***
За пару дней втянувшись в учёбу и тренировки, окончательно вернуться к привычному укладу жизни Тсукишима так и не смог. Хоть домой не возвращайся! Стоило оказаться наедине с самим собой — не помогали ни учёба, ни фильмы-игры, ни глупые смс-ки Ямагучи. Потребность увидеть Куроо зашкаливала в геометрической прогрессии после каждого прожитого дня. Тсукишима бесился, пытался отвлечься, даже на тренировках задерживался до последнего, чем, судя по возмущённым взглядам, жутко мешал личной жизни парочки придурков. Брат ещё на днях нарисовался. Поздравил с обретением соулмейта и… весь мозг вынес своим умным видом и лекциями по поводу отношений в целом и секса в частности. И чего пристал? Как будто Тсукишима сам не в состоянии разобраться. Психанув и нарычав на брата — не лезь ко мне! — Тсукишима всё же пообещал быть благоразумным и не впадать в крайности. А как тут в них не впадать, если Куроо не звонит и не пишет? Зато регулярно появляется во снах! С другой стороны — и хорошо, что не пишет, иначе Тсукишима окончательно бы свихнулся. Да что же происходит? Завалившись на кровать, он попытался уснуть, но… Не выдержав напряжения, снял трусы и схватился за член, который болезненно давил на ткань нехилым стояком. И ведь это не его желание! Или его? Блядь, Куроо. Тсукишима, не прекращая плавных движений скользкой от естественной смазки рукой, другой дотянулся до телефона и нажал на вызов. Отклик пришёл мгновенно. — Куроо, гад, ты там чем занимаешься? — Орхидеи поливаю, — хрипло отозвался тот. — Ч-чего? Тсукишима даже дрочить перестал, хотя знакомый до последнего вибрирующего перелива голос добавил градуса возбуждению. — Ну вот зачем ты позвони-и-ил? Э, нет. Только не бросай трубку! — Прекрати уже сходить с ума и успокойся, — зашипел Тсукишима, с трудом вспоминая, что время заполночь и привлекать внимание родственников не стоит. — Тсуки, что за хрень? Мы вернулись к тому, с чего начали? — Мне-то откуда знать! Не вздумай приезжать. — Тсукишима закусил губу, сдерживая рвущийся из груди всхлип, но пальцы лишь сильнее сжали член. — Может, через пару дней само пройдёт. — Ага. Пройдёт-пройдёт. И я бы сказал, что не через пару дней, а минут через пять, если ты ещё в трубку подышишь и «позеркалишь». — Чёрт. И как только Тсукишима мог забыть об этом дурацком эффекте! Но рука останавливаться не собиралась, за пару резких движений окончательно сбрасывая в пучину разрядки — и физической, и эмоциональной. В ответном оргазме Куроо шумно выдохнул в трубку и перестал сдерживаться в эмоциях, чем — к удивлению обоих — привел их в норму. Невольно обмениваясь по телефонам рваным дыханием, Тсукишима и Куроо осторожно прислушивались к своим чувствам, боясь задеть чужие. Но действующих на нервы всплесков, идущих вразрез с собственными желаниями, больше не наблюдалось. — Получается, — Тсукишима первым нарушил тишину, подведя итоги, — нам не надо сдерживаться? — Зашибись картина. Только представь себе тренировку в стиле «стояк не вечен, но пока не передёрну, прыгать не смогу»! — Варианты? — Убиться об стену. — Я хочу попасть на Национальные. — Тогда… Не знаю. Есть идеи? — Поливать орхидеи каждый вечер. Немая пауза и в трубке раздался громогласный хохот Куроо. — Боюсь, Тсуки, в таком случае я всё же приеду. Дрочка дрочкой, но я хочу тебя! — Куроо, не видя иного выхода, предложил самое оптимальное: — Больше никаких звонков и смс, так что… тренировки! До упора, чтобы