Ananke

Он не пах человеком. Запах, окружавший его, был затхлым и промозглым: так пахнут забытые людьми тёмные подземелья. Вместе с змеиным лицом, белой кожей и алыми глазами это создавало впечатление, что Волдеморт и есть существо, выползшее из такого места. И всё же в нём было что-то очень человеческое. Театральность, тщательно выстроенный образ, и то, что он вообще пришёл сюда, — от всего этого веяло отчаянием и неуверенностью, отчего он казался до боли обыкновенным. Верь он в своё превосходство по-настоящему, он не стал бы прилагать столько усилий, чтобы убедить всех уважать и бояться себя. Но на Лили это не работало. Когда она смотрела на него, она видела лишь его слабость, страх смерти и остальные мелочи, делавшие из него печальную пародию на волшебника. Лорд Волдеморт был банален, и Лили не могла заставить себя бояться его. Она даже ненавидеть его сейчас не могла. Он был слишком жалок, а она была слишком зла на Дамблдора, чтобы испытывать ненависть к кому-то другому. К Волдеморту она чувствовала лишь отвлечённое презрение. Он осмотрел её с ног до головы, и на его тонких губах появилась ликующая улыбка. Она представила, как, должно быть, выглядела для него, беззащитная, одинокая, рядом со спящим ребенком. Лёгкая добыча, беспомощная лань, сжавшаяся перед зверем, который, несомненно, разорвёт её на части. Его фамильяр ему вторил: змея соскользнула к его ногам и посмотрела на неё, как на обед. — Я знаю тебя, — сказал он высоким голосом. — Ты та грязнокровка из газеты. Очередная пешка Дамблдора. — Я не работаю на Дамблдора, — холодно ответила она. Она почти ощущала острый взгляд Дамблдора. Она предполагала, что он невидимо стоит прямо за Волдемортом и следит за тем, чтобы всё прошло именно так, как он задумал. Вряд ли ему понравился её ответ — он мог навести Волдеморта на размышления. Ей безумно захотелось просто пойти и рассказать Волдеморту о том, что происходит. Может быть тогда два мага начнут биться, а Лили получит возможность сбежать с Гарри. Но она хорошо знала Дамблдора и понимала, что он не позволит ей отклониться от пути, который он сам для неё выбрал. Одно лишнее слово, и он заставит её замолкнуть навсегда. Она чувствовала себя актёром на сольном спектакле, произносящим реплики перед пристальным взглядом неумолимого режиссера. Ни одно её слово или поступок не останутся незамеченными. Ни одна ошибка не останется безнаказанной. Волдеморт подошел к кровати Гарри. Лили инстинктивно отступила назад, чтобы оказаться между ними. Улыбка Волдеморта стала ещё шире; возможно, он подумал, что напугал её. — Значит это он. Тот, кто должен победить меня, — сказал он, а затем посмотрел на неё. — Я слышал, что ты его мать. Грязнокровная мать полукровки, воспитанного магглами. Он разразился странным смехом, который, казалось, не соответствовал ни ситуации, ни человеку, от которого исходил. — Чушь, — сказал он. — Я слышал пророчество об этом ребёнке, но теперь вижу, какая это ерунда. — Но всё же ты пришёл, — ответила Лили. — Подумать только, знаменитый Лорд Волдеморт испугался семилетнего ребенка. Он моргнул. Очевидно, он не ожидал такой дерзости от человека в её положении. Она и сама удивилась своим словам, хотя снаружи осталась невозмутимой. Оскорблять Тёмного Лорда было, безусловно, не самым разумным поступком, но она ничего не могла с собой поделать. Он был таким идиотом, и её раздражало, как легко он попался в ловушку Дамблдора. Ей хотелось, чтобы хоть раз Волдеморт оказался таким коварным, как о нём говорят. К счастью, язвительный ответ Лили не разгневал его. Напротив, он, казалось, обрадовлся, что она интересней очередной беспомощной жертвы, умоляющей о пощаде. — Интереснее, почему здесь ты, — сказал он. — Мои источники сообщили, что ты отдала ребёнка магглам, чтобы спрятать от