***
В Йотунхйме жизнь шла своим чередом, ледяные великаны занимались повседневными обязанностями, не подозревая о том, что их принц сейчас находится в Асгарде. Но мало кто обратил внимание на пропажу сородича, разве только царица, каждый день беспокойно вглядывалась вдаль, на дорогу, ожидая появления сына. Однако она беспокоилась всякий раз, как Локи покидал дворец, потому и в этом не было ничего не обычного. Лафей не беспокоился, зная не только как непросто объезжать молодых медведей, но и то, что йотуны любят отправляться на охоту и рыбалку, порой забывая о времени. Однако, когда пошла третья неделя, Тюрд не выдержала. — Локи всё не возвращается, — во время завтрака заметила великанша, которой от беспокойства кусок в горло не лез. — Мой царь, неужели ты ни капли не беспокоишься о собственном сыне? — Мы не можем всё время держать его во дворце, — мягко возразил Лафей. — Он будущий правитель Йотунхейма. Чем больше он общается со своими сверстниками, которые однажды станут опорой его власти, тем лучше. Тем более наш сын не слаб и не глуп. Он не станет понапрасну рисковать своей жизнью и втягивать себя в неприятности. — И всё же моё сердце не на месте, — вздохнула царица. — Так долго он никогда не давал о себе знать. — Ты права, — подумав, согласился йотун. — Я сегодня же отправлю гонца на Игольный пик. Медведи медведями, но отправить послание он всё же мог бы. Однако через пару дней молодые йотуны вернулись в Утгард, разминувшись с гонцом, но Локи среди них не было. Более того, они сообщили, что принц так и не присоединился к ним, сообщив, что будет занят. Подобный ответ немало удивил правителя, однако подумав обо всём как следует, он даже рассмеялся, поражаясь, как же раньше ничего не понял. Если сын не был ни с друзьями, ни во дворце, значит, он мог быть только у Арнгбоды. Лафею было лучше всех известно об отношениях своего сына и великанши. Более того, он полностью поддерживал выбор Локи, считая её наиболее подходящей кандидаткой на роль будущей царицы. Молодая, при этом мудрая и рассудительная, владеющая магией. Многие, знающие Арнгбоду, были самого лучшего мнения об этой йотунской деве, так же предполагая, что она станет достойной партией наследному принцу. Отправляя нового гонца в Железный лес, Лафей предполагал немного пожурить сына, всё же это не дело молодой паре так надолго уединяться. Но весёлое настроение исчезло ровно через сутки, когда Арнгбода прислала ответ, что давно не видела принца, но, так как он до этого решился осваивать иллюзии, то решила, что он поглощён своими занятиями и не стала придавать этому значения. Вот теперь Лафей не на шутку разволновался. Не в характере Локи было исчезать так надолго, никого заранее не предупредив. Поисковые отряды были собраны немедленно и отправлены во все концы Йотунхейма, чтоб найти принца. Тюрд была безутешна, причитая, что должна была забить тревогу раньше и если бы не обещания её мужа, что Локи скоро вернётся к ним, наверняка совсем окаменела бы от горя. Хельблинди отправился на поиски вместе с остальными, а Бюлейст, будучи ещё слишком мал, остался во дворце, вместе с родителями, но каждый час спрашивал у стражи, не возвращались ли его братья. С момента ухода Локи по Йотунхейму прошли две сильные метели, что затрудняло поиски, но на второй день охотничьи волки взяли след, поведя отряд Хельблинди в горы, где пролегал кратчайший путь до Железного леса. Горы представляли собой естественный лабиринт, но великаны, ходившие здесь часто, наизусть помнили нужные тропы, а те, кто были знакомы с ними не так хорошо, могли ориентироваться