***
Когда Чимин выходит из домика, многие, уже позавтракав, собираются на прогулку. Юнги заканчивает с приготовлениями, а Чонгук, Сокджин и Тэхен сидят за столом, доедая свой завтрак. – Как спалось? – бросает Мин подошедшему боссу. Троица Golden group переводят взгляды на председателя Пака, который, коротко поклонившись им, садится за стол и кутается в легкую ветровку. Мин ставит перед Чимином пластиковую посуду и пододвигает закуски. – Спалось хорошо, – врет Пак и переводит взгляд на гостей. – Вам как спалось? Ночью не было холодно? Лично я немного подмерз. – Я тоже! – восклицает Джин, хотя сам сидит в футболке. – В домике было очень холодно, но любовь и гостеприимство господина Пака нас согрела, правда, парни? – мужчина поочередно смотрит то на Чонгука, то на Тэхена, заставив тех удивленно переглянуться. Чимин и Юнги тоже обмениваются многозначными взглядами, мол, что этот придурок творит, а потом Пак выдавливает из себя очаровательную улыбку, заставив сердце Чонгука пропустить очередной удар, и говорит: – Наши партнеры – наши самые близкие друзья. До тех пор, пока наша дружба в мире и согласии. – Можете не сомневаться, господин Пак, у председателя Чона, в списке важных партнеров, Вы – на первом месте. Это дорогого стоит, поверьте. Он очень ценит Вас. Чимин снова улыбается, но ничего не отвечает, принимается за еду. Юнги садится рядом и тоже начинает завтракать. Чонгук, подперев рукой подбородок, наблюдает за тем, как ест Чимин. Тэхен сверлит взглядом Юнги, с которым со вчерашнего дня так и не получилось поговорить. У Тэхена больше нет точек соприкосновения с Юнги, у Чонгука с Чимином – их никогда не было. Тэхен понимает, что его с Юнги дружба, которая была нечто большим в подростковый период, уже никогда не вернется, потому что Мин совершенно не похож на самого себя из детства. И, наверняка, до сих пор обижается. Имеет право обижаться. И то, что он связался с Пак Чимином, тоже о многом говорит. У Чонгука с бесплодными попытками понять, что творится с ним, когда рядом Пак, все куда сложнее, он до сих пор пытается отрицать свою суть, и то, что странное состояние можно определить одним простым словом – симпатия. Господин Нам объяснял Чонгуку, что такая рьяная борьба с самим собой – следствие посттравматического синдрома. В переходном возрасте Чонгуку пришлось пережить страшные события, связанные с его сексуальной ориентацией, которые и вызвали внутри него протест, тот самый блок, что держал Чонгука вместе с его реальными эмоциями на поводке. Но поводок не может быть бесконечно длинным или крепким, он уже надрывается, удерживает из последних сил. Чон скользит взглядом по лицу Чимина, следит за тем, как двигаются его губы, скулы, когда он жует. Пак о чем-то переговаривается с Юнги, но Чонгук не особо вникает в смысл их разговора, он пытается прислушаться к эмоциям, что бурлят внутри. Ему страшно. Страшно, потому что это ново, страшно, потому что он не сможет отдаться этим чувствам, если захочет, ведь никогда не решится разочаровать отца во второй раз. Вся семья слишком тяжело пережила это в прошлом, и Чонгук даже представить боится, что будет, если все повторится. – Мы хотим прогуляться, – вдруг говорит Сокджин и поднимается. – Не хотите составить нам компанию? Заодно поговорим о делах компании. – Идите вперед, мы догоним, – улыбается Чимин, ждет, пока парни встанут, а потом некоторое время смотрит вслед удаляющейся тройке. – Что-нибудь нарыл? – обращается он уже к Юнги, на что тот достает смартфон из кармана, снимает с блока и пробегается глазами по пунктам. – Ну, во-первых, Ким Сокджин. Во-вторых, 37. В-третьих, верный пес председателя Чона. Из этого делаю вывод, что его странное поведение – команда председателя. Скорее всего, он копает под тебя, пускает пыль в глаза при помощи своего генерального директора. Ну, знаешь, как это бывает – сделать вид, что Golden group на твоей стороне, а потом воткнуть нож в спину. Чимин молчит, сжимая пластиковую вилку в руке, и прикрывает глаза, раздумывая. Он пообещал себе, что ни в коем случае не причинит Чонгуку боли, поэтому нужно найти обходные пути. Он мог бы без труда убрать господина Чона, ведь на данном этапе у их компаний процветающие отношения, и никто, даже заядлые ненавистники Пак Чимина, не заподозрят его. Но Чимин Чонгуку не причиняет боль. – Есть еще что-то? – Есть. Я думаю, тебе будет это интересно, взгляни сюда, - Юнги пододвигается к Чимину, а тот в свою очередь пробегается глазами по мелким буквам на экране. – Он проходил по этому делу на начальном этапе, но подозрения были сняты почти сразу. Сам знаешь, в каких случаях такое бывает. – Когда находят козла отпущения? – А еще, когда заплатят огромные деньги. Как думаешь, откуда у Ким Сокджина, который на тот момент был обычным секретарем, такие деньги? И почему он так быстро взлетел по карьерной лестнице? А теперь посмотри на имя жертвы и дату, ничего не идет на ум? Чимин сводит брови в переносице и закусывает нижнюю губу, переваривает информацию в голове.«21.05.2011г. На Бомин».
