Спустя несколько дней, Чонгук в кафе, сидит за чашкой кофе, ждет Тэхена, который выбирает сладости. Чонгуку они не нужны, его вообще тошнит от всего. Чимин на сообщения не отвечает, дверь не открывает, звонки сбрасывает. Он не дает даже шанса. Бесконечные сообщения в чате не прослушивает, а Чон иногда и на двадцать минут записывает, когда совсем тошно. Он пытается держаться, даже улыбается иногда, но это ничего не значит.
У него в душе огромная дыра. Он пытается ее заполнить мыслями о Чимине, но именно благодаря этим мыслям она становится шире.
Чонгук хочет взять чиминово лицо в руки, сказать: «Мне тоже больно, черт возьми», хочет его обнять, хочет объяснить, что все не так. Да он никогда не придавал значения дурацкому отцовскому поручению, которое сейчас сыграло роковую роль в их отношениях. Чон помнит, что Чимин предателей ненавидит и не прощает. Он говорил это сотню раз, будто подсказывая Чонгуку, чего точно делать не нужно. А теперь Чон в ловушке, она прихлопнула его. Он не хочет оставаться один, не хочет проводить дни без Чимина. Он не согласен с этим. Никогда не будет согласен.
– Я не знал, что ты будешь, взял разного, – говорит Тэхен и ставит поднос на стол. – Ты же ешь сладкое?
«Не смей есть мои сладости», – проносится в голове Чона, и он грустно кивает. Чимин бы порадовался сейчас, ему такое нравится больше всего.
– Как там Юнги?
– Все отлично, – улыбается Ким и принимается за кофе. – Ему совсем хорошо. Вчера рвался на прогулку, но доктор не отпустил, пока торчим в палате. Я притащил экран от ПК, смотрим какие-то тупые сериалы для пожилых, ржем с бездарных актеров.
– Слава Богу, – кивает Чонгук, делает глоток кофе и морщится, стоит горячей жидкости попасть на еще свежую ранку.
– Болит?
– Еще как, – усмехается он, – я понятия не имею, где он научился так драться. В школе всегда был тихим, неразговорчивым.
– А такие, кстати, всегда опаснее. Именно из тихонь потом вырастают всякие негодяи, знаешь. Что там насчет твоего негодяя? До сих пор молчит?
Чонгук кивает.
– Он не намерен идти на мировую. Даже слушать не хочет. Кстати, что там с Намджуном? Ничего не слышал?
Тэхен мычит, откусывает пирожное, матерится, когда пудра сыпется на его брюки и вытирается протянутыми Чонгуком салфетками.
– Юнги говорил, что он очнулся позавчера, и это, вообще-то, чудо. Но там такое длительное восстановление нужно, что врагу не пожелаешь. Он же переломан весь. Но Чимин, насколько я понял, уже собрал ему команду лучших хирургов и ортопедов, даже специалиста из Китая пригласил. Поэтому, думаю, этот парень в надежных руках.
Чонгук облегченно выдыхает и кивает. Он устал скучать по Чимину. В этом мире они никак не могут соединиться, будто невидимые преграды стоят на их пути. Если бы Чонгук верил во всю эту ерунду, то точно решил бы, что их прокляли.
– А что ты со своим красавчиком делать-то собираешься? Может, оно и к лучшему, а? Если отбросить любовную сторону, разве он не опасен для тебя и твоей семьи сейчас? Он же угрожал в открытую. Ты, конечно, прости, я понимаю, у вас любовь и все такое, но я бы этого парня закрыл, серьезно. Ты должен смотреть на это объективно. Какие бы оправдания он для себя не находил, он убийца. Что ты будешь с ним делать? Любоваться кровавым закатом? Однажды он попадет в передрягу, впутает тебя и будете остаток своей шикарной страсти долюбливать на нарах.
– Юнги тоже убийца, – напоминает Чонгук и откладывает пустой стакан кофе.
– Это другое!
– И чем же?
– Не знаю! – бесится Тэхен, потому что его это задевает. Он для Юнги тоже хочет лучшего, хочет все переиграть, хочет вернуть время назад, крепко держать за руку и не дать свернуть на кривую дорожку. – Но, однозначно, другое. Юнги другой. Чимин – убийца, а Юнги…он, он не такой.
