***
– Ты думаешь, это будет уместно? – бормочет Чонгук, когда Тэхен поправляет на его шее бабочку. – Я выгляжу, как старпер, – заключает он и выдергивает идеально вписавшийся в образ аксессуар, – рубашка тоже бесит, подай мне ту, черную. Тэхен недовольно вздыхает и хватает с вешалки черную рубашку, наблюдая за тем, как Чон раздевается. – Тебе обязательно устраивать этот концерт? Просто надень уже что-нибудь! – Просто не болтай много, мне не идут все эти костюмы, я выгляжу в них, как придурок, - спокойно говорит Чон и принимается быстро застегивать пуговицы на черной рубашке, которая, по его мнению, подходит под его возраст лучше. Тэхен ничего не отвечает, лишь удовлетворено хмыкает, отмечая, что хотя бы в выборе одежды Чонгук следует личным предпочтениям, а не отцовским наставлениям, и это не может не радовать, потому что Ким давно заметил – у этого парня здоровские проблемы с самовыражением. – Что насчет Джеси? Она идет в итоге? – Нет, я не сказал ей. – Как? – Ким удивленно поднимет брови. – Ты же говорил, что господин Чон… – Господин Чон иногда перегибает палку. Что касается Джеси, я не хочу пока выводить ее в свет, это накладывает определенные обязательства. Тэхен усаживается на кровать и продолжает наблюдать за Чонгуком, который уже закончил с рубашкой и теперь поправляет ворот пиджака. – Ты не хочешь жениться на ней? – Дело не в ней, я вообще не хочу пока жениться, – Чон хватает телефон, лежащий на прикроватной тумбе, и поворачивается к Тэхену, – как? – Найс, – Ким показывает большой палец и поднимается. – Я должен буду присутствовать на приеме? – Как обычно, – жмет плечами Чонгук и идет к выходу. Тэ, смачно выматерившись, выходит следом. Нет, он, конечно, любит все эти светские тусовки, потому что там много бесплатного бухла и еды, но только тогда, когда это не связано с работой. А тут точно отдохнуть не получится, потому что Чон-старший будет в оба следить.***
– Ты уверен, что я там нужен? – недовольно спрашивает Юнги, смотря на Чимина через зеркало автомобиля. – Я не уверен, что там мне место. – А где тебе место, если ты наследник BILLion progect? Может быть, в мусорном баке с бомжами? – серьезно спрашивает Чимин, опускается ниже на сидении и прикрывает глаза. – Включи кондиционер, тут душно. Юнги тяжело вздыхает и жмет на кнопку. – И, все же, я не совсем понимаю…Там будет мама, я не очень хочу видеться с ней. – Не обращай на нее внимания, сделай вид, что не узнал. Сколько вы уже не общались? Год? – Четыре, – просто бросает Юнги, заставив Чимина открыть глаза и усмехнуться. Да, в самом деле, людям, действительно, сложно принять то, чем они с Мином занимаются. – С ума сойти, уже четыре года прошло. Время беспощадно, – говорит Чимин и, несмотря на работающий кондиционер, открывает окно и высовывает в него голову. – Оно беспощадно к тем, кто его не ценит, – у Юнги настроение философствовать. Он сильнее сжимает руль, потому что реальность такова, что они оба, что Чимин, что Юнги живут прошлым, гонятся за ним, пытаясь поймать, вернуть, но не выходит. Все напрасно. – Если бы ты мог вернуться на десять лет назад, есть что-то, что бы ты изменил? Сам Юнги часто задается этим вопросом, потому что внутри себя до сих пор не смог найти на него ответ. Это слишком сложно, ведь, с одной стороны, ясно, что жизнь не имеет сослагательного наклонения, а с другой – всегда интересно подумать, что было бы, если бы в тот момент принял другое решение. Чимин задумчиво прикусывает губу и поднимает взгляд, ощущая холодный ветер, бьющий в лицо, от которого тяжело широко открыть глаза, но Пак, все же, справляется и замечает желтый диск луны, сияющий на чистом сине-фиолетовом небе. Он широко улыбается, чувствуя все волшебство этого момента. Потрясающая свобода. – Чтобы исправить все, что я хочу, – говорит он и сглатывает, вспоминая, как хоронил маму в двенадцать лет, – мне придется слишком долго крутить пленку назад.***
