Самолет приземляется в Сеуле в шесть часов по корейскому времени. Тэхен приветствует парней, забирает у Чонгука сумку и молча идет к выходу. Чон и Пак переглядываются, пожимают плечами и следуют за парнем, который выглядит напряженным и уставшим. Ребята загружают вещи в багажник, Чон садится вперед, Чимин назад, сразу облокачивается на окно и прикрывает глаза, потому что не уснул в самолете, да и прошедшей ночью спал плохо. Боль в голове не проходит несколько часов, и Чон знает об этом. Он оборачивается к Паку, проверяя его состояние и тяжело выдыхает.
– Завезем Чимина домой, – говорит Чон Тэхену, который лишь кивает и выруливает со стоянки. – Заедем по дороге в аптеку.
– Не нужно, – бубнит Пак, хватается за голову и садится прямо. Он улыбается Чонгуку, когда тот оборачивается снова. – У Намджуна аптечка, там, наверняка, что-то найдется для меня. Все хорошо, – он незаметно касается чонгукова плеча, который улыбки скрыть не может, и воровато оглядывается на Тэхена, чтобы проверить, не заметил ли тот ничего.
Чонгук, хоть и решил быть рядом с Чимином, несмотря ни на что, ему все еще страшно быть открытым перед другими, он хочет какое-то время оставить все так, как есть, чтобы укрепить их отношения, а уже потом подвергать их различным катаклизмам.
– Хочу кушать, – говорит Пак примерно в середине пути, заставив Чона поймать свой взгляд в зеркале авто.
– Можем заехать, куда хочешь, – он на мгновенье забывает, что рядом Тэхен, говорит приторно-сладким голосом и приходит в себя, когда замечает на себе взгляд парня, который ничего не сказав, снова отворачивается к дороге.
– Недалеко пиццерия, одна из лучших в городе, – бросает Ким, на что Чимин недовольно мычит и подтягивается к передним сидениям.
– Предлагаю заехать ко мне. У Намджуна всегда есть еда, он сам неплохо готовит, иногда на дом заказывает, там должно быть что-то. Что скажете? – он смотрит сначала на Чонгука, потом на Тэхена, которому вообще сейчас не до посиделок в компании этого слетевшего с катушек психа, как он думает о нем.
– Удобнее будет пообедать где-то, – предпринимает попытку Ким, но Пак отрицательно качает головой и пристально смотрит на Чона.
– Удобнее будет дома, правда? Мы только с самолета, а в общественном месте не расслабишься.
– Да, я тоже так думаю, – Чон смотрит на Тэхена, который лишь жмет плечами, потому что, по сути, ему нет никакого дела до того, где охранять чонгукову задницу.
Уже в подъезде Пак быстро вводит пароль от квартиры, впускает парней внутрь и заходит следом. Он бросает чемодан на пороге, сбрасывает туфли и привычно, босиком, проходит в комнату, где скромно у бара стоят его гости.
– Садитесь, не стойте, я сейчас.
Чимин идет в кабинет Намджуна, потому что в это время брат обычно зависает там, и оказывается прав. Намджун, удобно развалившись в офисном кресле, слушает через наушники спокойную музыку и испуганно подрывается, когда распахнутая дверь с треском прикладывается к стене.
– Хорошо тебе тут отдыхается? – Пак складывает руки на груди и коротко улыбается, потому что понимает, что где-то в глубине души скучал по этому придурку, его вечному нытью и постоянно страдающей роже.
Намджун же в первое время сам с собой совладать не может, у него на лице написано, что Пака он видеть не рад.
– Что ты тут делаешь?
Чимин усмехается такому неприкрытому разочарованию со стороны брата и неверяще качает головой.
– Серьезно, что ли? Настолько привык к свободе, что даже скрыть этого не можешь? – он проходит к небольшому диванчику, садится и закидывает ногу на ногу. – Я пришел с друзьями, поэтому веди себя прилично, хотя бы сделай вид, что рад моему приезду.
– Перестань, – Намджун встает, подходит к Чимину, кладет ладонь на его голову и взъерошивает волосы. – Я рад тебя видеть, просто не ожидал.
