Друзья?

Август плавит тело изнуряющей жарой от которой все мысли превратились в желе, а способность мыслить разумно стала какой-то исключительной суперсилой, доступной лишь избранным. Алекс Стэнделл — не из их числа, разумеется. Чертыхается, завязывая голову цветастой пляжной рубахой. Обгорит, конечно, со своей белой кожей на этом солнце, как черт. Все лучше, чем если башку напечет, и он рухнет без чувств в толпе всех этих незнакомых людей, разговаривающих черт пойми на каких языках. — Ты что ли рехнулся? Зак вырастает тотчас за спиной, накидывая на бледные плечи Стэнделла какое-то индийское сари, расшитое замысловатым узором. Серьезно, блять? Лучше ничего не нашел? Хотя нет. Это ж Зак. Откуда здесь Зак? Алекс ведь с Чарли сюда отдохнуть собирался. Отель выбрали и купили билеты, чтобы развеяться перед первым годом в колледже. Репетиция медового месяца, все дела. Вот только Алекс все, как обычно, испортил, перед самым вылетом закатил натуральный скандал из-за опостылевшей чрезмерной заботы. Он кивает: — Я понял. У меня все же случился тепловой удар. Тебя же здесь нет. Знаешь, Зак, это странно. То, что мой перегревшийся мозг выдает мне картинки с тобой, а не с Чарли, которого я подло бросил в аэропорту, прихватив с собой паспорта и билеты. Так, что он и на следующем рейсе не прилетит. Обезопасил себя, так сказать. Пиздец я какой-то, а не любящий парень. Галлюцинация как будто не возражает, даже бровью не дернет: — Ну ладно, как скажешь. Но в тень мы все же уйдем. А еще возьмем тебе разноцветный коктейль. Тот, где больше льда и алкоголя поменьше. Бухой ты дел каких-нибудь еще натворишь, — согласно кивает и тащит его солнцепека в прохладную глубь пляжного бара. Алекс с облегчением выдыхает, подставляя лицо потокам холодного воздуха, которые щедро производит кондиционер. Алекс этой машине сейчас готов молиться на полном серьезе. Спрашивается, и чего там сиднем сидел на песке, для чего изображал из себя пережарившегося тюленя, ныряя раз за разом на глубину, пытаясь достать до самого дна и, возможно, отыскать там раковину и пару жемчужин? Ударенный на голову ненормальны придурок. Нет, полный и окончательный псих. — ... похолоднее пожалуйста. И, если можно, без рома. Спасибо, — Зак-призрак забирает у бармена пару запотевших бокалов. Алексу один отдает и запихивает на плетеный диванчик за столик, удобно расположившийся в уединенной нише из сплетения лиан и ветвей каких-то неизвестных деревьев. Алекс названия и не пытался запомнить? Зачем? Здесь, в тропиках, просто иной мир. Потусторонняя, сука, реальность. Которую он очень скоро покинет. Алекс стаскивает расшитую тряпку с плеч и разматывает рубашку-тюрбан, защищавший голову от палящего солнца. Удобно устраивается в ворохе мелких, но воздушно-мягких подушек и отпивает коктейль. Почти что стонет от охватившего тела блаженства. — Это охуенно, чувак. — А то я не знаю, что надо после того, как перегрелся на солнце. Тебя бы еще в прохладный бассейн, но это мы позже устроим. Пока чуть-чуть здесь оклемайся. И подмигивает. Просто подмигивает без какого-то тайного смысла, а Алекс сразу почему-то вспоминает и тот бассейн в их школе, и борьбу в раздевалке, и реакцию тела, а еще — жгучий, смешанный с ужасом стыд, и почти болезненное возбуждение. Потребность, чтобы Зак Демпси протянул руку и коснулся его. Прямо там. — По идее мне должен мерещиться Чарли, а вовсе не ты, — выдает он ненастоящему Заку зачем-то, как будто пытается тему сменить. Тему своего разговора с собой? Приплыли, мля... Ебануться. — Ну, я все же твой лучший друг. Но я, знаешь, польщен. А что за кошка между вами пробежала? Расскажешь? Зак кажется максимально заинтересованным и даже голову чуть наклоняет, приготовившись слушать, а Алекс залипает на смуглые пальцы, выписывающие буквы по кромке бокала. Он фыркает: — Да, а то моя галлюцинация про это не в курсе. Но раз ты просишь. Я банально устал. Наверное, для меня он очень хороший, и вся эта забота, попытки наставить на верный путь. Достало. Это не с тобой бить стекла в школе и громить кабинет директора. Демпси ржет: — Было круто. Белозубая улыбка и столько счастья в глазах. У Алекса сердце в груди колотится, как дурное. >> Это глюк, Алекс Стэнделл, лишь твой собственный глюк. Впрочем, значит можно рассказать ему все без утайки. Это как свои же мысли по полочкам разложить. Говорят, иногда помогает. — Я так по тебе скучаю, пиздец. Зак зависает. Вот как в мультиках. Натурально. Просто подвисает в пространстве с бокалом, не донесенным до рта. Медленно ставит его обратно на стол и спрашивает осторожно. Как у буйного психа, что в любой момент кинется к твоему