меня. Вряд ли после этого ты осталась рядом в качестве охранника. Возможно, ты также получила приглашение? Или, может быть, это ловушка? Если ты запланировала засаду, то получилось жалко. «Мерлин побери, как ты глуп», — подумала Лили и порадовалась, что на этот раз ей удалось оставить настоящие мысли при себе. А может быть, просто слишком самодоволен? Он оказался достаточно умен, чтобы понять, что что-то не так, но слишком самонадеян, чтобы думать, что ему угрожает реальная опасность. Может быть, это её вина. Его слишком увлекли запугивание и насмешки над беззащитной девушкой, и поэтому он не мог остановиться и задуматься, что же происходит на самом деле. Может быть, тогда у него получилось бы разглядеть правду за дымом и зеркалами — что он, как и она, просто фигуры в чужой игре. Он даже не знал, что игра идёт. — Ананке, — выдохнула она. Он непонимающе уставился на неё. — Что это значит? — Это значит, что мы оба здесь, потому что нам необходимо быть здесь, — ответила она. — Ты пришел сюда убить моего сына, а я пришла остановить тебя. Мы обязаны это делать. Он пытливо сузил глаза, но вскоре, похоже, оставил попытки расшифровать её слова. Его змея нетерпеливо шипела на полу. Лили предположила, что обычно он не тратит столько времени на общение с жертвами. — Значит, ты пришла сюда, чтобы умереть, — сказал он просто. В его голосе звучало разочарование. — А я-то надеялся, что ты не просто очередная «мученица». Вы все так любите страдать. Ты могла бы остаться в стороне и позволить судьбе идти своим чередом. Но ты пришла, чтобы разменять свою жизнь ни на что. Ты понимаешь, что твоя жертва будет напрасной? Что я убью твоего мальчишку, как только покончу с тобой? Постепенно гнев в сердце Лили начал уступать место подкрадывающейся панике. Он был прав. Всё так и будет. Её время почти вышло, а она не могла придумать, как не умереть и при этом спасти сына. Был ли Дамблдор прав? Засчитается ли это за её выбор, за акт настоящей, бескорыстной любви? Сможет ли её смерть защитить Гарри? Она могла попытаться сбежать, но решила остаться — хотя изначально она не выбирала быть здесь. Может ли это сработать? — Я не сдвинусь с места, — сказала она. На этот раз её дрожащий голос выдал её истинные чувства. — Мне всё равно, — ответил Волдеморт. Казалось, она ему уже наскучила. Теперь Лили было по-настоящему страшно. Он не просил её отойти в сторону, как в прошлый раз, значит заклинание не сработает? Дамблдор сказал, что он позаботится о Гарри, что бы ни случилось, но что значили его слова? Она не могла этого допустить. Не могла умереть, не зная наверняка, что её сын выживет. Она не могла поверить Дамблдору на слово. Но какой у неё был выбор? «Будь храброй», — сказала она себе, наблюдая, как Волдеморт медленно достает палочку, явно наслаждаясь моментом. — «Закрой глаза и сделай это. Подумай о Гарри, о милом, любимом Гарри. Поступи правильно». Но что было правильно? Она задавала себе этот вопрос всю жизнь, но так и не смогла найти на него однозначного ответа. Возможно, его и не существовало. — Ты сделала свой выбор, грязнокровка, — сказал Волдеморт. Он поднял палочку и посмотрел ей в глаза, и ей показалось, что время и пространство остановились. Она подумала о Дамблдоре, о том триумфальном выражении, которое просто обязано быть сейчас на его лице. Он «захватил нарратив», и собирался выйти сухим из воды. После сегодняшнего вечера никто не сможет оспорить его точку зрения, и он будет волен управлять миром, как ему заблагорассудится. Ублюдок. Внезапно разум Лили наполнился красным и чёрным. То, что она сказала дальше, пришло из какого-то тёмного уголка её души, о котором она даже не подозревала. — Ты можешь убить меня, но мой секрет умрёт вместе со мной, — произнесла она. Рука Волдеморта замерла; он всё ещё направлял на