Чимину неловко от этого прикосновения, потому что, все же, у них не те братские отношения, что предполагают такой откровенный контакт. Он уворачивает голову, поднимается и идет к выходу.
– Там парни, у нас есть что-нибудь перекусить?
– Я позабочусь об этом, иди к друзьям, – спокойно бросает Джун, хотя спокойствие теперь ему будет только сниться. Если Чимин приехал, значит, скоро обо всем узнает, а хорошего в этом ничего нет, учитывая, что, как он уже говорил, первый кому прилетит – он сам.
– Намджун придумает нам что-нибудь, – оповещает Чимин, когда возвращается в комнату и залазит на диван с ногами.
– А это удобно? – беспокоится Чонгук и переглядывается с Тэхеном. – Мы приперлись посреди вечера, он, наверняка, хочет отдыхать после работы.
– Удобно, он все время бездельничает и совсем обо мне не заботится, пусть хотя бы сейчас постарается, – шутливо говорит Чимин и ловит взгляд Чона, который складывает губы в трубочку, изображая поцелуй, заставив Пака улыбнуться еще шире и радостнее.
Тэхен воздушного поцелуя не замечает, зато на бесконечные гляделки обратил внимание еще в салоне автомобиля. Он задерживает задумчивый взгляд на Чоне, который, столкнувшись с ним, резко серьезнеет и отворачивается, и думает, что еще никогда не видел этого парня таким, какой он рядом с Паком. Это даже словами описать сложно, просто что-то в нем кардинально изменилось, это почти осязаемые перемены.
Чимин хмыкает, потому что чувства Чонгука понять может, он не собирается давить на него, чтобы тот тут же начал кричать об их отношениях на каждом углу, наоборот, сам тоже считает, что им нужно время. Пак садится удобнее в кресле и хочет начать рассказывать Тэхену о Париже, чтобы разрядить обстановку, но в комнату входит Намджун. Он несет посуду и натянуто улыбается, заметив Чонгука и Тэхена.
– Чон Чонгук, – говорит он, ставит приборы на стол и выпрямляется, – Ким Тэхен, рад, что вы пришли. Устал с дороги? – обращается он к Чону, на что тот неподдельно улыбается, потому что Намджун, как человек, симпатичен ему с самой первой встречи, и отрицательно мотает головой.
– Все нормально, правда, Чимин плохо спал. И голова у него болит, он уже взял у тебя таблетку?
Намджун переводит задумчивый взгляд на брата, на что тот задирает подбородок, мол, что, чем ты недоволен?! Но старший никак не реагирует и снова обращается к Чону:
– Переживаешь о моем брате?
Чонгук бросает на Чимина непонимающий взгляд и выдавливает улыбку, чувствуя напряжение и то, что Ким не так уж и рад видеть его в своем доме, только вот с чем это связано, понять никак не может.
– Да, мы здорово подружились. В школе у нас были непонятные отношения, но сейчас мы…
– Тогда я за обезболивающим, – перебивает Намджун, обращаясь к Чимину, – заодно принесу еду, она должна согреться. Чувствуйте себя, как дома. Чимин, открой гостям вино.
– Без тебя разберусь, – недовольно бросает Пак, не понимая причины такого поведения брата, который, по сути, никогда ни к кому открыто не выражал неприязни. Естественно ему не понравилось, что к Чонгуку непочтительно относятся в его собственном доме.
Намджун на выпад ничего не отвечает, лишь уходит за таблетками и едой, а когда возвращается, замечает, что обстановка разрядилась, Чимин что-то с интересом рассказывает, заставляя Чонгука улыбаться, а Тэхена устало кивать.
Тэхен.
Намджун кладет ужин на стол, таблетку – рядом с чиминовой тарелкой, туда же подвигает кувшин с водой и садится на отдаленное кресло, внимательно смотря на сосредоточенное и, явно, чем-то обеспокоенное лицо Тэхена.
