Не истинная пара

Снейп здесь живет? Гарри стоит посреди большой комнаты и оглядывается. Камин, кресла, книжные полки по периметру комнаты. Хозяина в ней нет. Искать его по всему дому, что ли? Чувство, что тому плохо, не отступило, а как будто только усилилось. Сверху слышится звон стекла. Ага, теперь понятно, куда идти. И Гарри идет, достав на всякий случай палочку, которую чуть не роняет от неожиданности, когда просовывает голову в ближайшую приоткрытую дверь. Наверное, это кабинет: снова книги, стол, неудобное кресло, вроде того, для посетителей, у мистера Уолтерса, в котором невозможно сидеть, не выпрямившись как палка. И в этом пыточном кресле сидит (или лежит?) Снейп, уронив голову на стол. Одна рука под головой, другая свесилась вниз и, кажется, как раз из нее выпал стакан или флакон с какой-то жидкостью. Лужица от нее расползлась темным пятном на потертом ковре. Что делать, Гарри не знает, но надо же с чего-то начинать. — Агуаменти, — стакан с водой появляется у него в руках. — Мистер Снейп, сэр! — Снейп не реагирует, и становится страшно. Не шевелится. Может, он в обмороке? Гарри ставит стакан на стол и дотрагивается до плеча: — Профессор! Помогло. Мужчина неловко шевелится, поднимает голову. Ничего себе — он еще бледнее, чем обычно. Дышит тяжело и хрипло, взгляд мутный, волосы прилипли к влажной щеке. — Воды? — Гарри протягивает стакан, но Снейп отрицательно качает головой. — Что мне сделать? — Руку мне дай, — шепчет Снейп. Гарри кажется, что он ослышался. И пока в смятении решает, была ли это слуховая галлюцинация, Снейп сам находит его руку, сжимает ледяными пальцами, откидывается на спинку кресла и замирает. Стоять столбом над человеком, который, закрыв глаза, держит тебя за руку, как-то глупо, и Гарри медленно присаживается перед ним на корточки. Смотреть на Снейпа снизу вверх непривычно. Здоровенный нос выглядит еще больше, но это как раз нормально. А вот почему, кроме этого, внимательно рассмотрены ресницы и мочка уха, которая видна из спутанных волос? Гарри решает не думать об этом в данный момент, а отложить неудобный вопрос на потом. В те же темные закоулки сознания, где уже припрятана давешняя полусонная мысль про шрамы. Происходящая в голове революция неудобных вопросов напрягает до такой степени, что Гарри встает и трясет рукой, пытаясь освободить ее. Снейп отпускает ее, открывает глаза. Взгляд, сначала рассеянный, сосредотачивается на стоящем молодом человеке. Наверное, Снейпу настолько хочется сказать Гарри гадость, что он даже перестает скалиться от боли, прищуривает глаза, изображает — уж как сейчас может — презрение и хрипит: — Хорошо развлеклись, Поттер? — Не хуже вашего, — Гарри взвинчен этой странной ситуацией с состоянием Снейпа и ничуть не меньше смущен собственным разглядыванием бывшего профессора. Поэтому возникает желание уязвить, ткнуть в слабое место. — А рука моя вам зачем понадобилась, сэр? — Страшно? — по-видимому, это должна была быть усмешка, но больше похоже на судорогу от боли, — расслабьтесь, Поттер, не придумывайте лишнего. Я пролил зелье, которое давал вам, другой флакон далеко, а из такого состояния быстро… выводит… или оно, или прикосновения… к партнеру, — Снейп переводит дыхание. — Я вас гнусно использовал, вот и все. Гарри становится неловко, хочется как-то исправить ситуацию и перевести разговор в другое русло: — Где зелье, сэр? Я принесу вам. Выслушав указания, торопится к шкафу, сплошь заставленному разнокалиберными флакончиками, роется в них, отыскивает нужный на пятой полке слева и возвращается в комнату, где Снейп уже пытается сесть ровнее и застегнуть верхнюю пуговицу на черной рубашке. Обалдеть, он в рубашке! Ну конечно, он же не ждал никого, был у себя дома… Гарри обрывает свои возмутительные мысли о рубашках Снейпа и отправляет их в компанию к шрамам и ресницам. Потом как-нибудь. Снейп