Monster?

      Спать было холодно. Воздух, пропитанный затхлостью и сыростью, раздражал лёгкие, и Сумин медленно разлепила веки. В помещении царил полумрак, где единственным источником света являлась тусклая лампочка по ту сторону решетки. Постепенно приходя в себя, девушка огляделась. Помещение было похоже на камеру для заключенных в тюрьмах или психушках из фильмов ужасов, с голыми стенами и единственной решёткой с железной дверью, ведущей куда-то в нескончаемые коридоры. Напротив её камеры через проход находилась такая же, по бокам от неё — тоже. Сумин обнаружила себя, сидящей на тюремной койке, с пристегнутыми к правой ноге кандалами с длинной прочной цепью, второй конец которых был закреплен на ржавой, но довольно крепкой трубе. Рядом примостилась видавшего виды раковина с туалетом и маленькая деревянная тумба, потрепанная временем.       Ещё не до конца осознавая в каком положении оказалась, девушка свесила ноги с койки и попыталась встать. Сделав пару шагов к решётке, Пак пошатнулась, и ослабшие конечности отказались держать бренное тело. Несильно ударившись локтями о бетонный пол, она вымученно простонала. Голова кружилась, мозг соображал еле-еле, тело было словно чужое, непослушное.       Так и оставшись сидеть на полу, Сумин силилась вспомнить последние события. Завал на работе, кафе, Техён, их поцелуй, подъезд без света, жуткий голос… Девушка вздрогнула и, резко подняв голову, охнула — голова всё ещё гудела. Её что, похитили? Где она находится, и что это за место? Что с ней сделают? Убьют? Изнасилуют? Паника стала накатывать стремительно, безжалостно затопляя собой все, не оставляя места для манёвра.       Подползая к решётке, Сумин постаралась как можно сильнее выглянуть в проём, желая разглядеть хоть что-то, что поможет ей понять, где она находится, но кроме пустого коридора с такими же как её камерами ничего не было. Пусто. Тихо. Страшно. Чертыхнувшись дрогнувшим голосом, она вцепилась в решетку и, переставляя трясущиеся руки, потянулась наверх, силясь подняться на деревянных ногах. Тело слушалось неохотно, поддавалось слабо, будто заторможено, но девушка всё-таки поднялась. Кричать она не хотела — сил на это совсем не было, и вряд ли её кто-нибудь услышит, а громкие вопли могут привлечь его. Тот голос. От этого по телу пробежались ледяные мурашки.       Ощупывая мысленно своё состояние, она логично предположила, что её чем-то накачали, чтобы отключить и без проблем притащить сюда. Сумин вспомнила легкий укол в шею и тут же на автомате провела по этому месту рукой. Жаль, она не сильна в препаратах и не могла предположить, что это было за вещество. Вдруг от него будут последствия для организма? Вдруг это сильный, опасный наркотик? Девушку бил сильный озноб — похоже, последствия отходняка. Подумав о том, как кто-то тащит её бессознательное тело из подъезда, у девушки мелькнула надежда, что кто-то мог это увидеть. Когда её начнут искать, возможно, этот человек вспомнит об этом и расскажет полиции. Но, должно пройти три дня с пропажи, чтобы заявление приняли. А за эти проклятые три дня с ней может случиться что угодно! Может искать уже будет некого. И кому-то нужно будет написать это самое заявление. Как скоро кто-то заметит, что её нет? Возможно, сразу всполошатся на работе, но станут ли волноваться настолько, чтобы пойти в полицию? Сумин повертела головой, отбрасывая в сторону мрачные мысли. Сколько она уже здесь? Судя по ужасному чувству голода, она провалялась в отключке как минимум сутки. Но у неё есть Техён. Он ведь будет её искать, верно? Забеспокоится, что она не отвечает на его звонки, и дома никого нет. У него есть запасная пара ключей, он увидит, что её нет и не было дома. Но сколько на это уйдет времени? Как скоро он её спохватится? Последнюю их встречу вряд ли можно назвать удачной.       