Ananke

«…очевидно, что недавний всплеск насилия со стороны магглорожденных — прямое следствие того, что у магглорожденных и полукровок стало слишком много власти. Вместо того, чтобы сохранять нашу культуру и родословную, мы уступаем бесконечным требованиям магглов, и посмотрите, куда это нас привело, — нам угрожают, нас загоняют в угол и практически терроризируют те, у кого изначально не должно было быть никакой поддержки в нашем обществе. Если мы продолжим это терпеть, маги вымрут!» День Ремуса Люпина начался, как и любой другой день в его новой жизни. Он проснулся около полудня, пересел с кровати на инвалидное кресло, сделал небольшой круг вокруг ванной комнаты, припарковал свое кресло перед самым большим окном своей маленькой студии и просидел там в течение остальной части дня. Он прочитал утреннюю газету от корки до корки. Это была напряженная неделя: в Лондоне избили магглорожденную ведьму, разрушили магазин метел торговца, выступавшего против магглов, и «Ежедневный Пророк» сообщил о последнем пророчестве таинственной провидицы Кассандры Квин. Затем он провел почти час, просто лениво глядя в окно, пока не устал от окружающей его тишины и не включил радиоприемник — что, как обычно, было не лучшим решением, так как он давно не слышал оттуда ничего кроме пропаганды ненависти. — Я совершенно согласен, — сказал голос по радио. — Магглорожденные представляют собой величайшую угрозу, которую когда-либо видела наша культура. И раз уж речь зашла об этом, каждая истинная волшебница и волшебник должны выступить против этого вторжения магглов, а также против полукровок и других низших существ, которые… Ремус выключил радио, взмахнув палочкой. Достаточно мусора на один день. Он и так чувствовал себя достаточно бесполезным, и слышать из радио то, что таких, как он, недостаточно преследуют, было выше его сил. Он жил в продуваемой сквозняками старой башне, которая когда-то была совятней при особняке одной чистокровной семьи. Этот род давно вымер, и их разрушающийся дом переделали в несколько мелких, намного более дешевых квартир. Место Ремуса было самым дешевым и отвратительным из всех: старая совятня всегда была полна голубей, воробьев и других птиц, которые верещали и загрязняли все полы перьями, пометом и мертвыми грызунами. Он мог бы заколотить окна, но ему нравились птицы. Они часто составляли ему компанию. Но в остальном здесь было очень уныло, в комнате не было ничего, кроме большого окна с приятным видом на город. Хозяйка, будучи другом семьи, позволила ему остаться там из жалости, а он был слишком беден, чтобы отказаться от ее доброты. Взрыв, который оставил его калекой, лишил его всяких шансов добиться чего-то в этой жизни. Иногда ему казалось, что его ноги зудят, и он наклонялся, чтобы почесать голень, но тут же осознавал пустоту ниже колен. Было странно забыть об этом, но это случалось часто; каждый день он вынужден был напоминать себе, что он больше не был целым. Это были самые мрачные переживания в его жизни — в такие моменты единственным, что спасло его от холодных тисков отчаяния, была мысль, что, по крайней мере, ему больше не нужно беспокоиться о том, чтобы не причинить кому-нибудь боль. Волчья сущность также разделила с ним его недостаток, поэтому он больше не был опасен, даже когда обращался. Просто бесполезен. Он не осознавал, что задремал, пока его не потревожил стук в дверь. Это было неожиданно — у него давно не было посетителей, — но еще больше он удивился, увидев гостя. — Лили? — сказал он недоверчиво. После долгих месяцев молчания, она пришла и теперь стоит перед его дверью. Зачем она здесь? — Привет, Ремус, — сказала она. — Я не вовремя? — Проходи, — он отступил, давая ей зайти, и пристально уставился на неё, желая понять, что же заставило его думать, что с ней что-то не так. На ней было длинное полночно-синее пальто, которое доходило до лодыжек и добавляло нечто царственное ее виду. Кожаные ботинки на ногах делали её по крайней мере на три дюйма выше, а ее волосы были убраны в безупречную прическу, которая заставляла ее казаться намного старше, чем она была на самом деле. Яркий оттенок ее помады совпадал с цветом ее волос. Она улыбнулась, но почему-то даже ее улыбка выглядела так, как будто ее кто-то