Чонгук кивает, потому что в глубине души с Тэхеном согласен, что Юнги другой. Он неплохой персонаж, лишь слегка запутавшийся. А что насчет Чимина? Он какой? Чон знает ответ на этот вопрос, но настолько любит этого парня, что все это не имеет значения. Даже «долюбливать страсть на нарах» не так страшно, лишь бы рядом.
– Хорошо, давай потом продолжим этот разговор? Я хочу съездить к Чимину, он должен домой ехать в это время. Передавай «привет» Юнги, скажи, что я навещу его на днях, – говорит Чон, ловит короткое: «давай» и уходит.
Он ждет Пака у подъезда около двух часов, но тот никак не появляется. Снова пытается звонить – безрезультатно. Записывает парочку новых голосовых, отправляет, ждет, когда те привычно отметятся, как просмотренные, но не прослушанные.
Один чертов шанс. Да даже шанс не нужен, всего лишь разговор, Чонгук найдет слова, чтобы убедить Чимина, потому что в чувствах второго не сомневается. Их зарождение до сих пор Чону неизвестно, он не знает, с чего все у Пака началось, но это не важно, все не важно, учитывая то, насколько сильные это эмоции.
Ближе к восьми Чон возвращается домой. Проходит в зал, сталкивается с отцом, смотрит ему в глаза. Это первая встреча после эмоционального разговора с Чимином, в котором он просил снять розовые очки.
Мужчина бросает короткий взгляд на сына, обходит, но останавливается, слыша короткое:
– Что ты сделал?
Он оборачивается, смотрит на Чонгука, который выглядит необычно серьезным, даже злым.
– Что, прости?
– Что ты сделал? Или лучше спросить: «что ты наделал»?
– Если тебе есть, что сказать, говори прямо.
– Что ты сделал с Бомином?
Председатель Чон сводит брови, будто задумывается, и спрашивает:
– С кем, прости?
– Не прикидывайся, ты все знаешь. Одноклассник, с которым у меня была ссора в школе. Что ты с ним сделал?
– А что я сделал? – удивляется он, проходит к дивану, садится, закинув ногу на ногу, сложив руки в замок на колене. – В чем ты еще хочешь меня обвинить? Это я виноват в твоих бедах и неудачах, хочешь сказать?
– Не переводи тему, я задал вопрос не о моих бедах, я спросил, что ты сделал с Бомином?
– Послушай, если ты хочешь с кем-то поругаться, найди для этого другой объект. Ты несешь какую-то чушь, я ничего не понимаю. А еще у меня был тяжелый день. И, кстати, ты уволен. Мне не нужны работники, которые несколько дней пропадают неизвестно где.
– Известно. Я пытаюсь исправить ошибки, которые ты натворил. Я пойду к директору Киму и буду стоять перед ним на коленях, прося прощение за твои ошибки! Чего ты боишься? Что заставляет тебя так поступать? Боишься деньги потерять?
– Чонгук, ты от своей голубой любви совсем с ума сошел? Тебе не кажется, что я уже стар, чтобы разбираться со всеми твоими любовниками? Хочешь узнать, что я сделал с Бомином? Сделал то, что ты сам меня попросил. Ты попросил его наказать, разве нет? Не помнишь?
Чонгук замолкает, сглатывает, чувствует, как в горле пережимает, ведь, оказывается – правда. А он до последнего не хотел верить, гнал от себя мысли, надеялся, что это неправда. Оказывается, все вокруг всё друг о друге знают. Знают и молчат, будто так и должно быть.
– Я не этого просил. Я никогда о таком тебя не просил! – уже кричит Чон и обхватывает голову руками. – Просто объясни мне, в вашем мире, в мире денег и больших корпораций, это нормально? Это, в самом деле, нормальная ситуация?
– Иди выдохни, – отмахивается мужчина, поднимается, чтобы уйти, но Чонгук ловит его за руку.
– Ты меня не пугаешь. Я тебя презираю.
– А Чимина уважаешь?
Чонгук усмехается. У него внутри глубокое чувство разочарования. Он думал о своем отце лучше, несмотря на то, что тот никогда его не принимал.