Пак качает головой и усмехается, потому что это слишком для него. Он знал, что господин Чон иногда способен на многое, хоть и прикидывается невинной овечкой. Но это чересчур, даже для Пак Чимина, у которого нет тормозов, который не знает жалости, это слишком. – Найди мне наушники. Где хочешь, но найди. Возьми у кого-то из сотрудников до завтра. Я хочу знать все, мне нужно слышать каждое слово, которое произносит Ким Сокджин. Юнги кивает и, сунув в рот лист салата, уходит, оставив Пака одного. Тот некоторое время сидит за столом, обдумывая то, что только что узнал и снова усмехается. На Бомин, тот самый, который подпортил семье Чон репутацию, был еще несмышлёным ребенком, заботился лишь о том, чтобы его не разоблачили на пару с Чонгуком. Даже у Пак Чимина не возникло мысли убить Бомина в отместку за Чонгука. Да, тот избил Чона, унизил перед всей школой, но его можно было легко приструнить, приручить, запугать, заставить молчать, пожалеть о содеянном. Господин Чон же решил наказать по-другому, и Чимин не дурак, чтобы не понять – дело не в избиении и публичном унижении, а в том, что Чонгук встречался с Бомином. – Как же это мерзко, – вздыхает Чимин и трет лицо, пытаясь собрать мысли в кучу. Какая ирония, как оказывается все легко и просто. Господин Чон при личных встречах всегда делает акцент на том, что Чимин всего добивается силой, но Чимин предпочитает бороться с реальной угрозой, а не рубить все, что попадается под руку. Юнги уверен, что Чон-старший копает под председателя PD, однако, председатель PD нарыл нечто интересное раньше. – 2011, – повторяет Чимин и широко улыбается, потому что срок давности по этому делу еще не прошел. Кажется, у него появилась отличная возможность избавиться от господина Чона, не убивая его.***
Через полчаса тройка Golden group находится у озера. Тэхен и Сокджин играют в бадминтон, громко кричат друг на друга и смеются, полностью погруженные в игру. Чонгук сидит на широком бревне, перекусывает анчоусами из упаковки и смеется с парней, у которых, явно, нет таланта к данному виду спорта. Чимин перекидывает сначала одну ногу через бревно, затем другую и садится рядом. Бросает короткий взгляд на Чонгука, Чонгук на него - тоже. Они улыбаются друг другу и возвращают внимание игре. – А ты почему сидишь? – Я не очень хорош в этом, – признается Чонгук и протягивает Чимину упаковку с анчоусами. – Угощайся. Чимин кивает и берет несколько. – Такое ощущение, что я вернулся в школьное время. Здесь ты, Юнги и сама атмосфера такая… – Будто ничего не нужно делать, – заканчивает за него Чон, и Чимин кивает, прикусив губу. Он пересиливает себя, общаясь с Чонгуком, выглядит спокойным, но внутри у него ком неловкости, который надо проглотить, обязательно надо, чтобы не выглядеть странно и не выдать себя с потрохами, поэтому он говорит о всякой ерунде, хоть и понимает, что выглядит по-дурацки. – А что с делами компании? Ты еще не думаешь о том, чтобы занять пост, хотя бы, директора? Чонгук задумывается с протяжным «ммм» и откидывает голову. Чимин невольно припадает взглядом к светлой шее, адамовому яблоку, аккуратной линии скулы и резко отворачивается, когда Чонгук возвращается в прежнее положение. – Иногда я думаю об этом, но эта работа не совсем мне подходит. Зато у тебя неплохо выходит. В школе ты был одиночкой, поэтому я не мог подумать, что у тебя получится так хорошо работать с людьми. Прибыль компании значительно увеличилась с тех пор, как ты стал председателем, я смотрел отчет за 2017 год. Чимин проводит языком по губам, в ушах слышны гулкие удары его собственного сердца, он даже прикладывает руку к груди, чтобы немного успокоить разбушевавшийся огонь. Находиться рядом с Чонгуком, даже не имея возможности признаться в своих чувствах, - великолепно. Чонгук чувствует примерно то же самое, он не так давно свалился в эту бездну, но уже очевидно, что погряз в ее песках надолго, он даже сам уже не бежит от этой мысли. Еще слишком рано принимать то, с чем боролся столько лет, но сердце Чона потихоньку оттаивает, и, каким бы странным это не было, растапливает его ледяной принц, Пак Чимин. – А какая работа подходит тебе? – это, действительно, интересует Чимина, он, на деле, ничего не знает о том, кого так сильно любит, поэтому, если есть возможность узнать, почему бы не