нарисовал. Но он не смог бы сказать, в чём именно разница между этой женщиной и девушкой, которую он в последний раз видел почти год назад. — Столько времени прошло, — сказала она. Преуменьшение настолько сильное, что оно просто оскорбительно. — Хотел сказать то же самое, — мрачно ответил Ремус. — Тебя давно не видно. Насколько Ремус знал, Лили уже давно не общалась с Орденом Феникса. На самом деле она исчезла сразу после нападения на Министерство Магии. Не успела осесть пыль, а она уже рассталась с Джеймсом, съехала от него и сообщила Дамблдору, что уйдет на некоторое время из Ордена, чтобы помочь сестре-маггле с новорожденным ребенком. Из-за этого Ремуса затапливали растерянность и разочарование. Как могла Лили быть такой бессердечной? Сбежать в самую трудную минуту, когда друзья больше всего в ней нуждались? Питер тоже покинул их, но его отъезд не был предательством; он не подходил для Ордена, и Ремус почувствовал облегчение, когда узнал, что он едет в Индию, чтобы изучать продвинутую трансфигурацию. Но Лили? Она всегда казалась полностью преданной их делу, преданной Джеймсу. Она никогда не казалась Ремусу человеком, который сбежит при первой же опасности. — Извини, что появляюсь вот так, — сказала она. Она подошла к нему ближе, сохранив дистанцию. Ему пришло на ум, что она впервые увидела его в кресле, и он надеялся, что ей стало не комфортно. — И прости, что не навещала тебя … с февраля. Он заметил, что она старается не смотреть на его ноги или инвалидную коляску, изо всех сил притворяясь, что всё в порядке. Это бесило его до невозможности. Игнорирования его повреждений никак не облегчит его страдания. — Я приходила к тебе в больницу, но ты спал, поэтому я решила не… — Лили, зачем ты здесь? — прервал он ее. Ему не хотелось слушать её отговорки. — Я просто хотела увидеть тебя, вот и все, — ответила она. — И да, я понимаю. Ты злишься на меня, потому что я не была с вами. Но в свою защиту скажу — мне действительно нужен был перерыв. В голове Ремуса щёлкнул переключатель, и его настроение за считанную секунду изменилось от слегка раздраженного до разъяренного. Его терпения хватило лишь на то, чтобы сдержать порыв посоветовать ей уйти через окно, и он просто начал кричать на нее. — ЭТО ТЕБЕ НУЖЕН БЫЛ ПЕРЕРЫВ? Лили, ты даже не была там, когда всё случилось! Но ты могла остаться и помочь тем, кто пострадал! Но вместо этого ты просто ушла. Оставила нас и бросила Джеймса. Не могу поверить, что ты оставила наедине со всеми его мрачными мыслями в ночь, когда умер его лучший друг! Слова Ремуса, словно камешки, отскакивали от Лили. Она спокойно дождалась, пока он не закончил кричать на нее, и ответила. — Я знаю, что сделала, и я правда виновата. Но у меня были свои причины. Я буду счастлива рассказать вам обо всем на следующем заседании Ордена. Ремус поднял брови. — Ты, должно быть, шутишь, — сказал он. — Ты же не думаешь, что после того, что ты сделала, тебя примут с распростёртыми объятиями. — Знаю, — ответила она. — Поэтому я надеялась, что со мной будет друг. Просто чтобы вернуться было легче. — Значит, вот почему ты здесь, — нахмурился Ремус. — Извини, но ты не по адресу. Я по сути ушел на пенсию. И в любом случае, уверен, моего одобрения будет недостаточно, чтобы остальных тебе поверили. Они столько усилий приложили, чтобы удержать эту адскую ситуацию под контролем, так что трусы им не нужны. — Следи за языком, Ремус, — огрызнулась Лили, и мышцы ее лица непроизвольно дернулись, пробив трещину в непроницаемой маске — возможно, у нее все-таки остались человеческие чувства. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. — Нет, это ТЫ не понимаешь! — он повысил тон. — Ты хоть чуть-чуть представляешь, ЧТО тут происходило?! Беспорядки, убийства, сражения! Словно та атака подожгла фитиль этого хаоса, а Пожиратели принялись это подпитывать. Орден пытается остановить их, но это трудно, ведь нас осталось мало. Мы все истекаем кровью на этой войне, а ты? Ты просто сдалась. Глаза Лили вспыхнули, хотя она все еще оставалась спокойной. — Я никогда не сдавалась. Это сделал ты, — сказала она и посмотрела на него взглядом, подобным лезвию ножа. У Ремуса отвисла челюсть. — Я в инвалидной коляске! — взревел он. — Я больше ничего не могу