Представляешь ли ты, сколько грусти и боли должно находиться в человеке, чтобы он смог сам причинить себе боль?
(13 причин почему)
Внутри каждого человека горит пламя. У каждого оно не похоже на остальные, в нем есть что-то особенное, что отличает его: необычный цвет, запах или же совсем другой звук полыхания. Пламя может принять любую форму, стоит лишь попросить, можно сделать из него оружие, а можно сделать доспехи, которые будут тебя защищать. Есть те, кто не знает, чего им хочется больше всего: нападать или же обороняться. У таких людей пламя не имеет постоянной формы. Многие считают, что пламя — огонь, которым так дорожат люди. На самом деле это — состояние души. Это некое отражение внутреннего мира. Ты не можешь контролировать этот мир, но можешь быть его частью, стоит лишь пожелать этого. Человек и есть его пламя, лишь он в силах изменить его, подчинить себе. — Таблетки, где эти чертовы таблетки? — Делия чувствует, что дыхание участилось, легкие словно начали отключаться, переставая насыщать кровь кислородом. Казалось, что внутрь залили ртуть, а теперь ее начали замораживать, тем самым обрекая девушку на мучительную смерть. — Черт, черт… — шатенка пытается сделать вдох, но паника берет верх, не позволяя мыслить рационально. Страх. Райт чувствует как страх растекается по её жилам, заполняя все внутри. Она чувствует холодное дыхание ужаса на своих устах, слышит крик надежды, что забился где-то глубоко внутри её сознания. Она видит боль, которая легким шагом спускается по лестнице, протягивая руку и маня к себе. Испуганно смотрит по сторонам, пытаясь подавить крик, что вот-вот слетит с её уст. — Хэй, они у меня. Все нормально. — Дрю улыбается невинной улыбкой. Во взгляде её тепло — карие глаза скользнули по дочери Мены. В первый раз, когда Танака предложила свою помощь, Делия была встревожена, ведь недаром говорят, что Дрю — демон во плоти. Однако все переросло в странную, но крепкую дружбу. Дочь Афродиты частенько приходила к девушке просто поболтать, спросить, как она себя чувствует. — Не паникуй ты так, у меня в домике есть запасные таблетки. Райт выхватывает лекарство из рук Дрю. Девушка закидывает одну из таблеток в рот и запивает водой. На вкус словно шоколадное печенье. Шатенка делает вдох и с облегчением понимает, что может дышать. Сегодня она не умрет, теперь в её копилку дней добавился еще один. Это словно игра, сколько она сможет накопить, сколько дней проживет. Вот только не она ведет эту игру, а некто другой, тот, к кому она не может прикоснуться, не может увидеть. Девушка даже не знает имени, дабы окликнуть. Ненависть. Дочь Мены чувствует, что она ненавидит себя. Ей хочется вскрыть свои чертовы вены, дабы больше не видеть этот порочный мир и людей, которые смотрят на неё, смотрят, словно она зверек из зоопарка. Была бы воля Райт, она давно бы ступала по мертвой земле, там, где нет живых и лишь мертвые цепляются за малейший шанс жить. Как же странно, что те, кто уже не ступит на землю, пытаются вернуться хоть на миг, запомнить все вокруг, дабы вспомнить это в самые ужасные дни. — Чем хочешь заняться сегодня? — Дрю поднимает взгляд, смотря куда-то в пустоту, не желая смотреть на Делию, слишком уж больно. Больно смотреть, как человек, который тебе дорог, страдает. — Можем сходить куда-нибудь? Отвращение. Шатенка понимает, что ненавидит себя. Она как маленький ребенок, который ходит вокруг пропасти, едва держась на краю. Райт больше не чувствует на себе теплые взгляды, теперь эти взгляды наполнены жалостью. Жалость везде окружает девушку, куда бы она ни шагала, жалость рядом, она шагает, держась за руку Таната. Делия видит вдали силуэт, который идет за ней каждый день, не отходя даже на шаг. Она чувствует взгляд этого силуэта, и только он не наполнен жалостью, лишь по этой причине девушка пытается ухватиться за этот взгляд темных очей. Однако каждый раз она не в силах уловить столь желанный взгляд. — Не знаю, у меня нет настроения. — Райт опускает взгляд на кисти своих рук, словно хочет сжечь их своим взглядом. Стоит поднять свой взор, как придется вновь попасть в жестокий мир, от которого хочется скрыться. — Если будешь все время сидеть в лазарете, это ничем хорошим не закончится. — Танака морщит нос, словно её ткнули лицом в нечто, что пахнет не особо приятно. — Тебе надо больше двигаться. Делия чувствует, как внутри все сжимается, и ей хочется умереть прямо здесь и сейчас. Она больше не хочет жить, да и жизнью это сложно назвать, ведь ты привязан к таблеткам, которые помогают тебе не встретиться со смертью. Никто не станет спрашивать тебя, хочешь ли ты жить дальше. Еще несовершеннолетний, все решают врачи и твои родители, однако странно, ведь это твоя жизнь и лишь тебе так жить, не им.***
