Ananke

На самом верху лестницы Лили остановилась, чтобы собраться с мыслями. Ей нужно было продумать тактику действий, перед тем как возвращаться к остальным. Если она не сумеет как-то убедить Дамблдора освободить Северуса, он обречён провести остаток жизни в тюрьме. Она не могла опять всё испортить. В свете их с Дамблдором недавнего разговора задача казалась на удивление выполнимой. Она задумалась, что, возможно, судила Дамблдора слишком строго. Может быть, он не был таким коварным, как она думала. Хоть он и манипулировал людьми в своих целях, всё же у него было доброе сердце, и он не был мстительным по своей природе. Он действительно хотел сделать мир лучше. Поэтому она верила, что и сегодня он захочет поступить правильно. Всё, что ей нужно было сделать, – рассказать о ему о своей ситуации и показать, что Северус достоин сочувствия. Она могла бы попытаться воззвать и к его разуму. Другой Дамблдор считал Северуса настолько полезным, что сделал его своей правой рукой. Почему бы и этот Дамблдор не мог прийти к такому же решению? Он уже думал, что Северус тайно сообщал секретные данные, с помощью которых Лили срывала планы Волдеморта. Она могла бы предложить Дамблдору и Северусу объединиться. Как бы она ни ненавидела мысль о том, что Северус станет рабом Дамблдора и в этой жизни, она была готова на все, чтобы он не пошёл в Азкабан. Она была уверена, что сможет перетянуть остальных на свою сторону. Муди и Ремус поддержат её, как только она объяснит им, почему Северусу не место в тюрьме. Хотя Муди плохо относился к Пожирателям Смерти, но он мыслил практично; если она убедит его, что Северусу можно доверять, Муди согласится, что выгоднее дать ему работать с Орденом, чем оставить гнить в плену. Ремус тоже встанет на её сторону. Он своими глазами видел, как жестоко Джеймс и Сириус обращались с Северусом, и точно понимал, что тот заслуживает второго шанса. Издевательства были одной из причин, почему Северус начал искать силы и поддержки в самых неподходящих местах. Ремус должен был чувствовать вину за своё бездействие. И сейчас у него появилась возможность очистить свою совесть. На Джеймса, конечно, надежды не было. Лили даже не думала его переубеждать. Он будет изо всех сил биться за то, чтобы Северус понёс самое страшное наказание. Но на его мнение будет легко бросить тень: она просто укажет, что ненависть Джеймса к Северусу выросла из их мелочного соперничества в детстве, и поэтому Джеймс не мыслит здраво и его возражения не стоит принимать во внимание. Его мнение ничего не будет значить, если остальные встанут на сторону Лили. Трое из четырех. Это всё, что ей было нужно. "Всё получится", – подумала она и толкнула дверь, готовая к бою. Выбравшись из сундука, она увидела Дамблдора, Муди и Джеймса на прежних местах. У всех них в глазах читалась разная степень предвкушения, хотя она не была уверена, что они ожидали от неё услышать. В комнате царила тяжелая атмосфера. В их молчании было что-то колючее и враждебное. Вероятно, Дамблдор рассказал о своей теории – что они с Северусом общались в течение нескольких месяцев и она лгала о пророческом даре. То, что она ощущала сейчас в воздухе, было рокотом их молчаливого неодобрения. Она решила не обращать на это внимание. – Итак, – начала она спокойно. – Что вы от него хотите? – Всё, что он знает, – сказал Муди. – Дамблдор думает мы выловили крупную рыбу. Бьюсь об заклад, у него полно интересных секретов, и мы хотим, чтобы он поделился ими с нами. Но ты и так это знала, не так ли? В его словах слышалась издёвка. Очевидно, её отношения с Северусом, – даже если пока что их не было, но она решила не говорить об этом, – не вызывали у Муди одобрения. Его резкость оставила ей царапину на сердце: за последние несколько недель она начала доверять ему, и какой-то своей частью она отчаянно желала, чтобы он её принял. Но она осознавала, что не стоит ожидать от него понимания их сложных отношений с Северусом, пока он не знает всей правды. – Кажется, мистер Снейп и вправду обладает весьма глубокими познаниями об операциях Волдеморта, – прибавил Дамблдор к словам Муди. – А это значит, что он близок к своему Повелителю. Мы ещё не захватывали Пожирателя Смерти такого высокого ранга, и теперь нам выдалась возможность узнать подробности глобальных планов Волдеморта. Но пока что он не рассказал нам ничего. Мы надеялись, что он передумает, если поговорит с другом. По сердцу Лили пробежала тень. Прорехи в её плане начинали проявляться. На самом деле Северус не знал многого из того, что она говорила. Он был одним из шпионов Волдеморта, и в его обязанности входило собирать информацию для своего Повелителя, но о каких-то будущих планах он знал мало. Другой Северус говорил ей, что Волдеморт защищал свои тайны, не давая никому знать слишком тщательно. И, однажды, Северусу надоело быть в темноте и он начал вести дневник в попытке разгадать, какую конечную цель преследовал Волдеморт своими действиями. Выучив наизусть журнал, сейчас Лили знала о планах Волдеморта больше, чем сам Северус. Но правда не имела значения, потому что в глазах Дамблдора ценность Северуса складывалась из его знаний. И сейчас Лили была вынуждена притворяться, что у Северуса есть то, чего хотел Дамбдор. – Значит мне нужно развязать ему язык? – спросила она. – Он и раньше тебе что-то рассказывал, нет? – ответил Ремус. – Все твои «видения» – от него, да? – Да, это так, – солгала она. – Но тогда он не был заперт в тюремной клетке. Если вы хотите его помощи, сначала освободите его. Ухмылка на лице Муди стала шире. – Не пытай удачу, Эванс. Ты пришла сюда не для переговоров, а он не в том положении, чтобы выдвигать требования. – Что произойдёт с ним, если он заговорит? – спросила она. – Знаете, Каркаров так и сделал. Потому что вы пообещали отпустить его. И где он сейчас? Наслаждается отпуском «всё включено» в Азкабане до конца своих дней. Муди и Дамблдор переглянулись. – С мистером Снейпом поступят соответственно его поступкам, – сказал Дамблдор. – Мы не можем сказать, что это значит, потому что не мы будем его судить. Лили прищурилась. – Не притворяйтесь, что не знаете, что случится, если вы передадите его Аврорам. Он закончит, как и Каркаров. – Он встретится с последствиями своих действий, – сказал Муди. – Он знал, чем рискует, когда шёл присягать на верность Волдеморту. Он выбрал свою судьбу, выбрав своего Повелителя. Не притворяйся, что он невиновен. – Вы не понимаете, – сказала Лили. – Сев был глупым мальчишкой, когда присоединился к Пожирателям Смерти. У него было тяжелое детство, и Волдеморт воспользовался его уязвимостью, пообещав уважение и надежду на будущее, о которых он мечтал всю жизнь. Он сделал ужасную, кошмарную ошибку, но это не значит, что он должен расплачиваться за неё до конца жизни. – У каждого подлеца есть своя история, – возразил Муди. – Это не значит, что их не нужно наказывать. – Но наказание от Министерства совершенно несоразмерно с его преступлениями. Он никого не убивал, никого не пытал. Каждого пойманного Пожирателя Смерти отправляют в Азкабан, неважно насколько тяжкими на самом деле были его преступления. А многие вообще говорят, что их всех нужно казнить. Разве это честно? Разве это – справедливость? – А честно, что Сириус умер из-за Снейпа и его дружков? Лили вздрогнула от голоса Джеймса. Она почти забыла, что он был здесь. Она думала, что он будет активно участвовать в разговоре, оскорблять и грозить смертью Северусу, но однако это