сделать! — Ах вот как? Ты все еще дышишь, — сказала Лили. — ты жив, в отличие от Сириуса. Если бы ваши роли поменялись, ты действительно думаешь, что он сидел бы здесь, загибаясь в жалости к себе, вместо того, чтобы сражаться? Нет. Он не был таким слабаком, как ты. Если бы рот Ремуса еще не был открыт, он бы снова опустил челюсть. Лили тоже, казалось, пребывала в небольшом шоке от вырвавшихся оскорблений. — Прости, — сказала она и поднесла руку ко рту. — Я перешла черту. Но ты действительно не знаешь, о чем говоришь. Я все еще в деле, и ты даже не представляешь, насколько глубоко. Эти последние несколько месяцев были очень тяжелыми для меня. Она выглядела очень бледной и очень уставшей, ее руки била мелкая дрожь. Только сейчас Ремус заметил это, но он был слишком взбешен, чтобы беспокоиться. Что бы она ни пережила, это не могло быть хуже, чем-то, что случилось с ним. — Уходи, — прошипел он. Лили открыла рот, но остановилась, прежде чем что-то произнести. Вместо этого она просто грустно кивнула и повернулась на каблуках. В тот момент Ремус не мог поверить, что этот бездушный, легкомысленный человек был ему когда-то другом. Она изменилась или всегда была такой? Когда она подошла к двери, то внезапно остановилась и посмотрела через плечо. — Ты говорил, что у Джеймса были мрачные мысли. Что ты имел в виду? Ремус поджал губы. Он правда не хотел больше говорить с ней, но, возможно, это помогло бы ей увидеть хоть какую-то долю вреда, нанесенного всем. — Он стал другим после смерти Сириуса, — ответил он. — Сначала он просто расклеился, но в последнее время ему стало еще хуже. В его глазах что-то чрезвычайно темное. Когда мы виделись в последний раз, он говорил мне о желании отомстить за смерть Сириуса, и это определенно была не фигура речи. Лили широко раскрыла глаза. — Что именно он тебе сказал? Ремус вздохнул. — Он хочет справедливости. Он хочет, чтобы кто-то ответил за смерть Сириуса, но проблема в том, что он не может свалить вину ни на одного Пожирателя Смерти. Поэтому он пытается остановить их всех, несмотря ни на что. Я боюсь, что эти его мысли убьют его, потому что он уже совершал такие безрассудные идиотские поступки, как нападение на Северуса Снейпа среди бела дня и налет на дом Эвана Розье, не сказав никому… — Подожди, подожди! — задохнулась Лили. Внезапно она помрачнела, и он не мог понять, почему, пока ему не пришло в голову, что она и Снейп были когда-то близкими друзьями. Он почти забыл об этом, поскольку все они давно начали притворяться, что этой дружбы никогда не существовало. — Всё, что я знаю, — продолжил Ремус, — что вскоре после смерти Сириуса Джеймс отправился в Хогсмид в поисках Снейпа. Думаю, он просто решил напасть на первого Пожирателя Смерти, о котором мог вспомнить. В любом случае, Снейп заменил Слагхорна в качестве Мастера зелий в Хогвартсе в прошлом году, поэтому Джеймс знал, что в любой выходной найдет его в деревне. Они начали сражаться у «Трех Метел» на виду у всех, но, к счастью, Хагрид был там и разнял их. Вот почему я так волнуюсь за Джеймса. Он очень подавлен и полон ярости, и обычно никто не мог его удержать, когда он бывал в подобном состоянии. Мне бы хотелось, чтобы вы все-таки помирились, — последнюю фразу он буквально прошептал. Лили в смятении покачала головой. — Вот оно как… — промолвила она. — Почему я не слышала об этом? — Об этом стараются не говорить. Я знаю все это лишь со слов самого Джеймса, — ответил Ремус. — Кажется, он был настолько зол, что применил непростительное к Снейпу — Круцио, — но он промахнулся. Говорил, что сделал это, будучи совершенно не в себе. Но все-таки это было непростительное. Он легко мог оказаться в тюрьме не только за его использование, но и за то, что вообще начал эту битву. Дамблдор не хотел, чтобы Джеймс пострадал еще и из-за этой глупой ошибки, поэтому ему удалось замять всю эту историю. Лили сложила руки на груди. — Позволь уточнить, — сказала она, — Дамблдор изменил своим правилам, чтобы защитить Джеймса, но он ничего не сделал, чтобы помочь Северусу, даже несмотря на нападение? Ожидаемо. Ходят слухи, что Северус подал в отставку. Джеймс как-то связан с этим? — На самом деле это не просто слухи, — ответил Ремус. — Все знают, что Снейп — Пожиратель Смерти, даже