***
Квартира оказалась неожиданно просторной и светлой. Уютная кухня, большая комната и, судя по всему, полноценная ванная, не ограниченная душевой кабинкой. — Не стой у порога, проходи в комнату, а ещё лучше — сразу в душ: ты весь какой-то пыльный, да и кровь смыть надо. — Куроо быстро собирал разбросанные по квартире вещи. — А я пока приберусь. — Ну-ну. Оказывается, меня не ждали. Тсукишиме и самому хотелось ополоснуться, поэтому возражать он не стал: прихватил из сумки футболку с шортами и направился в сторону ванной. Открыть дверь Тсукишима не успел, Куроо обнял его за талию, прижал к себе и носом уткнулся в затылок. — Ждал, Тсуки. Ты даже не представляешь… — Он внезапно сбился с мыслей и, наплевав на всё, просто обжёг всей силой своего желания. — Двигай мыться, пока я добрый и забыл о том, как всю неделю пришлось вкалывать на подработке, чтоб оставить выходные для тебя. Уговаривать Тсукишиму не пришлось. Захлопнув за собой дверь, он какое-то время не двигался, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, а потом медленно, как во сне, стянул грязную одежду и включил воду… — Моя очередь. — Куроо протиснулся мимо Тсукишимы. — Аптечка на столе, надеюсь, ты знаешь, как пользоваться перекисью и пластырем. — Лёгкий поцелуй в нос: судя по всему, Куроо вновь пребывал в игривом настроении. — Я быстро, не скучай. Тсукишима поморщился от глупой выходки, но послушно направился в сторону кухни. Так. Где тут зеркало? Сжимая в руке аптечку, он вернулся в комнату. Оглядевшись, Тсукишима искомый объект не обнаружил, зато смог более детально оценить интерьер комнаты, посреди которой выделялся размерами шикарный диван. Часть диванных подушек сброшена на пол, там же красовалась последней моделью игровая приставка. Внушительные колонки и две огромные плазмы, пустыми экранами уставившиеся со стены на диван, навевали мысли о жарких баталиях, бессонных ночах и нешуточных тусовках. Кровать-полуторка скромно притулилась в углу рядом со шкафом-купе и захламлённым учебниками-тетрадями столом. Удивительно, что на столе не было компьютера, хотя… Тсукишима перевёл взгляд к противоположной стене: там, занимая всю поверхность приставленных друг к другу столов и какой-то тумбочки, мониторов было более чем достаточно. Впрочем, как и различных блоков, ноутбуков, телефонов и ещё каких-то гаджетов и фурнитуры. Интересно, Куроо собирается магазин электроники открывать? Или… Незамеченные ранее среди этого хлама отвёртки, паяльник, какие-то пилочки и прочая ремонтно-вспомогательная мелочёвка, заставили Тсукишиму уважительно присвистнуть, тут же скривившись от боли в повреждённой губе. — У меня Кенма в друзьях, не забыл? — Куроо, вытирая голову пушистым полотенцем, в одних шортах вышел из ванной. — Вот и пришлось научиться. И, как оказалось, в «железе» я разбираюсь не хуже, чем Кенма в своих «стратегиях». А там уж и в привычку вошло, да и заработок неплохой. Последнее время от клиентов отбоя нет, приходится каждый день после тренировок уделять этому внимание. Наплевав на расчёску, он встряхнул головой и перекинул длинную чёлку назад, пригладив волосы раскрытой на манер гребёнки пятернёй. Непривычный облик и пара упавших на высокий лоб прядок сподвигли Тсукишиму невольно податься вперёд и смахнуть непослушные вихры в сторону. Не ожидавший подобного Куроо, растерянно моргнул, но тут же широко улыбнулся. — Давай помогу. Он забрал из рук Тсукишимы аптечку и кивнул в сторону кровати. Тот не стал возражать, осторожно присаживаясь на самый край и наблюдая, как Куроо ловко разбирается с упаковкой пластыря и смачивает ватный тампон перекисью. — Не рыпайся. Куроо подошёл вплотную, легонько прикоснулся к ссадине на скуле, а потом осторожно снял мешавшиеся очки. Повертев их в руках и внимательно рассмотрев оправу, он положил их на стол и вопросительно уставился на озадаченного Тсукишиму: — Что? — Думал, примеришь. Всех отчего-то тянет на подобное. Бесит. А ты на исключение не похож. — Я — не все! — Куроо внезапно зашипел