неё палочку, готовый в любой момент наложить убийственное проклятие. — Какой у тебя может быть секрет? — спросил он. В его голосе звучала глубокая незаинтересованность, но не будь в нём хотя бы чуть-чуть любопытства, он не стал бы спрашивать. Именно поэтому она поняла, что всё получится. Она глубоко и каркающе засмеялась, приведя его в замешательство. Как и планировала. — Ты никогда не узнаешь правды, — загадочно сказала она. — Однажды это станет твоей погибелью. Волдеморт вздохнул и закатил глаза; странная реакция для такого человека, как он, но в то же время вполне предсказуемая. — Идиотка, — произнес он с презрением. И, не говоря больше ни слова, он сделал то, чего она от него ожидала: проник в её разум с легкостью и изяществом мастера Легилименции. Более шести лет, которые Северус и Лили провели вместе, прошли не просто так. Северус был её наставником. Продолжая дело Муди, Северус научил её бороться и защищать как тело, так и разум. Освоение Окклюменции было крайне важно для неё: если бы Лили попала в плен, она рисковала раскрыть всё, что знала о шпионаже Северуса и планах Ордена — и всё, что знала о будущем и о своём сыне. С помощью Северуса она возвела непроницаемую стену вокруг самых важных уголков своего сознания и была уверена, что теперь способна сохранить свои секреты. Она знала дюжину способов противостоять любому ментальному вторжению и много тренировалась, чтобы даже Волдеморт не смог проникнуть в её разум. Сейчас она не использовала ни один из своих навыков. Вместо этого она раскрыла разум ментальному проникновению Волдеморта и показала на поверхности сознания образ, который он не смог бы пропустить. Это был Дамблдор, притаившийся в тени позади него. Их сознания соприкоснулись всего на долю секунды. Он разорвал связь, как только увидел изображение, и в недоумении уставился в её глаза, не в силах понять, зачем она открыла ему, что за ними следят. Она пристально смотрела на него в ответ, надеясь, молясь, чтобы он ей поверил. Несколько напряженных секунд Волдеморт колебался. Но затем он произнес что-то на шипящем, нечеловеческом языке, который она не могла понять. И в следующую секунду змея заползла вверх и семь раз впилась в воздух. Они услышали вскрик и грохот, и вдруг Дамблдор вновь стал видимым. Он стоял на коленях, зажимая зияющую рану на шее. Из раны хлестало столько крови, что его белая борода стала почти полностью красной. Хуже всего было то, что он смотрел на неё и только на неё, словно Волдеморта здесь вообще не было. Этот взгляд был словно проклятие, полный отвращения, презрения и леденящей кровь ненависти. Но она не могла отвести глаз; ей казалось, что она заслуживает всего, что пожелает ей старый умирающий волшебник. — Хорошо… сыграно… мисс Эванс, — сказал он. Он едва мог говорить, в его горле булькало от крови. Она поняла, что он делает последние вдохи, и что он тратит их на неё. — Иногда, — прохрипел он, — я думаю… мы распределяем… слишком рано. Она беспомощно наблюдала, как угасает свет в его глазах. Он повалился вперед и мягко рухнул на пол, заставив её осознать, насколько старым и хрупким был. И вот они остались одни, Волдеморт и Лили, в благоговении глядя на мёртвое тело величайшего волшебника современности и пытаясь осмыслить то, что только что произошло. Лили понимала, что совершила, но не могла до конца поверить в это: она объединилась с самим Лордом Волдемортом и помогла ему убить Альбуса Дамблдора. Мерлин. Во что она превратилась? Волдеморт опустился на колени и коснулся мага палочкой со странной смесью ужаса и восхищения. Возможно, он проверял, действительно ли это Дамблдор, а не просто искусная иллюзия. И пока он был занят осмотром тела, Лили обернулась на шум, который услышала позади себя. Сонное заклинание, наложенное Дамблдором, спало после его