scarlet love

Со следующей недели Чонгук выходит на работу. Отец направляет его в команду генерального директора, хотя Чон рассчитывал на работу в производственном отделе, думал, это будет полезнее для его практики. Однако работать с Ким Сокджином, который пару лет назад занял пост директора, тоже неплохо, учитывая, что раньше, когда Чон ходил в школу, Джин частенько заглядывал по делам к отцу и постоянно задерживался, чтобы провести время с Чонгуком. У них были довольно милые приятельские отношения, несмотря на разницу в возрасте. Джин тайком приносил пиво, закуски, и в комнате Чонгука устраивалась тайная попойка, вечера перед открытым окном и видом на луну. Разного рода откровения, например, что Сокджин считает свою девушку, а теперь уже жену, привлекательной только внешне. Или, что Чона девушки не привлекают, зато довольно сильно нравится парень, сидящий через парту. Чонгук помнит все эти разговоры, в которых, под действием алкоголя и юношеского максимализма, не скрывал ничего, вываливая всю правду в том великолепно-ужасном виде, в котором она существовала в реальности. Вспоминая это, Чон приходит в ужас. Сейчас кажется невероятным, что он так самозабвенно кому-то доверял. – Я уже думал, что ты уехал навсегда, – улыбается Джин и приглашает Чонгука за стол, где уже стоят две чашки ароматного кофе и сладкое. – В прошлый раз, когда ты приезжал, я не успел навестить тебя, прости, – Джин опускается в удобное кресло и разминает шею. – И как там Пекин? Джин изменился, это заметно по деталям, которые могут показаться незначительными, но Чонгук улавливает все, во все глаза следя за бывшим другом. Старший стал шире в плечах, его светлое лицо заострилось, глаза поблекли, уголки губ затупились. Он стал одним из тех людей, что отдаются полностью работе. Обычный подчиненный его отца. Чонгук тоже изменился. Он уже не тот пятнадцатилетний ребенок, который только начал осознавать, что отличается. С тех пор прошло больше десяти лет, и, если раньше будущее было размытым и туманным, потому что Чон был решительно настроен жить по собственному уставу, то теперь, когда это бремя спало с его плеч, и он всецело доверился отцу, будущее имеет четкие очертания. Ему, естественно, неловко перед Джином, который так много о нем знает, поэтому первые несколько минут Чонгук мнется, стараясь придать голосу уверенность, но нервно постукивающие по колену пальцы выдают его с потрохами. – Стоит, – жмет плечами Чонгук и натянуто улыбается. – Я хотел поработать в Тэгу, но отец настоял… – Я знаю, – кивает Джин и берет в руку чашку, – я тоже думаю, что тебе нечего там делать. Естественно, я должен заволноваться, вдруг ты метишь на мое место, – мужчина заразительно смеется и делает короткий глоток. – Но я не переживаю, знаешь. Я так давно работаю в этой компании, что собираюсь бороться до конца. По крайней мере, я надеюсь, что ты не такой бесстыжий, как нынешний председатель PD-group. Ты ведь слышал? Чонгук сводит брови и кивает. Несколько лет назад он слышал о том, что главой PD стал, на тот момент двадцатитрехлетний, Пак Чимин, вызвало волну негодований. Многие крупные компании разорвали сотрудничество, производство встало, рабочие требовали отставки неопытного председателя, а сотрудники компании даже не здоровались с главой. – Мы учились вместе в старшей школе, – говорит Чонгук и тянется к чашке. – Серьезно? И? Каков он? Никогда не встречался с ним. У нашей компании есть контракт с PD, но твой отец не планирует его продлевать. Во всяком случае, он так думал несколько месяцев назад. Ты же знаешь, что методы у Пак Чимина весьма своеобразные. Об этом Чонгук тоже слышал когда-то, но поверить в то, что тихий, неприветливый, но довольно безобидный внешне парень творит то, что пишет о нем желтая пресса, кажется невозможным. – Думаю, что все слишком преувеличено. Я помню, что Чимин мало общался с одноклассниками, но он не из тех, кто стал бы…– Чон замолкает и делает глоток горячей жидкости. – Хотя, ты знаешь, взгляд у Чимина всегда был пугающим, – он усмехается, потому что, это может показаться абсурдом, но Ким Чимин производил неизгладимое впечатление. – В школе у него была другая фамилия, должно быть, он совсем разругался с братом. Джин прыскает. – Еще бы, я бы такого младшего вообще прибил. Он же скинул его с законного места, разве нет? Он так запугал совет директоров, что те бедолаги вынужденно проголосовали за него. У меня есть приятель из PD, так вот, в компании вообще мало тех, кто искренне поддерживает политику нового председателя. – Но я слышал, что со временем, когда страсти утихли, дела компании пошли в гору. Разве это не его заслуга? – Чонгук откладывает чашку. – Его политика, может быть, и жесткая, но она приносит плоды. – Убийства тех, кто неугоден тебе, всегда приносят свои плоды, – серьезно говорит Джин и поднимает внимательный взгляд на Чонгука, – или ты думал, что в нашем бизнесе сплошной рай? Тут каждый выживает, как может. И на данный момент Пак Чимин самая сильная фигура на шахматном столе. – Король? – предполагает Чон, на что Джин лишь коротко кивает. – Тогда кто мы? – Понятное дело кто. Пешки, только и всего.

