Тайны подразделения белых

      Девушки сидели и молча обменивались взглядами, стояло неловкое молчание, от которого становилось не по себе. Деловая женщина средних лет увела подруга. Катя осталась одна, но это не на долго, вскоре компанию ей составил Холодов. Вместе они вошли в светлую комнатку, большую часть которой занимал стол и два кресла напротив друг друга. Катя прекрасно понимала, что сейчас будет, не медля плюхнулась в кресло. —Глагольте, я Вас слушаю, —она нахально облокотилась на спинку и скрестила руки на груди. —Что Вы делали этой ночью? —Спала, —отчасти, это была правда. Она не недоговаривала, Холодов это осознавал, он продолжил опрос. Никто никуда не спешил, но терпение обоих сводилось на нет, —Послушайте, Андрей, Вам не кажется, что мы сидим здесь слишком уж долго. Я уже сказала, что мне незачем брать эти чертовы бумаги. Вы, конечно можете, запереть меня в камере, но не думаю, что это что-то поменяет. —Для тебя—Андрей Юрьевич. Я видел тебя в кабинете той ночью, признайся, тогда наказание не будет столь суровым. Что ты искала?       Девушка устало глянула на него, покачала головой. Её увели в камеру, где она провела оставшееся время. Грекова отпустили, не сумев накопать на него достаточно информации. А спустя трое суток и Катерину.       Как прекрасен ночной город, тёмные улочки, освещенные с одной стороны редкими фонарями. В округе никого, оно и к лучшему. Люди —биологический мусор, они берут, разрушают, они не умеют возвращать. Она и сама понимала, что является одной из них, возможно, даже хуже. Бедная мать, она так устала, сколько бедной матушке пришлось натерпеться. Поначалу, она старалась предпринимать меры, вечная ругань, наказы. Она слишком мягкая, чтобы укротить натуру дочери. Нет, ей действительно жаль матушку, она её любит, и пусть показывает ей это не так часто. Не было такого, чтобы она сказала три ласковых нежный слова матери. Говорить о любви, это так мерзко, почему она должна говорить об этом? Разве слова что-то дают? Если ты любишь, ты должен доказывать, совершать поступки, от которых на душе станет теплее.       Синий огонёк во тьме ночной. Совсем молодая девушка, практически ребёнок, закурила последнюю сигарету, всю помятую, оно и неудивительно, ведь лежала она на дне кармана. Табак стремительно сгорал. Дым наполнял ротовую полость. Иссиней струйкой дым выпускался, мешался с прохладным воздухом улиц. Из эйфории ее вывел звонок на мобильный. Кому же приспичило звонить в столь поздний час? Девушка было хотела сказать что-то, но её перебили. —Да, извините… Я не хотела! Кто мог подумать, что ему приспичит заглянуть в кабинет?.. Да, снимки сделала… Улик не оставила, вроде. Я была предельно осторожна.       На другом конце линии повешали трубку. Чья-то тяжёлая рука коснулась ее плеча, заставив её вздрогнуть и громко выругаться матом. Обернувшись, Катерина увидела вновь знакомое лицо, сотрудник ФЭС, а в руках у него. Диктофон. Сигарета дотлела, она бросила окурок под ноги мужчине. Он не обратил особого внимания. Его переполняло чувство гордости, он все узнал, этой записи вполне хватит, чтобы доказать причастность девушки к приступлению. Единственное, о чем он жалел—она совсем ещё девочка. —Да, это я пробралась к архивам. Одним людям очень нужна информация, что содержится в тех бумагах. Я расскажу, но Вы дадите слово, что Соньку оставят в покое, —продолжила говорить девушка уже в здании, —Я и София работаем на «Белый ковен», это тайное подразделение, которое борится с преступностью, против которой вы, к сожалению для всех нас, справиться не в силах. Никто нам право выбора не давал. У этих людей большие связи. Они отнимут самое ценное. Они не знают границ, считают, что поступают лишь на благо общество, отчасти это так… —Катя резко замолчала, она осознала, что только что подвергла опасности жизнь свою и подруги. —Вы побоялись идти за помощью, —мужчина встал со своего кресла и обошел кругом девушку, остановившись у неё за спиной, —можешь рассказать все, мы сумеем защитить.       «Никогда не вставай за спиной». Этого правила должен был придерживаться каждый. Она резко встала и обернулась к мужчине лицом. Расстояние между ними было на минимуме, она ощущала его горячее дыхание, постепенно темп которого ускорялся. Дыхание становилось нервным и тяжёлым. В этой тишине, она слышала, как его сердце бьется в груди. —Вы так волнуетесь, —она кокетливо улыбнулась Холодову, игриво касаясь краев белого халата, —Я рассказала Вам даже больше, чем должна была, этим самым подвергла опасности себя и Сонечку. Почему бы Вам не отпустить меня домой. Мамочка волноваться ведь будет, —она состроила глазки. —Юная леди, мне кажется в камере так одиноко без Вас, прошу пройти, —он ласково подтолкнул девушку к двери камеры. —Знаете, что я о Вас думаю? Правильно, лучше Вам не знать, —скорчив рожицу на последок девушка села в углу комнаты.