сил хватало только до кровати доползти и отрубиться. — Он вздохнул. — А там, глядишь, и Национальные, и ты под боком, и твои потрясающе длинные ноги, и задница с татушкой… А-а, блядь! Спать-спать-спать. Пока, Тсуки. Куроо резко отключился. Тренировки, значит? Тсукишима подумал-подумал и… согласно прикрыл глаза. Небрежно вытерев руку о край простыни, он сделал себе мысленную заметку с утра закинуть испачканную постель в стирку до того, как это сделает мама. Развернувшись к стене и подвинув на подушке Прелесть, Тсукишима впервые за последние дни провалился в глубокий сон без сновидений. Основные отборочные Тсукишима Кей Психи. Но было весело! Тсукишима, пока никто не видел, улыбнулся и вытер лицо полотенцем. Хватит уже, пора переключаться с Джоузенжи на матч с Вакунан. Он не знал почему, но предстоящий четвертьфинал заставлял нервничать. И предчувствия не обманули. Команда Вакутаниминами оказалась чертовски сложной и проблематичной со своим стилем, однако… Карасуно победили. Тсукишима, выделяя каждый слог, мысленно повторял и повторял: по-бе-ди-ли. Нужно написать Куроо. Чёрт. Нет. Они же договорились. Разочарованно цыкнув, Тсукишима догнал остальных и привычно настроился «кивать-и-слушать» Ямагучи. Но говорили все только об одном — Аобаджосай. Матч-реванш. Тсукишима в обсуждения не вникал, прекрасно понимая, что все их предположения и надежды — обычная болтовня. Но позитивный настрой и стремление отыграться не давали командному духу скатиться в уныние. Тц. Как бы то ни было, всё, что остаётся — выиграть. И они выиграли. Ещё никогда Тсукишима не ощущал такого душевного подъёма и желания играть дальше. Мысли роились, сердце стучало взахлёб, хотелось поделиться впечатлениями. Но свихнувшийся от счастья Ямагучи тискал в объятиях полыхавшую румянцем Ячи, а больше… больше-то и некому рассказать. Тсукишима, всю свою жизнь не отличавшийся общительностью, никогда раньше не расстраивался по поводу отсутствия множества друзей — Ямагучи ему вполне хватало, но… Последнее время открыто делиться настоящими чувствами хотелось только с Куроо — тот бы всё понял, даже если бы Тсукишима просто молчал. Кошак драный: Да понял я уже, понял. Поздравляю и… Тсуки, пощади! Кошак драный: Я тебе каждое утро завтрак в Мияги присылать буду, только прекрати «зеркалить». Кошак драный: Бокуто говорит, если ты не победишь Ушиджиму, тебе больше не удастся прокатиться на «птенчике». Кошак драный: Тсуки, умоляю, не слушай его! Порви в клочья грёбаную Шираторизаву и приезжай в Токио. Кошак драный: Знаю, что нарушил договорённость. Но ты просто не отвечай. Тсукишиме стало легче. Пустой трёп, сумбурные эмоции, дружеская поддержка и скрытое «скучаю-хочу» — в этом весь Куроо. Что ж, Шираторизава, твой черёд! Кошак драный: Я начинаю ненавидеть орхидеи.***
А Тсукишима, кажется, тоже научился ненавидеть. Ушиджиму. И собственную слабость. Ну почему? Почему он такой никчёмный?! Сидя в медпункте, Тсукишима готов был кричать от разочарования и бешенства. И хватит уже говорить ему, что команда не проиграет, пока он тут. Внезапная волна успокаивающего холода заставила вздрогнуть и начать рационально мыслить. Спасибо, Куроо. Тсукишима взял себя в руки, разложил по полочкам два с половиной сета и приступил к анализу. Есть. Шанс есть. Надо только… Он пошевелил зафиксированными в повязке пальцами и реально оценил собственные возможности — играть можно. Попади мяч по травмированным пальцам — будет больно, но он вытерпит. Ради того, чтобы «порвать Шираторизаву», он и не такое вытерпит. «Ши-и-и-раторизава! Ши-и-и-раторизава!» Вопли болельщиков оглушали. Плевать. Надежда и радость команды, осознание того, что они ещё не проиграли… Тсукишима вернулся на площадку и раздал указания.***