смерти. Гарри проснулся и, сидя на кровати, со страхом и удивлением смотрел на странных людей в своей комнате. Две одинаковые пары зеленых глаз встретились. Сердце Лили сжалось, когда она впервые по-настоящему увидела своего прекрасного, невинного мальчика. И хотя она знала, что ей, должно быть, это только показалось, она разглядела искру узнавания в глазах Гарри. Знал ли он? Понимал ли он, что смотрит на свою мать? Её сердце разрывалось от понимания, что скорее всего эти драгоценные несколько секунд — единственное время, которое они когда-либо проведут вместе. Ей хотелось бы всё ему объяснить, представиться или хотя бы попрощаться с ним, но у них не было на это времени. Гарри пора было уходить. Она прямо посмотрела ему в глаза и прошептала: «Беги». И тут произошло сразу несколько событий: Гарри поднялся на ноги и выскочил за дверь, змея зашипела, предупреждая своего хозяина, Волдеморт отвернулся от Дамблдора, а Лили развернулась с палочкой в руке. Она произнесла заклинание, которое могло отвлечь Волдеморта от Гарри. Заклинание, которое не так легко блокировать, как Экспеллиармус, и для которого ей нужно было представить, что её сын сумел выбраться наружу и найти помощь до того, как Темный Лорд доберётся до него. — Expecto Patronum! — крикнула она. Ослепительный свет наполнил комнату, и из кончика её палочки вырвалось облако светящейся серебристой материи. Патронус было ярким и какой-то неправильной формы — она была в смятении и не произносила это заклинание уже много лет — и с такой силой бросился на Волдеморта, что тот упал на пол, будто на него обрушился ураган. Больше всего её потрясло не то, насколько сильным было заклинание, а то, какой вид оно приняло. Она не могла сказать, кто именно был её патронусом, но это точно была не лань. Это существо было большим и сильным, у него были острые зубы и когти. Кем бы он ни был — и почему бы он таким ни был — у неё не было времени задумываться об этом. Волдеморт упал, а её Патронус отвлёк его. Это был её шанс. Она обрушила на него очередь заклинаний — всех чар и проклятий, что могла вспомнить — но он умело уклонился и блокировал их всех. Его змея попыталась помочь ему, но шальное заклинание отправило её в полёт через всю комнату. Как только патронус исчез, Волдеморт поднялся на ноги и открыл ответный огонь. Ужасные, могучие проклятия летели в неё с силой пушечных ядер, и она едва успевала уклоняться от них. Стены вокруг содрогались, и обстановка комнаты была быстро разрушена перекрестным огнём. Муди и Северус хорошо обучили её, однако она уступала в уровне, всё же ничто не могло подготовить к встрече с таким могущественным противником, как Лорд Волдеморт. Зная, что в простой дуэли она долго не протянет, она решила использовать окружение, как когда-то учил Муди. Её следующее заклинание направилось в потолок, и тот обрушился на Волдеморта. Это не остановило его, но несколько замедлило, и она смогла проскочить к двери. Она уже мчалась по лестнице, когда услышала, как он со взрывом прошёл через стену. Уклоняясь от проклятий, она упала и скатилась по оставшимся ступеням вниз. Она отделалась лишь синяками, но потеряла свою палочку. И тогда Волдеморт настиг её. Он снова улыбнулся, увидев её безоружной. У него опять было преимущество, но он не спешил убивать её. Легким взмахом палочки он поднял её в воздух. Через мгновения она зависла над гостинной с вытянутыми в стороны руками и не могла пошевелить ни единым мускулом. Она едва могла даже дышать. — Зачем ты это сделала? — спокойно спросил он и обошёл вокруг неё, словно изучая какой-то интересный экспонат в музее. — Ты же понимала, что тебе не победить меня. Я убью тебя, и я поймаю его. Но сначала… Он немного опустил её, чтобы посмотреть в глаза, и ослабил заклинание вокруг её челюсти. — …я хочу