scarlet love

Намджун не хотел, чтобы Чимин уезжал, но разве ему слово поперек скажешь? Разве есть смысл противиться, если он не слушает никого, кроме самого себя, если не доверяет чужим словам, тем более, намджуновым. Ким тяжело вздыхает, поправляет пиджак, застегивает часы на запястье и спешит к выходу. Он понимает, что то, что сейчас происходит – взбесит Чимина, поэтому не звонит ему, не рассказывает ни о чем, не ставит в курс дела. Потом обязательно получит за вольность своих действий, но сейчас так лучше, ведь из заграницы он все равно проблему решить не сможет, только будет нервничать и бесится. В ресторан, куда сторона Golden group пригласила Намджуна, Ким приезжает один. Персонал провожает мужчину в нужную комнату, где его уже ждет Сокджин, лениво листая меню. – Боюсь, я не опоздал, поэтому извиняться не буду, – говорит Намджун и садится напротив, ловит безразличный взгляд Джина, который отдает меню девушке-официантке, коротко бросая: – Мне как обычно. Господин Ким, уже готовы сделать заказ? – Обычной воды будет достаточно. – И все? Я планировал пообедать с Вами. Полноценно. Весь день не ел. – Были заняты скупкой наших акций? Сокджин прыскает, но ничего не отвечает, лишь переводит взгляд на девушку, которая прижимая к груди меню, непонимающе хлопает глазами. – Принесите гостю тарелку бобового супа от шефа. Тут прекрасный бобовый суп, – поясняет он Намджуну и снова обращается к официантке: – и не забудьте, пожалуйста, фирменный соус. Девушка улыбчиво кланяется и выходит из комнаты, оставляя мужчин наедине. Намджун в упор смотрит на Джина, тот столкновений взглядами избегает, смотрит то на стол, то помещение рассматривает, а потом вдруг выдает: – Господин Чон мечтал стать акционером вашей компании, поэтому мы провели переговоры с некоторыми людьми из PD. Они оказались сговорчивыми. Сколько у вас процентов? – Важно, что у вас уже больше двадцати. Какую цель преследует господин Чон? Мы сотрудничали, разве этого было недостаточно? Зачем он лезет в наше руководство? Сокджин пожимает плечами и внимательно смотрит на Намджуна, который ответ где-то в глубине души уже знает, однако хочет услышать лично. – Каждый пытается выжить, как угодно. В данной, конкретной ситуации, к сожалению, «выжить» - несет прямой смысл. Вы же понимаете, о чем я? – Вы казались безобидным тогда, на кемпинге. – Вы тоже. Мне казалось, что Вы полностью под каблуком младшего брата, но сейчас Вы действуете самостоятельно, не думаете, что потом это выйдет Вам боком? Пак Чимин за такое точно по головке не погладит. – Я пришел сюда с конкретной целью, - честно говорит Намджун, достает из кармана банковскую карту и кладет на стол. Джин переводит на нее взгляд, а потом поднимает вопрошающий на собеседника. – На этой карте сто миллионов долларов. Я покупаю у вас акции нашей компании за эту сумму. – Сто миллионов? – пораженно повторяет Сокджин и начинает смеяться. – С ума сойти, откуда у обычного директора такие деньги? Давно Вас налоговая служба проверяла? – Сейчас важно откуда у меня деньги? – Намджун пытается сохранять спокойствие, но это получается с трудом. – Я предлагаю деньги, а вы продаете мне акции. В комнату входит официантка с подносом, мужчины переводят на нее взгляды и замолкают, оба смотрят на карту, лежащую на столе. Девушка раскладывает напитки, салфетки, просит подождать блюд еще немного и, поклонившись, выходит. – Почему Вы так преданы председателю Паку? Даже акции для него выкупаете, небось все сбережения бросаете на эту авантюру. Намджун сглатывает, потому что - да. По документам ничто из недвижимости ему не принадлежит, лишь счет в банке, который он перевел на эту карту – сто миллионов долларов. Джин попал в самую точку, Намджун для спокойствия Чимина отдаст все на свете. Только, почему же он делает это? – Мы – семья, – просто отвечает он. – Так что? – Председатель Чон не этого хотел. Он хотел обезопасить себя, только и всего. – А мне кажется, он могилу себе роет. Девушка приносит первые блюда, ставит перед Джином сырный суп, перед Намджуном – бобовый, кланяется и