по указателям, оставленными сородичами. Иными словами, серьёзно заблудиться среди гор для йотунов было практически невозможно, и именно поэтому второй принц подозревал, что со старшим братом могло случиться что-то очень серьёзное. Несколько часов волки искали следы Локи в запутанных коридорах ущелий, прежде чем выйти к небольшому пространству, отказавшись уходить. — Хакон, что там? — Хельблинди подошёл к волку брата, который вдруг начал рыть снег, словно безумный, пока под белым настилом не проглянули чёрные нити. Почувствовав неладное, йотун отогнал волка, сам бросившись расчищать снежный покров, но вместо тела брата найдя только обрезанную косу. Первая секунда облегчения, что Локи всё ещё жив, сменилась ещё большим волнением. — Здесь разводили костёр, — крикнул другой снежный гигант, обнаруживший обугленные ветки, послужившие топливом. — А здесь узор, будто его выплавили в снегу, — сообщил третий, расчистив остатки печати биврёста. — Какие будут приказы? — Немедленно возвращаемся в Утгард, — велел второй принц, бережно свернув найденную косу и убрав в сумку. Оседлав медведей, йотуны двинулись назад, двигаясь так быстро, как могли и всё равно достигли городских ворот уже ночью. Лафей ещё не спал, ожидая хоть каких-то вестей о своём старшем сыне. Тюрд, уложив Бюлейста, вернулась к мужу, не в силах оставаться одна, теряясь в страшных догадках. В главном зале было совершенно тихо, оттого шаги Хельблинди намного громче отразились от стен, когда он вошёл, приблизившись к родителям. — Вы нашли его? — спросил правитель Йотнхейма у своего сына. Они с женой надеялись на добрые вести, но любой, посмотревший сейчас на лицо второго принца, немедленно бы понял, что никаких добрых вестей не будет. — Нет, только это, — сообщил Хельблинди, достав косу из сумки и передав её родителям. — Она лежала в горах. Рядом мы нашли следы костра и радужного моста. У великанши подкосились ноги, и она осела на трон, прижав дрожащие ладони к лицу, давя рвущийся из груди вопль. Руки Лафея тоже дрожали, но не от беззвучного плача, а от ярости. Коса старшего сына, сжатая им в кулаке, покрылась инеем, а затем и ледяной коркой. В зале и без того тёмном, словно поселилась тьма, а от царя ледяных великанов начал расползаться лёд, игольными пиками покрывая пол и стены. — Эти асы долго испытывали наше терпение, но на сей раз они зашли слишком далеко. Поднимай всех. С первыми лучами мы пойдём на Асгард. — Делай что хочешь, только верни мне моего сына живым и невредимым, — произнесла царица, так и не проронив слёз. — Клянусь предками, если они посмели хоть что-то сделать с ним, я не успокоюсь до тех пор, пока Асгард не обернётся грудой камней, а мой клинок не прервёт жизнь последнего аса.Глава 8. Провал
18 ноября 2019 г. в 07:04
Ваны не зря славились как лучшие охотники во всех Девяти мирах. Их стрелы редко когда не достигали цели с первого раза, но непременно впивались в добычу во второй. Увидев, что йотун увернулся, Огун не растерялся, снова натянув тетиву, целясь уже наверняка. Однако прежде, чем он успел выстрелить, громовержец обернулся к нему, пришпорив коня и закрыв собой Локи.
— Огун, что ты делаешь? Ты же мог задеть его, — крикнул сын Одина, пришпоривая жеребца, гоня его вперёд, надеясь, что Хеймдалль не откроет радужный мост и не позволит магу сбежать обратно в Йотунхейм.
Помедлив, ван всё же опустил тетиву и вернул стрелу в колчан, коротко переглянувшись с Сиф, что не осталось незамеченным Фандралом и Вольштаггом. Воительница только покачала головой, дав понять, что всё объяснит позже, и бросилась к громовержцу.
