Ananke

Иногда мысли о Северусе заставляли сердце Лили изнывать от неудовлетворённого желания и ей казалось, что она просто не выдержит. Иногда от мыслей о нём она ощущала прилив тепла, помогающий ей прожить очередной одинокий день. Однако сейчас ей хотелось ударить его по лицу. Столько месяцев она страдала от беспокойства, потому что даже не знала, жив он или мёртв. Она кричала его имя на ветру, пока её горло не охрипло, и всё это время он слышал её. Он прекрасно знал, что она его ищет. Он определённо получил её письма, а может быть, даже прочитал их. Вот только ответить не позаботился. Только подумать, самым большим препятствием между ней и Северусом всё это время был он сам. Придурок. После того самого четверга зелья «Себастьяна Спектра» пропали из «Слаг и Джиггерс». Лили пыталась отследить его, но все записи о мистере Спектре загадочным образом испарились из всех книг и регистрационных списков, которые она смогла просмотреть. Она писала ему гневные письма, но Психея возвращала их с растерянным выражением в глазах – очевидно, Северус сделал себя ненаходимым. Скрываться у него выходило намного лучше, чем у неё искать. Но она была более упрямой. Всегда была. Если Северус действительно решил разорвать все отношения между ними, ему придётся прийти и сказать это ей в лицо. Иначе она продолжит его искать. Она не успокоится, пока не увидит его, не поговорит с ним и не убедит его покинуть Волдеморта. Другим Северусом всю жизнь помыкали жестокие и властные люди, потому что в молодости он принял плохие решения. Он страдал один и в итоге умер в одиночестве. Пока этот Северус остаётся с Пожирателями Смерти, его история обречена закончиться настолько же трагически. Лили не собиралась этого допустить. Она позаботится, чтобы в этот раз его жизнь была лучше, даже если для этого придётся вытаскивать его из когтей Волдеморта собственными руками. И лишь тогда она прислушается, если он всё же скажет отвязаться от него. Она сожгла записку Северуса и продолжила поиски. ________________________________________ Прошло несколько недель. Лили продолжала писать возможным жертвам Пожирателей Смерти и предупреждать их о грядущих опасностях – хотя сейчас она уже сомневалась в точности своих «предсказаний». Столько всего изменилось, что она подозревала, что едва ли половина из убийств, которые она намеревалась предотвратить, вообще могли совершиться в этой извращённой линии времени. Тем не менее, не было никакого вреда в том, чтобы говорить людям подстраховаться на случай опасности. Она начала занятия с Аластором Муди. Они встречались по воскресеньям, он учил её проклятиям, защите от них и другим полезным навыкам, помогая превращаться из ходячей мишени в бойца. Она показывала заметные улучшения, хотя знала, что никогда не станет столь же хороша в этом деле, как Муди, или Джеймс, или другие выдающиеся боевики. Муди больше не спрашивал о её видениях. У Лили было смутное подозрение, что он вообще в них не верил, но вслух он этого не произносил. Сама не зная почему, она была рада. Ей было бы очень сложно ему врать. Возможно, у него к ней было то же странное доверие, что и у неё к нему, и пока что её это совершенно устраивало. Рождество пролетело быстро, Лили едва успела осознать, что праздник вообще был. Она провела его с семьёй Петуньи, и, несмотря на то, что ей понравилось проводить время с сестрой и маленьким Дадли, она мимолётно задумалась, станет ли это её новой традицией: ужин и подарки с Дурслями, а затем её собственный холодный и пустой дом. Вряд ли у неё появится собственная семья, пока Волдеморт не исчезнет. Значило ли это, что она останется одна навсегда? Кроме того, она много думала о них с Северусом. Когда она оправилась от первой реакции на его послание (злость, растерянность, разбивание вещей), она задумалась, почему же Северус упорно избегал её. Она помнила их разговор на пустой детской площадке, случившийся полтора года назад (или больше двух лет назад, смотря как считать; она провела много бессонных ночей в раздумьях, стала ли она на полгода старше, чем