и подул на пострадавшую руку. — Так что не смей… — Хорошо, не буду. Но оставлю за собой право по-прежнему считать тебя излишне самоуверенным засранцем. — И тут Тсукишима завёлся, видимо, окончательно избавляясь от стресса и выплёскивая накопившийся негатив в крике: — Вот какого чёрта ты полез в драку? Ладно я — получил бы в морду, поцеловал асфальт и молча свалил. Так нет же! Тебе понадобилось руками размахивать. Пальцы лишние?! Или тебе в волейбол играть надоело? Как можно настолько безответственно относиться к собственным рукам! Ногами мяч блокировать собрался? Куроо, практически не слушая, фотографической памятью проглатывал кадр за кадром с изображением взволнованного, немного взъерошенного и безжалостно сверкающего глазами Тсукишимы. — Никогда не видел тебя таким, — низким голосом завибрировал Куроо. — Потрясающе. Не думал, что ты способен на подобное проявление эмоций. Хотя, нет… Должен был догадаться. Ты же обалденно страстный! Ну не может твоя натура быть настолько противоречивой. — Хватит. От неожиданного комментария Тсукишима вспыхнул ярким румянцем. — Ага. Краснеть ты, оказывается, тоже умеешь. — Куроо усмехнулся. — Сначала переживаешь за меня, потом смущаешься от комплиментов… Тсуки! Сегодня просто вечер сюрпризов. Ещё будут? Тсукишима внезапно остыл и расплылся в предвкушающей улыбке, а Куроо подобрался в ожидании очередной подколки. — Будут, будут. Не сомневайся. — Тсукишима откинул голову назад, подставляя для обработки ссадину на скуле. — Лечи давай. Пластырь отлично скрыл досадное повреждение, а вот с губой пришлось повозиться: снаружи нежная кожица уже зарубцевалась тонкой корочкой, а изнутри так и продолжала пощипывать, отчего Тсукишима постоянно касался ранки языком. Куроо заметил и… не выдержал. Осторожно прикоснувшись губами, он лизнул ранку, заставляя Тсукишиму раскрыться и податься навстречу, позволяя плавно закружить языки в долгожданной встрече. Но долго терпеть все эти нежности и осторожности Куроо не смог, резко надавливая и углубляя поцелуй. Тсукишима вздрогнул и, широко распахнув глаза, задохнулся от вспышки острого удовольствия вперемешку с болью. — Что же ты со мной творишь, воронёнок? Куроо тихо зарычал, прекращая целоваться, но продолжая зализывать ранку, прекрасно ощущая, как Тсукишиме это нравится. А тот и не сопротивлялся: позволяя Куроо развлекаться с поцелуями-вылизываниями, сам вовсю занимался исследованием крепкого тела, весьма заманчиво реагирующего на поглаживания, нажимы и уверенные касания чувствительных точек. Тсукишима заходился восторгом от эмоциональных откликов в ответ на его ласки, а внутренняя пружина Куроо продолжала раскручиваться маховиком неудержимого желания, постепенно захлёстывая обоих. Футболка с шортами слетели мгновенно. Тсукишима поёжился; Куроо замер в восхищении. — Нет, ну до чего же мне понятливый соулмейт достался! Он стянул собственные шорты, с усмешкой подчёркивая, что и сам озаботиться наличием нижнего белья не удосужился. Тсукишима согласно хмыкнул, встречаясь взглядом с Куроо и демонстративно меняя позицию на более удобную, вытягиваясь на кровати во весь рост и раздвигая ноги. Куроо, единым гибким движением оказавшись сверху, прижался к нему всем телом, мечтая когда-нибудь прибить этого провокатора. А ещё лучше — голым запереть в своей комнате, повесить табличку «моё, не трогать!» и зацеловать до смерти. С поцелуями, кстати, Куроо злоупотреблять не стал, понимая, что ещё немного — и сорвётся. Губами ненадолго задержавшись на горле и ключицах, получив многозначительный тычок от Тсукишимы, он слегка притормозил, контролируя силу засосов. Ни хрена не получалось! Тихо застонав от разочарования, Куроо облизал бледно-розовый сосок и весьма ощутимо прихватил его зубами. Вздрогнув, судорожно всхлипнув и вцепившись Куроо в волосы, Тсукишима от неожиданно-приятных ощущений совсем поплыл, желая немедленного повторения и тут же получая «добавки» от жёстких пальцев, подключившихся к игре с сосками. Но хотелось большего! Понятливо