горлу с ножом: — В смысле? Как?.. Ты же тут не очень давно. — Нет, ну мы видимся после окончания школы, конечно. Но это все не то и не так. На бегу, скомкано и вообще... как подделка. Мне тебя не хватает. Наших тусовок вдвоем, вылазок ночью на крышу... — он осекается и снова краснеет. Ну да. Крыша и ночь, а еще поцелуй, на который Алекс решился. Поцелуй, который он так никогда и не забыл. Поцелуй. Зак и его мягкие удивленные губы. Привкус пива, орешков кешью. И звуки над городом, что совершенно исчезли, и адский звон в голове, разрывающий перепонки в лохмотья. — Я помню... — Зак почему-то охрип. Он тянется через стол и пальцем обводит по контуру Алекса губы. Это глюк, но Алекс забывает дышать. Алекс глаза закрывает и позволяет ему. А после губы чуть-чуть расслабляет, чтобы палец мог глубже скользнуть, а он — обхватить его, как леденец, чуть втянуть... — ... все еще помню вкус твоих губ. — Тебе нравятся девчонки, как это ни грустно. Мы бы были потрясающей парой... — Алекс делает паузу и заливисто ржет от потрясения в этих темных глазах. Блять, он смотрел бы в них вечность. — Ой, да брось, я шучу. Ты — мой бро. Допил свой коктейль? Ты обещал мне бассейн. Алекс подрывается первым и по затененным переходам бежит вглубь отеля, слыша настигающие сзади шаги. Руки ловят его на середине дороги, спиной прижимают к груди. Алекс чувствует, как сердце стучит в его спину. Галлюцинация? Всего лишь от солнца? Может быть, наркотик в еде?.. — Друг, значит? — грозный рык. И не дернуться, держит очень уж крепко. — Друг. Лучший друг, — Алекс в ответ буквально пищит. — Я не хочу быть твоим другом. Хочу тебя целовать... твои плечи и шею... хочу быть с тобой. Я столько хочу... Зак будто пьяный, он покрывает поцелуями кожу, запускает в волосы пальцы, и Алекс плавится, Алекс по рукам его готов стечь, как мороженное, расплавившееся на том самом солнце. Это ведь Зак. Которого здесь сейчас нет. — Хочешь, — Алекс сипит и кивает, пытаясь остатки самообладания в кучу собрать и сберечь. — Потому что это не ты. Тебя мой поврежденный жарой рассудок придумал. — На самом деле, я здесь, — Зак ловит его губы губами и на пару секунд замолкает, погружаясь в медленный поцелуй. Бормочет после, не отрываясь: — Если бы ты не забросил телефон куда-нибудь под диван, или может быть, не утопил на дне океана, ты получил бы мои сообщения и знал, что я еду к тебе. Не мог же я допустить, чтобы ты тут один что-нибудь без меня начудил? Алекс бормочет бездумно. Алекс как пришибленный или пьяный. Алекс вообще не в себе: — Угу, чудить, так — нам вместе. — Именно это я имею ввиду... — Стой... — Алекс просыпается будто и от ужаса покрывается липким потом, пытается отодвинуться, ускользнуть. Не выходит, потому что Зак не даст ему убежать: — Алекс, тихо, успокойся. У нас все нормально. — Ты... все это время был ты... — Да, и ничего страшного не случилось. Я приехал, чтобы быть здесь с тобой. Здесь и дома, если позволишь. На самом деле, это Чарли мне позвонил, как бы я иначе узнал, в какую часть мира тебя унесло. — То есть... Чарли? Попросил, чтобы ты приехал... вернул? Зак качает головой и снова легонько целует: — Кажется, Чарли понял все намного раньше меня. — В смысле? — В смысле, мы созданы с тобой друг для друга. Все просто. Ведь ты говоришь, что он для тебя слишком хороший, раздражаешься на заботу и в целом места себе не находишь, все время чувствуя, — не так и не тот. А, если мы с тобой вместе, все на своих местах. Минус на минус дает плюс. Если ты что-то из физики помнишь. Плюс — это мы. Так, как нужно и должно. Скажи мне, что ты не чувствовал это?.. — Я чувствовал, но... Зак покаянно кивает: — Ты первый понял. На крыше или даже чуть раньше. Прости... до меня иногда очень долго доходит. Но теперь... Я приехал, чтобы забрать тебя, Алекс. Оставить себе навсегда, и если ты против... — Не против. * Здесь, в этой части мира, так душно, что плавятся кости и раскисают мозги. Здесь хочется снять с себя кожу и залезть в глубокий бассейн, обложиться глыбами льда и пытаться до конца не растаять. Здесь, ближе к Южному полюсу, происходят странные вещи. Алекс до сих пор не уверен — может быть, это он? Тепловой удар? Дурман-трава? Или те благовония, которые персонал в номерах разжигает во время уборки? Алекс до сих пор не уверен, но Зак опускает его на прохладные белые простыни. Зак его раздевает, касаясь каждого оголяющегося участка пальцами, губами... везде. Зак, закусывая губу, неуверенно бормочет: — Я ни разу еще. Боюсь сделать больно. — Не бойся, — шепчет Алекс ему. И все сомнения, страхи исчезают куда-то. Возможно, их просто в океан смывает гигантской волной.