считали люди вокруг неё). Выражение лица Северуса было таким же безрадостным, как и мир вокруг. «Если у тебя получится вернуться домой, советую держаться так далеко от меня, насколько это возможно». Появилась ли у него эта мысль, когда он обдумывал прошлое, или Северус в его двадцати-скольких-то годах считал так же? Избегал ли он её, чтобы защитить? Или просто стыдился самого себя? «Если бы ты видела, что я делал двадцать лет назад, ты бы больше не смогла смотреть мне в глаза». Его слова эхом повторялись в её голове. Северус ошибся. Прочтя его дневник, она прекрасно знала, что он сделал, и всё же она отдала бы всё что угодно, лишь бы снова увидеть его лицо. На самом деле вопрос заключался в том, мог ли сам Северус посмотреть теперь ей в глаза. Сейчас, без долгих лет вины и страданий, смягчивших его раненое сердце, мог ли Северус простить её за то, что она отвернулась от него? Может быть, он сказал не искать его, потому что просто больше никогда не хотел её видеть. Она каждый раз тяжело вздыхала, когда думала о таком совершенно вероятном объяснении. Однако это было далеко не главной её проблемой: сейчас она больше всего была заинтересована в том, чтобы убедиться, что Северус жив и здоров и ни Волдеморт, ни Джеймс – ни Дамблдор, собственно говоря, – никогда ему больше не навредят. Ей необходимо было найти его первой. ________________________________________ Лили выдохнула, наблюдая, как её дыхание появляется и исчезает на холодном декабрьском воздухе. Она минуту собиралась с мыслями перед домом Элфиаса Доджа, перед тем как позвонить в звонок. Почему-то в этот раз она беспокоилась даже больше, чем месяц назад. Сегодня она впервые после своего драматичного возвращения пришла на встречу Ордена. Она намеренно выждала целый месяц, перед тем как сообщить Дамблдору, что почтит их своим присутствием, чтобы показать, что она не собирается быть одной из его игрушек, хоть и хочет работать вместе с Орденом. Отныне она решает, что собирается делать. Ей было бы намного проще показывать уверенность, если бы её не подташнивало от волнения с первой секунды, как она зашла внутрь. Вторая фаза её плана – получить власть внутри Ордена – сработает, только если большинство членов решит, что к ней стоит прислушиваться, а она не была уверена, что заработала такое уважение к себе. Никто не будет смотреть на неё снизу вверх лишь потому, что ей удалось убедить их, что она видит будущее. Она нерешительно поднесла палец к звонку и несколько напряжённых секунд ждала, пока ей откроют. Она мысленно выругалась, когда увидела прямо перед собой не кого иного, как Джеймса, смотрящего на неё с холодом арктического бриза. Он впустил её внутрь, не поприветствовав – даже не убедившись, что это именно она, как должны были делать все члены Ордена, – как будто пытаясь подчеркнуть, что для него она была не интересней, чем воздух вокруг. Не то что это значило что-то для неё. На самом деле она сама предпочитала, чтобы он её игнорировал. Так было проще. Её всё ещё удивляло, как быстро их взаимоотношения перешли от отстранённых, но всё же тёплых, к полновесной холодной войне. Она совершенно не планировала ненавидеть его, когда возвращалась в это время. Возможно, её чувства к Северусу выросли настолько, что затмили всё, что она испытывала к Джеймсу, но она не ощущала к нему ненависти. Да, ей было безумно неловко, она чувствовала растерянность, раздражение и вину, но ей было слишком жаль его, чтобы ненавидеть. Смотря на него, она видела лишь великовозрастного мальчика, который обречён умереть по причинам, которые Лили сама даже не могла до конца понять. После произошедшего в Министерстве Магии она ещё больше стала его жалеть. Всего за один день Джеймс потерял лучшего друга, девушку и возможность когда-либо узнать, что он станет отцом, – и в основном это было по вине Лили. На похоронах Сириуса она увидела на его лице, что он способен совершить ужасные вещи, но каким-то образом даже тогда сохранила к нему хорошее отношение. Но её сострадания уже не хватило, когда Ремус рассказал ей о