– Чимин не мой родной отец. Он не растил меня, не воспитывал. Не пытался навязать свое мнение, не показывал «как надо», будучи при этом настоящим подонком. Ты – самое огромное разочарование в моей жизни. Я жалею о каждой минуте, что жил по твоей указке. Но я больше не буду так делать. Ты – худший пример для подражания, поэтому я больше не намерен жить чужой жизнью.
– И что сделаешь? – усмехается мужчина. – Встанешь на каннамской площади и будешь кричать, что ты чертов педик?
– Нет. Встану на каннамской площади и буду кричать, что я гей. И мне не стыдно, я принимаю это с чистым сердцем и спокойной душой. В отличие от тебя, мне не должно быть стыдно за то, кто я есть, – Чон отпускает руку отца и уходит.
У него сердце стучит в ушах, щеки горят, а еще непреодолимое желание увидеть Чимина прямо сейчас. Сию же секунду.
Он выруливает со стоянки и едет обратно к дому Пака. Он уверен, тот не откроет, но сдаваться в этот раз не собирается. Когда оказывается у двери, начинает без конца трезвонить, сильно давит на звонок, потом кулаком до боли в кисти стучит. Потом еще раз и еще раз. Даже ногой по двери со всей силой ударяет, тяжело дышит в отчаянии, трет лицо, поворачивается и встречается взглядом с Чимином, который стоит в начале коридора. И он, явно, в плохом настроении.
Весь прежний запал Чона в миг куда-то исчезает, однако, он собирает себя по частям и выдыхает едва слышное:
– Привет.
Чимин не отвечает, проходит к двери, едва не толкнув Чона плечом, внимание на него не обращает и принимается вводить пароль. Ошибается первый раз, потому что, несмотря на внешнее безразличие, сердце его при виде предмета своего обожания, сальто делает.
– Я сказал: «привет», – напоминает Чонгук, и блокирует дверь рукой, когда Пак со второго раза открывает ее и тянет за ручку.
– Пусти.
– Ответь мне.
Чимин переводит взгляд на Чонгука, смотрит в глаза, прожигает, не понимает, зачем он продолжает этот цирк, когда все уже известно.
– Все никак из роли выйти не можешь? – говорит он, а сам тает, чувствуя такой привычный чонгуков запах.
– Если я скажу, что ты все неправильно понял, ты не поверишь?
– Нет, – Пак пытается руку Чонгука убрать, на что тот опирается на дверь и другой рукой по обе стороны от чиминовой головы, блокируя этим любые его действия.
Снова слишком близко к Чон Чонгуку. Непозволительно. Почему он так с ним поступает? И почему это причиняет такую боль? Почему его дыхание, волнующее волосы челки, так сильно бьет по нервным окончаниям?
– Чонгук, иди домой, – голос Чимина звучит хрипло, дышит он тяжело и упорно избегает чужих глаз, потому что пропадет, если посмотрит. – Или тебе мало прилетело в прошлый раз?
– Я хочу остаться и все с тобой обсудить. Если бы мне было все равно, если бы это была просто игра, я бы настаивал, как думаешь?
Чимину с любимым человеком находиться так близко невыносимо, у него коленки дрожат, все тело вместе с ними, кажется, что он сейчас упадет. Он так влюблен. Безысходно. От корней волос до кончиков пальцев, полностью принадлежит этому парню. Он думал, что может все. Но Чонгуку, единственному человеку в мире, удалось его победить.
– Мне нужно работать. Мне нужно попасть в квартиру, чтобы работать.
– Я могу подождать внутри, – выдыхает парень, заставив, все-таки, Чимина поднять на себя взгляд. И замолчать на долгие несколько секунд, чтобы побороть желание прижаться губами к губам.
– Не думаю.
– Тогда я останусь здесь и буду ждать здесь.
– Как пожелаешь, – говорит Чимин, толкает Чона в грудь и, наконец, заходит домой.
Он прижимается спиной к двери, руку на грудь кладет, пытаясь унять бешенное сердцебиение. Чонгук из него жизнь высасывает и вдыхает. Он его изнутри пожирает, а потом накачивает пустующие места любовью.