уходит. – Отнюдь, – смеется Джин и съедает первую ложку. – У Пак Чимина оказалось так много слабых мест. Например, тот мелкий паренек, его дружок, Мин Юнги. Слышал, он за решетку попал. Намджун напрягается и сжимает кулаки. Он об этом не знал, Чимин, наверняка, тоже не знает, иначе уже бы война разразилась. – Ты сейчас угрожаешь или что? – Нет, просто говорю, что председатель Чон считает, лучшая защита – нападение. Конечно, изначально всегда страшно нападать на зверя, о котором ничего не знаешь. Но все оказалось не так плохо. Пак Чимин – верный друг, а еще доверчивый идиот. Скажи ему, чтобы несильно доверял Чонгуку. Или ты думаешь, что их внезапная дружеская поездка, скупка акций и арест Мин Юнги – совпадение? – мужчина кладет указательный и средний пальцы на блестящую карту и подвигает ее ближе к Намджуну. – И вот это забери. Думаю, таким образом мы не сможем договориться. Остается надеяться, что с вами не будет сложно в работе. Намджун молчит, пораженный этими известиями и тем, что кому-то, все же, обдурить Чимина удалось. Его Чимина, Пак Чимина, который долгие годы был абсолютно неуязвим. Кто-то нашел его ахиллесову пяту. – Чего ты? Мы ведь уже на «ты» перешли? Ешь, а то суп остынет. Он прекрасный, когда теплый, - улыбается мужчина, уминая свою порцию. Намджун смотрит на Сокджина и не понимает, откуда берутся такие ублюдки.

***

– Я нанял адвоката, – говорит Намджун, сидящему напротив Юнги. Он сразу отыскал, в каком именно следственном отделении его держат и добился встречи через связи. Юнги выглядит, мягко говоря, не очень. Тени залегли под глазами, светлые волосы растрепаны и уже не первой свежести, наручники натерли нежную кожу запястий. Намджун знает Юнги давно, еще он давно знает, что этот парень убийца, такой же, как Чимин. Смотря на дружбу этих парней, наблюдая за тем, как они растут, практически, как обычные люди, Киму трудно поверить, что у этих двоих руки по локоть в крови. Насчет Чимина ему все ясно, просто не может быть не ясно, когда живешь с человеком в одном доме и видишь все его странности. Но что не так с Юнги? Он совсем другой, он от Чимина отличается, причем сильно. – Зачем? – удивляется Мин и усмехается. – Разве не ты говорил, что я плохая компания для Чимина? Зачем сейчас впрягаешься за меня? Намджун молчит. Да, он никогда не скрывал, что терпеть Юнги не может, он ненавидит, что этот парень выполняет все, даже самые ужасные поручения Чимина, тем самым, поощряя его поступки, будто говоря, что нет в этом ничего плохого. Но в беде он Юнги не бросит, потому что этот парень для Чимина – лучший друг. Одна из немногих радостей в жизни. – Хочу получить баллы у Чимина за спасение твоей задницы. Я уже предлагал залог, но даже за залог выпускать тебя не хотят. Поэтому без адвоката не обойтись. У тебя есть алиби на ту ночь? Кто-нибудь может подтвердить твою невиновность? Юнги молчит и прикрывает глаза. Может, на самом деле. В ту ночь он был у Тэхена, поэтому Тэхен и есть его алиби. Они трахались всю ночь напролет, на всех возможных поверхностях, Ким заездил его, не давая ни минуты передышки, поэтому – да, Юнги здорово помнит ту ночь, он абсолютно уверен в том, что ничего не сделал. Тогда. – Почему ты не спрашиваешь меня? – О чем? – Намджун удивленно вскидывает брови. – Я не понимаю, ты уверен в том, что я этого не делал или в том, что сделал? Ким жмет плечами. – Это не имеет значения, на самом деле. Самое главное – вытащить тебя отсюда до того, как Чимин приедет. Потому что, если он приедет и застанет тебя в тюрьме, а компанию в полной заднице, думаю, что я первый, кого он отправит на эшафот. Юнги усмехается и шмыгает носом, потому что в комнате, где его держат – холодно. Возможно, он даже простыл. Но это не имеет значения, потому что прямо сейчас Намджун задал конкретный вопрос, и Юнги должен решить для себя – впутывать ли Тэхена, доверить ли ему свою жизнь и свободу или попытаться решить проблему другими путями. С другой стороны, его отказались выпускать под залог, поэтому неизвестно, найдутся ли другие пути, будут ли показания Тэхена считаться весомыми.