кивнув, Куроо, уткнувшись в живот Тсукишимы и вдыхая знакомый запах чистой кожи, попытался хоть немного взять себя в руки. Но предатели-руки давно уже не слушались, нарезая круги на бёдрах Тсукишимы и постепенно подбираясь к заветной цели. Покружив языком возле пупка, Куроо подбородком потёрся о член Тсукишимы, поцеловал влажную головку и с сожалением отстранился. Присев на колени и немного откинувшись назад, он шире развёл ноги Тсукишимы, упиваясь потрясным зрелищем сгоравшего от нетерпения и предвкушения соулмейта. Куроо пару раз дрочнул свой член, собирая смазку, и без промедления переместил липкие пальцы к горячей промежности, раздвигая, дразня, слегка надавливая и… внезапно останавливаясь. Куроо сглотнул и ме-е-едленно провёл дрогнувшими пальцами по гладкой, нежной, без единого волоска коже. — Сюрприз? — Тсукишима не смог удержаться от ехидной подначки, но тут же понял, что локальный пиздец в виде съехавшего с катушек Куроо щадить его задницу не будет. — Сумка, Куроо. Принеси пакет из моей сумки. Куроо! Как ни странно, но тот послушался. В заторможенном состоянии Куроо вернулся к кровати с небольшим пакетом и вытряхнул его содержимое рядом с Тсукишимой. — Нет. Не с тобой и не в этот раз. — Презервативы полетели куда-то на пол. — Запасливый, — криво усмехнулся он и отщёлкнул крышку, заинтересованно выдавливая прозрачный гель в руку. — А это… Тсуки! Без меня?! Возмущённый Куроо вертел в руках расширитель, задумчиво растягивая по нему смазку. — Ну почему же сразу без тебя? — Тсукишима поёрзал, устраиваясь поудобнее и подтягивая под голову подушку. — Помнится, тебе понравилось. И вообще, долго ты ещё собираешься… — Ты ведь понимаешь, — расширитель, плавно раздвигая тугие мышцы, невольно заставил сжать ноги, но Куроо не позволил, — что за всё придётся расплачиваться, Тсуки? — Игрушка полностью вошла, но внутри не задержалась, Куроо тут же вытянул ее обратно. — Или тебе хочется именно этого? Куроо, прищурив жёлтые глаза, наблюдал за выражением лица Тсукишимы, с каждым нажимом увеличивая скорость и резкость. А тому уже ничего не хотелось, кроме одного — Куроо. Но как донести эту простую мысль до поймавшего добычу кошака, Тсукишима не представлял, понимая: скажи он ещё хоть слово и… Оставалось надеяться на их связь, «зеркалить» чувствами и… ох-х… — О, да! Куроо ждал именно этого — стона, тяжёлого выдоха и дрожи закусившего от удовольствия губу Тсукишимы. — Попался. Расширитель вновь прошёлся по простате. Отзывчивые стоны распаляли неимоверно, хотя, казалось, куда уж больше. Куроо и пары минут не вытерпел, убирая расширитель и вместо него упираясь в разработанное отверстие членом. — Посмотри на меня, Тсуки! — Он нагнулся ближе и поцелуем смахнул проступившую в уголке глаза слезинку. — У тебя глаза от страсти темнеют. Намертво вцепившись пальцами в ягодицы, Куроо плавно вошел в Тсукишиму и замер, позволяя привыкнуть к своему вторжению. Тсукишима не ожидал, что это будет так… захватывающе, непривычно и… немного больно. Но Куроо зациклиться на дискомфорте не позволил, тут же устанавливая темп и навязывая удобную для него позицию, с каждым толчком приподнимая Тсукишиму чуть выше и вынуждая сомкнуть ноги у него на пояснице. Куроо буквально взорвался движением, сходя с ума от тихих стонов и шторма ярких эмоций под давлением дикого желания кончить. Тсукишима, положив ладонь ему на живот, пытался то ли остановить, то ли подтолкнуть к чему-то, но Куроо уже на всё плевать. Мощно врываясь внутрь, он с каждым толчком приближался к оргазму, достигая взрывного пика буквально за секунды и выплёскивая сперму на внутреннюю сторону бёдер разочарованно застонавшего Тсукишимы. — Я сейчас, Тсуки, сейчас. Он нашарил на полу первую подвернувшуюся под руку тряпку и быстро вытер потёки семени, отшвырнув использованный кусок ткани обратно. Оттолкнув руку Тсукишимы от члена, Куроо до середины вобрал его в рот, кружа языком по головке. Руки Куроо тоже не остались без дела: раздвинув сжавшиеся мышцы ануса, он