пьет зелье, немного оживает и жестом указывает на стул напротив своего кресла. — Давайте поговорим, мистер Поттер. * * * Черные глаза разглядывают Гарри. Серьезные, строгие. Наверное, ему еще больно. О чем ты думаешь, Поттер, опомнись! — Поттер, если мы не прекратим это, мы убьем друг друга. В лучшем случае кого-то из нас будут выхаживать в Мунго. Хотите этого? Гарри качает головой, не отрывая взгляда, и беззвучно отвечает: «Нет». — Партнеры не должны так сильно реагировать на все это. Стена уз, кроме того, что связала нас с вами, еще, видимо, усилила эффект любого действия. У вас уже начал появляться узор? Да? Покажите. Гарри протягивает руку. Снейп проводит по появившимся двум закорючкам подрагивающим пальцем, убирает руку, прокашливается. Гарри реагирует на это действие совершенно неправильно: мало того, что мурашки разбежались по всему предплечью, так и прикосновение показалось слишком коротким. — Чересчур рано и быстро, — Снейп снова сверлит глазами Гарри — он, что, считает, это Гарри виноват? — У меня то же самое, даже чуть больше, — демонстрировать, само собой, он не собирается. — Думаю, разумно будет сейчас обсудить правила для нас обоих, во избежание подобных инцидентов. — Но ведь это вы начали, сэр, — Гарри не хочет соглашаться со Снейпом немедленно, хотя и понимает, что поговорить обо всем происходящем нужно. — Это же вы пошли в тот клуб, а не я. Снейп подается вперед и вот теперь, кажется, начинает злиться: — Сдается мне, на вас произвело слишком сильное впечатление замечание мистера Коула. Я догадываюсь, что вы навоображали про меня своей безмозглой головой. Так вот, чтобы вы перестали трястись за свое самочувствие, я вас успокою: я был в этих чертовых «Химерах» два раза, и оба — по делу. Последний раз — два дня назад, только для того, чтобы узнать: есть между нами какая-то связь или нет. Да у меня гораздо выше шансы сдохнуть от вашей бурной личной жизни! — чтобы выкрикнуть последние слова, у Снейпа уходят, по-видимому, все оставшиеся силы, он обмякает в кресле и закрывает лицо рукой. Но это секундная слабость, он выпрямляется и уже тихо продолжает: — Со своей стороны могу гарантировать — все то время, что связь существует, таких проблем больше не возникнет. Так же, я думаю, нам необходимо учесть прочие пункты соглашения, — он берет со стола стакан с наколдованной водой, и сразу становится видно, что руки у него все еще дрожат. Делает глоток, и Гарри не может отвести взгляд от запрокинутой головы, от шеи, от крупного кадыка под кожей. Снейп перехватывает этот взгляд и кривится: — Ну, что скажете, Поттер? — Э-э-э… да, — надо собраться. — Да, сэр. — Что «да, сэр»? — Давайте обсудим другие пункты. И я тоже больше не буду нувыпоняли. Встречаться. — Рад, что нам удалось договориться, — интонации становятся все более знакомыми и неприятными, будто не он только что валялся за этим столом без сознания. — Через десять дней отцветет полынь, мне нужно будет собрать ее. Я беру вас с собой. Надеюсь, чертово партнерское соглашение посчитает это свиданием. А сейчас — к делу. Через три дня, вечером, мне понадобится ваша кровь. Опоздаете — задержите зелье и ритуал. Я могу на вас рассчитывать? — Я буду, профессор, — Гарри встает, — я пойду? — Идите, камин для вас я открою. Выходя из кабинета, Гарри оглядывается, натыкается на внимательный и напряженный темный взгляд и решает, что все прочие вопросы подождут до следующего раза. Гарри не так глуп, что бы там ни думал Снейп; он понимает: все, что происходило сегодня, нехарактерно для него — героя магического мира, студента третьего курса школы авроров и девятнадцатилетнего парня, имеющего подругу, с которой он иногда приятно проводит время. Рассматривать бывшего профессора, держать его за руку, наблюдать, как тот глотает воду — да он бы раньше никогда! «Мерлин, — Гарри вот уже час ворочается в