***

Чимин сидит на диване, подогнув под себя ноги и молчит, смотря куда-то перед собой. Чонгук рядом, он тоже молчит, время от времени бросая короткие взгляды на парня рядом. – Ничего не скажешь? – не выдерживает Чон, потому что от напряжения уже подрагивают коленки. Все время до гостиницы Чимин молчал, потом они перебрались на балкон, и он продолжает молчать, при этом абсолютно ничем себя не занимает, просто молчит. – Можешь обматерить, если так хочется, только не молчи, давай поговорим. Я не буду говорить, что все это ошибка, что все вышло случайно, потому что это неправда, ничего не вышло случайно, я поступил так, потому что хотел. Потому что ты мне нравишься. – Ты мне тоже, – спокойно говорит Чимин, откладывает мобильник в сторону и поворачивается к Чонгуку, который нервно сглатывает. – Что это значит? Чимин на вопрос не отвечает, в секунду приближается к чужому лицу, коротко целует в губы и отстраняется, оставляя ладонь на гладковыбритой щеке, медленно гладит по ней большим пальцем и улыбается всего лишь уголком губ, но этого Чонгуку хватает, чтобы провалиться в бездну под названием Пак Чимин. – Нам нужно поговорить, – шепчет Чонгук, будто, если будет говорить громче, это спугнет Чимина, и он бросит его. - Думаешь, что нужно? – говорит Пак и оставляет еще один короткий поцелуй на губах Чонгука, а потом еще и еще, пока Чон не хватает его за затылок и не углубляет поцелуй. Его сейчас чиминовы мотивы мало интересуют, потому что тот поцелуй несколько часов назад был ежесекундным порывом, личной прихотью, он ничего от Чимина не ждал, точнее ждал, что по морде получит, но только не вот этого всего. Но с этим парнем настолько здорово, что причины не особо волнуют. Ведь Чонгук так хотел этого, он ведь думал об этом каждый день, каждый день смотрел на эти губы, на улыбку и представлял, как будет целовать их, пытался угадать, какие они на вкус. А на вкус они замечательные – сладкие, мягкие, даже слишком мягкие, ни в какое сравнение не пойдут с его собственными – тонкими и потрескавшимися. Губы Чимина, что на вид, что на вкус похожи на спелые вишни, и Чон, забывшись, слишком сильно прикусывает нижнюю, чувствует вкус крови и отстраняется, виновато заглядывая в глаза напротив. – Прости, тебе больно? – спрашивает он, а сам глаз оторвать не может от того, как в маленькой ранке собирается кровь. Он аккуратно проводит по ней большим пальцем, чувствует, как пружинят чужие губы и снова прижимается к ним, совершенно не заботясь о том, что Чимину может быть больно. Но Чимину не больно. Чимину нравится целоваться с Чонгуком. Опыта у него в поцелуях не так много, но желание – безгранично. Чонгук целуется потрясающе: слегка грубо, жестко, особенно любит кусаться, но это не имеет значения, потому что боль приятная. Чон кладет руку Чимину на щеку, чуть склоняет его голову набок, чтобы углубить поцелуй. Он проходится языком по зубам, по внутренней стороне щеки и слышит первый короткий стон Пака. Он вообще не хочет думать, как так получилось, что вообще сейчас происходит, он просто живет моментом, в котором Пак Чимин принадлежит ему. И если это сон, то было бы здорово проспать вечность. – Хватит, подожди, – Пак отстраняется первым. Он выглядит слишком запыхавшимся, волосы растрепаны, щеки раскраснелись, и Чонгук не может скрыть улыбки, обхватывает его лицо руками, чувствуя, как те горят, и снова тянется за поцелуем. – Еще немного, – просит он и целует снова. Он просто не может им насытиться, он так желал его, так хотел быть с ним, что сейчас, когда это возможно, когда развязаны руки, просто не может остановиться. Через несколько минут Чимин уже лежит на диване, а Чонгук на нем. Он его не отпускает. Не