ввёл внутрь два пальца и нежно надавил на стенки, отыскивая и стимулируя простату. С удовольствием прислушиваясь к участившемуся дыханию и беспрерывным стонам, Куроо, ощутив на языке первые капли солоноватой жидкости, чуть отодвинул голову и раскрыл рот, позволяя Тсукишиме видеть белёсые всплески, растекавшиеся по его губам. Облизнувшись, Куроо подтянулся выше, сжимая скользкое от пота тело в объятиях и нежно целуя в подбородок. — Ещё. Тсукишима выдохнул желаемое до того, как понял, что произнёс это вслух. — Блядь, Тсуки! Я твоё грёбаное «ещё» скоро в рамочке на стену повешу. Ты меня с ума сведёшь! — Надо полагать, ты жутко против. Тсукишима хрипло рассмеялся и шевельнул бёдрами, намекая на упиравшийся ему в живот член. — Ненасытный. — Куроо перекатился набок и притянул его спиной к себе. — Как же мне нравится. Ты — нравишься. — Куроо, покусывая его за шею, тихонько засмеялся, заметив вспыхнувший румянец. — Боги, Тсуки! Ну разве можно так реагировать на признания и комплименты? Я ведь запомню, м-м-м… — Заткнись, — привычно огрызнулся тот; правда не восстановившееся до конца дыхание опять сбилось, а красные щёки всё ещё выдавали смущение. — Ты только представь, — Куроо зажал в руке увеличивающийся от притока крови член Тсукишимы, — идёт матч, нас с тобой разделяет лишь сетка и… — Монолог совершенно не мешал ласкать податливое тело, пальцами оглаживать мерцающую татуировку и чувствительно прикусывать кожу на плечах и лопатках. — …Мои мысли о том, как сексуально выглядит этот сосредоточенный блондин с очаровательным румянцем на скулах. Куроо немного сместил Тсукишиму вперёд и согнул его ногу, приставив член к разведённым ягодицам и начиная медленно водить им вверх-вниз, дразня лёгким нажатием на сфинктер, но не позволяя себе продвинуться дальше. Вот же гад! И как теперь Тсукишиме в волейбол играть?! Впрочем, плевать. Какой на хрен волейбол, когда сейчас в его задницу упирается шелковистая головка члена. — Куроо! Угрожающе зашипев от нетерпения, Тсукишима перебросил ему смазку. — М-м-м? Добавить? — Тот быстро выдавил гель в руку, размазал по члену и без дальнейших понуканий резко вошёл до конца, звучно шлёпнув яйцами по упругой заднице. — Кайф. Тсукишима в ответ промычал что-то невнятное и потянулся к собственному члену. — Не смей. — Куроо плавно двигался и внимательно за ним следил, улавливая малейшие изменения в желаниях и ощущениях. — Я вижу, Тсуки… чувствую… знаю… хочу, чтобы нам… обоим… было хорошо… — Сильнее! Тсукишима не выдержал, теряясь в потоке чужого голодного ожидания. — И жду, когда ты сам это скажешь. Не разделяя единения тел, Куроо развернул Тсукишиму, поставив на колени и придвинув ближе к краю кровати. Спустившись на пол, Куроо последним рывком притянул его к себе и перестал сдерживаться. Влажные шлепки, прерывистое дыхание и тихие, умоляющие стоны окончательно добили, снимая ограничения и попытки рационально мыслить. Вдалбливаясь с каждым разом глубже и глубже, меняя силу толчка и угол проникновения, Куроо просто млел от вздрагивающего под его напором тела. Член чуть ли не гудел от напряжения, а руки плотно фиксировали бёдра, неосознанно пригибая Тсукишиму ближе к кровати, пока совсем не придавили к мокрым от пота простыням. Но Куроо даже внимания на это не обратил: уперевшись в кровать коленом и нависнув над Тсукишимой, он не прекращал с полной самоотдачей трахать этого упрямого… язвительного… занудного… страстного… желанного… любимого… воронёнка. Рывки и напор Куроо сводили с ума, не позволяя нормально вдохнуть; Тсукишима буквально откусывал столь необходимый лёгким воздух, хриплыми стонами выдыхая жар невообразимого удовольствия. Куроо… так хорошо… потрясающе… ещё… немного… да-а-а! Вздрагивающий от оргазма Тсукишима финальным стоном мгновенно довёл Куроо до высшей точки наслаждения, заставив победно рыкнуть и в последнем толчке излиться внутрь до боли сжавшего его член тела.***