За весь вечер он выпивает только стакан воды, к еде не притрагивается, разговоры о Париже слушает неохотно, нервничает, посматривает на время, стучит коротко стриженными ногтями по колену, иногда дергает им же и часто посматривает на Чонгука, будто ожидая, что тот отпустит его или же скажет, что они оба уходят.
Когда один из разговоров парней подходит к концу, Тэхен ловит момент и бросает короткое, едва слышное, но то, что заставляет обратить внимание всех, присутствующих в комнате на него:
– Извини, Чимин…
Пак поднимает вопросительный взгляд и делает глоток вина, которое поставил на стол в ходе ужина.
– Позволь спросить тебя, с Юнги все нормально?
– С Юнги? – он удивленно вскидывает брови, переводит взгляд на Намджуна и усмехается. – С чего это ты вспомнил о нем?
Тэхен нервно улыбается, и это не скрывается от глаз Намджуна, он прищуривается, подтягиваясь в кресле, пытаясь ловить каждое настроение на лице этого парня. Что с ним не так? Он ведь определенно что-то скрывает. Какие отношения связывают человека Чонгука и Мин Юнги – верного чиминова пса?
– Обычно вы бываете вместе, а он не приехал встречать тебя. Мне показалось это странным, - врет Тэхен, и Намджун это видит. Эта ложь настолько очевидна, что хочется подойти и сказать: играй правдивее, смотреть тошно. – Ничего, если я на «ты»? – вдруг вспоминает он, заставив Намджуна сильнее заинтересоваться.
– Ничего, – бросает Чимин и мнется, потому что не знает, что ответить. Ему неловко от того, что он сам не знает, какого черта Юнги ведет себя странно. – Кажется, у него какие-то проблемы с семьей. Мать, что ли заболела.
– Он ведь с ней не общается, – бросает Тэхен прежде, чем успевает подумать. И тут же прикусывает язык, потому что три пары глаз уставляются на него удивленно и непонимающе.
Чимин усмехается, передергивает головой, допивает вино с бокала и ставит его на стол.
– Кажется, ты Юнги знаешь лучше, чем может показаться, – Чимин откровенно чувствует себя дерьмово, потому что не знает, какого хрена происходит. А речь-то идет о его лучшем друге, на минуточку. – Когда успели так сблизиться?
Тэхен бросает взгляд на Чонгука, будто пытается найти в нем поддержку, но тот сам ничего не понимает, смотрит настороженно, ждет, губы кусает, потому что ситуация странная, здесь у всех к Тэхену вопросы, и он это понимает. Понимает, что влип и теперь не отвертеться. Он решается на правду, не думая, что Юнги потом четвертует его. В их отношениях он всегда был за то, чтобы не скрывать их. Какими бы они не были.
– Мы встречались в средней школе, – просто говорит он и тянется к стакану воды на столе, делает несколько глотков и ставит обратно.
В комнате стоит неловкая тишина, причем неловко именно Киму, все остальные просто не понимают, что он только что сказал, пытаются переварить. Тэхен закусывает губу, предвкушая, как ему попадет от Юнги, когда тот узнает о его вольности. Ну ничего, потерпит. Если уж они решили начать все сначала, то нужно идти до конца.
– Что значит «встречались»? – переспрашивает Чонгук, настороженно смотря на приятеля.
– А что это еще может значить? Мы встречались. Любили друг друга.
– Ты и Юнги? – усмехается Чимин и прикрывает глаза, потому что, черт подери, он доверял этому мелкому придурку все свое дерьмо, тот от и до знал историю его ненормальной влюбленности в Чонгука, советы еще отвешивал. А сколько рассуждал по поводу чонгуковой ориентации, когда в школе разразился скандал. А сам-то! А сам!
Пак с силой закусывает губу, готовый хоть сейчас сорваться, найти из-под земли этого засранца и высказать в лицо все, что думает о нем, он даже ногу из-под задницы вытаскивает, чтобы тащиться за телефоном и звонить до посинения, как вдруг его осеняет. Он замирает на мгновенье, неожиданно вспомнив рассказ о лучшем друге, который отвернулся от него, когда произошла ситуация с его отцом. Тот друг испугался сплетен и бросил его в трудную минуту.