***

Чимин замирает над столом с кием в руках и невидящим взглядом смотрит куда-то перед собой. Он уже прицелился к удару, но внезапно зашедший о нем разговор заставил остановиться. Чонгук. Голос Чонгука. Голос Чонгука, который произносит его, Пак Чимина, имя. У Пака все замирает внутри на время этого разговора, леденеют внутренности, дрожат льды, готовые вот-вот обрушиться и разлететься на осколки. Каждая новая фраза Чонгука эхом разносится по ледяной пустыни Чимина, а когда становится ясно, что Чон все еще помнит, всегда помнил о нем, становится невыносимо. – Я так страшен, как обо мне говорят? – бросает он Юнги и выпрямляется. – В самом деле? – и переводит внимательный взгляд на друга. Мин кивает и улыбается той самой улыбкой, которая на обман не способна. Да что там…весь Юнги не способен обмануть Чимина. У них какой-то странный уровень доверия, для которого слишком низко определение – «высший уровень». – Серьезно? – он усмехается, вынимает из уха наушник и бросает вместе с кием на стол, сам запрыгивает на него же и валится рядом, раскидывая руки в разные стороны. – Найди мне побольше информации на Ким Сокджина, я хочу знать о нем все, вплоть до того, какой фирмы трусы он предпочитает. – Не слишком ли? С каких пор ты все вызнаешь о будущей жертве? – Пока я не собираюсь его убивать, – Чимин проводит рукой по волосам, выпрямляя запутавшиеся пряди, и приподнимает голову, чтобы увидеть лицо друга. – Просто узнай все по максимуму. Он не кажется простым. Самое странное во всем этом, что Чимину даже чуточку неприятно. Словно, он думал, будто Чонгук, если и помнит о нем, то лишь, как о странном пареньке из его класса. На деле же, весь мир знает, кто такой Пак Чимин. Чимин тоже все о себе знает, он никогда не обманывался на свой счет, однако внутри давит неприятное чувство, и он опрокидывает голову обратно на стол, больно ударившись. – Как это выглядит со стороны? – выдыхает Пак, на что Юнги жмет плечами, копаясь в полке с дисками, и обернувшись, отвечает: – Выглядит так, будто босс владеет всем миром. Чимин прыскает и прикрывает глаза предплечьем. Этот проныра, Мин Юнги, всегда найдет нужные слова для любой ситуации, но сейчас Чимину не стало лучше, потому что что-то осталось внутри, это «что-то» ковыряет под ребрами, и он бы с удовольствием прогнал это чувство, да только не может. Его поймали с поличным. – Ты не должен париться об этом, – серьезно говорит Юнги и запрыгивает на тот же стол. – В любом случае, все зависит от самого Чонгука, степени его подготовленности к различным жизненным ситуациям. Он же не маленький мальчик. Любой человек имеет право выбора. – Думаешь, найдется хотя бы один человек, который погладит нас за то, что мы творим, по головкам? – Пак поднимает на друга серьезный взгляд, заставляя того прикусить губу и улыбнуться, наигранно. – Нет. Но если мы думаем, что поступаем правильно, значит, так и есть. – Это мои слова, придурок, – смеется Чимин и пихает Юнги в бок. Это, в самом деле, были слова Чимина. Те самые, после которых Мин решил дружить с этим парнем. «Если мы думаем, что поступаем правильно, значит, так оно и есть». Именно это было необходимо услышать Юнги в тот непростой период, когда пришлось перевестись в другую школу, когда казалось, что все и каждый знают о том, что он сделал. Когда самый близкий и дорогой человек отвернулся, и казалось, что жизнь кончена. – Я думаю, эта фраза отлично подойдет к нам обоим, – Юнги укладывает голову на чиминов живот и прикрывает глаза. Сейчас у Юнги кроме Чимина никого. У Чимина кроме Юнги – тоже. Юнги знает, что Чимин убивает, чтобы утолить свой голод, который не утолится никогда, потому что такое просто невозможно забыть. Чимин знает, что Юнги убивает, чтобы оставаться рядом с ним, Пак Чимином, как можно дольше. Но дело в том, что Юнги не знает, что может прекратить в любую минуту, стоит лишь захотеть. И Пак не будет держать его, и принуждать к чему-то, не станет мстить. Однако делиться этой мыслью не торопятся.