— Тор, этот йотун сбежал. Думаешь, он вернётся с тобой по доброй воле? — крикнула девушка, попытавшись вразумить друга, хоть и прекрасно понимала, что её затея обречена на провал. Слишком упрям был Тор и слишком часто отмахивался от мнения других, потакая исключительно своим желаниям.
— Ему придётся, — коротко бросил в ответ воин, ещё сильнее злясь на беглеца. — Мы возьмём его без кровопролития, всем ясно?
Воины были мрачны. Всем было ясно, что приказ Тора вряд ли удастся исполнить, так как сам беглец явно не станет драться не всерьёз. Но выбора у них не было и стоило попробовать осуществить безумную затею. Сиф в какой-то мере даже была зла на Хеймдалля, что тот чётко следовал своим обязанностям и не открыл мост для йотуна, желательно в произвольную точку в космосе, чтоб одним махом избавить всех от этой проблемы. Проблема, в свою очередь, заметила асов и замерла на месте, ожидая, когда асы приблизятся.
— Локи, — прорычал громовержец, спешившись и направившись прямо к магу.
— Тор, — в отличие от сына Одина, йотун казался спокойным и не делал никаких резких движений, лишь с вежливым интересом смотрел на приехавшую компанию, будто ми вовсе не понимая, что происходит. — Что ты здесь делаешь?
— Что я здесь делаю? — возмутился Тор. — Пришёл за тобой. Лучше возвращайся по-хорошему, Локи, а не то…
— Применишь силу? — закончил за него сын Лафея. — Тебе не кажется, что ты начинаешь повторяться?
Сиф, стоявшая с воинами позади, беспокойно переводила взгляд с побагровевшего друга на ледяного великана и обратно, не понимая, намеренно тот пытается спровоцировать аса или же нет. В любом случае ничем хорошим это закончиться не могло.
— Но я очень рад, что ты здесь, — продолжил говорить Локи. — Как сын Одина, не мог бы ты попросить этого стража открыть радужный мост в Йотунхейм? Гостеприимством асов я сыт по горло.
— Ты идёшь со мной, — медленно и вкрадчиво произнёс громовержец, снимая с пояса свой молот, не намеренный продолжать дольше этот спектакль.
— Тебе придётся уйти без меня, — по-прежнему спокойно, будто пытался втолковать что-то неразумному ребёнку, ответил маг. Впрочем, Тор был куда сильнее и опаснее ребёнка, потому йотун невольно отступил, стоило асу сделать шаг вперёд, а на заведённых за спину руках блеснули искры. Холод обжёг пальцы, но сын Лафея оставался сосредоточен, понимая, что сейчас как никогда следует сохранять ум ясным и не впадать в панику. Едва ему удалось взять эмоции под контроль, как дело пошло легче и йотунская природа взяла своё. Кожа на руках посинела и уплотнилась, покрывшись родными узорами, а магический лёд перестал жечь, теперь лишь слегка отдавая приятной прохладой.
Почувствовав ту же самую атмосферу, что и во время их первой встречи, Тор покрепче перехватил рукоять Мьёльнира. Впервые асгардскому принцу не хотелось биться с ледяным великаном, но Локи своим пререканием не оставлял выбора. Однако стоило громовержцу решить закончить всё с минимальным ущербом для йотунского трофея и сделать выпад, как тот легко отклонился, проскользнув под рукой Тора, оказавшись за спиной противника. Локи наверняка не отказал бы себе в удовольствии пнуть аса пониже спины, но тот слишком быстро обернулся. Следившая за магом Сиф нахмурилась, первой поняв, что движения Локи отличаются от тех, которые она видела в прошлый раз. Тор вновь наступал, йотун же, в свою очередь, ловко уходил от атак, словно играясь или танцуя, что в какой-то степени могло и заворожить. Если совсем забыть об осторожности и чувстве самосохранения, поскольку избегая ударов, маг в то же время пытался достать противника ледяным клинком.