Чимин сглатывает и поднимает полный отвращения взгляд на Тэхена. Он бы этого урода прямо сейчас на тот свет отправил.
– Вы были одноклассниками?
– Мы учились в одной средней школе.
– Ты же старше, – удивляется Чонгук. Он смотрит на Тэхена и никак не может понять, какого хрена происходит. Это же Ким, мать его, Тэхен – первый бабник Сеула! Да он каждой каннамской красотке под юбку заглянул, просто как так вышло, что он с Юнги?! Причем так открыто говорит об этом. Не боясь, не стыдясь, просто рассказывает об этом, по сути, посторонним людям.
– Второгодка, – бросает за него Чимин, усмехается и наливает себе еще вина. – А что было потом? Почему вы перестали встречаться? – он делает глоток и деловито закидывает ногу на ногу, показывая, что готов слушать его ложь.
Но Тэхен лгать не намерен. Он вообще не намерен об этом говорить.
– Я просто спросил, все ли у Юнги в порядке. Остальное уже – мое личное дело.
– Когда ты лезешь в жизнь человека спустя столько лет, интересуешься им у его друзей, поверь, это не твое личное дело.
– Чимин, пожалуйста, – предпринимает попытку Чонгук, потому что видит, что Пак готов взорваться. А Пак готов, он больше чем уверен, что такое резкое исчезновение Юнги связанно именно с этим кретином, который однажды наобещал ему золотых гор, а потом свалил в туман, как последний трус.
– Я, пожалуй, пойду, если ты не против, – говорит Чону, на что тот отрицательно мотает головой, понимая, что сейчас, в самом деле, лучше поступить так. Он поднимается и кидает ключи от ламборгини на стол. – Машину оставлю внизу. Всего доброго.
Тэхен уходит быстро, Намджун вызывается его проводить, оставляя Чонгука и Чимина наедине. Пак выпивает несколько бокалов подряд и переводит взгляд на Чона, который некоторое время молча смотрит, вероятно, прокручивая случившееся в голове, а потом вдруг выдает:
– Ревнуешь?
Чимин давится последним глотком и тяжело прокашливается, во все глаза уставившись на парня напротив.
– Что? Кого? Юнги? Ты в себе? Мы друзья! Друзья и точка.
Чон понимающе кивает, заставив Чимина закатить глаза, поставить бокал на стол и подорваться со своего места, чтобы в следующую секунду усесться рядом с Чонгуком, взять его лицо в свои руки, сжать щеки до состояния рыбки и выпалить в губы:
– Просто твой Тэхен натуральная гнида. Гнида, ясно? Я ненавижу предателей, а он с Юнги ужасно обошелся, - а потом чмокает в губы и отпускает несчастного парня, которому после этой атаки остается лишь пострадавшие места потирать.
– Я не знаю, что у них произошло, но он прав, мы не должны в это лезть.
– Я бы не лез, случись у них, что угодно, но это было предательство! – стоит на своем Пак, при этом выглядит таким возбужденно воодушевленным, что Чону становится не по себе. – Ты знаешь в мире что-то, что хуже предательства? Я – нет.
Чонгук задумывается с протяжным «хм», а потом выдает:
– Убийство?! – и оборачивается к Чимину, лицо которого мгновенно теряет прежний запал, а сам Пак сникает и кашляет, прочищая горло, от Чона отворачивается, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Правда? Это для тебя самое ужасное?
– Да, для меня неприемлемо, что кто-то думает, будто в праве отнимать чужую жизнь.
Пак усмехается, потому что было время, когда он думал точно так же. Его мысли, чувства были абсолютно такими же, как у Чонгука. Но потом он повстречал множество ужасных людей и пришел к выводу, что есть те, кто просто не заслуживает такой роскоши, как жизнь. Поэтому сейчас слова Чона кажутся ему наивными, даже чересчур, словно разговоры его десятилетнего «Я».
Он оборачивается к парню, чмокает его в губы еще раз, чтобы снять напряжение и сменить тему.
– Останешься на ночь?