том, что случилось в «Трёх мётлах». Это стало последней каплей. После многих месяцев бесплодных поисков Северуса она совсем не обрадовалась, услышав, что это из-за Джеймса он вообще начал скрываться. Всё, что касалось этого происшествия, вызывало в ней гнев: Джеймс, напавший на Северуса без какой-либо причины; Дамблдор, который помог Джеймсу выйти сухим из воды; то, что Северусу пришлось уйти с работы из-за скандала, и то, что из-за всего этого для Лили стало практически невозможным снова связаться с Северусом. Ещё её расстраивало то, что она поняла, что совершенно не удивлена. Ну конечно, Джеймс атаковал Северуса без причины. Разве она была когда-то? Лишь злобное, ненасытное желание сделать что-то ужасное любому, кому повезло в жизни меньше, чем ему. Просто потому, что он мог это сделать. Именно таким Джеймс всегда и был, до и после того, как она впервые его поцеловала. Она до конца не знала, почему ей потребовалось так много времени, чтобы перестать его оправдывать. Даже после того, как Северус рассказывал, насколько отвратительным может быть Джеймс, почему-то ей казалось важным постоянно напоминать ему, что Джеймс не полностью плохой. Он изменился. Она горячо верила, что он не был тем невежественным задирой, каким был в пятнадцать, – что, несмотря на его очевидные недостатки, глубоко в сердце он был порядочным человеком. И только это имело для неё значение. Однако в последние недели она наконец смогла выстроить у себя в голове полное представление о нём. И осознала, что никогда до конца не понимала, кем был Джеймс. Джеймс причислял её к близкому кругу и показывал себя только с хорошей стороны: обаятельным, забавным, обворожительно дерзким, заставляющим её смеяться и дающим ей всё, что она хотела, – и очень долгое время она считала, что в этом он и есть. Возможно, она так думала, потому что что больше не видела постоянных свидетельств его бессмысленной жестокости. После разрыва их с Северусом дружбы она видела от Джеймса лишь безукоризненное поведение. Северус был единственным её доступом к тёмной стороне Джеймса. Когда он ушёл из её жизни, она очень редко вспоминала о том, как ужасен может быть Джеймс в худшие свои моменты. Открытие не особо ей льстило. Она почти вышла замуж за человека, который насмехался и измывался над её лучшим другом просто ради веселья, который никогда не думал, что бессмысленное насилие ниже него. Чья плохая сторона была намного темнее и грязнее, чем она была согласна признать. А что это говорило о ней? Когда она села за стол с остальными членами Ордена, в воздухе чувствовалось напряжение. Дружеские разговоры прекратились, и её встретили серьёзными, холодными взглядами. Кто-то смотрел на неё с уважением, кто-то – с презрением. Очевидно, она всё ещё была неоднозначной фигурой в этой компании. Она была рада увидеть Ремуса среди собравшихся, но ей пришлось моргнуть, когда она впервые прошлась по нему взглядом. Он выглядел иначе – в самом лучшем смысле этого слова. Хоть его вид и навевал мрачные мысли – печаль, казалось, следовала за ним тенью, куда бы он ни шёл, – он словно взял себя в руки с последнего собрания. Он постригся и побрился, его одежда была чистой и опрятной, и в своём кресле он сидел с выпрямленной спиной и высоко поднятой головой. Его глаза смотрели ярко и цепко, в них напрочь отсутствовала та тусклость, что была в его взгляде месяц назад. Она подумала, что, пожалуй, впервые видела, чтобы его вид не навевал мыслей о том, что он хочет глубоко извиниться за то, что существует в этой вселенной. – Привет, Ремус! – по-дружески улыбнулась она ему. – Как твои дела? – Спасибо, хорошо, – ответил он. Ей не удалось распознать какой-либо эмоции в его голосе. Он уронил взгляд на листы бумаги, которые раскладывал на столе. На них было полно чернильных заметок, и когда она застенчиво скользнула взглядом по самой верхней, то отчётливо смогла прочитать имена «Р. Блэк, Малфой, Вилкс и Розье». Первое имя было обведено в кружок. – Я был занят, – продолжил он, пряча бумаги под книгу. – Думаю, ты тоже. – Невероятно, – вздохнула