Золотая кровь

      Люди молвят, что самый великий дар — жизнь, ведь без нее не было бы ничего, лишь пустота. Однако никто не задумывается, какой ценой появилась жизнь, ведь ничего не появляется просто так; дабы что-то появилось, нужно отдать нечто важное — то, что является смыслом существования. Прометей отдал свободу, дабы сотворить людей, ради этого ему приходится страдать каждый день, однако, сделав это, он сумел усилить власть богов, а что же взамен? Зевс приковал его к горе, отправив к нему орла, который каждый день выклевывает ему печень, доставляя адскую боль. Повелитель богов не может признать, что, ослушавшись его приказа, Прометей усилил его власть. Стоит пойти против воли богов, как вы окажетесь в глубинах Тартара, о вас забудут все, никто не станет молвить ваше имя, ведь тогда Зевс обрушит свой гнев на того, кто посмел это сделать.       Тьма.       Она поглощает все вокруг, не боясь ранить и причинить боль, она лишь пытается захватить власть, подчинить своей воли, не важно как. Тьма будет течь по жилам, поглощая весь свет, скалясь и царапая кожу до алых бусин, убивать своим взглядом, если осмелишься взглянуть ей в глаза. Она как дикий зверь, который долгие годы был заперт в клетке, сейчас же зверь познал сладкий вкус свободы и человеческой крови, однажды испив то, что помогает людям жить, Тьма будет желать вновь познать этой терпкий железный вкус, почувствовать его на своих устах.       — Райт, пора принимать лекарство. — Юноша с волосами цвета древесной коры опускается перед койкой юной дочери Мены. Улыбка на его бледных устах согревает душу, отчего на душе становится теплей.       — Отвали от меня с этими таблетками! — Девушка жмурится, пытается провалиться в сон, только бы не видеть эти чертовы препараты, не чувствовать их вкус. Как люди могут специально привязывать свой организм к разным препаратам да еще и получать от этого удовольствие, это ведь ужасно, они губят себя, в то время как могут жить счастливой жизнью, не боясь погибнуть от простого головокружения. Они в буквальном смысле убивают себя изнутри, их органы превращаются в куски гнилого мяса, а они радуются, получая новую дозу.       — Я не Уилл, уговаривать не буду. — Юноша грубо хватает Делию за болезненно тонкое запястье, заставляя сесть, при этом прожигая ее взглядом ярко-зеленых глаз. — Будь добра открыть рот, или я сделаю это сам. — На устах молодого человека появляется легкая усмешка при виде испуганных очей юной девушки.       — Ты меня раздражаешь, — бурчит полубогиня, однако все же забирает из рук шатена лекарства и стакан холодной воды. Таблетка ужасна на вкус — словно спаленный шоколад. Была бы воля Райт, выкинула бы все эти таблетки в Тартар, дабы больше не видеть их. — Все, доволен?!       Странно, почему люди испытывают так много эмоций? Почему нельзя, чтобы каждому была дарована одна эмоция, ведь было бы куда легче, не было бы такого, когда твое сердце ненавидит, но в то же время любит. Почему боги не могут разделить между собой людей, пускай выбирают себе тех, над кем будут иметь власть, ведь, когда Афродита и Антерос бушуют в одном человеке, происходит нечто странное и даже пугающее. Человек не может понять, что же горит внутри: любовь иль ненависть? Порой эти чувства заставляют людей делать ужасные поступки, о которых они будут жалеть всю жизнь.       — Вполне. — Юноша шагает к окну, опускаясь на подоконник и глядя на окно, точнее, на то, что происходит за ним. Жители лагеря все еще гуляли по темным дорожкам, смеясь и с улыбкой на устах рассказывая о чем-то своим друзьям. Теплый свет от вечного очага Гестии освещает домики, отчего те приобрели алый оттенок. Звезды на ночном небе рисуют яркие картины, которые человеческий глаз не может в полной мере принять, ведь люди смотрят на все иначе, словно они глядят на все через некую пленку, что искажает взгляд на этот мир.       Порой кажется, что люди просто не могут глядеть на этот мир, не искажая его, словно им больно глядеть на все вокруг. Они просто не в силах глядеть на теплый закат и не менять в нем что-либо, не убивать всех красок, что сияют на небосводе, люди словно берут в руки ластик, которым стирают эти теплые и столь прекрасные искры.       — Чтоб тебя Цербер сожрал, — бурчит юная особа, пытаясь вновь провалиться в царство Морфея. Голова гудит, словно на нее уронили наковальню, а затем ударили по ней кувалдой. Почему нет такой таблетки, которая сразу лечит от всех болезней? Люди вечно твердят, что ученые открыли новые лекарства, новые методы лечения, но нет же, они лишь делают вид, дарят надежду, которую вырывают из рук людей, обрекая их на страдания и боль.       Странно, что люди молвят, насколько жизнь прекрасна. Разве же прекрасно жить и плясать под чужую дудку, дышать до тех пор, пока тебе разрешат? Почему человек должен жить по определенному списку, который составил даже не он, кто угодно, но не тот, кому принадлежит жизнь. Стоит немного исправить этот список, как станут твердить о том, что это сбой в системе, от которого нужно избавиться. Если же этот сбой нельзя устранить, человека станут звать бесом в этом мире, и неважно, что это все убивает и не дает спокойно жить, люди лишь буду молвить, что это все неправильно.       — Надеюсь не подавиться, — с усмешкой на устах шепчет юноша, продолжая глядеть на яркие звезды.       — Ты бака, Уилл разрешал смотреть истории болезней, а из-за тебя я даже встать не могу, — бурчит Райт, открывая глаза, дабы найти взглядом своего врача, который самым наглым образом отказал ей спеть песню. Нет. Конечно, врача не удивить больным, но чтобы настолько — отказать в такой простой и невинной просьбе, наверняка даже бы Зевс спел больному подростку, если бы тот улыбнулся и сказал, что жизнь у него хреновая и скоро Танат заберет его душу. Хотя... встреча с богом смерти не так уж и страшна, он не станет кричать или причинять боль, лишь протянет руку, холодно улыбаясь. — Ты меня бесишь, и именно поэтому я не буду тебя слушать. — Девушка опускает ноги на холодный пол, невольная ежась, ибо в кровати было очень тепло. Несмотря на головокружение, Делия как можно быстрее шагает к столу, где и находятся все медицинские карты пациентов, которые когда-либо лежали в лазарете. Столько карт, а она берет лишь одну и с интересом листает страницы, пускай буквы танцуют вальс на белых листах, не давая читать слов, но девушка пытается — и буквы складываются в слова, а затем в предложения и целый текст, пускай там было много медицинских терминов, от которых голова еще больше шла кругом, все было ясно. — И как он еще не подох?       — Тебе можно задать тот же вопрос. — Юноша наконец соизволил отвести взгляд от небосвода и обратить внимание на Райт.       — Но у меня вместо сердца не стоит кусок железки, а вот у него — да. — Еще один больной в этом лагере, но он хотя бы живой и, судя по его недавним анализам, умирать он не собирается. — И чего ему не сделают пересадку? Группа крови у него редкая, но наверняка Афродита сможет найти своему сыну сердце, как бы странно это ни звучало.        — В том-то и дело, он полубог, а значит, кровь у него не такая, как у всех смертных. — Молодой человек поднялся с подоконника, медленно шагая к Райт, которая удобно устроилась на небольшом диванчике, поедая шоколад, который был оставлен там Уиллом.       — Значит, золотая кровь, Ихор, убивает его потому, что среди полубогов нет донора… Эллиот умрет?