знать, почему ты помогла мне убить Альбуса Дамблдора. Ей было больно, и она была ужасно напугана. Пришлось стиснуть зубы и заставить себя дышать ровно, чтобы сосредоточиться. Что теперь? Сейчас уже не получится уговорить его сделать то, что ей нужно. Она обдумывала, что можно ответить, и стоит ли вообще что-то говорить. Одно неверное слово могло убить её, или побудить Волдеморта на пытки. Необходимость. Все опять свелось к необходимости. Сейчас ей необходимо было добиться, чтобы Гарри успел убежать и найти помощь. Министерство отслеживало маггловские экстренные вызовы; они поймут, что происходит, и пришлют помощь, если кто-то позвонит в полицию. Гарри мог выжить. Ей нужно было задержать Волдеморта как можно дольше. Он был самоуверенным, поэтому наверняка думал, что может позволить себе немного задержаться. Ей следовало как-то убедить его, что она того стоит. О, она даст ему пищу для размышлений. — Как думаешь, кто из них был бы больше разочарован, увидев тебя сегодня? — прошипела она сквозь зубы. — Твой отец-маггл или мать-жертва-инцеста? Улыбка быстро померкла на его губах. Он схватил её за челюсть своей холодной рукой. Дерзил ли ему кто-то в таком положении, как она? — Кто ты на самом деле? — настойчиво спросил он, изучая её лицо своими светящимися красными глазами, как будто мог разгадать тайну Лили Эванс, просто посмотрев на неё. Но разве у него могло получится, если она сама не знала ответа на этот вопрос? Была ли она пешкой или королевой? Ангелом или дьяволом? Той, кто спас людей, или той, кто всех подвел? Предательницей, уродкой, болезнью? Или святой, другом, человеком, готовым пожертвовать собой ради других? Матерью, готовой умереть? Матерью, готовой убить? Героем или злодеем? Она могла бы рассказать ему о всех именах, которые давали ей за долгие годы, но это не помогло бы ему понять, кто она. У неё было столько отражений, что она не могла определить, какое из них настоящее. Было ли оно вообще? Или они все были настоящие? Это уже не имело значения. Ей просто нужно было сказать ему что-то такое, что заставило бы его подольше побыть с ней. — Я девушка, которая видела будущее, — сказала она. — И тебя в нём нет. Он выглядел встревоженным, но его хмурый взгляд быстро сменился любопытной ухмылкой. — Ты была Ораклом Дамблдора. Ты — Кассандра Квин, — сказал он. — Я искал тебя целую вечность. И вот, наконец, ты здесь. Ты полна тайн, Лили Эванс. Он притянул её к себе, отвратительно близко наклонился к уху и прошептал: — Давай посмотрим остальное. Слова едва успели сорваться с его губ, как она почувствовала, что в её сознание снова проникают. На этот раз она не позволила ему войти. Она сосредоточила все свои силы, чтобы отгородиться от него. Он давил и давил, но её секреты остались скрытыми в глубинах её разума. С огромным разочарованием он сдался и вырвался из её разума. Она видела внутреннюю борьбу, отражавшуюся в его глазах. Потратить на неё ещё время или отправиться за Гарри? К счастью или к несчастью, он выбрал её. — Если ты настаиваешь, я могу стать более убедительным, — сказал он. — Я заставлю тебя говорить. Ты будешь умолять меня выслушать каждый твой секрет. Холодный прилив паники охватил её внутренности. Она знала, что будет дальше. Круциатус. Но вместо Непростительного проклятия Волдеморт, похоже, задумал что-то более личное. Он снова сказал что-то на странном шипящем языке, и рядом с ним появилась змея. Он отдал ещё одну команду, и вскоре она почувствовала скольжение по своим ногам. — Это Нагини, — сказал Волдеморт и снова поднял Лили в воздух. — Мой фамильяр. Уникальное создание, столь же послушное, сколь и дикое. Я сам её вывел. Змея обвилась вокруг её тела, как веревка. Ей захотелось закричать, но она не хотела доставлять ему удовольствие. — Она помогает мне с моими