Секунды спустя воительница негромко выругалась, в который раз упрекнув товарища в беспечности. Она изначально была против того, чтобы Тор связывался с проклятым йотуном, тащил его в Асгард, селил во дворце. Приводил смотреть на тренировки. Девушка почти и не сомневалась, что маг умудрился выучить движения громовержца на тренировочных поединках, она и сама не раз намекала другу, что тот оставляет бреши в своей защите и что тому следовало бы немного разнообразить выбор противников. В итоге, привыкший биться с закованными в броню воинами, которые, следовало признать постыдный факт, не редко подыгрывали принцу, громовержец не мог совладать с юрким противником. Бой грозил затянуться, увеличивая шансы сына Одина на поражение. Тем более что с каждым разом йотун действовал всё увереннее, приноровившись к темпу асгардского принца и всё решительнее.
В момент, когда распалённый Тор допустил грубый промах, не успевая закрыться, а ледяное лезвие удлинилось в руках мага, собираясь впиться в плоть аса, путь ему преградил меч Сиф, бросившейся на помощь товарищу. Во взгляде, который бросил на неё Локи, плескалась открытая ненависть, впрочем, едва ли воительница ответила бы ему с большей теплотой. Как сказал сам сын Лафея, асинья видела в нём угрозу, требующую скорейшего устранения.
— Сиф, не вмешивайся! — рыкнул Тор, но девушка не стала слушать. Локи понимал, как двигается громовержец, а воительница увидела достаточно в движениях мага, чтоб, если и не победить, так заметно ухудшить для него расклад. Всё же сражаться против двоих для йотуна было слишком сложно, тем более что он не мог быть уверен на счёт друзей принца, которые могут решить присоединиться в любой момент.
Подавляемая паника вернулась, проявившись дрожью в пальцах мага, проклинавшего подругу Тора, что влезла и нарушила весь план. Локи прекрасно понимал, что очень быстро проигрывает и что его магии не хватает, и нужно что-то более мощное. Заклинание, случайно увиденное, всплыло в памяти. Лёд исчез, а в воздухе перед магом вспыхнул огонь, заставивший изумиться самого заклинателя. Тем не менее не успел Локи даже попытаться вернуть контроль над заклинанием, как огонь взорвался, обдав жаром всех находящихся рядом. Йотун отступил, инстинктивно закрыв лицо руками, и в этот момент что-то ударило его по затылку и в глазах потемнело.
Вольштагг, волей случая оказавшийся позади беглеца, размял кисть и недовольно посмотрел на поверженного врага, прежде чем недовольный Тор подошёл и не поднял его. Остальные, переглянувшись, последовали за ним и только Сиф, которой огонь опалил кончики волос, осталась стоять на месте.
— Ты что, снова повезёшь его во дворец? — громко спросила воительница. Тор промолчал, перекинув мага поперёк седла, проигнорировав вопрос подруги, что ещё больше разозлило ту.
— Тор, да очнись ты наконец! Сегодня он призвал огонь, а что будет в следующий раз?!
— Следующего раза не будет, — коротко произнёс громовержец, ясно дав понять, что сейчас он не намерен говорить. Вскочив на коня, он направил того в сторону своего дома, твёрдо решив больше ни под каким предлогом не выпускать мага из комнаты. По крайней мере до тех пор, пока тот в самом деле не образумится.
— Ничего хорошего из этого не выйдет, — проворчал Фандрал, вместе с Вольштаггом решивший последовать примеру принца. За ними потянулись мрачные Огун и Сиф, разделявшие одинаковые мысли, что маг наверняка мог околдовать их друга, иначе с чего бы тому упорствовать, вместо того чтоб избавиться от проблемного йотуна раз и навсегда. Хеймдаль, за всё время не проявивший ни малейшего интереса к происходящему вернулся к наблюдению за Девятью Мирами, наверное лучше всех понимая, к чему в итоге приведут поступки сына Одина, но пока не спеша вмешиваться ни во что.