одна и почти начала жаловаться на то, как тяжелы были для неё последние недели. Однако она быстро осознала, что их мог услышать Джеймс, и сразу же стиснула зубы. – Поговорим позже, – пробормотала она, и, поскольку Дамблдор зашёл в комнату, у неё была прекрасная причина закончить разговор. – Вечер добрый, – спокойно произнёс он, приветствуя всех лёгким кивком, перед тем как зафиксировать взгляд на Лили. – Приятно видеть тебя снова, Лили. Я крайне рад, что ты решила присоединиться к нам сегодня. – Моё удовольствие, – ответила она, стараясь оградить свои настоящие чувства от его проницательного взгляда. – Вернёмся к тебе, когда разберёмся с более срочными делами, – продолжил он. – В частности с тем, что связано с успешным заданием, выполненным на днях нашей группой захвата. Он посмотрел на тех, кто, по мнению Лили, и являлся упомянутой группой захвата. По-видимому, в ней состояли Джеймс, братья Прюэтт и три новых участника Ордена: мужчина средних лет с пышной бородой, сурового вида брюнетка и неуловимо знакомо выглядящий мальчик, который казался лишь чуть старше ребёнка. – Думаю, ты ещё не знакома с Теороном, Клелией и Бари, – он махнул рукой в сторону новичков, а затем указал в сторону Лили. – Это Лили Эванс, возможно, вы знаете её под именем Кассандра Квин. Он коротко рассказал новичкам о мнимом даре Лили, и все они посмотрели на неё с трепетом и уважением. В то же время Лили глубоко задумалась, смотря на Дамблдора и размышляя о своих смешанных чувствах к человеку, который когда-то был для неё героем. Не перебарщивала ли она, ненавидя его до последнего волоска в бороде? Несмотря на то, что у неё была уважительная причина, чтобы злиться на него, она не была до конца уверена, почему ей было так сложно даже задуматься о его прощении. Простить Питера было легко, а ведь из-за него её убили. Почему её переполняла ненависть? Дамблдор едва ли сделал что-то не так. Его нельзя было винить за манипуляции картины в альтернативном будущем. Это было смехотворно. Портрет даже не был настоящим Дамблдором. В нём не было души. И все же у неё кровь вскипала от Дамблдора. Она не могла с этим справиться. Пока она размышляла, Гидеон Прюэтт начал рассказывать остальному Ордену о битве, которую они с командой осуществили прямо перед Рождеством. Лили переключила на него внимание, когда расслышала несколько имён. – Мы проследили первого до кладовки в магазине и нашли там всех троих Пожирателей Смерти. Мы практически застали их врасплох, но там был третий, которого мы не заметили сначала. Он увидел, как мы приближаемся, и предупредил других. Произошла короткая битва, но мы превзошли их количеством: шестеро против троих. В итоге двое были повержены, один сбежал. Гипполита Фэллоуз и Сириан Трой больше не будут нас беспокоить. Перед глазами Лили пронеслась фотография с двумя членами команды Слизерина по квиддичу. Гипполита – или Гипо, как называл её Джеймс, хотя она совершенно не была похожа на тяжеловесного водного млекопитающего, – была ловцом. Она была миниатюрной девушкой, которая всегда выделялась из команды из-за своего маленького роста. Её напарник по команде Сириан был хорошо сложенным красивым загонщиком, очень популярным среди женской части Хогвартса. Несмотря на то, что Лили не знала их лично, она достаточно побывала на матчах по квиддичу, чтобы запомнить их имена, лица… и возраст. Они были как минимум на два года младше неё, так что вряд ли им было больше восемнадцати. Они были практически детьми. – Их убили? – спросила она поневоле. – Конечно, убили, – ответил Джеймс. Впервые за вечер он открыто проявил к ней внимание. Она была немного ошарашена его резким и грубым ответом. Он словно спрашивал, осмелится ли она расстраиваться. А она расстроилась. Мысль о том, что она сидела рядом с шестью взрослыми тренированными людьми, которые недавно убили двоих подростков, заставляла её чувствовать себя грязной, даже несмотря на то, что двое этих подростков были Пожирателями Смерти. – Как я сказал, это была битва, – произнёс Гидеон. – Что насчёт сбежавшего? – спросила