постели, — это все дурацкое партнерство. Не выпить ли отворотного? — представив себе, как он советуется об этом со Снейпом, Гарри тихо смеется в подушку. — С ним на брудершафт. Хотя ему-то что: как был замороженный, так и остался, лишь психовать может». Но тут же вспоминается, что Снейп не только психовать может, но готов еще примчаться с зельем, смотреть встревоженно, держать за руку, снимая уже свою боль. «Так, хватит, — прерывает эти воспоминания Гарри. — Для отворотного рановато, а для снотворного — в самый раз». Встает и глотает зелье сна-без-сновидений. * * * Если бы Гарри сказал, что провел эти три дня совершенно спокойно и как обычно, он бы сильно покривил душой. Тревога, ожидание и даже предвкушение предстоящей встречи неимоверно раздражают и не дают сосредоточиться на обыденных привычных делах. Особенно нервно Гарри реагирует на ворчание и вздохи Кричера. В последнее время тот совсем расклеился, выглядит хуже обычного и выполняет свои домашние обязанности спустя рукава. Овсянка, поданная в этот раз на завтрак, недосоленая и подгорелая, и Гарри решает поговорить с домовиком по душам. — Кричеру невыносимо одиноко, хозяин, — домовик накручивает на палец уголок кухонного полотенца и грустно шевелит ушами, — хозяин Гарри скоро начнет учебу, и Кричер будет абсолютно один в целом доме. Кричер очень просит хозяина позвать в дом еще одного домовика. У Малфоев их много, а Кричеру поговорить не с кем, лишь с портретами. — Да как же это, — опешивает Гарри, — Кричер, ты же знаешь, что домовик передается по наследству вместе с домом. Ты тут был один, когда дом стал моим. Неужели ты думаешь, что я вот так — запросто — пойду к Малфоям просить домовика? — возникшая перед глазами картина настолько нелепа, что Гарри смеется, так искренне, как давно уже не смеялся. Кричер поднимает на хозяина грустный и покорный взгляд. В круглых глазах дрожат непролитые слезы. Это большое горе маленького существа вдруг кажется Гарри совсем не смешным. Их двое в этом особняке: человек и его домовик. И, получается, оба несчастливы. — Ну хочешь, я кошку заведу? Или собаку? — предпринимает попытку Гарри. — Собаку?! — грустного и одинокого домовика как не бывало, — Кричер боится собак! Кто будет гулять с ней, когда собака сожрет бедного Кричера? — А кошку? — Кричер давно мечтает убирать шерсть с ковров и штор. Спасибо, хозяин, — вредный домовик издевательски кланяется, — не надо. Этот эпизод единственный, который хоть как-то отвлекает Гарри от мыслей о партнерстве и о скорой встрече. Алиса с того самого неудавшегося свидания не пишет, а Гарри не ощущает ни малейшего желания извиняться, и уж, конечно, ни в коем случае не собирается встречаться с ней. Мысль о том, что Снейп снова, вот так, будет лежать без сознания, а еще больше о том, что он будет знать, что Гарри в это время кого-то трогает и раздевает, волнует гораздо сильнее, чем этого бы хотелось. Гарри смотрит на все те же два завитка узора и гадает, что это будет. А еще не дает покоя вопрос, почему узор у Снейпа начал появляться раньше и проступает быстрее. Мысленно представив себе тонкое запястье с голубой жилкой на внутренней стороне, край белого манжета, узкую ладонь и длинные пальцы, Гарри гулко сглатывает и обещает себе на будущее никогда так не делать и ничьих рук не представлять, будь они хоть трижды оплетены неизвестным узором. «Все нормально, — твердит Гарри самому себе постоянно, — это только партнерство так влияет, ничего больше. Еще месяц с небольшим — и все закончится», — и заставляет себя верить в это, так как если не верить, то впору впадать в отчаяние. Потому что мысли о Снейпе начинают занимать слишком много места в голове. Неприлично, пугающе много. * * * В назначенный день Гарри выходит из камина в гостиной Снейпа. Хозяин дома тут же, в кресле, в его руках книга. — Добрый вечер, профессор, — Гарри