Чон задумывается. С одной стороны, отец знает, что он прилетел сегодня, а с другой – он сам говорил втереться к Паку в доверие, а это значит – проводить больше времени вместе.
– А Намджун против не будет? Это удобно?
– Удобно, – кивает Пак и мимолетно прижимается к его груди. – Он обычно торчит внизу, а моя комната наверху, поэтому все хорошо, никто никому не помешает.
– Он показался мне странным. Будто он не доволен, что я здесь.
– Расслабься, – отмахивается Чимин, встает и принимается собирать посуду со стола. – Меня он тоже был не особо рад видеть, аж побледнел весь.
Чонгук по просьбе Пака расслаблено выдыхает и тоже встает, помогая парню с уборкой. Он думает о Тэхене, о том, что провел с этим парнем больше шести лет, но ничего о нем не знает. А еще о том, что это чертовски круто прозвучало, хоть и в прошедшем времени: «мы встречались». Интересно, у него самого, когда-нибудь хватит смелости сказать что-то подобное?
Чимин же не может выбросить из головы Юнги и, когда с посудой покончено, он находит момент, чтобы отправить на телефон этого придурка очередное сообщение, клянясь, что, если этот мелкий не ответит в течение суток, он его из-под земли достанет.
***
У Чимина комната темная, по энергетике похожа на самого Чимина, но Чонгук соглашаться с внутренними выводами не хочет, потому что Чимин ярче солнышка, когда улыбается. Он оглядывается по сторонам, замечает письменный стол с настольной лампой, над ней полку с книгами, большую, удобную кровать, убранную в синее шелковое белье и огромное, на полстены, настежь раскрытое окно с легкими темными занавесями, которые безустанно тревожит ветер.
– Здесь душно, – бросает Пак, когда замечает вопрошающий взгляд Чонгука. – Я закрою на ночь, если тебе холодно.
– Здесь холодно, – кивает парень и садится на кровать. Та оказывается довольно жесткой, но Чона это не удивляет – абсолютно в чиминовом стиле. – У Намджуна не возникнет вопросов?
– Он наверх без надобности не поднимается, поэтому все нормально. А если вопросы и возникнут, я ничего не должен ему объяснять, – Пак подходит к шкафу и принимается расстегивать рубашку. Он коротко оборачивается к Чону и бросает однозначное: - отвернись!
Чонгук притворно возмущенно выдыхает и отворачивается.
– Мне казалось, у вас неплохие отношения. Намджун ведет себя так, будто заботится о тебе.
– Он заботится обо мне. Он хороший брат, – говорит Пак и влезает в удобную домашнюю кофту. Черную.
Чонгук оборачивается и недовольно сводит брови, потому что Чимин слишком часто носит черное. Безусловно, этот цвет идет ему, но не в таких ведь количествах.
– У тебя чудесная улыбка, – вдруг говорит Чон, поднимается и подходит ближе. – Такой улыбке подойдут яркие цвета. Например, желтый или светло-малиновый, – он разворачивает Чимина лицом к себе и проводит тыльной стороной ладони по щеке. – Ты выглядишь таким нежным и невинным, ты правда мой парень или мне это снится? – последние слова он произносит шепотом и тянет Пака за руку на себя, чтобы в следующую секунду прижать к себе и зарыться лицом в изгиб шеи, вдыхая уже такой родной и привычный запах.
– В цветном я выгляжу по-детски, – бурчит Пак, но Чона в ответ обнимает и улыбается, когда чувствует его губы на своих щеках, за ушком, на губах. Но крупно вздрагивает, стоит им опуститься на шею. Он пытается извернуться в чужих руках, чтобы отстранить Чонгука, но не получается, потому что очередной поцелуй в шею заставляет колени подогнуться и схватиться за обнимающего его парня, как за спасательный круг.
– Чонгук, что ты делаешь? – мямлит он, понимает, что надо прекращать, пока не поздно, но не может, потому что эти поцелуи такие запретные, но такие манящие, приятные, заставляющие сердце падать в бездну, а потом подниматься из нее с новым сиянием, с новой силой загораться и пытаться выпрыгнуть из груди.