Доркас Медоуз. – Я как раз подходил к этому. Мы преследовали третьего Пожирателя Смерти и смогли захватить его живьём. – Игорь Каркаров, – вставил Фабиан Прюэтт. – Говорил вам, он один из них. – Мы допросили Каркарова в прошые выходные, – сказал Муди, продолжая рассказ Гидеона. – Он быстро раскололся, но не рассказал нам много нового. Лишь одно новое имя вдобавок к немногим, что мы уже знаем. – Какое? – Розье. Вряд ли это стало сюрпризом, но, по крайней мере, теперь у нас есть подтверждение. – Можно уверенно добавить и Снейпа в этот список. Все знают, что он один из них, – произнёс Джеймс. Он не смотрел на Лили, но она могла с уверенностью сказать, что он поднял имя Северуса, просто чтобы разозлить её. – Спасибо, Джеймс, – отмахнулся Дамблдор. – Кажется, Каркаров не был особо значимым последователем Волдеморта, и, могу сказать, понимаю, почему. Он и глазом не моргнул перед тем, как продать свои секреты в обмен на свободу. Думаю, он рассказал всё, что знал, перед тем как мы послали его в Азкабан, и что-то из этого оказалось весьма интересным. Получилось так, что он слышал о следующей церемонии инициации в Пожиратели Смерти. Это – причина, почему я собрал вас сегодня. На секунду мысли Лили перенеслись к клетке Каркарова в Азкабане. Она не сомневалась, что его осудили на пожизненное заключение без суда и следствия, как было со всеми Пожирателями Смерти. У неё не было особой жалости к Каркарову, но она не могла не задуматься, что бы делала, если бы в такой же ситуации поймали Северуса. Если авроры схватят его живым, практически сто процентов, что он проведёт остаток своей жизни в Азкабане. И она никак не сможет спасти его оттуда. – Церемония пройдёт четырнадцатого января в крепости Скидуэ, в полночь. Это старый замок, заброшенный, зачарованный, полный непредсказуемых туннелей, предназначенных дезориентировать непрошеных гостей. Он пришёл в запустение, когда колдун, построивший его, умер. Это опасное, враждебное место, проклятое на то, чтобы сеять паранойю и страх в сердце каждого, кто бездумно входит в него. – И именно там он решил представить себя своим новым бойцам, – качая головой, произнёс Муди. – Они учатся бояться его с самого первого дня. – Таков Риддл. Ему нужны уловки и страх, чтобы держать подчинённых под контролем, – сказал Дамблдор. – Но мы не должны бояться его или замка. Мы устроим засаду и схватим их всех. На инициации будет три Пожирателя Смерти и пятеро новичков. Если мы нападём на них в полной боевой готовности, мы с лёгкостью превзойдём их числом. – Другими словами, это возможность застать их врасплох. Вероятно, сейчас – лучший шанс, что когда-либо у нас был. Мы должны воспользоваться им. Слова Муди наполнили комнату зарядом надежды. Лили тоже почувствовала её в своём сердце, но быстро спустилась с небес на землю от леденящей кровь мысли. А что, если Северус тоже будет там? Что, если он один из этих троих Пожирателей Смерти? – А что именно мы будем делать с остальными? – спросила она. – Остальными? – переспросил Гидеон Прюэтт, поднимая брови. – Пожиратели Смерти. Большинство из них новички, правильно? Это превратится в кровавую баню, если они попадут под перекрёстный огонь. – Их проблемы, – ответил Джеймс. – Думать нужно было, перед тем как подписываться на всё это. – Мы не знаем, кто они. Не знаем, совершили ли они что-то плохое кроме того, что решили присоединиться к Пожирателям Смерти. Мы даже не знаем, добровольно ли это решение или их заставили. Среди них даже могут быть дети. На неё снова смотрели с замешательством и злостью. Джеймс закатил глаза. Очевидно, сострадание здесь не приветствовалось, когда речь шла о Пожирателях Смерти. – Я что-то не понимаю, – сказал Фабиан Прюэтт. – Предлагаешь отменить задание, потому что какие-то невинные Пожиратели Смерти могут пострадать? – Нет, я прошу дать им шанс. – И чем, по-твоему, нам нужно заняться? – спросил Муди. Лили глубоко вдохнула. Именно это она и пришла сюда сказать. – Я думаю, Орден должен сосредоточиться на том, чтобы выяснить, почему Волдеморт бессмертен, – начала