Всё было хорошо...

Только представьте себе, каково это — быть убийцей. Ощущать безвозмездную власть над чужим телом и чувствовать, как уже мёртвое сердце разбивается на осколки. Тысячи мыслей в этот момент норовят сломать череп и вырваться наружу, сопровождаемые судорожным криком. Будто тело, скрючившись, пытается отторгнуть, выбросить эту заразу, заселившую каждую клетку. Гарри открыл глаза.  Он сидел в кабинете слизеринского декана и помогал проверять работы второкурсников.  — Ты уже спишь, — сказал Северус и взмахом палочки отправил стопку пергаментов в ящик.  Мальчик кивнул, криво вырисовывая четвёрку, и позволил забрать оставшуюся работу. — Итак, — Северус поставил перед Гарри кружку с горячим чаем и сел в кресло с другой стороны стола. — Значит, Хаффлпафф?  — Хаффлпафф, — подтвердил мальчик и высунул обожжённый язык.  Северус с едва заметной улыбкой наблюдал за кривляющимся чудом, выглядевшим таким маленьким в этом огромном кресле. Как же давно они так просто, вне класса, не говорили? Несколько месяцев? — Почему не Слизерин или Равенкло?  — Да я бы и сам с радостью, Северус. Но я ведь всего лишь глупый, наивный мальчик, только и ждущий, пока чья-то твёрдая рука направит его, — говорил Гарри, улыбаясь и размешивая сахар. — Пусть так и думают. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — зельевар шумно выдохнул. Интересно, можно ли посчитать, сколько он уже потерял нервных клеток или сколько волос поседело на голове с тех пор, как Гарри Поттер беспардонно появился в его жизни?  Северус подошёл к шкафу и достал оттуда тёмный сверток.  — То, что ты просил, — он протянул его Гарри.  Мальчик мигом позабыл про остывающий чай и, поставив кружку на стол, двумя руками взял протянутую вещь: — Мантия! — он развернул свёрток и запустил пальцы в нежную, будто шёлк, чёрную ткань. — О, как я по тебе скучал! Спасибо! С тяжёлым сердцем зельевар смотрел, как блестели зелёные глаза, и боялся разрушить эту выстроенную им лично мимолётную радость: — Гарри, нам нужно поговорить.  Поттер не услышал. Он накинул на плечи старую мантию, взятую его опекуном из сейфа Поттеров, и дотронулся до невидимой левой руки: — Северус, я люблю тебя, — с улыбкой встретив взгляд зельевара, совершенно искренне сказал Гарри. — Правда.  Мальчик ещё некоторое время забавлялся с мантией, попутно рассказывая собеседнику о том, сколько раз она когда-то выручала его из самых немыслимых ситуаций: — ... ты её однажды чуть не забрал у меня. Благо, Люпин был рядом. Я люблю, в смысле, любил Люпина. Он лучший преподаватель. Конечно, здесь многое и многие изменились, видел бы ты Гермиону. Но раньше я не знал, понятия не имел о том, что эта мантия может делать. Естественно, Дары Смерти не такие простые, какими казались поначалу. Верно? — Гарри прикусил губу, заметив отстранённый взгляд Снейпа. — Прости, Северус. Ты хотел о чём-то поговорить. Зельевар усмехнулся. Нет, он определённо не готов отпустить Гарри.  — Это уже не столь важно.  На улицах уже давно стояла ночь. В это время особо мерзло: ветер то и дело проникал под куртку и штаны мальчика. Гарри ёжился в кузове грузовика, деревянными пальцами крепко сжимая палочку. Сегодня ночью он был настроен решительно, но отсутствие светлого мага рядом сказывалось и на состоянии: желудок вытворял неприятные финты, когда ноги болезненно покалывало. Грузовик, мягко качнувшись, остановился, и через некоторое время двери открылись. С облегчением мальчик опустился на влажную траву и, разминая мышцы, улыбнулся толстому магглу, нервно переступавшему с одной ноги на другую:  — Парень, давай быстрее деньги. У меня от одного вида этой пещеры мурашки по коже.  — Конечно, Рори, — Гарри небрежно посмотрел на настырного мужчину, которому позарез не хватало денег на новую порцию наркотиков. Забавно, может, и он по старым связям знаком с Поттерами? — Империо, — шепнул мальчик. — Прости, дядя, но одному мне туда идти нет смысла.  Гарри ещё раз окинул взглядом поляну и пещеру, куда ежемесячно привозят приютских детей. Приказав себе двигаться, тем более, времени до рассвета оставалось всё меньше и меньше, Поттер махнул палочкой в сторону входа: — Нам туда.  