***
Никогда бы не подумала, что Куки может доставлять столько проблем. В доме не осталось ни одного места, куда бы он не сунул свой нос. Этот пёс умудрился стащить со стола пару ломтиков шоколада и с аппетитом сжевать их. Видимо, Кентин всё-таки даёт своему питомцу печенья, несмотря на предостережения ветеринара. Мне пришлось сидеть с Куки весь день, потому как Кентин со своим отцом куда-то уехал. Честно говоря, он оповестил меня об этом ещё неделю назад, но название этого места я так и не запомнила. Если всё хорошо сложится, то Кентину удастся подписать военный контракт. Первое время я была наотрез против этого решения, но он так горел этой идеей, что мне пришлось смириться. Алекси был точно такого же мнения. Да и вообще все, кто знали об этом решении, были против. Но Кен всё равно стоял на своём. Видимо, отец был всеми руками за, нашёл-таки способ назначить собеседование на ближайшие даты сразу же после того, как его сын за семейным ужином высказал желание работать по контракту. Хотя сильного удивления я не испытала — военные действия на Востоке набирали обороты, поэтому конечно же требовалось как можно больше солдат. Поэтому сегодня я пила чай в одиночестве. Как обычно, практически весь шоколад был съеден мной и Куки, печенье же оставалось нетронутым. Ещё на столе был тарелка с какими-то леденцами и небольшой ежедневник, которая сильно отражала свет солнца. Как и полагается погоде в июле, было до тошноты душно. Шоколад таял сразу же, как я брала его в руки. Но чай был холодным. Я намеренно заварила его ещё вчера, чтобы он успел остыть. Улун приятно пить холодным, можно даже добавить немного молока из холодильника. Куки тоже нравился аромат моего напитка, он лапой пытался выбить чашку у меня из рук, но я лишь хитро смотрела на него и держала сосуд как можно крепче. Но этот пёс был очень похож на своего хозяина — не унимался, всё сильнее бил по посуде. Наконец, в соседней комнате послышался звон телефона. Я поставила чай на середину стола и покинула террасу. Входящий от Кентина. Я вдохнула побольше воздуха и взяла трубку: — Привет, милый. Ну как? — Всё прошло отлично, я уже всё подписал. Через неделю выдвигаемся. — его голос звучал так, будто он в чём-то был виноват. — Всё нормально? -Я…Ну… — Кентин замялся и около минуты издавал бессвязные звуки. — Гринфилд. — Да? — Мне… Мне так жаль. Я очень долго добивался тебя, а теперь… Теперь, — Кен нервно выдохнул, — когда у нас всё только стало хорошо я получаю работу, о которой мечтал последние два года. И, — он снова глубоко выдохнул и остановился, — и у меня не будет времени на то, чтобы видеться с тобой. Я стояла в замешательстве. Неужели он клонит к расставанию? Это не может быть правдой. Нас же связывает столько моментов! — Ты променяешь меня на работу? — Не говори так! — он фыркнул и снова куда-то пошёл. — Ты очень мне дорога, ты же знаешь. Но это лучший выход для нас обоих, всё равно мы рано или поздно расстанемся, на расстоянии очень сложно поддерживать отношения. Куки услышал голос своего хозяина из трубки и начал громко лаять. Мне пришлось его успокаивать. — Но мы же можем созваниваться, делать видеозвонки! Ты же не уезжаешь туда навсегда, когда-нибудь да вернёшься! — Это да, но, — он запнулся, — но я не знаю, когда вернусь и как часто буду в городе. — Я буду ждать! — Пожалуйста, Гринф. Мне и так очень больно всё это говорить. Я громко топнула ногой. Что-то тут не так. Он никогда бы не сказал такого, да даже не подумал бы о таком. Без чьей-то подачки. Я намеренно повысила тон и чётко произнесла каждое слово: — Это всё из-за твоего отца, да? Это он заставил тебя