было не так. Он тихо наблюдал за переговорами из угла, как будто его это вообще не касалось, и даже сейчас казалось, что он едва заинтересован в том, что происходит. – Северус не имел к этому отношения, – произнесла она, и почему-то это вышло по-детски. – Он не был там. Он даже не знал, что должно произойти. – Думаю, Джеймс хотел сказать, что возможно мистер Снейп лично никого не убивал, но он добровольно и сознательно оказывал всяческую поддержку жестокой организации во главе с известным серийным убийцей, – сказал Дамблдор. – Он был, по меньшей мере, сообщником в множестве зверств. И должен за это ответить. Лили тяжко вздохнула. – Хорошо. В чём-то он действительно виноват. Да, возможно, он должен как-то заплатить за свои преступления. Но не так же! Если вы отправите его в тюрьму, вы лишите его возможности доказать, что он может стать лучше. Он может измениться. Я могу за него поручиться. – Да ну? – сказал Муди. – Почему я должен тебе верить? Ты месяцами лгала нам. Если бы ты пришла раньше, и рассказала о вас правду, может быть я тебе и поверил. Она слегка покраснела. – Вы можете говорить обо мне, что хотите, но не наказывайте его за мои действия. Он лучше, чем я. На это Муди закатил глаза. – Так и есть! – настояла она. – Он самый храбрый и сильный человек, которого я знаю. Он никогда не предаст того, кто ему дорог, и я доверила бы ему свою жизнь. И раз уж мы об этом говорим, ко всему этому он ещё и блестящий волшебник, один из самых сильных из всех, кого я встречала. Почему вы хотите загубить молодой талант, когда можете помочь ему и приобрести помощника, в котором нуждается Орден? – Никто не сомневается в талантах мистера Снейпа, – сказал Дамблдор, – Я помню, каким он был раньше – одним из самых одарённых студентом своего поколения, и я всегда надеялся, что из него что-то получится. Но как сказал Аластор, он уже выбрал, что делать со своими дарами. К сожалению, его выбор – служить Волдеморту. Боюсь, сейчас мы никак не можем ему помочь. – А может быть его судьба сложилась бы получше, если бы вы остановили постоянные издевательства над ним в школьные годы?! – прокричала она и повернулась к Ремусу, сжимая кулаки, – Ты ведь помнишь, каким для него был Хогвартс? Помнишь, что Джеймс с Сириусом превращали каждый его день в кошмар? Ремус отвёл взгляд. Он не мог это отрицать, потому что видел сам. – Каждый день мы были этому свидетелями, – продолжила она и сделала шаг в его сторону, – И не вмешивались. Мы могли, но не стали. Хотя бы поэтому, должны его помиловать. Ремус не поднимал взгляда. Он явно размышлял над её словами, хотя она не понимала, о чём тут думать. Всё было очевидно: у них было моральное обязательство помочь Северусу вернуться на правильный путь. Разве Ремус не видел этого? – Мне искренне жаль, что Снейпу пришлось через это пройти. Правда. Если бы я мог вернуться назад и прожить жизнь заново, я бы заступился за него, – наконец сказал он. – Но мы больше не в Хогвартсе. Снейп уже взрослый. И значит только он отвечает за свои действия, даже если у него было тяжелое прошлое. Мы не можем закрыть глаза на его преступления только потому, что он твой друг. Это будет несправедливо. – Думаю ты бы говорил по-другому, если речь шла о Джеймсе или Сириусе! – рявкнула она. – Ты всегда даёшь поблажки друзьям, что бы они ни сделали! – Лили, Ремус прав, – сказал Дамблдор. – Я понимаю, что ты привязана к мистеру Снейпу и сильно переживаешь за него, но не мы устанавливаем правила. Он не выше справедливости, и мы тоже. Лили побелела от злости. – Это самое неправдоподобное лошадиное дерьмо, что я слышала! – взревела она. – Всё, что делает Орден – это изменяет под себя правила и плюёт на законы! Он для этого и существует, разве не так? Делать