врагами, — сказал он. — У неё есть два способа — быстрый и медленный. Голова змеи была уже близко к её шее. Это было гигантское существо; её челюсти казались такими огромными, словно она смогла бы проглотить Лили целиком. — Один из этих способов… эффективный, — продолжал Волдеморт. — Видишь её клыки? От укуса в тело попадёт смертельный яд, от которого не существует лекарства. Впрочем, ни у кого не было возможности прожить достаточно долго, чтобы поискать противоядие. О, а дальше происходит весьма красивое зрелище. Человека сотрясает серия мощных судорог, а затем появляется душераздирающая боль, от которой счастливчики теряют сознание. Те, кому не повезло, остаются в сознании до самого конца — смерти от удушья. Это занимает всего пятнадцать или двадцать минут, но думаю, ощущается намного дольше. Змея открыла рот; её клыки были длиннее пальцев. Если Волдеморт не соврал, Дамблдору очень повезло, что он так быстро умер от потери крови. — Знаю, о чём ты сейчас думаешь, — сказал он. — А второй, быстрый способ? — он снова разразился ужасным смехом. — Боюсь, это он и есть. Медленный способ гораздо, гораздо более жестокий. Его я приберегаю для своих особенных друзей. Видишь ли, Нагини так любит объятия. Он сказал что-то на парселтанге, и вдруг змея сжала её крепче. На этот раз Лили не смогла сдержать крик, хотя он оборвался, когда проход воздуха оказался полностью перекрыт. Ей казалось, что её раздавливают; кости почти трещали в сильных тисках змеи, и она боялась, что её лёгкие вот-вот взорвутся. По команде змея ослабила хватку. Волдеморт казался очень довольным тем, как она отреагировала. — Она очень точная и очень терпеливая. Она может целую неделю ломать тебе кости одну за другой, — сказал он. На этих словах змея снова сдавила её. На этот раз она оставила в покое лёгкие, но сократилась вокруг её грудной клетки так сильно, что одно из ребер затрещало, словно ветка. Боль была ослепляющей, и Лили громко закричала. — Да, — сказал Волдеморт. — Представь эту боль, только в двести пять раз сильнее, и в дополнение обширное внутреннее кровотечением и отказывающие органы. Я могу сделать так, что ты доживёшь до последней сломанной кости. И, может быть, ещё немного после этого. Лили яростно прикусила губу, чтобы не издать ни звука. Тем не менее, она не могла остановить слёзы, стекающие по её лицу. Она сосредоточилась на Гарри и приказала себе быть сильной. Боль, которую она испытывала сейчас, была ничем по сравнению с болью от смерти сына. — Но всё не обязательно будет так, — сказал Волдеморт. — Благодаря тебе я наконец-то избавился от своего главного врага. В знак благодарности я позволю тебе выбрать свою смерть, но при одном условии. Дай мне то, что я хочу, и Нагини наградит тебя быстрой смертью. Откажешься, и… — змея ещё раз сжала её, и сломанная кость больно впилась в бок, — сама понимаешь. Он велел змее ослабить хватку и снял связывающее тело проклятие, искушая её отсутствием боли. Но она держала рот на замке: никакие пытки не могли заставить её говорить. Она хотела удержать его подальше от Гарри так долго, как только могла. Она ничего не расскажет ему ни об арке, ни о том, что ей известно о будущем. И она будет защищать секрет Северуса до последнего вздоха. Он ждал, и когда стало очевидно, что она не собирается подчиняться ему, он вздохнул и принял решение за неё. — Будь по-твоему. Нагини, убей. Он повторил приказ на парселтанге, и змея начала медленно раздавливать её. Она не спешила, как и угрожал Волдеморт. Её кольца сомкнулись так плотно, что Лили не могла дышать. Вскоре её кожа покраснела, а зрение помутнело. Боль была невыносимой, и она попыталась отгородиться от неё, думая о Гарри. Её мальчик, её дорогой мальчик. Доживет ли он до следующего дня? Эта мысль ужасала, поэтому вместо этого она подумала