Р-р-роза: Битва на мусорной свалке состоится. Р-р-роза: Не всё ж тебе одному договор нарушать. Р-р-роза: Победили, Куроо. Мы! Победили! Я… неважно. И всё же это оказалось важным. Настолько, что через пару дней Тсукишима понял — ещё немного, и он не выдержит. Анализировать собственное нетерпение не получалось, ему просто хотелось — хотелось и всё! — увидеть Куроо. Впрочем, не только увидеть. Он помнил, что сдерживать эмоции не стоит: когда чувства-желания совпадают или не давят попыткой «закрыться», они с Куроо разницы не ощущают. Но Тсукишима буквально кипел: всё накопленное требовало выхода, а выход был только один. Брат, поддавшись на шантаж «почему с мамой свою девушку до сих пор не познакомил», согласился прикрыть Тсукишиму. Тренер Укай отпустил его без разговоров. Всего лишь до завтрашней вечерней тренировки, но отпустил. Хорошо быть героем! Тсукишима иронично усмехнулся, собрал вещи и последним рейсом рванул в Токио. Токио Тсукишима Кей На звонки и смс Куроо не отвечал. Тсукишима предполагал разное, но стабильности в смятённые чувства это не приносило. Добравшись до знакомой квартиры, он разочарованно сполз вниз по стене, когда все его усилия достучаться успехом не увенчались. В очередной раз уткнувшись в телефон, он вновь попытался дозвониться. — У меня тоже не выходит. Наверное, они с Бокуто в клубе зависают. Мы ж в Национальные прошли, как и Фукуродани. Тсукишима уставился на стоящего перед ним Кенму и растерянно моргнул. — Акааши у себя дома, так что ждать от этих двоих адеквата не стóит. А я ключи от квартиры Куроо забыл. Пойдём? Тсукишима молча поднялся и двинулся вслед за Кенмой. Хорошо хоть в толпе не приходилось особо следить за невысоким связующим — Тсукишима дорогу к памятному переулку знал преотлично. Благодаря Кенме, которого без очереди пропустили с «новеньким», популярный среди молодёжи клуб распахнул перед ними двери, долбя по мозгам музыкой и дикими воплями отдыхающих. Ну и где тут Куроо искать? Тсукишима отметил, что Кенма тоже растерялся, одной рукой вцепившись ему в олимпийку и стараясь держаться поблизости. Тсукишима логично предложил пройти к стойке бара, а там уж они сориентируются. С трудом лавируя между танцующими, он случайно кинул взгляд на зону со столиками и замер. Бокуто, закинув голову и раскатистым хохотом выражая одобрение, кулаком отбивал ритм по плечу Куроо, на коленях которого восседала длинноволосая девица, с полной самоотдачей целуя ни капельки не возражавшего парня. — Поехали ко мне. — Кенма, дёрнув Тсукишиму за рукав и заставив наклониться, практически прижался губами к его уху. — Родители до понедельника на свадьбе у родственников. А ты сегодня вернуться в Мияги не сможешь. Гостевая спальня в твоём распоряжении. Не сказав ни слова, Тсукишима кивнул, выпрямился и направился к выходу. …Бокуто, отсмеявшись, вытер невольные слёзы и посмотрел в сторону барной стойки. Куроо Тецуро Охренительно круто! События последних дней сместили восприятие реальности в сторону «мы лучшие, и не колышет!» Ещё и Тсуки подлил масла в огонь своим восторгом. Это надо отметить! Бокуто даже уговаривать не пришлось. Отрываясь