она. – Мы все знаем, что он сделал себя неуязвимым. Если мы хотим победить его, мы должны отменить то, что он сделал с собой. Нападать сейчас без толку, потому что он не исчезнет, если мы его поразим. Мы просто сделаем кучу трупов. Она посмотрела на Ремуса, потому что рассчитывала, что он поддержит её. Он слушал с неприкрытым интересом, но ничего не сказал. – Значит, ты говоришь, что мы должны позволить Пожирателям Смерти буйствовать просто потому, что не можем убить их лидера? – кисло сказал Гидеон. – Мы не можем просто стоять в сторонке и заниматься какими-то исследованиями, пока они уничтожают всё вокруг. Мы должны давать ему сдачу. – Он прав, Лили, – сказал Дамблдор. – Орден должен защищать невинных. – Никто не невинен, – ответила Лили. – Ни мы, ни они. Иногда черта между нами тоньше, чем вы все думаете. – Пожиратели Смерти убили мою мать и отца, – произнёс Бари, новенький молодой парень со светлыми волосами. – Я первым увидел их тела, когда вернулся домой. С тех пор я вижу эту черту очень чётко. Лили залилась краской. – Я сожалею о твоей потере. Сожалею, что тебе пришлось это увидеть, – сказала она. – Но я не могу не представлять ту боль, которую почувствовали родители Сириана Троя и Гиполлиты Фэллоус, когда они узнали, что их дети убиты. Им обоим едва исполнилось восемнадцать. – Это была самооборона, Эванс. Не говори об этом так, будто ты видела, что произошло, – мрачно произнёс Джеймс. Лили сузила глаза. – Я знаю, что вас было шестеро против двух подростков и одного известного труса. Вы легко могли поймать их, а не убивать. – Если ты правда думаешь, что они бы проявили сострадание на нашем месте, ты – идиотка. – Тихо оба! – прогремел Муди. – Эванс, я тебя понимаю, но ты не знаешь, что такое война. Никто не любит убивать, но иногда это – единственное, что мы можем сделать, чтобы защитить себя и своих друзей. Или ты не убила бы врага, чтобы спасти жизнь тому, кого любишь? Лили ничего не ответила, но подумала о самых дорогих для неё людях: Гарри, Северус, Петуния, маленький Дадли, и знала, что готова сделать что угодно, лишь бы они были в безопасности. И всё же что-то смущало её в этом плане. – Это будет кровавая баня, – повторила она. – Мне даже мои видения не нужны, чтобы точно вам это сказать. Джеймс открыл рот, чтобы что-то ответить, но Дамблдор жестом показал ему остановиться, и он не произнёс ни слова. – Лили, – начал Дамблдор. – У тебя поистине добрая душа. Мы все должны всем сердцем прислушаться к твоему совету. По большей части я даже согласен с тобой. Однако это возможность, которую мы не можем упустить. Если у нас есть даже малейший шанс схватить Волдеморта, мы должны попытаться. Да, это рискованно, но иногда мы должны рискнуть ради общего блага. Лили сжала кулаки. Она слышала эту старую байку уже много-много раз. – Что же насчёт поисков источника бессмертия Волдеморта, я полностью с тобой согласен. Мы должны вложить больше сил и времени в то, чтобы найти, откуда он черпает свою силу. Если у тебя есть какая-то информация об этом, прошу, поделись с нами. Лили задумалась на секунду. Опять же, она обнаружила, что с подозрением относится к Дамблдору, но быстро осознала, что у неё нет никакой причины не сообщать ему ту малость, которую она знает о бессмертии Волдеморта. Может быть, у Дамблдора есть тёмная сторона, но он правда хочет победить Волдеморта. – Да, – ответила Лили, – я кое-что знаю. Не так много, но это может помочь нам выйти на правильный путь. – Хорошо. Я вернусь к тебе, когда мы закончим планировать засаду, – сказал Дамблдор. – Я иду с вами, – вырвалось у неё. – Извини? – Церемония инициации. Вы сказали, нужен весь Орден. Просто говорю, что я с вами. Дамблдор улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ, хотя её сердце все ещё было тяжело от тревоги. Всё в этом плане кричало об опасности, это была плохая идея, но уж лучше она пойдёт с ними на задание, чем позволит случиться кошмару. Если что-то ужасное произойдёт и её не будет рядом, чтобы это остановить, она будет раскаиваться до конца жизни.