о Северусе. Её любовь, её свет. Она представила его волосы, губы, руки и сердце и погрузилась в воспоминания, куда страдания не могли проникнуть. Образ был настолько ярким, что ей казалось, будто она слышит голос Северуса через смертельный гул. Когда Нагини внезапно отпустила её, она поняла, что дело не просто в её воображении. Что-то ударило змею, и она со злобным шипением отползла. Она услышала свист заклинания, после чего упала на пол лицом вперед, добавив к своему списку травм ещё несколько свежих синяков. Ей потребовалась секунда, чтобы перевести дух и повернуться, потому что сломанное ребро наказывало её за малейшее движение. Но когда ей наконец удалось поднять голову, она не могла поверить своим глазам. Северус был здесь. Она бы ущипнула себя, не будь ей уже очень больно. Ей не показалось, он действительно был здесь, стоял в дверях, словно маяк в море, и направлял свою палочку на Волдеморта. Его острый взгляд, развевающиеся на ветру волосы и беспредельное мужество отражали всё, что она любила и чем восхищалась в нём. Она не могла понять, как ему это удалось. И в то же время ей подумалось, что она надеялась, что он спасёт её, с самого начала. Ведь именно это он всегда и делал. Волдеморт стоял и смотрел на Северуса. Он не понимал, как Северус попал сюда, и почему. Кажется, он был насколько убеждён в его верности, что не верил в предательство даже после того, как Северус напал на него. — Ты в порядке, Лили? — спросил Северус холодно, не сводя глаз с Волдеморта. — Да, — слабо ответила она. Это было неправдой, о чём он мог догадаться, просто прислушавшись к звуку её голоса. Но она не хотела отвлекать его. Она умела читать его взгляд, и видела, что скрывается там — гнев, страх, беспокойство, разбитое сердце и любовь. Должно быть он как-то узнал правду, которую она так долго скрывала от него, или хотя бы какую-то её часть. Она хотела извиниться — за то, что всё испортила, что не рассказала ему о Гарри, и вообще за всё — но сейчас было неподходящее время. Всё, что она могла сейчас, — сидеть и смотреть, что будет дальше. — В чём дело, Северус? — спросил Волдеморт. Даже сейчас связь между Лили и Северусом, казалось, ускользала от него. Северус не ответил. Да ему было и не нужно. Вскоре после слов Волдеморта за спиной Северуса появились остальные члены команды. Джеймс. Муди. Фрэнк и Алиса Лонгботтом. Доркас Мидоус. Даже Ремус был там, в своём инвалидном кресле. Они все пришли, чтобы помочь ей. Её сердце сжалось от раскаяния и благодарности, когда она увидела Джеймса и поняла, что, должно быть, произошло. Джеймс не обманул её доверия. Он оповестил Орден, как и обещал. Он даже вызвал Северуса. Все они окружили Волдеморта и направили на него свои палочки. Только тогда он, кажется, понял, на чьей стороне Северус на самом деле. Осознание привело его в ярость. Он поднял руку и попытался отправить в Северуса убийственное проклятие, но семь различных контрзаклинаний остановили его до того, как проклятие сорвалось с палочки. Волдеморт смотрел на Северуса, как будто они двое были единственными людьми в комнате. Он выглядел опустошённым и уязвлённым, словно предательство было худшим, что любой из них совершил. Лицо Северуса было словно высечено из камня; большинство присутствующих не уловили бы неоднозначных оттенков в его взгляде. — Сдавайтесь, — сказал Северус. — Место оцеплено. Вам не сбежать. Это конец. Красные глаза Волдеморта снова пылали. — Меня невозможно убить. Тишина между ними длилась несколько секунд, пока противники молча перебирали варианты. Их не было. Выход был только один. Волдеморт снова поднял палочку, и битва началась. Воздух в комнате стал густым от проклятий, которые летали туда-сюда между человеком в центре и семью бойцами вокруг него. Волдеморт был в меньшинстве, но он был