– А что? – выдыхает Чон в его губы. – Тебе пора спать?
– Пора! – восклицает Пак и заливается краской, потому что понимает, что выглядит по-идиотски и в свои двадцать шесть бегает от близости с любимым человеком. – Завтра рано вставать, мне нужно на работу. Я и так слишком много прогулял.
– У тебя был законный отпуск. Иди ко мне, – Чон кусает Чимина за подбородок и тянет за собой на кровать. – Иди, полежим вместе.
– Просто полежим? – невольно срывается с языка Пака, но Чонгук не отвечает. Он укладывает парня на кровать, сам ложится на его плечо и перекидывает руку через живот.
Они лежат некоторое время молча, прислушиваясь к своим ощущениям, вздрагивая от каждого, самого незначительного движения друг друга. У Чимина сердце колотится, готовое вот-вот пробить грудную клетку, потому что страшно, ведь это действительно опасно, когда Чонгук в такой непосредственной близости. Но становится еще страшнее, у Пака конечности холодеют, когда Чон спрашивает в открытую:
– Давай займемся любовью?
– Сегодня или вообще? – задает Чимин идиотский вопрос, заставив Чонгука рассмеяться.
Он больше не предпринимает попыток склонить парня на что-то большее, потому что ему более чем понятно – Чимину все еще непросто, но это ничего страшного. Он сможет подождать, пока все не произойдет само собой.
***
Намджун ловит Тэхена у лифта. Тот, явно, расстроен и даже не сразу понимает, что от него хотят. Сводит брови, пытается сосредоточиться на словах Намджуна. Получается не сразу, он начинает слушать внимательно только, когда Джун упоминает Юнги.
– Можешь еще раз повторить? – просит Тэхен, смотрит на Намджуна внимательно и закусывает губу, потому что все, что касается Юнги – важно. Просто Юнги – целый мир, если не будет его, Тэхену просто негде будет жить.
– Я спрашивал, вы и сейчас с Юнги встречаетесь? Вы встречаетесь до сих пор?
– Это имеет значение?
– Нет, просто Юнги рассказывал, что ночевал у тебя, когда же это было? – Намджун притворно усмехается. – Числа пятнадцатого, кажется.
– Юнги рассказал? Вам?
Намджун кивает, чувствует подозрение в тэхеновом голосе, но просьбу Мина помнит – приплести Тэхена только в самом крайнем случае. Иначе тот может навредить.
– Да, мне. В последнее время мы сдружились.
– Если вы сдружились, то, может быть, знаете, почему у него постоянно выключен телефон? Я звонил сотню раз. Он должен был приехать, но так и не приехал. И с тех пор не выходит на связь. С ним точно все нормально?
Намджун задумывается на минуту, взвешивая, принимая решение, стоит ли все выдать сейчас или еще выждать время, есть ли смысл рассказывать этому парню, возможно ли, что он, в самом деле, Юнги любит и готов помочь вытащить его?!
– Не переживай за него, это временный кризис. Давай сделаем так, – он оглядывается, достает с кармана мобильник и протягивает парню, – здесь не очень удобно говорить, поэтому запиши свой номер, я позвоню в ближайшее время, увидимся, поговорим. Я желаю Юнги добра, поэтому хочу помочь вам двоим разобраться в отношениях.
Тэхен недоверчиво смотрит то на Намджуна, то на мобильный в его руке, но потом, все же, трубку берет и вбивает свой номер.
– Вы уверены, что с Юнги ничего не случилось?
– Уверен, – кивает Намджун. – Тогда созвонимся на днях? – улыбается мужчина, прощается с Тэхеном и стоит на площадке до того момента, пока двери лифта не закрываются.
Сейчас, по крайней мере, он убедился, что Юнги говорил правду, Тэхен, в самом деле, сможет обеспечить ему алиби, а это значит, что Мин к убийству отношения не имеет. Осталось найти настоящего убийцу, и Юнги свободен.
– Проще простого, – думает Джун и усмехается, потому что – нет, это будет нереально сделать, учитывая, что Чимин уже в Сеуле и действовать придется в кратчайшие сроки.