Не справляясь с накатывающей паникой, девушка опустилась на койку, сильно дернула скованной ногой и под звон цепей о батарею сорвалась на всхлипы, быстро перерастающие в плач. Нога заныла от резкой боли, а громыхание металла оглушало. Всё окружающее давило на девушку, подавляя разум и выпуская наружу истерику. Подтянув ноги к груди, она, уже не сдерживаясь, завыла в голос, беспомощно дергая цепь снова и впадая в неконтролируемую депрессию от безысходности своего положения. Цепляться за рассудок становилось всё труднее. Двоилось в глазах, картинка плыла, размывалась и мысли соскакивали с логичных выводов в безнадежность. Казалось, она больше никогда не увидит солнца, не сможет порадоваться свободным дням, не посетит ни одну из желанных стран, не увидит Техёна, с которым теперь не ясно как себя вести, родителей, которым она не особо-то и нужна. Но они-то уж точно не будут страдать после её смерти.       Подумав об этом, Сумин обиженно дернула цепь ещё раз, прекращая безнадежные рыдания. Она не хотела умирать. Только не так. Но что она может сделать прямо сейчас? Пак ощупала карманы, ожидаемо не обнаружив ни телефона, ни документов, вообще ничего. Она бросила взгляд на старую тумбу, обыскала её, но и та была пуста. Под старым грязным матрацем, кроме дырок, тоже ничего не обнаружилось. Только ржавые металлические прутья, которые создавали дно старой кровати, один из которых был разорван и опасно торчал, впиваясь в ткань. Если сильно прыгнуть в этом месте, он вполне мог воткнуться в ногу, продырявив ту насквозь.       Её лишили средства связи, лишили свободы, даже возможности покончить с собой и той не предоставили. Хотя, можно было напороться на ржавую железку, но для этого у девушки не нашлось смелости. Умирать долго и мучительно было страшно. А вдруг ей удастся выжить?       Сумин не знала, сколько просидела вот так, в гнетущей тишине и напряженной неизвестности под аккомпанемент собственных всхлипов. Казалось, прошло уже больше шести часов. Желудок всё чаще напоминал о себе, жалобно урча. Ещё очень хотелось пить, и девушка, подойдя, покрутила ржавый кран на раковине, что поддался лишь с третьей попытки. Потекла маленькая струйка желтоватой воды, но и этого для Сумин было сейчас достаточно. Она не умрет от жажды — уже хорошо. Жадно глотая невкусную воду, она напряженно вслушивалась. Тот, кто притащил её сюда, обязательно должен был рано или поздно объявиться. Эта мысль била набатом в голове, заставляя тело содрогаться от любого порыва ветра или шороха.       Ветер. Если есть ветер, значит она не глубоко под землей, верно? Значит, есть сквозняк. Есть выход. Но что делать, если он придёт? Точнее, когда он придет. Попытаться пойти на контакт? Договориться? Выяснить, что ему от неё нужно. Убедить, что её нужно отпустить, что он совершает ошибку и не стоит этого делать. Сумин всегда плохо давалось общение с людьми, а тут от страха она вряд ли вообще два слова свяжет. А если он психопат, и она его разозлит? Тогда ей точно не удастся выжить до того как её найдут. О том, что могут и не найти (или не искать), девушка старалась не думать. Можно притвориться спящей, и если войдет, попытаться атаковать. Но чем? И хватит ли у неё сил? В сознании любезно всплыла картинка ржавой пружины, что так красочно втыкалась в ногу в воображении девушки. Резко подлетая к кровати и вздергивая матрац к изголовью, Сумин схватилась за железяку и со всей силы потянула на себя. Та загнулась, но осталась невредимой. Выгнув её в противоположную от кровати сторону, она стала загибать её обратно. Проделав действие ещё с десяток раз, девушка почти отчаялась, но заметила небольшую трещину в металле и с новым отчаянным рвением продолжила загибать прут в разные стороны. Спустя добрых полчаса, а то и час мучений, Сумин получила в награду звонкий металлический щелчок. Завалившись на пол по инерции, она радостно взвизгнула, держа в руке отломанную железную палку.       Поднявшись на ноги и вернув матрац на место, девушка залезла на кровать, повернулась к стене лицом, обняв железку руками, словно плюшевую игрушку, и свернувшись в клубок, стала ждать. Сколько она так пролежала, оставалось для неё загадкой. Медленно, но верно её начинало клонить в сон. Сказывалось волнение, истерика, что выжала много сил, истощение, отходняк от вколотого препарата и голод. Уже на краю сознания она подумала что, если он придет, пока она спит, то ни в коем случае не должен заметить её оружие, и поэтому переложила его под бок, прикрыв тканью блузки. Слабо улыбнувшись своей сообразительности, Сумин провалилась в напряженный, беспокойный сон.