***

– Через неделю состоится встреча глав большой десятки, – говорит старший Чон и тупым ножом пытается разрезать стейк. — Все будут с супругами и детьми, поэтому будьте тоже готовы. – Хорошо, отец, – спокойно говорит Чонгук, в то время как госпожа Чон начинает взволнованно верещать о том, что ей срочно нужно купить новое платье, да такое, чтобы все свои челюсти с пола подбирали. Чонгук усмехается и пытается доесть свою еду, хотя аппетита нет уже несколько дней, и вся пища, что поступает в его организм, впихнута насильно. – Ты тоже оденься подороже, не скромничай, покажи все, что можешь позволить себе. На приеме будет много твоих сверстниц, возможно, ты познакомишься с кем-то, – говорит отец и внимательно смотрит на Чонгука. – Ты должен произвести хорошее впечатление на их родителей. Чонгук чешет нос и прокашливается. – Отец, у меня уже есть девушка. – Джеси? Отличная девушка, которая смахивает на парня больше, чем ты, - усмехается мужчина и отправляет кусок мяса в рот. Чонгук замирает, пристально смотря на отца, и тяжело сглатывает, чувствуя, как ком подбирается к горлу. Он никогда не задумывался о том, как выглядит Джеси, потому что она всегда была просто милой и ухоженной. – Что за бред ты несешь, – уже тише добавляет Чон и снова пихает в себя еду, чувствуя, что еще немного и его вывернет. – Ведь правда, – мужчина смотрит на жену в поисках поддержки, но женщина лишь молчит, пожимая плечами. – Даже твоя мать в курсе, что эта девчонка странная. – Она не странная! Она моя девушка, уважай ее! – У нее такие мощные ноги, – не унимается старший Чон, – а ее волосы? Зачем она постриглась? Ты попросил? – Хватит! – Чонгук бросает на стол приборы и резко поднимается с места. – Прекрати ворошить прошлое, это была глупая детская игра. Этого больше не повторится, Джеси – девушка! Моя любимая девушка! У Чона в груди быстро-быстро колотится сердце, он чувствует, как кровь приливает к щекам. Он думал, что все закончилось, что он победил, но борьба до сих пор продолжается, более того, она в самом разгаре, и до победы Чонгуку слишком многое предстоит пережить. – Хорошо, – спокойно говорит отец и поднимает взгляд на сына, — если ты так влюблен в свою красотку, бери ее с собой. Представим, как твою невесту. И еще, на приеме будет глава PD. Ты ведь в курсе, кто сейчас возглавляет эту компанию? Чонгук тяжело выдыхает, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек, и кивает. – Я в курсе, отец. Пак Чимин. Мужчина усмехается. Этот короткий звук так сильно бьет по перепонкам Чона, что ему кажется, будто, еще секунда, и он оглохнет. – Твой бывший одноклассник, что важнее. Убедись, чтобы твоя школьная история не всплыла наружу. Опять. Снова. Чонгуку не дает покоя, что он изо всех сил пытается сбежать от прошлого, а ему все время о нем напоминают, тычут, оно, будто, никуда не делось, не исчезло с годами. Оно позади. По-прежнему, дышит в затылок, наступает на пятки и грозится растоптать. – С чего я должен переживать об этом? Это была глупость, о которой сейчас никто не вспомнит. Старший Чон жмет плечами, доедая свой стейк. – Молись, чтобы не вспомнили. Но Чонгуку плевать, он уверен, что ничего не произойдет, уверен, что то, что было в прошлом, там и останется, навсегда останется. Если само не захочет, будет сопротивляться, Чон запрет его на тысячи замков, но вырваться не даст. Любой ценой не выпустит. Он уверен, что больше никогда не совершит той ошибки.