Чимин весь состоит из ненависти и любви к Чон Чонгуку.
***
Утром следующего дня Чимин собирается в больницу, чтобы навестить Намджуна и Юнги. Он быстро одевается, приводит себя в порядок, выходит из квартиры и замирает, глядя на Чонгука, сидящего на полу у его двери, укутанного в собственную куртку. Он от чиминова шума просыпается, переводит на парня сонный взгляд, глаза трет.
– Доброе утро.
– Ты здесь спал? – старается как можно более безразлично спросить Чимин, но не выходит, голос срывается на последнем слове, и он взгляд вверх поднимает, набрав воздуха в рот, выдыхает тяжело, будто слезы пытается сдержать, потому что Чонгук ведет себя непозволительно. Он не может вот так играть с его чувствами, ему права никто не давал.
– Это самый удобный пол в моей жизни, – пытается пошутить Чон, но видя серьезное лицо Чимина, сразу становится не до смеха. – Теперь мы можем поговорить?
- Нет! – громко бросает Чимин и уходит, чувствуя, что он не выдерживает. Он думал, что его душа наполнилась злостью и ненавистью, но это не так. Не совсем так. В его душе еще слишком много места для любви к этому сумасшедшему придурку.
В больнице Чимин с Юнги болтает долго, никак Чонгука не упоминает, а Юнги и не спрашивает, он и так в курсе всего от Тэхена. Он даже представить боится, что у друга сейчас на душе, учитывая, что этот парень – любовь, которой Пак посвятил всю свою жизнь. Да, может любовь безумная и неправильная, даже маниакальная, но настоящая. У Чимина к Чонгуку нездоровые, но искренние чувства. И вся эта ситуация, наверняка, глубоко его ранит.
После Юнги Чимин поднимается на несколько этажей выше, чтобы увидеться с братом, но тот спит. Он узнает это от Инха, которая сидит в коридоре, с накинутым на плечи больничным халатом.
– Ему нужно больше отдыхать, – говорит девушка, коротко улыбнувшись. – Я стараюсь долго не быть у него в палате, он быстро устает.
Пак понимающе кивает. Он Инха знает давно, но почему-то, будучи соседями, они никогда не приветствовали друг друга.
– Что-то известно об обстоятельствах аварии? Кто занимается этим делом?
– Районная прокуратура. Я хотел перенаправить дело к своему знакомому, прокурору, но он убедил меня, что прокурор, который сейчас ведет это дело, хороший специалист. Хотя, этот парень мне уже не нравится. Он называет аварию «системной случайностью». Якобы светофор сработал неправильно, вот и столкнулись легковушки. Я в это не верю.
– В машине не нашли посторонних вмешательств?
– Абсолютно ничего. Все выглядит, как случайная авария. Профессионалы из GG поработали.
– Кстати об этом, – говорит девушка и лезет в карман узких джинсов, – вот, – она передает Чимину флешку. – Я долго думала, стоит ли помогать тебе, но Намджун сказал, что лучше отдать их тебе. С помощью этих документов ты сможешь наказать всех плохих парней по закону.
– Здесь есть что-то интересное?
– Вся папка. Настоящие материалы дел, касающиеся GG, взамен фальшивых, благодаря которым они выигрывали суды.
– Почему их не уничтожили?
Девушка жмет плечами.
– Думаю, кто-то из прокуроров, работающих на Golden group хотел обезопасить себя, если запахнет жареным. В любом случае, если сейчас ты обратишься с этим к хорошему специалисту, вся верхушка компании полетит со своих мест прямиком в тюрьму. Там и взяточничество, и угрозы, и вымогательство, и поддел документов, и тайный фонд. В общем, набор опытного мошенника.
– А насчет смерти На Бомина – ничего?
– Лишь то, что Ким Сокджин проходил подозреваемым по этому делу. Я могу кинуть тебе и эти документы, но его оправдали тогда. Отпустили на второй же день, думаю, без больших денег здесь не обошлось. А в отчете написано, что под стражу был случайно взят тезка настоящего убийцы по имени Ким Сокджин. Этого фантомного убийцу ищут до сих пор и, вероятно, будут искать до тех пор, пока не настанет срок давности по делу.