***

      Немного придя в себя после бурной ночи и проспав до вечера, — судя по темноте за окном, — Техён лениво потянулся и сел на кровати. Разминая затекшие суставы, парень ощутил острую необходимость подарить содержимое желудка одному, весьма полезному, предмету интерьера в ванной комнате. Недолго думая, он вскочил с кровати и полупьяной походкой понесся в сторону туалета, собирая плечом все углы. После прочистки желудка, парню заметно полегчало, но слабость во всем теле не давала почувствовать себя полноценно живым. Техён попытался собраться и сгенерировать хоть одну дельную мысль, но те предательски разбегались, освобождая место животным инстинктам. А инстинкты требовали пищи и воды. Решив, что устроит собрание мыслей после трапезы, Тэ вошёл на кухню, раскрывая холодильник и осматривая содержимое. Не густо. Со вздохом парень достал из ящика неизменный рамён и поставил кастрюлю на плиту. Съев незамысловатый ужин с аппетитом голодного волка, Техён откинулся на спинку стула, доставая телефон из кармана домашних штанов. Пара пропущенных звонков от коллег и несколько сообщений с примерным содержанием:       От: Бро       «Бро, ты жив? Ты вчера до дома доковылял или к Сумин уехал? У тебя был боевой настрой. Перезвони, как пройдёт похмелье».       От: Ёбнутый? «Даров, мэн! Похмелье мучает? Ну ты вчера шоу устроил, конечно! Даже я ахуел. Чую конкуренцию. Поешь похмельный супчик».       И абсолютно ничего от Сумин. Ответив всем короткое: «Я жив», — на большее фантазии сейчас явно не хватало, — Техён уже отложил телефон на стол, когда тот мяукнул, оповещая о новом сообщении. Парень снова потянулся к аппарату.       От: Чимин       «Тэтэ, как ты себя чувствуешь? Ты вчера много пил. Расскажешь, что случилось? Вечером я свободен, если хочешь, могу заехать. Пей больше воды и покушай».       Чимин, если честно, отличный друг. Для Техёна он стал, своего рода, отдушиной и личным маленьким ангелом. Они знакомы не так давно, но за эти несколько месяцев он очень прикипел к нему. Парень был очень милым, заботливым, искренне переживал за нового друга и всегда внимательно выслушивал весь поток информации, что выливал на него Техён. Всегда интересовался его жизнью, проблемами, давал советы и поддерживал. Часто парень задумывался, за что же ему достался такой чудесный человек. Чимин напоминал ему милого софтового котёнка с приятными мягкими чертами лица и светлыми волосами. При том, что имел отлично сложенную, подтянутую фигуру, чего явно недоставало самому Тэ.       Вот и сейчас Чимин беспокоился о его состоянии, предлагая свою помощь и поддержку. И Техён, конечно же, не мог ему отказать. Ему очень нравилась эта забота, и если быть абсолютно честным, даже немного льстило такое внимание к его персоне. Он чувствовал себя нужным, необходимым этому добродушному, немного наивному парню и не упускал возможности поважничать. Показать, какой он, Техён, классный, как много знает и умеет, чтобы в очередной раз поймать на себе эти по-детски восхищенные глаза. Глаза, что смотрят на него, как ребёнок на взрослого мудрого человека, доверительно раскрывавшего ему чуть ли не все тайны мироздания. Однако Чимин и сам был довольно умён, не переставая переворачивать своими мыслями и словами, казалось бы, знакомый вдоль и поперек Техёну мир.       Посмотрев на часы и убедившись, что ещё не слишком поздно, парень стал набирать текст.       Кому: Чимин       «Привет Чим-Чим~ Мне уже лучше, спасибо. Проспался, съел рамён. Вроде ожил. Если не занят — залетай, я не против».       Отправив сообщение, Тэ вновь размял мышцы и поплёлся собирать разбросанные вещи. Чимин снова начнет ворчать за бардак.        