поинтересоваться. Чонгук вздыхает и улыбается, вспоминая подростковые годы. – Раньше я мечтал стать полицейским, – с запалом начинает рассказывать он и поворачивается к Чимину. – Я обожал все эти дурацкие фильмы про крутых копов, где они носятся с пистолетами, ловят преступников. Все эти погони, драки, меня очень это будоражило в то время. Я всерьез думал, что поступлю в школу полиции, даже пытался разговаривать об этом с отцом. Чимин с улыбкой наблюдает за тем, как воодушевленно Чонгук рассказывает о своей подростковой мечте. Он никогда не видел Чонгука таким. Никогда не видел его так близко. В полуметре. Разговаривать с Чонгуком – вполне может стать чиминовым фетишем. – В итоге я пошел на управление, поступил в Пекине. Было сложно, потому что я не знал языка, но китайцы прикольный народ. Тем более, рядом всегда был Тэхен, – Чон указывает на друга, который в этот момент рьяно спорит с Сокджином, размахивая воланом в правой руке. Чимин задерживает внимательный взгляд на Джине. Споря с Тэхеном по какому-то идиотскому поводу, он кажется совсем безобидным. Пак усмехается, потому что, вероятно, окружающие думают о нем самом так же. – Сейчас я работаю под начальством Джина, меня все устраивает. Мы с ним давно неплохо ладим, я не рвусь занять его место. А тем более отцовское. Чимин не знает, что ответить, пытается расслабиться, но получается с трудом, он слишком пристально смотрит на Чонгука, и Чон замечает это. – Что-то не так? – он заглядывает в лицо напротив, смотрит в глубокие, как бездонная пропасть, глаза, почти физически ощущает, как внутри загораются розовые лампочки, как хочется потянуться, обнять за шею, поцеловать. Чону кажется это настолько реальным, что его лицо само собой тянется к лицу Чимина. Его глаза, зрачки, которые двигаются с невероятной скоростью, подрагивающие губы, сладкий запах одеколона и его собственного тела. Чонгука бросает в холодный пот, Чимин горит обжигающим внутренности льдом. Чон приходит в себя от особенно громкого крика Сокджина, продолжающего обвинять Тэхена в нечестной игре. Он будто из объятий сна выпархивает, не понимает, почему лицо Пака так близко, почему его зрачки полностью затопили радужку, смотрят на Чона выжидающе, он тоже будто не в этой вселенной находится. – У тебя здесь что-то есть, - говорит Чонгук первое, что приходит на ум, берет подбородок Чимина в свою ладонь и проводит большим пальцем по его щеке, вытирая несуществующую грязь. Чон тяжело сглатывает. У Чимина кожа на лице мягкая, приятная, ее хочется касаться, сейчас особенно, когда Чонгук уже знает, каково это. Он усилием воли убирает руку и коротко улыбается, на выдавленную всеми силами, вымученную, обжигающую улыбку Чимина. – Спасибо, – бросает он и отворачивается. Парни больше не разговаривают, смотрят на не утихающую ссору Тэхена и Сокджина, а когда Чимин понимает, что дальнейшей игры можно не ждать, поднимается и уходит. Он идет к своему домику через весь лагерь, его щека продолжает гореть от прикосновения Чонгука, но он упорно пытается выкинуть это из головы. Чон просто вытер его лицо, в этом нет ничего удивительного, учитывая, что они одногодки, одноклассники. Юнги сделал бы для него то же самое. Но тут же Чимина накрывает мысль, что с Юнги у них другой уровень отношений. Уже в домике он скидывает с себя верхнюю одежду, выпивает полбутылки воды и садится за стол, подминая под себя ноги. У него внутри все дрожит с неистовой силой, будто по органам пустили ток, от которого вибрирует все тело. Чимин понимает, что дело гиблое, поэтому идет к бару и открывает очередную бутылку вина. Это должно помочь, и это помогает. Успокаивает разбушевавшиеся нервы, выравнивает дыхание, Пак чувствует, как возвращается в привычное состояние. – Ничего не произошло, – шепчет он сам себе и повторяет это до тех пор, пока не засыпает. Чимину снится старшая школа, в которой он познакомился с Чонгуком и Юнги, в которую он прошел с высшим результатом вступительных экзаменов. Длинный коридор на втором этаже, ведущий к широкому окну, где Чонгук тусовался с Бомином. Они залезали на подоконник с ногами, о чем-то болтали, смеялись, щипали друг друга, а потом получали нагоняи от мимо проходящих учителей. Чимин хорошо помнит тот разговор, который снится ему. Это разговор между Чонгуком и Бомином, в котором второй