Приторный

Каждое утро Айзава встает, уже чувствуя ароматный завтрак, который готовит Тошинори. Целует того в щеку. Они завтракают и идут вместе в UA. Вечером возвращаются домой и проводят все вечера вдвоем. Слащаво. Не настояще. Айзава пытается быть Всемогущему поддержкой. Айзава пытается жить, как все нормальные пары. Даже, если комок в животе сворачивается в тугие морские узлы, а голова уже трещит по швам. Айзава пытается жить, как все нормальные пары. И старается не показывать Тошинори, что каждые несколько часов он закидывает в рот небольшую горсть таблеток успокоительного. А сам замечает, как Тошинори делает похожую процедуру с обезболивающими. И кажется, что их счастливая совместная жизнь только отдаляет их друг от друга. Айзава ловит Изуку и Бакуго в сквере, где они устроили очередную бойню. У Мидории оказывается сломан палец, а Бакуго не чувствует правой руки. Великолепно. Лучше не бывает. Айзава предупреждает их, что он, черт возьми, отчислит их, если еще раз они затеят подобное. Нервов катастрофически не хватает. Не у всех героев стальные нервы. А у Айзавы, кажется, они вообще вытянулись в струнку и реагируют на любое воздействие. Айзава предупреждает Тошинори, что задержится; а сам врывается в квартиру к Ямаде, с порога начиная невнятную тераду. Тот, кажется, уже привыкший, не реагирует, лишь слегка удивленно смотрит. Потом хлопает по спине и усаживает на диван, протягивая воду. Айзаву уже тошнит от заботы. И ему становится хуже, осознавая, что все к нему так обращаются. Ему нужно больше резкости. Больше эмоций. Больше боли. Айзава назвал это эмоциональным мазохизмом. Он бьет по руке Ямаду; стакан падает и разбивается, смешиваясь осколками с водой на полу. – Ты чего? – Не любезничай со мной. И так тошно. – Айзава наклоняется и начинает собирать осколки, царапая краями пальцы. Почему-то от вида собственной крови ему становится легче. Плюс к этому он сбросил все дерьмо и на время успокоился. Он вдыхает, на секунду закрывая глаза и садится на пол: – Отвратительно.

*

– Тоши. – Айзава возвращается лишь в полночь и, зайдя в квартиру, утыкается лбом Тошинори в грудь. – Я схожу с ума. Мне плохо. Я загнал себя в рамки и мне плохо. Я чувствую – я скоро сломаюсь. Тресну пополам или разлечусь на тысячу кусочков. Я и так уже на пределе. Тот не отвечает, лишь приобнимает за плечи, прижимая еще ближе к себе. – Все было, вроде бы хорошо, – продолжает Айзава. – До того момента, пока ты не попал в больницу. Будто переклинило. Жизнь из медленного гниения перешла в режим самоуничтожения. Если не полностью, то морально точно я близок к... – Не произноси. – перебивает его Всемогущий. – Может, тебе отдохнуть недельку? – Нет. – Айзава мотает головой, размазывая по футболке блондина слезы. – Бесполезно. Мне даже лучше будет работать. Много. Часов двадцать в день без перерывов. Без сна. Может это вернет меня в адекватное положение... Нет. Даже это не поможет. Преостановит возможно. Но не поможет. Тоши.... Тошинори обнимает его еще сильнее, поглаживая по голове. И как-то незаметно с их губ одновременно слетает: – Я не знаю, что делать.