пристает, иногда чмокает в губы или в щеку, слушает биение сердца человека под собой и иногда приподнимает голову, чтобы заглянуть в чиминовы глаза. У того они чаще всего закрыты, он пытается сконцентрироваться на ощущениях, потому что Чонгук впервые за столько лет настолько близко. – Объясни, – вдруг просит Пак, и Чон сразу понимает, о чем именно тот спрашивает. Молчит какое-то время, теребя подол чиминовой рубашки, потом подтягивает выше и зарывается носом во вкусно пахнущие волосы парня. – Просто влюбился в тебя. С первого взгляда. Чимин удивляется, проводит языком по губам и задумчиво закусывает губу. – Ты любишь меня со школы? – Что? Нет, я имею ввиду, когда мы встретились в туалете, там ты был такой… Пак непроизвольно улыбается, закусывая костяшку пальца, чувствует себя полным идиотом, но слушать, как Чон признается ему в симпатии, в любви, отвешивает комплименты, нереально приятно. – Какой? – Чимин хочет послушать еще, ему нравится, как звучит голос Чонгука, когда он говорит о нем. Он не знает, стоит ли верить во все это, потому что реальность слишком эфемерна, она свалилась на Пака, придавила его, не давая времени все обмозговать, поэтому остается только слушать и верить. Не потому что верится легко, а потому что верить хочется, причем настолько сильно, что скажи, кто Чимину, что все это неправда, он ни за что не поверит. – Я не знаю, я дар речи потерял. Если ты помнишь тот день, то я выглядел абсолютным придурком, – смеется Чонгук, и Пак подхватывает его смех. Чон поднимает голову, поворачивает лицо Чимина к себе, прижимается к его губам и отстраняется, потом снова прижимается и снова отстраняется. Ему нравится то, как здорово пружинят чужие губы, он даже не представлял, что целоваться с Паком так классно, совершенно новые ощущения, которые раньше были ему незнакомы. Тот Пак Чимин, который сейчас перед ним, весь, совершенно не знаком ему, но он еще более совершенен, чем обычно. – Ты такой прекрасный, – серьезно говорит Чон, убирает волосы с чужого лба, водит пальцами по щекам, по губам Чимина, потому что этот парень очаровательный. Мягкий, сладкий, приятный. Чонгуку никогда не был так приятен другой человек. Чимин будто новый уровень уюта, будто создан специально для Чон Чонгука. Чимин обнимает Чона за плечо, коротко поглаживает и улыбается. – Я любил тебя со школы, – спокойно говорит Пак и смеется, заметив удивленное лицо Чонгука. – Что ты сейчас сказал? – он привстает, выглядит слегка напуганным и не расслабляется даже тогда, когда Чимин тянет к нему руки, укладывает обратно на свою грудь и прижимает к себе. – Ты казался мне хорошим человеком, поэтому я решил, что полюбить тебя – хорошая идея. У Чонгука миллион вопросов, он пытается спросить что-то еще, но Чимин на все отвечает непонятно и многозначно, он выглядит уставшим и сонным, поэтому Чон сдается. – Но ты обязательно все мне расскажешь, – он угрожающе выставляет палец вперед и притягивает Пака ближе. – У меня от тебя секретов нет. Я влюбился в тебя в туалете, потом решил, что это навсегда останется безответная любовь. – Я и подумать не мог, – признается Чимин. – Я не знал, только в последнее время обратил внимание, что ты заботишься обо мне, но думал, что это дружба. – Это дружба! – восклицает Чонгук, чмокает Пака в губы. – Это дружба и настоящие искренние чувства, ясно? Чимин кивает, и через некоторое время засыпает, разморенный событиями этого дня и теплым дыханием любимого человека. Чонгук еще долго не может уснуть, он думает о словах Чимина, о школьных временах. Пытается вспомнить, смотрел ли Пак тогда по-особенному на него, но ничего не идет в голову. Он сказал правду? Он, в самом деле, мог любить его со школы?