— Ты мокрый, липкий и солёный, — лениво прошептал Куроо, лизнув Тсукишиму в плечо. — Напомнить, кто сделал меня… — Ш-ш-ш, Тсуки. Ну вот в кого ты таким вредным уродился? — Извернувшись, Куроо заглянул ему в глаза. — Ох, не отвечай. В папу с мамой, да? Считай, что твоя сногсшибательная ирония достигла моего понимания. Огрызнуться Тсукишима не успел — урчание в животе сбило весь настрой. — Ауч. Покарайте меня, небеса! Тсуки, прости, я как-то не подумал. — Куроо приподнялся с кровати. — Пять минут, и всё в ажуре: онигири у мня ещё с утра остались, а салат я в миг настругаю. Могу рис с карри приготовить, хочешь? — Салата с онигири хватит. Постой… приготовить? Ты?! — Что это ещё за удивлённая рожа? Вообще-то, я давно один живу, пришлось научиться. И очень даже ничего получается… По крайней мере, Кенма с Бокуто съедают без претензий. — Куроо внезапно расплылся в ехидной улыбочке. — Только не говори, что великий и всемогущий Тсукишима не умеет готовить! — Я в душ. — Состряпав невозмутимую мину, тот сполз с кровати и постарался не обращать внимания на дикий хохот. — Между прочим, это была моя футболка! Тсукишима, поднял с пола шорты с футболкой, возмущённо уставившись на… — Ну уж извини! Что первым под руку попалось. — Куроо продолжал глупо хихикать. — Да ладно тебе! Постираем, до завтра высохнет. — Он плавно соскользнул с кровати и забрал футболку. — Иди в душ, а то передумаю готовить и присоединюсь. — Обойдёшься, — фыркнул Тсукишима и закрыл за собой дверь в ванную.***
Мерное гудение стиральной машины прерывалось неосторожным звоном посуды и пиликаньем микроволновки. Тсукишима, выйдя из ванной, отметил, что Куроо сменил постель и… забыл надеть шорты, музыкально мурлыча себе под нос какую-то песенку и совершенно не смущаясь собственной наготы. — Вот, готово. — Куроо расставил на столе тарелки с онигири и салатом. — Тсуки? Тот молча сел за стол, поблагодарил за еду и спокойно принялся жевать, невольно признавая, что это и в самом деле вкусно. — И что? — Куроо выжидательно на него уставился. — Без комментариев по поводу моего внешнего вида? — Ну-у… Ты же так хотел их от меня услышать, — Тсукишима прищурил глаза, облизнулся и скривил губы в ухмылке, — что обломать твои ожидания показалось более заманчивым. — Тсуки! — Куроо от души расхохотался. — Я тебя обожаю! — Кстати, насчёт «обожаю». — Тсукишима доел салат и посмотрел на Куроо. — Не совсем понял твои чувства… под конец. Что это были за странные эмоции? Вроде что-то знакомое, но я так и не смог разобраться. Вальяжно откинувшись на спинку стула, Куроо изучающим взглядом смерил Тсукишиму. — Не понял? Значит, ещё не время. Если для тебя это так важно, разберёшься. — Доев онигири, он смачно облизнул пальцы и поднялся. — Я в душ, а ты, как доешь, поставь посуду в раковину. С мытьём не заморачивайся — я сам, всё равно намереваюсь побаловать тебя завтраком. Завтраком? Непривычно осознавать, что утром еду приготовит не мама, а кто-то другой. Куроо… плотно вошедший в его размеренную жизнь и умудрившийся за столь короткое время пошатнуть привычное мировоззрение. Взбаламутив мирное существование Тсукишимы своим невероятным обаянием и хищными повадками, Куроо, казалось, выворачивал его наизнанку, заставляя постигать неизведанные глуби́ны собственной души. Оставив до поры до времени философские размышления, Тсукишима сгрёб посуду в раковину и, зевнув, потянулся. После еды немного разморило и клонило в сон. Да и денёк выдался суматошным, наполненным разъездами, жарой, приключениями и страстным сексом. М-м-м… Спа-а-ать. Он скинул шорты и завалился на прохладные простыни, зарываясь лицом в подушку и откатываясь ближе к стене. …Куроо долго разглядывал спящего Тсукишиму, сожалея, что сегодняшний день нельзя продлить хотя бы на самую крохотную вечность. Но с другой стороны, их ожидает ещё немало таких дней. Упрямый воронёнок! Куроо всё равно не отступится и добьётся своего. Обязательно. Глубоко вздохнув, он притянул Тсукишиму к себе, мягко поцеловал в шею чуть ниже линии светлых волос и закрыл глаза, погружаясь в мир туманных сновидений.