В огромном зале ресторана слишком много людей, кажется, больше, чем планировалось. Чонгук стоит в углу с бокалом шампанского и смотрит по сторонам. Тэхен крутится недалеко, слишком близко не подходит, но и из виду Чона не выпускает. Госпожа Чон разговаривает с женами глав большой десятки. Все они одеты по последней моде, на груди и пальцах переливаются бриллианты. Эти дамы выглядят дружелюбно, но если верить госпоже, то все они змеи, которые улыбаются тебе до тех пор, пока компания твоего мужа на плаву. Чонгука это откровение ничуть не удивляет, потому что он не лелеет прекрасные мечты и слишком рано столкнулся с реальностью. Господин Чон с бокалом дорогого портвейна здоровается с главой машиностроительной компании, самой крупной в Корее, JG, господином О, который выглядит совсем молодо, но из новостей Чонгук недавно узнал, что ему исполнилось сорок пять. Чонгуку кажется, что многих людей на этом приеме он уже когда-то видел, по крайней мере, они здороваются, пожимают руку и расспрашивают его о Пекине, хотя Чон понятия не имеет, откуда эти люди узнали, что он жил в Китае. Дальше – больше. Мужчина с седой бородой подходит с дочерью, которой на вид лет пятнадцать, не больше, и начинает расхваливать девушку, имя которой Чонгук даже не запомнил. Что-то созвучное с Мари, может, Нари, а может Сори. Чон натянуто улыбается и кивает девушке, которая покрывается легким румянцем. Разговор длится недолго, потому что мужчина замечает сына Sector group, и тащит дочь в его сторону, бросая Чонгуку, что вечер только начался и они еще увидятся. Чонгук надеется, что нет. – Все нормально? – спрашивает Тэхен, когда очередной старикашка отходит к столу за закусками. – Хочется домой, – искренне говорит Чон и смотрит по сторонам. Здесь слишком много девушек, которые странно поглядывают в его сторону, это откровенно неловко. – Я явно не создан для этого, – он нервно смеется и вымученно смотрит на телохранителя. – Может притвориться, что я отравился от пунша и свалить? Тэхен жмет плечами и разводит руки. – Думаю, ты должен вытерпеть эту муку до конца, потому что эта идея точно не понравится твоему отцу, руку на отсечение даю. Поэтому не зли его, пусть этот вечер пройдет спокойно. Я слышал, что это крутая вечеринка. Чонгук тяжело вздыхает, чувствуя, что еще немного, и он просто сбежит, потому что все эти заинтересованные взгляды становятся невыносимыми. У него обостряется ощущение неловкости при большом скоплении людей, которое он смог побороть на третьем курсе университета, и это заставляет его волноваться, ведь он не хотел бы возвращаться к чему-то, что давно отошло в раздел «прошедший этап». – Где здесь туалет? – выпаливает он, понимая, что ему необходимо остаться в одиночестве ненадолго, хотя бы на несколько минут. Умыться холодной водой, чтобы немного отпустило, и вернуться обратно с новыми силами. – Вроде в той стороне, – Тэхен указывает куда-то влево, Чон кивает в знак благодарности и идет в нужную сторону. Дверь в туалет сразу не находится, поэтому он останавливает проходящего мимо официанта и уточняет, куда именно ему идти. Завернув еще за один угол, он, наконец, находит две двери и входит в нужную. У раковины, нагнувшись, стоит молодой человек и тщательно моет руки. Чонгук бросает на его спину короткий взгляд. Собирается пройти мимо, но в растерянности останавливается, потому что ловит в зеркале пронзительный взгляд карих глаз. Чон прищуривается и сводит брови, потому что у незнакомца подозрительно знакомый взгляд, тяжелый, уверенный, от него по позвоночнику бегут неконтролируемые мурашки и быстро-быстро начинает колотиться сердце. А еще этот парень красивый. Фантастически красивый и, кажется, от осознания этого факта, сердце Чонгука несколько раз переворачивается в груди. Он чересчур давно не испытывал чего-то похожего, предпочитая личные чувства запирать на несколько замков за железными дверьми. Он слишком привык не выпускать свою сущность на свободу, это стало частью жизни, как поесть, поспать. Он всегда контролировал себя, замечательно контролировал, знал, где кнопка «стоп» внутри. А тут это странное, давно забытое чувство, запульсировало в голове красной лампочкой, четким словом перед глазами: «нравится». Молодой человек оборачивается, смотрит на Чона в упор, не сводит взгляда, одновременно стряхивая капли воды с рук. Он закончил, но уходить не торопится. Его зрачки оценивающе бегают по чонгукову лицу, настолько быстро, что Чон теряется в этом космическом движении и прикусывает губу, пытаясь вернуть контроль над ситуацией, потому что он тоже не сводит глаз, а это, вообще-то, неприлично, так пялиться на кого-то. Чонгук думает, что у этого парня потрясающая линия подбородка, просто нереальной красоты