– И ничего нельзя сделать?
– А что сделать без доказательств? – девушка жмет плечами и улыбается.
«Очаровательно», – отмечает про себя Чимин и одобряет выбор брата, потому что Инха – красавица.
– Ты права. В любом случае, спасибо тебе. Я сегодня же отправлю эти документы, куда следует. И мы вместе с радостью посмотрим на падение тех, кто сделал это с Намджуном. У меня были мысли о том, что я должен наказать их самостоятельно, но это слишком легкое искупление. Я хочу, чтобы они потеряли все, а потом до конца своих дней гнили в тюрьме с осознанием, что, несмотря на их проделки, Пак Чимин смог их одолеть.
– Надеюсь, у тебя все получится. Я хотела бы тебе помочь, но больше не могу так рисковать. Теперь борись один на один.
Чимин коротко улыбается и кивает. Хватит уже проигрывать, пора реабилитироваться. Пак Чимин еще никогда не пропускал столько ударов подряд. Но всех их он отыграет одним, огромным ударом, который раскрошит GG на мелкую гальку.
***
Возвращаясь домой, Чимин снова застает Чонгука у своей квартиры. Парень попивает горячий кофе из термокружки, жует булочку и широко улыбается, когда замечает Чимина. Чон твердо решил, что своего добьется. Чимин его обязательно выслушает. Обязательно.
– Не устал? – бросает Пак, на Чона не смотрит и принимается вводить пароль.
– Нет. Ты все еще занят?
У Чимина в груди сдавливает. Он хочет отбросить все и кинуться Чону на шею, потому что это причиняет слишком много боли. Но он не уверен, что Чонгуку это нужно. Этот парень настойчив, Чимина отпускать не хочет, и может показаться, что он, действительно, влюблен. Но не приятная ли это иллюзия?
– Ты подружился со мной по поручению отца?
– Нет. Он поручил мне подружиться с тобой, но сделал я это по своей воле. Потому что ты понравился мне с первого взгляда.
– В школе я тебе не нравился.
– В школе мне никто не нравился. Как я понял, ты уже в курсе, что в школе я был с Бомином. Тогда я не обращал внимание ни на кого другого.
Чимину это слышать неприятно. Он поджимает губы, с силой сжимает ручку. Но, по крайней мере, это честно.
– В отцовском поручении я видел причину видеться с тобой. Оправдывал самого себя, пока не понял, что повернуть назад не могу, – Чон поднимается на ноги, смотрит на чиминово лицо, кладет руку на его плечо. – Позволь мне войти. Я хочу поговорить в нормальной обстановке.
– Ты копался в моем ноутбуке, – вспоминает Чимин и сбрасывает чужую руку. – Спокойной ночи, – он проходит в квартиру, оставляя Чона любоваться дверью.
– Это не так! – кричит он на весь подъезд. – И ты это прекрасно знаешь!
Но ответа не следует. Чимин проходит в квартиру, переодевается, кофе себе заваривает и садится за ноутбук. Он долго и тщательно просматривает документы, которые ему дала Инха, иногда злорадно улыбается, иногда грустно посматривает на дверь. Он, все еще, помнит, что Чонгук – единственный наследник Golden group. Когда она падет, ему придется несладко. Когда его отец и Сокджин отправятся в тюрьму, Чонгуку придется взять на себя ответственность за компанию, за всех сотрудников и партнеров. Но Чимин и так делает много, позволяя Чону-старшему жить, пусть и жизнью преступника. Он его отпускает, не станет идти к нему палачом, позволит насладиться жизнью за решеткой, как и положено дворняге вроде него. Этого должно быть достаточно, чтобы извиниться перед Чонгуком за свой следующий поступок.
Ровно в 20:00 Пак отправляет документы на почту следователя Вана с сообщением:
«Я надеюсь, Вы найдете этому материалу и тем деньгам, что я Вам дал, достойное применение. С Уважением, председатель PD-group, Пак Чимин. P.S. Жду приглашение на вечеринку в честь повышения».
Чимин смотрит на свое сообщение и улыбается.
Игра окончена, Чон Чонсок.