Слава Мерлину, хоть Риддл не изменяет своим привычкам. — ...а-арри... Гарри! Мальчик подскочил на месте и удивлённо уставился на Забини.  — Поттер, мы, между прочим, эссе пишем, чем нормальные люди и предпочитают заниматься в библиотеке. А не спать, что нормальные люди делают в кроватях.  — Прости, Блейз, — виновато улыбнулся мальчик, открывая учебник на закладке.  Забини покачал головой и снова склонился над своим пергаментом. Гарри подпёр голову рукой: надо бы ограничить ночные похождения.  — Знаешь, Гарри, — насколько возможно человеку с тыквенным ожерельем, серьёзно предположила Полумна, — ты очень мало спишь. Ты абсолютно уверен, что это не нарглы?  Малфой, делавший самолётик, насмешливо фыркнул, чем заслужил снисходительный взгляд серых глаз. — Ты что-то хотел сказать, Драко?  Малфой поднял взгляд на соседку:  — Не смей называть меня по имени! — яростно прошептал он. — И да, Лавгуд, нарглов не существует, — самодовольно оповестил Малфой.  — Да, как и драконов, — пожал плечами Гарри.  Драко наградил его тычком под рёбра и, прокашлявшись, продолжил:  — А Поттер просто спит, потому что по ночам гуляет. — А гуляет из-за нарглов.  — Нет, Лавгуд. Не из-за нарглов.  — А может, вы всё-таки обсудите это после того, как я напишу эссе? Причём, каждому из вас?  Гарри согласно кивнул и, зевнув, опустил голову на руки, вновь закрывая глаза под недовольный шёпот Драко. «Минус один». *** — Мы почти нашли его, — сообщил директор за ужином всему преподавательскому столу, — дорогая Помона, вы ведь понимаете, как трудно отыскать достойного учителя ЗОТИ. На все вопросы, задаваемые, в частности, профессором Стебль, Дамблдор только загадочно улыбался и отправлял очередной кусок курицы в рот. Видя, что директор не расположен к разговорам, Помона переключилась на Флитвика.  Чуткая женщина сама не осознавала, насколько была права: сегодня Дамблдор, и в самом деле, не лучший собеседник. То и дело светлый маг бросал холодные взгляды на старших учеников, иногда поглядывая и на преподавателей. Осознание, что кто-то смог обвести Альбуса вокруг пальца прямо перед его длинным носом, приводило в бешенство. В Хогвартсе завелась крыса, которую следовало устранить.  После смерти предыдущего учителя ЗОТИ Министр должен был потерять всяких информаторов в стенах замках. Альбус сжал дряблые руки в кулаки — почему тогда дата его приезда изменилась? При таком раскладе они отставали, мальчишка ещё совершенно не готов.  *** — Драко, — шепнул Гарри, подсев за стол слизеринцев, — тебе не кажется, что директор сегодня, мм.. странный немного?  Светловолосый посмотрел на друга, за непроницательной маской аристократа, которую он всякий раз цеплял на людях, скрывая эмоции: — Поттер, ты заметил?  Мальчик улыбнулся. Если к кому ему и следовало обратиться с таким вопросом, то только к Малфою.  — О чём разговариваем?  Гарри закусил губу, чтобы случайно не проклясть слизеринку непростительным. Панси, недовольная тем, что в последнее время Драко явно симпатизирует хаффлпаффцу, плюхнулась рядом на скамейку. — Ох, как же я устала.  Малфой пожал плечами, мол, женщины, что с них взять, и кивком указал на двери. Вопреки совету слизеринца дождаться его, Поттер не досидел весь ужин и направился в башню. Погода стремительно ухудшалась, все ученики одевались в тёплую одежду, заботливо положенную им родителями. Гарри старался не отставать от общества, прикупив жёлтый тёплый свитер в тон факультету.  Настроение последнее время только радовало. Когда за окнами замка вихрями кружили снегопады, внутри всё, окружённое атмосферой скорого праздника, казалось уютнее. Гарри зажмурился, когда что-то схватило его за локоть и запихнуло в ближайший класс.  — Всё в порядке, Поттер.  Открыв глаза, мальчик первым делом увидел серые глаза, чей взгляд разрывался от нетерпения и предвкушения.  — Малфой, — с облегчением сказал Гарри. — А ты кого ожидал? — ехидно спросил слизеринец, отпуская Поттера и, не дав тому открыть рот, продолжил, - По поводу директора. Мне отец писал.  