понимает, что тот давно уже не профессор и называть его так не совсем правильно, но от старых школьных привычек трудно отделаться, как, например, от привычки тереть свой шрам, который давно не болит, и ощущать себя неуютно в непосредственной близости от Снейпа. Конечно, Снейп немедленно заставляет Гарри почувствовать себя неуютно: встает, шагает навстречу чересчур близко, нарушает личное пространство. Но вместо замечаний об опоздании (хотя никто и не опаздывал) или еще чего-то привычного и ожидаемого, ведет себя странно. Отшатывается назад, обшаривает быстро бегающим взглядом всю фигуру Гарри, избегая глаз, снова шагает вперед. Протягивает руку, словно желает взять за плечо, или потрогать его, или погладить — черт его знает, что ему хочется — но отдергивает, не коснувшись, и хватается за палочку. С палочкой в руках он уже почти прежний: строгий и холодный. Указывает в сторону: — Прошу в лабораторию, мистер Поттер. Они будто играют в гляделки, пока удивленный зеленый взгляд не выдерживает давящего и пристального черного; спустя несколько ударов сердца Гарри отводит глаза. — Что вы встали? Несколько капель, Поттер, или вы боитесь? Конечно, Гарри не боится и направляется к указанной двери. Снейп, такой не похожий на того, о котором вспоминал Гарри последние дни, идет за ним. Если у него домашняя лаборатория такая, что же у него на работе? Здесь все заставлено шкафами со склянками, стопками пергаментов, ингредиентами. На столах — так хорошо знакомые по урокам зельеварения котлы, ножи, разделочные доски (в школе авроров нет зельеварения, и Гарри считает это большой удачей). А в углу булькает и шипит зелье, видимо, то самое, которое вкупе с заклинанием обещает им обоим освобождение. Снейп подходит к столу, достает пустой флакон: — Нужно несколько капель моей и вашей крови — позже я добавлю их в зелье. Вы готовы? И вдруг добавляет непривычно мягко и даже совсем не к месту: — Не надо бояться. Да Гарри и не боится — он просто удивлен, выходит, не с ним одним происходило в эти дни странное. Он протягивает руку и слушает, как сердце ломится через ребра наружу. Но это же не от страха. А от чего тогда? — Не эту. Другую. Необходима та, на которой будет узор, — хрипло, тихо и как-то интимно поправляет Снейп, его взгляд мечется от руки к глазам и обратно. Пока Снейп проводит эту нехитрую процедуру: проколоть — накапать — залечить, Гарри ненавидит себя за то, что в это время приглядывается, прислушивается — да что там говорить — и принюхивается к Снейпу. «Я сошел с ума», — мелькает мысль, но, оказывается, с ума сошел не только он. Залеченную руку Снейп не отпускает и молча смотрит на нее ровно четыре секунды. Эти четыре секунды меняют все. Резким рывком он притягивает Гарри к себе. Руки, те самые, которые являлись к Гарри в почти галлюцинациях, точно такие же, с пальцами и манжетами, судорожно глядят спину, сжимают плечи, хватают за ладони и снова скользят вверх. А в это время Снейп, словно не хозяин своим рукам, шепчет, задыхаясь: — Это всё не мы. Это не ты и не я, Поттер, ты понимаешь? Ты это понимаешь? Это соглашение, партнерство. Мы же не хотим. Не хотим. — Я хочу, — отвечает кто-то голосом Гарри, пугая его самого. — Не-е-т, — стонет Снейп, притискивая его к себе, прижимаясь лбом ко лбу. — Нет! — отталкивает резко и отступает сам. — Ни в коем случае, Поттер! Это недопустимо. Вы представляете, что будет потом, когда эта связь разорвется? Или вы хотите ненавидеть меня сильнее, чем сейчас? А так и случится. — И что теперь делать? — Гарри с трудом включает остатки здравого смысла и начинает осознавать, что Снейп прав. — Терпеть! — рявкает тот. — И не трогать друг друга! — перед Гарри уже привычный бешеный Снейп. — Через шесть дней у нас свидание. В лесу. Мордред всех раздери! И только попробуйте подойти ко мне близко, Поттер, я вас прокляну! Все, уходите, быстро!