намного сильнее и опытнее остальных. Он мог выстрелить мощным заклинанием в Муди и одновременно блокировать комбинированную атаку Фрэнка и Алисы. Одной рукой он обезоруживал Ремуса, а другой отбивал заклятие Доркас. Большую часть времени он не сводил глаз с Северуса. Очевидно, Тёмный Лорд пытался бы уничтожить Северуса, как бы битва не закончилась для него самого. Когда он наконец нацелился на Северуса, то прибегнул к одному из своих любимых приемов — Адскому Огню. Мощная струя пламени в форме змеи на огромной скорости устремилась к Северусу; он успел вовремя убраться с дороги, но шторы загорелись, и вскоре огонь распространился по всей комнате. К борьбе присоединилась Нагини. Она заскользила по комнате, пытаясь укусить врагов своего хозяина, но когда Ремус заметил её, всё перевернулось. — Змея! — крикнул он. — Муди, змея! Она — последний крестраж! Муди услышал его, но и Волдеморт тоже: Темный Лорд мгновенно переключил свое внимание на аврора и прокричал что-то на парселтанге. Нагини стала быстро приближаться к двери. — Не дайте ей уйти! — крикнул Ремус. Он потерял свою собственную палочку и мог только смотреть, как их единственный шанс на настоящую победу убегает от них так быстро, как только мог. — Убей змею, и Волдеморт снова станет смертным! Давай! Используй Адский Огонь! Муди был занят ожесточенной дуэлью с Волдемортом, но Джеймс был свободен и откликнулся на призыв Ремуса. Одним взмахом палочки он схватил змею и швырнул её в пламя. Она мгновенно сгорела дотла, издав очень похожий на человеческий громкий крик. Смотря, как его фамильяр умирает, Волдеморт вдруг понял, что происходит: его секрет раскрыт, и уже давно. И только что он увидел, как уничтожили последнюю часть его расколотой души. Он был так шокирован, что Муди удалось его обезоружить. Внезапно бой закончился; Волдеморт стоял безоружный в окружении семи врагов, и теперь он был так же уязвим, как и любой из них. Северус первым сделал шаг вперед. Остальные позволили ему сделать это одному, как будто молча приняли совместное решение, что именно он должен положить этому конец. Том Риддл смотрел на него в отчаянии. Он выглядел слабым, старым и очень испуганным — в нём не осталось и следа Тёмного Лорда, которого все знали. — Северус, пожалуйста, — взмолился он. Возможно, Северуса тронула человечность Риддла, а может быть, дело было в том, что он никогда раньше не убивал. Возможно, он знал, что это изменит его навсегда — что он не будет прежним, лишив человека жизни, даже если эта жизнь принадлежала тому, кто принёс в мир столько зла. В любом случае, в глазах Северуса промелькнуло что-то похожее на жалость, когда он увидел, насколько слаб его бывший Повелитель. Любой, поймавший этот взгляд, подумал бы, что он не решится. Но в конце концов Северус произнес два решающих слова. Его тон был мягок и печален, но достаточно твёрд, чтобы заклинание сработало. Вспышка зелёного света озарила комнату, а затем человек, когда-то известный как Тёмный Лорд, упал замертво на пол, также, как и Дамблдор недавно. Между ними воцарилась глубокая тишина. Они смотрели друг на друга в недоумении и ждали, что кто-то прояснит всё, что сейчас произошло. Каждому были известны крупицы истины, но никто не знал полную цепь событий, которая привела их сюда. Главным, конечно, было то, что всё закончилось: они наконец-то победили Лорда Волдеморта. И всё же никто из них не знал, как реагировать. Они долго просто смотрели на мёртвое тело, пока Доркас Мидоус не нарушила тишину и не стала задёргивать шторы. Лили, однако, этого уже не застала. Она уже некоторое время ничего не видела и не слышала. Прежде чем Джеймс бросил Нагини в огонь, змея выполнила последний приказ Волдеморта: она подкралась к Лили и глубоко вонзила свои ядовитые клыки в мягкую плоть её левой руки.