губы и фантастические глаза. Глаза. Чонгук, как завороженный смотрит, не знает, как оторваться, не знает, куда себя деть. Все происходит, как в глупых фильмах про любовь, когда встречаются родственные души и окружающий мир застывает, время останавливается, звуки пропадают, и все, что слышно – это гулкое биение сердец, отбивающих какой-то сумасшедший ритм. Чонгуку кажется, что его парализовало, потому что он хочет что-то сказать, но язык будто прилип к небу. Он ощущает, что краска целиком залила его лицо, да и шея, наверняка, пошла пятнами, но сдвинуться все равно не может. – Привет, Чонгук, – говорит незнакомец, отчего дергается его кадык под тонкой светлой кожей, и Чон полностью, с головы до пят, покрывается мурашками. Он не сразу осознает, что это парень назвал его по имени, поэтому какое-то время молча пялится на него. Этот человек – что-то ужасное, какая-то дьявольская сила с невероятной энергетикой, от которой Чонгук врастает в пол. И только спустя несколько секунд до него доходит, что он знает этого парня. Этот взгляд, этот голос, ему это знакомо. Для него осознание этого факта не становится чем-то невероятным, потому что очевидно, кто этот парень в черном пиджаке с шелковым воротом, но Чонгук, сам не понимая, почему, упорно гонит реальность подальше. – Привет, Чимин, – отвечает он и где-то внутри молится, надеясь, что ошибся. Но, нет, не ошибся, все верно, все сошлось. – Не думал, что встречу тебя здесь, – Пак широко улыбается, и Чонгука прошибает, потому что он впервые видит эту улыбку, впервые замечает прелестный, слегка кривой, передний зуб, очаровательные губы, растянутые в своем столь шикарном проявлении – в искренности. Чонгук даже хочет приложить руку к груди, потому что ему кажется, что это глупое сердце стучит слишком громко, что звук слышен далеко-далеко, за сотни километров. А рядом стоящему Чимину и подавно. – Слышал, ты учился заграницей? – второй вопрос снова за Паком, просто потому, что Чон не может ничего сказать, он не может контролировать свой голос, лишь кивает, чтобы не показаться совсем идиотом. – И как там? Где именно ты учился? – В Пекине, – выдает, наконец, Чон и облокачивается на стенку, чувствуя шеей прохладную плитку. Это немного отрезвляет, и он старается взять себя в руки, потому что понять не может, что за черт с ним происходит. – Шикарно, – Чимин снова улыбается, и Чонгуку кажется, что это контрольный, потому что так просто нельзя. Нельзя быть таким потрясающим, нельзя. – Рад, что у тебя все хорошо. – Я слышал, что ты стал председателем. Поздравляю, – мямлит Чон и пытается выдать подобие улыбки. – Да, я уже несколько лет председатель, совет директоров решил, что так будет лучше для компании, – Пак сует руки в задние карманы и открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но не успевает, потому что в туалет входят двое. Чимин решает уйти первый, широко улыбается, бросает короткое «увидимся» и выходит, случайно слишком громко хлопнув дверью. *** Юнги ходит из стороны в сторону и высматривает Чимина, потому что ему и так не ахти в этом месте, а одному – тем более. Еще он судорожно смотрит по сторонам, в надежде, что не встретит мать. Головой он понимает, что она-то, в любом случае, должна приехать, только оставляет тонкую ниточку, за которую держится, как за спасательный круг. Тэхена он замечает сразу, за ним он тоже приглядывает. Вернее, следит за тем, чтобы они не столкнулись случайно, это последнее, чего он ждет от сегодняшнего вечера. Вообще, он от него ничего и не ждет, просто надеется, что хуже не будет, ведь и так все херово, откровенно говоря. Чимина нет уже больше десяти минут. Юнги уничтожил два бокала шампанского, съел эклеры и поздоровался с несколькими знакомыми из прошлой жизни. Господин Чхве, неприятный старик, который был близким другом Мина-старшего, Юнги заметил, узнал, это стало понятно по тому, как долго он смотрел в его сторону. Однако не поздоровался, прошел мимо, буквально в полуметре, коротко хмыкнув. Мин тоже узнал давнего отцовского приятеля, который после смерти друга отчаянно пытался засадить Юнги в колонию для несовершеннолетних. Юнги подумывал грохнуть его после того, как сдружился с Чимином, но со времен следствия они никак не пересекались, поэтому Мин забил. Он снова посмотрел по сторонам и заметил Тэхена, а с ним – свою