то, что нельзя аврорам? И не притворяйтесь, что вы уважаете Министерство. Их чувство справедливости давно куплено, и вы все об этом знаете! – Как бы то ни было, место Снейпа – в Азкабане, – произнёс Муди. – Он слишком опасен, чтобы гулять на свободе. И даже если мы будем держать его тут, он нам бесполезен. Я знаю таких, как он. Сильные, бесстрашные, до конца преданные тому, во что верят. Он скорее умрёт, чем предаст своё дело. – Вы вообще его не знаете, – сказала Лили и яростно покачала головой. Она не могла поверить, что все её подвели. Ей хотелось заплакать от злости, но слёзы бы не помогли ей выиграть. Они уже думали, что она слабая и слишком эмоциональная. Она посмотрела на Джеймса. Ожидалось, что он будет усмехаться и злорадствовать, но он этого не делал. Он стоял в углу с видом мученика, стойко переносящего испытание. Но она знала, что в душе он рад. Он выиграл, и при этом едва ли проронил и слово. – Думаю, ты находишь это забавным? – сказала она ему. – Ты добился своего, как и всегда. А платить должен Северус. – Лили, прекращай, – нахмурился Ремус. – Не отыгрывайся на Джеймсе. Он не виноват. – Вы все виноваты! – прорычала она. – Вы – кучка самых лицемерных мудаков из всех, что я видела! Прикрываетесь законами, идеалами, но сами нарушаете всё, если это вам выгодно! Заявляете, что вы на стороне добра, но не желаете проявить ни капли сострадания тому, чей вклад в дело мог бы на самом деле что-то поменять. Вы такие мелочные и узколобые, как же я вас ненавижу! – Лили, перед тем как ты скажешь то, о чём можешь пожалеть... – Обещаю, я не пожалею о том, что собираюсь сказать дальше, а именно - идите вы все нахуй. Нахуй, нахуй, нахуй, нахуй, – она указала пальцем на Джеймса, Дамблдора, Муди и Ремуса, соответственно, – Именно в таком порядке! Она промчалась к сундуку и распахнула его. – Я возвращаюсь к Северусу, – объявила она. – Если попытаетесь сделать с ним что-то, что мне не понравится, – затолкаю вам палочки поперёк задницы. И надежду, что я буду вам помогать, можете засунуть туда же! Она громко захлопнула за собой крышку. – Батюшки, – сказал Дамблдор. – Ну и выражения. У неё чуть ли не пена шла изо рта, когда она спускалась к Северусу. Он лежал на спине и, казалось, пытался заснуть, насколько это было возможно в таких спартанских условиях. Верхнюю одежду он скатал в валик и использовал как подушку. Ботинки были сняты тоже, и на нём остались только серая рубашка и черные брюки. – Ты вернулась, – сказал он. Его голос звучал гораздо спокойнее, чем раньше. Он приподнял голову со своей импровизированной подушки, встретился с ней взглядом, а затем откинулся назад и снова закрыл глаза. – Угу, и, пожалуй, это к лучшему. Ещё минута там – и я потеряла бы контроль. – А этого не случилось? Я слышал что-то о неживых предметах, оскверняющих определённые части человеческого тела. – Правда? А что ещё ты слышал? – Только то, что мне любезно дали услышать, – спокойно ответил он. Его глаза всё ещё были закрыты. Кажется, он израсходовал свой запас гнева на этот день и теперь сменил стратегию. Спрятался за шелковыми вуалями и стальными дверями, готовясь ответить на все её вопросы своим извечным хладнокровием. Она снова вспомнила другого Северуса. – Могу предположить, что эта демонстрация разногласий между вами была придумана, чтобы я поверил, что ты действительно на моей стороне, – продолжил он, – Ты играешь роль союзника, который пытается защитить меня от твоих непонимающих друзей. Ты предложишь мне сочувствие и защиту, и, возможно, даже способ сбежать. Они грубо схватят меня и будут угрожать ещё худшим наказаниями. Детали могут слегка отличаться, но цель каждого из вас – заставить меня говорить. И успеха вы не добьётесь. Лили вздохнула. Она