признается, что его отчим плохо относится к нему и к его матери. – Почему бы тебе не поговорить с кем-то из старших? Можешь попросить учителей помочь разобраться. Или я могу привлечь отца, но он так много работает, что вряд ли согласится помогать. Бомин долго рассказывает о том, как отчим часто замахивается на его мать, несколько раз даже бил наотмашь. Бомин пытался этому помешать, но ничего не выходило, он делал только хуже, отчим становился злее. Чимин, проходящий мимо и собирающийся уже уходить домой, останавливается у двери и зачем-то подслушивает. – Я бы убил его, – говорит Чонгук таким обыденным тоном, что у Пака мурашки по спине ползут. Это не страх, напротив, Чимин тронут, что Чонгук способен на нечто подобное. Пак уверен, что это не простые слова, за ними явно что-то стоит. Что-то по-настоящему сильное, что заставляет сердце Чимина биться сильнее. Он уверен, что Чонгук мог бы понять его чувства. Перед Чонгуком он мог бы быть самим собой, не скрывать то, о чем так сильно хочется поговорить. На время взросления Чимину приходится закрывать своих демонов за стальные замки. Сейчас он почти их всех выпустил, но до конца раскрепоститься не может. Чимин влюбляется в Чонгука много позже этого подслушанного разговора. Тогда уже проходят моменты, где Чон заступается за нелюдимого одноклассника перед всеми, где помогает найти спрятанный во время физкультуры мобильник, где бросает неловкое: «одноклассники должны помогать друг другу». Но ключевым моментом становится именно та фраза, которой Чимин безоговорочно верит. Чтобы защитить самое дорогое, Чонгук мог бы убить. Энергия, с которой были сказаны эти слова, пробили чиминову защиту, ведь сам Чимин так и поступает, пытаясь защитить то, что ему дорого.***
– Очнулся? – улыбается Юнги, когда Чимин разлепляет глаза. – Который час? – он привстает на диване и оглядывается. Голова трещит, перед глазами плывет. – Я, кажется, переборщил с выпивкой. – Так и есть, – вздыхает Юнги, – уже девять вечера, ты проспал почти весь день. Вылазка подходит к концу, а что ты сделал за это время? Пак прикрывает глаза, понимая, что облажался и пытается выдавить улыбку. – Определил жертву. – Пока ты дрых, я определил еще троих. Они все на стороне Со Индже, плетут заговор против тебя, хотят скинуть с должности председателя, причем не только тебя, кандидатуру Намджуна они тоже не рассматривают. Чимин щурится, потому что еще не отошел от сна и, прокашлявшись, спрашивает: – Как ты это все узнал? – У меня свои методы, – улыбается парень и укладывает голову на чиминовы колени. – Еще, пока ты дрых, я послушал высокопарные речи парней из Golden group. Они не обсуждали ничего интересного, совсем не говорили о компании. Пару часов назад, когда я ел со всеми, ко мне подошел Сокджин, спросил, где ты. Я сказал, что ты спишь, попросил его расслабиться и отдыхать. Кажется, этот парень подумал, что ты пригласил его, чтобы обсудить дела компании. Я объяснил ему, что это не так. – Хорошая работа, – мурлычет Чимин и встряхивает волосы друга. – Я куплю тебе чего-нибудь вкусненького на неделе. – Ес! – радуется Юнги и удобнее укладывается на коленях друга. Чимину на душе тяжело, он совсем не может думать о делах, его мысли занимает один человек. Пак думал, что хочет скорее уехать, чтобы больше не пересекаться, думал, что находиться рядом с Чонгуком будет невыносимо. На деле же, Чимину невыносимо, потому что он не хочет уезжать.***
Через неделю во всех газетах, по всем медиа пишут и вещают о смерти Со Индже, одного из крупных акционеров PD-group. Мужчина покончил с собой в гостиной своего загородного особняка, в котором жил на постоянной основе последние два месяца. Коллеги отмечают, что в последнее время господин Со странно себя вел, часто говорил о приближающейся старости и злоупотреблял спиртными напитками. Сотрудники PD во главе с председателем компании, Пак Чимином, выражают глубокие соболезнования родным и близким погибшего. Чон-старший выключает телевизор и отбрасывает пульт на стол, откидываясь в кресле. – Как думаешь, кто следующий? – спрашивает он Сокджина, который молчит, опустив голову. – Ищи информацию, ищи ее тщательно, потому что следующий ход должен быть за нами. Надо остановить этого психа, пока он не перевел половину населения Земли. Сокджин кивает и, поклонившись, уходит.