Дочь Мены шагает по дорожке, что вымощена камнем, шаг её тихий, как у дикого зверя, который выслеживает свою добычу. Легкий ветерок щекочет лицо, губы невольно растягиваются в улыбке, а в глазах горит тусклый огонек. Делия поднимает взор. Она чувствует на себе взгляд охотницы, которая ярким сиянием бежит по небосводу. Зоя Ночная Тень словно живая, она натягивает тетиву, взор её темных глаз — как яркие искры, что освещают землю своим теплом, не давая тварям заполонить этот мир. Великая охотница, погибшая в битве, теперь её лик хранят дети Астрии. Дочь Атласа даже после смерти находится вблизи своей госпожи, ведь столь верные друзья не будут забыты — никогда. Страх. Шатенка боится, что она не сумеет оставить после себя память, после её смерти никто не вспомнит Делию Райт, дочь Мены. Она оставит после себя лишь пустоту. Это пугает. Девушка понимает, что даже братья и сестры по крови не станут горевать о её образе, ведь кому нужна та, что родилась в шаге от смерти. Все будут помнить великих героев, тех, кто сумел спасти Олимп. Райт боится ходить к Оракулу, ведь Дэр может сказать ей дату смерти, а девушка не желает этого знать. Делия не ступает в дом Гипноса, ведь боится уснуть и больше не проснуться. Девушка скрывает свой страх, ей не хочется, чтобы люди знали об этом. Она не хочет, чтобы люди её жалели, она не слабая, не убежит в слезах. Делия ждет, ждет, когда смерть опустится на землю живых и будет направляться к ней, не замечая ничего вокруг. Темный взгляд, в котором горит адское пламя, скользнет по бездыханному телу девушки, и смерть протянет руку. Тело охватит жар, а сердце перестанет биться. Она поймет, что перед ней сама смерть, и та скроется, оставляя после себя лишь тусклое сияние и запах серы. Смерть заберет лишь одну душу, которая растворится в холодных ладонях. Смерть. Смерть. Смерть. Райт думает лишь о смерти, которая рано или поздно заберет её душу. Она видит темный силуэт вдали, чувствует холодное дыхание на своей шее. Шатенка помнит те сны, где она сумела лицезреть лик смерти. Как бы странно это ни звучало, Делия любовалась столь прекрасным лицом смерти, ей хотелось утонуть во взгляде ночных глаз, даже страх умереть не пугал. Влюбиться в смерть? Но ведь даже смерть заслуживает любви, как бы ни было страшно, даже прикоснуться к бледной коже и прошептать люблю. «Неужто так сложно прошептать ответ?» — Делия прижимает ладони к груди и чувствует, как бьется сердце, словно хочет выпрыгнуть наружу. Это говорит о том, что она — жива. Она пытается подавить крик внутри себя, ей хочется кричать, словно это последние слова, которые слетают с бледных уст. Хочется молвить, как больно и печально, не боясь увидеть сотни осуждающих глаз, просить о помощи и рассказать все страхи, однако люди так жестоки, что не сумеешь пустить одну невинную слезу. — Неужели даже не страшно шагать под покровом ночи? — Совсем близко раздается голос, а холодное дыхание обжигает кожу. — Это ведь время ночных тварей. — Так значит, я ночная тварь. — Райт гордо смотрит в черные очи, не боясь увидеть в них Ад. — Даже странно слышать такие слова от тебя, сын мертвых. Неужели считаешь себя обычным человеком? — Девушка едва заметно улыбается, стараясь не кричать от боли, что ярким пламенем вспыхнула внутри. — Я не отрицал, что являюсь ночной тварью. — Брюнет опускает ладонь на рукоять своего клинка. Стоило живой плоти коснуться мертвого метала, как кожа стала ледяной. — Вот только мы разные твари, Райт. Ты из этого мира, а я тварь из царства своего отца. — Сын Аида запускает руку в волосы, слегка потрепав их. — Боги, ты неисправим. — Делия убирает прядь волос за ушко. Девушка надменно смотрит на сына Аида, словно пытаясь испепелить его взглядом. Она чувствует, как смерть витает совсем рядом с этим парнем, ей хочется прикоснуться к столь леденящей коже смерти, взглянуть в темные очи. — И кто же мне это говорит?! — Нико шагает вперед, стараясь не смотреть на Райт. Ему совсем не хочется верить, что она тоже дитя тьмы, вот только сын Аида все время прячется в тени с надеждой не увидеть людей и их взоры, которые так и хотят тебя прожечь. Он бежит прочь в надежде, что никто не станет его вспоминать и он сможет погибнуть среди мертвых душ. Нико идет гордо, смотря вперед. Брюнет опускает ладонь на свой перстень, стараясь не захлебнуться в прошлом. Он сжимает кулаки, а перед ним один единственный лик, который он не в силах забыть. Черные, словно ночной небосвод, очи заглядывают в самую душу, а ди Анджело чувствует, как внутри все кричит от адской боли, которая разрывает его на тысячу частей. Он не может забыть. — Нико, — Райт смотрит вслед парню с надеждой, что он сумеет расслышать её слова, — ты вовсе не тварь. Не забывай, что ты сам решаешь свою судьбу… Бьянка не хотела бы видеть, как ты страдаешь из-за своей крови… — Да что ты можешь говорить о ней?! Тебе неведомы её страхи, её прошлое! — шепчет парень, растворяясь в ночной тени, и лишь легкий запах крови говорит о том, что он был здесь, что это не плод больного воображения. Делия недовольно смотрит на место, где буквально пару секунд назад стоял сын Аида. Она будет вечно помнить тот испуг в его глазах и крик, который слетал с его почти прозрачных уст, как слезы катились по бледным щекам. Райт не сумеет забыть его боль и столь страшные слова, слетевшие с его губ, ведь негоже так страдать живому существу. Однако кто же об этом твердит, та, кто вечно топит себя в собственных страданиях, топит в своих же слезах. Дочь Мены вновь тронулась с места, надеясь, что не встретит людей на своем пути. Девушка касается пальцами своих губ и прикрывает глаза, шагая вслепую. Она слышит тихий щебет птиц и вой ветров, и от этой мелодии на душе становится теплее.