понимала, почему Северус видел в этом лишь очередную стадию допроса. У неё не было сил убеждать его, что она на его стороне. Казалось, сегодня всё шло не так, как ей хотелось. – Вообще, я собиралась сказать тебе, чтобы ты ничего не говорил. Они отправят тебя к аврорам, как только решат, что выжали из тебя всё до последней капли, - сказала она. – Почему ты думаешь, что я что-то знаю? – безобидно спросил он. – Просто знаю. А насчёт них... Что ж, возможно, я сказала им, что мы с тобой общались, и что ты втайне предупреждал меня о планирующихся нападениях Пожирателей Смерти. Он поднял голову и посмотрел на неё широко раскрытыми глазами. Наконец-то он отреагировал искренне. Она уже устала от его притворной отчужденности. – Мне нужно было как-то заставить их поверить, что тебя стоит оставить здесь, – объяснила она и села у стены, – Иначе они сразу же отвели бы тебя к аврорам. Они будут держать тебя здесь, пока думают, что могут выжать из тебя что-нибудь полезное. – Тогда вам придётся ждать вечно, – сказал Северус. – Я никогда ничего не скажу. – Хорошо, – сказала Лили, – Значит у меня будет больше времени на то, чтобы придумать, как вытащить тебя отсюда. Она намеренно произнесла это так, словно уже прорабатывала план, но правда заключалась в том, что она не знала, что делать дальше. Она словно била кулаками по бетонной стене, и идти обратно с новыми доводами, скорее всего, было бесполезно. У них не было сострадания к Северусу, а с её мнением они вообще не считались. Теперь, когда они узнали, что она на самом деле не обладает даром предвидения, она потеряла свой единственный козырь. У Дамблдора и остальных больше не было причин слушать её. Так что же она могла сделать дальше? Атаковать их, шантажировать, снова лгать? Ей нужно было придумать новый рычаг давления, но её разум был пуст. Их словесная битва лишила её всех сил, и она физически ощущала каждую минуту сна, которую ей удалось урвать прошлой ночью. Ей нужно было немного отдохнуть, и только после этого она сможет придумать что-нибудь хорошее. – Реверсивная психология, – сказал он насмешливо, – Я должен на это купиться? А в следующий раз, наверное, попробуешь силой залить мне сыворотку правды? На мне такое не работает, просто чтобы ты знала. Только идиот на такое поведётся, и мне кажется это немного оскорбительным, что ты думаешь... Что ты делаешь? Он открыл глаза и увидел, как она стягивает с себя свитер. В комнате было тепло, намного теплее, чем в сырой квартире Ремуса, и она вспотела из-за лишних слоёв одежды. Свитер полетел на пол к пальто и шарфу, следом за ним отправились туфли. – Мне нужно немного полежать, – ответила она и создала из сброшенной одежды некоторое подобие лежанки. Особого удобства не было, но она была слишком уставшей, чтобы беспокоиться об этом. – Тебе ... тебе нужно делать это прямо здесь? – спросил он. Его взгляд пробежался оголившемся частям её тела. Затем он опустил голову обратно и стал смотреть строго на потолок. – Да, – ответила Лили, падая на лежанку и сворачиваясь в клубок. – Мне нужно оставаться здесь, между тобой и ними. Я должна защищать тебя. – Защищать меня? – произнёс он это так, словно это были самые абсурдные слова, что он слышал. – Угу. А когда я проснусь, то придумаю гениальный план, как тебя освободить. Он замолчал на некоторое время. Она почти успела уснуть. – А если он не сработает? – спросил он наконец. – Должен сработать. Я столько сделала и настроила против себя многих людей не для того, чтобы увидеть, как тебя отправляют в Азкабан. Я сделаю всё ради твоей безопасности. Будь её глаза открыты, она могла бы увидеть, как Северус поворачивает голову и изучающе смотрит на неё. Они лежали на полу, разделённые лишь линиями на полу.