если мы еще не можем доказать это. Но да, я думаю, именно с этого все и началось. Многие в пабе слышали, как Джеймс обвинял Снейпа в том, что он Пожиратель Смерти, и слухи начали распространяться оттуда. Дамблдор получил много жалоб от обеспокоенных родителей. В конце концов Снейп недавно покинул Хогвартс. Никто не знает, куда он подался. — Что ж, это объясняет, почему он не ответил ни на одно из моих писем, — сказала Лили. Ремус нахмурился. — Правда? Джеймс сказал мне, что ты не общалась с ним с тех пор, как ушла. — Вообще-то я о Северусе. Он поднял бровь. — Почему тебя так интересует Снейп? Тебе следовало бы больше беспокоиться о Джеймсе. Он потерян без тебя. Лили пристально посмотрела на него. — Потому что Северус — мой друг. И я знаю, что он сейчас в нехорошем месте, и именно поэтому хочу помочь ему. Я подвела его в прошлом и хочу исправить свою ошибку. А по поводу Джеймса — ему не стоило нападать. Не его вина, что Сириуса не стало. Ее холод ошеломил его. Лили не только покинула Джеймса, когда он нуждался в ней больше всего, но теперь еще решила помогать Снейпу? Что с ней случилось? — Это невероятно наивно, — сказал он ей. — Снейп изменился. Если ты думаешь, что он все еще просто какой-то потерянный маленький мальчик, нуждающийся в опеке, ты либо слепа, либо бредишь. Он перестал быть невинной жертвой в тот момент, когда решил стать Пожирателем Смерти. — Ты не знаешь его так, как я, — возразила Лили, — и если кто-то здесь и слеп, так это ты. Ты бы защищал Джеймса, даже если бы он убил человека прямо перед тобой, не так ли? Тебе легко оправдывать все, что он делает, но ты готов осудить Северуса из-за каких-то слухов. Это так на тебя похоже. Всегда готов закрыть глаза на ужасные поступки своих друзей. — Я не сказал, что одобряю то, что Джеймс сделал со Снейпом, — сказал Ремус. — Я лишь говорю, что нельзя судить его лишь за это. Да, он был зол и совершил ошибку. Но это не значит, что Джеймс плохой человек. — Вот так же и я отношусь к Северусу, — сказала Лили. — Он заслуживает второго шанса. Ремус тяжело вздохнул. Он все еще не понимал ее внезапного увлечения их давним врагом. Насколько Ремус знал, эти двое не общались аж с пятого курса. И почему они вообще стали спорить о Снейпе? — Справедливо, — глухо согласился он. — Может быть, он действительно заслуживает спасения. В любом случае, тебе действительно стоит подумать о Джеймсе. Он не в порядке. Даже если ты больше не хочешь быть его парой, хотя бы поговори с ним, просто чтобы убедиться, что он справится. — Я могла бы поговорить с ним, — сказала она и наклонила голову, — если ты расскажешь, когда состоится следующая встреча Ордена. Он закатил глаза. — Хорошо. Дом Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, в следующую пятницу в семь. — Спасибо, — кивнула она. — Ты пойдешь? Он усмехнулся ее вопросу и указал на свою нижнюю часть тела. — Посмотри на меня. В моём состоянии я не очень-то полезен, разве нет? Я постоянно говорю это Дамблдору, а он всё равно почему-то приглашает меня на встречи. — Ремус, единственное, что делает тебя бесполезным, — это твой подход, — ответила она. — Ты один из самых умных людей, которых я знаю, и это не изменилось. Именно поэтому к тебе я пришла первой. Я сожалею о том, что с тобой случилось, но ты не должен позволять этому пораженческому настрою отравлять твой разум. Ты научился жить с ликантропией, научишься жить и с этим. Так что, если ты хочешь бороться — борись. Не хочешь — не борись. Но не надо сидеть здесь в темноте и размышлять о том, что твоя жизнь окончена. Ремус уставился на нее. С тех пор, как он потерял ноги, люди либо жалели его, либо избегали. Прошло много времени с тех пор, как на него последний раз кричали. Он чувствовал, что должен был бы обидеться, но в ее резких словах было что-то обновляющее, как будто его окунули в ледяную воду. — Удачи на собрании, — резко ответил он и повернулся к окну. Он слышал, как она громко вздыхает за спиной. — Было приятно снова тебя увидеть, Ремус, — сказала она. — Береги себя. Она ушла, и комната Ремуса снова стала пустой и тихой. Он сидел у окна, думая о втором шансе, совершенно не замечая времени. И лишь когда темное небо над горизонтом побледнело, он понял, что просидел так всю ночь.