Спустя сорок минут раздался звонок в дверь и парень, быстро забросив нижнее белье в стирку, двинулся открывать. В руках у Чимы было два полных пакета с едой. — У тебя, как обычно, в доме шаром покати, раз после попойки ешь рамён, — улыбаясь, поясняет этот святой человек, на вопросительный взгляд хозяина дома.       Техён утвердительно кивает головой, корча виноватую мордашку, но, абсолютно не выглядя виноватым. Чимин тихо смеется, разуваясь и затаскивая пакеты на кухню, начиная раскладывать всё по местам.       Техён вспомнил, как первый раз пригласил парня к себе домой. Тогда он был немного подавлен и отказался от традиционных посиделок в кафе, и Чимин, разволновавшись за друга, предложил приехать к нему в качестве моральной поддержки. Тэ сначала сомневался, стоит ли. Ведь с ним сейчас абсолютно не будет весело, он слишком загружен, потому что переживает за Сумин с её дебильной работой, по не нормированному графику и потому что в очередной раз не нашёл в себе сил признаться. Попросту струсил. Напрягать же парня и заваливать своими загонами он не хотел. Но и сидеть в одиночестве, пожираемым собственными мыслями, тоже не хотелось. Тогда он ответил Чимину только спустя полчаса, взвесив все за и против.       Кому: Чимин       «Я не хочу быть один».       Это было простое короткое сообщение, но в нём крылся смысл, более глубокий, болезненный. Там пряталось всё то, что испытывал Ким на тот момент. Нежелание грузиться и съедать себя кусок за куском, впадать в депрессию в одиночестве, невозможность справиться со всем самому, отчаянная мольба о поддержке.       И Чимин приехал. Через двадцать минут стоял у него на пороге с пакетом вкусной, вредной вкуснятины и двумя бутылками красного сухого. Молча прошел в гостиную, приземлился на диван, освобождая пакеты. — Тэтэ? — Чимин поднял на понурого парня свой теплый взгляд, полный желанной поддержки. — Бокалы есть?       Они проговорили всю ночь. О наболевшем, о несправедливости, о чувствах и дружбе, привязанности, жестокости этого прогнившего мира. Парень впервые рассказывал кому-то о своих чувствах к Сумин, о проклятой работе и как сильно переживает за неё, потому что та уже спит на ходу. Чимин, к удивлению Тэ, назвал того придурком и дал несколько ценных советов, прося не создавать из этого трагедию мирового масштаба. Не маленький ведь, да и Сумин тоже. Она знает, что делает. Говорили об увлечениях, любимой еде, целях в жизни. Обо всём на свете и ни о чём одновременно.       К утру Техён чувствовал себя неимоверно уставшим выжатым, но будто освободившимся. Он словно снял с себя всю ту тяжесть, что не давала ему свободы полета. После сна у него словно открылось второе дыхание, хотелось жить, творить, любить и быть просто счастливым.       Улыбаясь воспоминаниям, Техён достал из холодильника небольшую бутылку воды и тут же осушил наполовину. — Ты бы хоть в кружку налил, невежа, — картинно проворчал Чим, криво улыбаясь. — Поздно. Жажда была сильнее меня, а я слишком слаб сейчас, чтобы ей сопротивляться.       Друг звонко засмеялся, слегка пихнув Кима в плечо. — Эй, я вообще-то страдаю. Я чуть не умер сегодня, отвечаю! — возмутился парень, делая большие глаза, полные праведного негодования, но, на самом деле, не обижаясь на Пака. — Но ты же выжил, — пожимает плечами Чимин и уходит в гостиную, захватив бутылку и много разной вкуснятины. Всё, что поместилось в руках. — Тащи бокалы, Тэ.       Усаживаясь на мягкий ворсистый ковер возле дивана, Чимин вскрыл первую бутылку вина, пока Техён высыпал чипсы разных вкусов в огромную пиалу, перемешивая с сухариками и прочим. Чима уже привык к подобным странностям своего друга, поэтому, разлив вино по бокалам, просто спокойно наблюдал за незамысловатым действием, выискивая себе самые вкусные кусочки и скрывая их во рту. — Излагай, Тэтэ. Что стряслось?