по полной в любимом клубе, Куроо совершенно забыл о такой прозаичной вещи как телефон: на беззвучке, в кармане джинсов, прижатый задницей к спинке сидения. Шумная компания за соседним столиком обращала на себя внимание окружающих. Вот же разошлись! И, судя по всему, градус веселья уже до фантов докатился. Впрочем, плевать. Куроо в обнимку с Бокуто подвывал известному мотиву, время от времени перемигиваясь с другом и предлагая тому выползти на танцпол. Громкий, перебивший даже музыку хохот заставил отвлечься и с удивлением обнаружить перед собой миловидную шатенку, которая в следующее мгновение забралась к нему на колени и без раздумий поцеловала взасос. Ударить в грязь лицом он просто не мог. Мгновенно осознав, что это обычная шутка-фант, Куроо, усмехнувшись в губы девчонки, ответил на поцелуй. Но восхищённое улюлюканье и смех внезапно прервались болезненным тычком под рёбра со стороны Бокуто. Куроо мигом закончил развлечение с поцелуем, улыбнулся шебутной девице и спихнул её с коленей. — Слышь, бро. — Бокуто как-то странно-жалобно посмотрел не него. — По ходу, тебе развод оформили. Куроо в образное мышление друга сразу не въехал, а потому, приподняв в удивлении брови, озадаченно склонил голову набок. — Там, — Бокуто пальцем указал в сторону бара, — только что твой очкарик с Кенмой стояли. Говорить, что они ничего не видели, не буду. Сам понимаешь… Куроо резко подорвался, но мгновенно был откинут сильной рукой назад. — Сядь и успокойся. Раньше, чем через пару минут, я тебя отсюда не выпущу. — Бро! — угрожающе зарычал тот. — Пошёл ты! Если рванёшь сейчас, только хуже сделаешь. Из Куроо как стержень вынули — он откинулся на сидении, прикрыл ладонью лицо и едва слышно застонал. И как добивающий удар пришло осознание, что он не чувствует Тсукишиму. Совсем. Тсукишима Кей Море? Хината не прав. Какое, на хрен, море! Стена. Рухнувшая с небес стена намертво отрезала его от Куроо. Как пусто, непривычно и… так тебе и надо! А кому — «тебе»? Хреново будет обоим. Тсукишима автоматически переставлял ноги, ориентируясь на Кенму, и с силой сжимал гудящий вызовом телефон. Злость растекалась по венам, подбивая вернуться и врезать по самодовольной роже. Заткнись уже! Он не собирается отвечать. Кенма остановился и посмотрел на Тсукишиму, заставив замереть на месте. — Я такси закажу. Жди здесь. Кенма скрылся за углом ближайшего к парковке здания. А Тсукишима внезапно остыл. Пару секунд понаблюдав за настойчивыми стрелочками, указывающими на аватар входящего вызова, он, иронично хмыкнув, нажал «ответить». — Ну? — Тсуки, это был просто глупый фант. И в розыгрыше я не участвовал, так что не ожидал. Но и отступить не мог — не в данном месте и не при данной ситуации. Говорить, что это для меня ничего не значило, не собираюсь, ты и сам должен прекрасно всё понимать. — Я понял. — Тсуки… — Куроо, чего ты от меня хочешь? — фыркнул он в трубку. — Шикарной сцены ревности и громогласных воплей? Ты дурак, если думаешь, что я буду реагировать на это недоразумение подобным образом. По большому счёту, мне плевать. — Тсукишима понимал, что врёт самому себе. — В произошедшем я разобрался, твои мотивы мне понятны, и в оправданиях я не нуждаюсь. Впрочем, как и в твоём присутствии… в данном месте и при данной ситуации. — Тсукишима устало выдохнул, заканчивая тяжёлый монолог. — Что-то ещё? — Да. Музыку отрезало шумом улицы, видимо, Куроо вышел из клуба. — Я тебя люблю.