мать. У Юнги что-то ухнуло в груди. Он резко развернулся и рванул в сторону балкона. Кто-то поздоровался с ним, но парень проигнорировал, и очнулся только, когда почувствовал приятную прохладу и свежий воздух. Юнги достал из кармана смятую сигарету, зажигалку и прикурил. Его порядком достало это все. С Чимином было относительно спокойно, потому что Юнги казалось, что этот парень ничего не боится. Будто в его мозгу встроенный датчик, который рассчитывает все наперед, ведь Чимин не ошибается. Это одна из причин, почему Юнги так беспрекословно слушается его. И, кажется, единственная, ведь иногда он выкидывает какую-то хрень, вроде сегодняшней. Мин откровенно не понимает, зачем он сейчас здесь. – Все удачно сошлось? – звучит рядом голос, и Юнги замирает, так и не успев поднести к губам сигарету. Тэхен. Несомненно. Юнги может забыть все на свете, даже самого себя не узнать. Может потерять память, напиться, накуриться, но Тэхена, в любом случае, узнает. Даже если пройдет сотня лет, и они встретятся уже при других обстоятельствах, в другой жизни, Юнги все равно узнает Тэхена. Мин не хочет оборачиваться, потому что не знает, способен ли выдержать это. Лицо Тэхена. Так близко. Но не обернуться тоже нельзя, это будет выглядеть глупо, странно, по-детски. Юнги сжимает левую руку в кулаке, до боли впивается в светлую кожу ногтями, сглатывает и, натянув улыбку, оборачивается. И чувствует, как его внутренности проваливаются куда-то в бездну, потому что Тэхен так близко – это незаконно. Они не виделись почти десять лет, за это время Юнги отвык видеть лицо бывшего друга, когда каждая, даже самая мелкая родинка, отчетливо видна. Мину есть, что сказать. Вернее, он много раз представлял себе этот момент, придумал в голове целую речь на случай, если судьба вдруг сведет их. Но сейчас все это куда-то исчезло, в голове круглое белое пятно, беспросветная бездна, с которой просто невозможно бороться, поэтому Юнги выдыхает короткое и дурацкое: – Прости? Тэхен улыбается и опускает взгляд. Ему тоже неловко, это видно по тому, как он закусывает губу и мнется, как кашляет, прочащая горло, прежде, чем что-то сказать. Их дружба и то, что было после нее, можно определить лишь одним словом – ошибка. Юнги это понимает, Тэхен тоже. Но у обоих внутри чувства схожи, будто тогда, много лет назад все пошло неправильно, не по сценарию. – Я спросил, все удачно сошлось? Мне показалось, ты не хочешь видеть маму, поэтому я задержал ее. Спросил, как дела. Юнги моргает быстро, будто это помогает не нервничать и немного приводит в себя. – Ты угадал, – он вновь выдавливает улыбку и чувствует себя по-идиотски, потому что улыбка и Юнги – сочетание до одури нелепое. – Спасибо, что… – Не за что, – перебивает Тэхен и хватается взглядом за тлеющую сигарету между миновских пальцев. – У тебя все хорошо? Ты почти не изменился со средней школы, я без труда узнал тебя. – У меня все хорошо, а у тебя? Чем занимаешься? – Юнги пытается казаться обычным, пытается вести себя так, как обычно ведут себя одноклассники, которые не виделись много лет после выпуска. Тэхен тоже. – Я работаю на семью Чон, - улыбается Ким и закусывает губу. – Я не слышал о тебе со средней школы. Делами компании занимается госпожа Мин, я думал, тебе нравится управление. В школе ты мечтал занять пост председателя. Чем ты занимаешься сейчас? Юнги сглатывает. Он впервые в жизни теряется, не зная, что ответить на столь простой вопрос. Это всегда казалось самым легким, он никогда не стыдился того, что делает, но именно в эту минуту, стоя напротив друга детства, смотря ему в глаза, у него не поворачивается язык сказать правду. Весь мир знает, кто такой Пак Чимин. Сказать, что работаешь на него – равносильно признанию в палачестве. – Чем придется, – улыбается Юнги, тушит сигарету об подоконник и выбрасывает окурок вниз. – Делаю все, что захочу, просто живу. – Получается? – Тэхену кажется, что он задает какие-то идиотские вопросы, но ему еще никогда не было так стремно находиться рядом с кем-то. Он думал, что это будет просто, но от «просто» это далеко. Юнги чувствует вибрацию в кармане и выдыхает, благодаря спасительный звонок. Он достает телефон и с коротким «извини», отходит в сторону, а потом и вовсе направляется в зал, потому что это Чимин. И Чимин хочет, чтобы они уехали. Прямо сейчас.