Драко прикусил нижнюю губу, ожидая вопросов. Однако опять, не дав Гарри сказать и слова, продолжил:  — Соц-контроль перенёс дату приезда. Том Риддл появится в Хогвартсе сразу после Рождества, — Малфой мерил класс длинными шагами и активно жестикулировал, желая хоть с кем-то поделиться важной информацией. — Мой отец не знает причины, но полагает, что Дамблдор что-то замышляет против министерства, и Риддл это каким-то образом узнал. Но! Знаешь, что самое забавное? — Драко хитро улыбнулся. — Я подслушал разговор Северуса, моего крёстного, и отца. Удивительнее всего то, что директор... — Ошеломлён, — закончил мысль Гарри, расплываясь в улыбке. Конечно, Том сейчас должен быть более чем уверен, что директор в поисках его крестражей. Вот только это не так. Вряд ли нынешнему Дамблдору известен этот термин. — Именно! Поттер, ты понимаешь, что это значит? Вероятнее всего, на шахматной доске появилась третья фигура. — Третья фигура? — с интересом переспросил Гарри.  Малфой согласно кивнул. Гарри опять не удержался и улыбнулся — Малфой стал бы прекрасным аврором. — Что у тебя с рукой? — неожиданно спросил Драко. — Когда я схватил тебя, было видно, что это причиняет тебе боль. Вывих? А может быть, и целителем. — Просто неудачное падение, — незамедлительно соврал Гарри. «Камни в пещерах такие скользкие». — Спасибо, Драко, — Поттер быстро обнял удивлённого блондина и, отстранившись, направился к выходу.  Мальчик провёл рукой по взъерошенным волосам. Пока всё складывается как нельзя лучше.  — Поттер, ты где будешь Рождество отмечать?  Гарри остановился. Неожиданный вопрос застал его врасплох. Он повернулся к почему-то покрасневшему Драко и раскрыл рот:  — Не знаю, — наконец ответил Гарри, не в силах придумать что-нибудь стоящее. — Отлично, — Драко широко улыбнулся, даже не пытаясь скрыть дьяволят, пляшущих во взгляде. — Приглашаю тебя, мой друг, в Малфой-мэнор. За несколько дней до Нового года директор вызвал Северуса. Зельевар, источая тёмную ауру, взмахами палочки отправлял колбы в чемодан и считал барашков, стараясь не сорваться на английский мат. Гарри с интересом наблюдал за кружившим по комнате Северусом и пытался разговорить его.  Мальчик получил кучу подарков на Рождество, даже Блейз прямиком из Дании, по своему обыкновению, прислал книгу по рунам. Гарри ненавидел руны. Жизнь стремительно крутилась вокруг Поттера в неизвестном пугающем направлении. Гарри мог поклясться, что уже рождался с одной мыслью: побыстрее опустить занавес. Но постепенно он начал забываться и, очевидно, слишком увлёкся.  Гарри помнил широкую улыбку Драко, когда тот вышел из камина, и вежливый кивок Люциуса. Вечерние прогулки по мэнору, тихие разговоры с Добби и обычные дискуссии с Малфоями. У Драко вошло в привычку будить мальчика ни свет ни заря и в самый холод тащить того на улицу, чтобы полетать на метле. Гарри диву давался, откуда в этом ребёнке столько энергии, и тихо ругался, растирая замёрзшие ладони. Гарри вежливо отказался от предложения провести с Малфоями оставшиеся дни каникул и, зная, что Северус ещё в школе, появился в камине совершенно одинокого дома.  Мальчик впервые запаниковал, осознавая, что совершенно забыл о времени. Из внутреннего кармана мантии он вытащил старый чёрный дневник с зияющей дыркой посередине и, не медля, кинул его в огонь. Он покусывал губу, вглядываясь в языки пламя. Если хоть где-нибудь, хоть где-нибудь, Гарри прокололся, это может стоить ему жизни.  *** Северусу, как человеку холодному и расчётливому, не свойственно было волнение. Совсем нет. Он же гроза подземелий, страх гриффиндорцев, ночной кошмар первокурсников и... — Свитер взял?  Гарри вытащил рюкзак в гостиную и кивнул. — Волнуешься? — спросил он, хитро блеснув глазами. Зельевар нарочито равнодушно приподнял брови: — Не хотелось бы потом ещё лечить тебя, Поттер. Мальчик понимающе улыбнулся, вставая в камин: — Не волнуйся, не придётся.  Он взял горсть летучего пороха и, ещё раз улыбнувшись Северусу, пропал в зелёном пламени. Сердце зельевара пропустило удар. Мужчина устало прикрыл веки, так и не найдя в себе силы признаться мальчику в том, что должен был сказать уже давно.