расстаться со мной? — Прекрати, пожалуйста. — Это ты прекрати! — внутри начало закипать, я всё-таки вышла на террасу. — Ты делаешь мне больно своими словами, слышишь? Кентин тоже повысил голос и начал что-то кричать. Я подошла к столу. Улун был разлит, а чашка лежала разбитая на полу, возле стула, на котором я сидела. Куки помчался за мной, ударился о ножку стола и остановился. Уставился куда-то впереди себя и тихонько заскулил. Я присела рядом с ним на корточки, зажала телефон у уха и осмотрела его. В левой лапе был виден небольшой осколок. До косметички идти было долго, поэтому я взяла бедолагу-пса на руки и отправилась за пинцетом вместе с ним. — Я ещё раз говорю, у нас нет другого выхода! — тон изменился настолько, что было понятно — у Кена уже искры летели из глаз. — Хоть собаку свою забери. — чуть не упала, запнувшись о какую-то игрушку на полу. — Мама заедет за Куки. Я опешила. — То есть ты даже видеться со мной больше не хочешь? Мы все втроём громко фыркнули. — Гринф. В носу закололо. Подкатывали слёзы, но я не простила бы себе, если бы заплакала прямо сейчас. — Не надо. Я всё поняла. Не напрягай мать, я сама завезу. Пока. Я подняла голову, чтобы телефон упал на пол. Поднявшись на второй этаж, я толкнула дверь ногой и зашла в ванную комнату. После того, как его отпустили, Куки никак не хотел сидеть спокойно: он пытался зализать рану. Я как можно быстрее вытащила пинцет и убрала стекло из лапы четвероногого. Он стойко вытерпел пытку зелёнкой, но всё равно почти всю её слизал. Весь оставшийся день мы с Куки разделили на той же самой террасе. Наступил вечер. Погода оставалась всё такой же душной, будто ветер совсем забыл о своей обязанности существовать. Я открыла свою машину, которая досталась мне от умершего из-за инсульта в прошлом году дяди, усадила на заднее сидение Куки и захлопнула дверь. Вернулась домой, налила улуна в термос, вернулась. Пёс выглядел истощённым от жары. Я включила одну из многочисленных песен в стиле кантри, наполовину открыла заднее окно и завела машину. Куки оживился, высунул голову и, подобно всем собакам, открыл пасть. Мама Кентина, как всегда, была очень мила. Видимо, она ещё не знала о нашем с Кеном телефонном разговоре. Не желая застать её сына, я учтиво отказалась от приглашения на ужин, пожала наполовину зелёную лапу пса и отправилась обратно. По пути ко мне пришла мысль о том, чтобы посетить Алекси и поговорить о случившемся. Как только показался дом близнецов, слёзы снова подступили, в горле появился ком. Когда мой синеволосый друг открыл дверь, я была уже на грани. Как только мы зашли в его комнату, я расплакалась. Я ревела так сильно, что после того, как успокоилась, глаза были до безобразия опухшими. Милый Алекси всячески пытался меня успокоить, но, когда я начинала говорить, он замолкал, слушал весь мой бред до самого конца. Я осталась в доме близнецов на ночь.***
От разрыва я отходила следующие четыре месяца. Сегодня пятнадцатое сентября, от Кентина не было никаких известий с того самого дня в июле. Мне пришлось всё-таки принять действительность, отказаться от надежды быть с ним снова и отпустить этот период моей жизни. Сейчас, в данный момент, мне хорошо. Я пью всё тот же чай улун, на всё той же террасе, шесть недель назад завела себе собаку. Её зовут Ликота, она лабрадор с большим коричневым пятном на спине. Она точно также, как и когда-то Куки, каждый день пытает выбить чашку у меня из рук. Но у неё не выходит. Шоколада она от меня никогда не получит, я соблюдаю все советы от ветеринара моей любимой Ликоты, а печенья уж тем более — его в нашем доме уже давным-давно нет.