Звездный стяг

       Двадцатое ноября надвинулось необратимо. Накануне Гарри не мог ни на чем сосредоточиться, и провел несколько часов, бесцельно сидя у окна в библиотеке. Вечером пятницы Снейп с Феанором снова поспорили, в результате чего вспыхнули ковер и край книжного шкафа; хорошо, что вмешался Маглор, иначе дело непременно закончилось бы дракой.        Гарри бы посмотрел: Феанор определенно превосходил зельевара физически, зато на стороне профессора находилась магия.        За окном моросил дождь. Квиддичное поле перегородили и накрыли защитным куполом. С трудом удавалось разглядеть фигурки волшебников в темных мантиях, снующие туда-сюда по трибунам. Дальше, над облетевшим, почерневшим Запретным Лесом то и дело вспархивали мокрые птичьи стайки. Интересно, драконы где-то там?        Гарри представил себе огромных крылатых ящеров, похожих на сильно выросшую Норберту. Бронированных, дышащих огнем тварей, покрытых ядовитыми шипами, с огромными перепончатыми крыльями, застилающими полнеба. Или ему достанется дракон без крыльев, как первый из созданных Морготом чудищ, Глаурунг Великий Змей. Маглор один раз рассказал о нем, хмурясь и поглядывая на такого же хмурого Феанора. С его слов Гарри легко вообразил исполинскую золотую рептилию с гипнотизирующими желтыми глазами и двумя рядами костяных наростов вдоль хребта. Глаурунг наверняка занял бы все квиддичное поле, и то ему пришлось бы свернуться в кольцо…        Он так задумался, что не обратил внимания на неровные, гулко бряцающие шаги, и вздрогнул, когда над его головой раздался низкий ворчливый голос:        — «Гоблинские войны десятого века»? Ты, Поттер, идиот, если думаешь найти там подсказку к завтрашнему заданию.        Гарри с удивлением поднял взгляд (не прочитал за три часа ни строчки и вообще позабыл, что схватил с полки). Над ним возвышался Грозный Глаз Грюм, опирающийся на свою тяжелую палку. Он с подозрением разглядывал желтоватые книжные страницы через плечо Гарри, но его ярко-голубой волшебный глаз обычным образом вращался в орбите.        — Ну? — Грюм нетерпеливо стукнул палкой об пол. — Чего молчишь?        — Э-э... я не думаю, профессор, — выпалил Гарри, запинаясь. — То есть, я не думаю так! Не готовлюсь к заданию, я просто…        — Понял я, что ты не думаешь, — отмахнулся бывший аврор. Рубцы безобразных шрамов превращали его ухмылку в жуткую гримасу. — Вот. Держи, это тебе завтра больше понадобиться.        Он сунул Гарри под нос другую книгу, которую до того прятал где-то за спиной; она легла прямо поверх раскрытой «Истории гоблинских войн». Небольшая, с уголками, оправленными в кружевные железные стяжки, с золотым тиснением на потертой коже обложки.        Гарри не поверил своим глазам.        — «Драконоведенье»? П-профессор, но?..        — Да тише ты! — шикнул на него Грюм. — Соображай живее! Надеюсь, мы с тобой друг друга поняли?        Только и оставалось, что растеряно кивнуть в ответ. Если бы Гарри взаправду не знал о драконах, он скорее всего бы догадался. Профессор ЗОТИ удовлетворенно хмыкнул, снял с пояса фляжку, смачно приложился к ней и захромал к выходу. Его искусственная нога зловеще клацала по каменному полу.        Гарри некоторое время смотрел в его широкую сгорбленную спину, потом перевел взгляд на «Драконоведенье». Да уж, намек очевидный. Но с чего Грюму взбрело ему подсказывать? Снейп хотя бы пытался решить что-то с неведомым Гарри заговором, и Снейп уже помогал ему, правда, потому, что когда-то Джеймс Поттер спас Снейпу жизнь…        Гермиона так его и обнаружила, в обнимку с «Самым полным, кратким и доступным изложением всех наиболее полезных сведений о драконах», как во введении характеризовал книгу автор, Н.Скамандер, кажется, тот самый, кто написал «Чудовищную книгу о чудовищах».        Начиналась книга с версии эволюции драконов (хотя, со слов Маглора, то была скорее деградация, а ему Гарри доверял отчего-то немножко больше), потом шло пространное рассуждение о значимости «реликтовых животных для ретроградных магических потоков» (что это вообще такое — ретроградные?). Зато потом — наконец-то! — начались сами ящеры, с классификацией и указанием особенностей каждого вида.        Гарри только надеялся, завтра ему не достанется Камчатский Серный гигант — действительно гигант, да еще с двумя лобастыми головами. Или Индийский Червь, вылитый Глаурунг, только поменьше и не золотой, а аспидно-розовый, чей яд «уступает только яду василиска и амфисбены». Красочные иллюстрации шевелились, били хвостами и по-кошачьи изгибали спины.        Гермиона, нагруженная стопкой учебников, плюхнулась напротив.        — Как дела?        От ее принужденно-бодрого голоса у Гарри свело зубы. В последнее время он невольно старался избегать ее, чувствуя неловкость за разрастающееся вранье. К счастью, Гермиона вроде бы списывала все на «витание в облаках» и нервный мандраж.        — Грюм дал мне книгу и намекнул на завтрашнее, — полушепотом поделился Гарри и подтолкнул к подруге «Драконоведенье». Гермиона ахнула.        — Драконы?! Гарри!        — Тихо, — Гарри поглядел по сторонам. Вроде бы их секция пустая, но кто знает, нет ли кого-нибудь за ближайшим стеллажом? — Кажется, это жульничество.        — Думаешь, никто больше не знает? В смысле, никто из чемпионов? — побледневшая Гермиона сосредоточенно потерла кончик носа. — В любом случае это не важно, испытание уже завтра! Нужно что-нибудь придумать! И потом, это все подозрительно!        — Подозрительно? — удивился Гарри. Меньше всего его сейчас волновали теории заговоров. Снейп с Феанором разрабатывали их прямо-таки профессионально, куда там Гермионе!        На раскрытых страницах Корейский Шиповатый дракон выдыхал нарисованный дымок из нарисованных ноздрей.        Гермиона пригладила назад волосы и поерзала на неудобной библиотечной лавке.        — Посмотри, — зашептала, заговорщицки склонившись через стол и тем заставляя Гарри тоже пригнуться. — Сначала в школе появляется древний эльф, а потом первым испытанием становятся драконы! У всего этого явно привкус древней легенды. Тем более, если принять все написанное Толкином за истину, драконов создал Мелькор, а Мелькор — злейший враг Феанора. Что, интересно, профессор Дамблдор думает по этому поводу?        Насколько Гарри знал, профессор Дамблдор никак не мог видеть даже самого «этого повода», потому что, скорее всего, до сих пор считал Куруфинвэ Феанаро пришельцем из других миров.        Гермиона тем часом опять пригладила волосы, оправила на коленях мантию и придвинула к себе «Драконоведенье» поближе.        — Так. Ладно. Посмотрим.        Гарри оперся локтями о столешницу и пристроил подбородок на сцепленные пальцы. Он не чувствовал себя так плохо даже в одиннадцать лет, перед первым школьным матчем по квиддичу.        Воскресенье выдалось пасмурным, зато дождь перестал. За завтраком Гарри кусок не лез в горло, голоса студентов сливались у него в голове в монотонный гул.        Дамблдора опять не было за преподавательским столом, но на сей раз МакГонагалл, мадам Максим и Игорь Каркаров тоже отсутствовали: наверное, занимались последними приготовлениями вместе с Бэгменом и Краучем.        Зато Снейп был здесь. Правда, он преспокойно разговаривал о чем-то с профессором Спраут, и вот она-то выглядела порядочно взбудораженной.        Под стягами Хаффлпаффа царило небывалое оживление, бледно-зеленый Седрик Диггори пытался запихнуть в себя овсянку, но его то и дело теребили столпившиеся вокруг поклонницы. Кажется, из всех девочек «барсучьего» факультета красавца-чемпиона не доставала только одна, сидящая поодаль от остальных; в ее спутанных белокурых волосах угнездилась большая заколка с пышным золотистым пером.        За столом Слизерина завтракал Крам. От него почитатели и почитательницы держались на почтительном расстоянии, уж больно мрачный вид имел знаменитый болгарский ловец. Гарри то и дело на него косился. Крам сосредоточенно жевал, его низкие брови почти сомкнулись в сплошную черную линию над переносицей, так он был хмур. Вот уж кого нетрудно представить победителем в схватке с драконом! Широкоплечий, невысокий, но крепко сбитый, совсем не похожий на типичных юрких ловцов, настоящий воин.        А вот за столом Рейвенкло красавица Флер Делакур делала вид, словно совершенно не волнуется. Она улыбалась, то и дело откидывая за спину волну своих чудесных серебристо-светлых волос, и изо всех сил старалась выглядеть непринужденно.        Гарри предпочитал разглядывать соперников, потому что стоило взглянуть на кого-нибудь из однокурсников, как взгляд обязательно натыкался на круглый значок «В поддержку Седрика». В это утро Гарри Поттер остался совсем один, и вскоре ему предстояло удирать от дракона на глазах у всей школы.        — Тебе нужно поесть, — Гермиона строго толкнула его в бок. — Сейчас же ешь!        Гарри страдальчески на нее посмотрел, но все же послушно запихнул в себя пару ломтей совершенно безвкусного омлета, щедро политого томатным соусом.        После завтрака нарисовавшийся в Большом Зале Людо Бэгмен велел чемпионам захватить палочки и следовать за ним.        — Удачи, — шепнула Гермиона быстро. — Я возьму твою сумку.        Гарри только кивнул, поднимаясь со своего места.        Бэгмен, воодушевленно растрепанный, в забавной ультрамариновой мантии, перепоясанной лимонно-желтым кушаком, вывел их из замка и бодро зашагал в сторону квиддичного поля, объясняя на ходу:        — Итак, чемпионы! Сейчас мы с вами пройдем в шатер, где вы получите последние наставления! Состязания начнутся ровно в полдень, и до этого момента вы будете в шатре!        — П’гекрасно, — прошептала себе под нос Флер, опять поправляя роскошные волосы. — Вы нам сказать, что за состязание?        — Вы сами сейчас все увидите! — Бэгмен едва не подпрыгивал. — Идемте-идемте! Вас уже ждут!        Квиддичное поле переоборудовали, перед высокими трибунами теперь переливалась прозрачная защитная завеса, больше всего похожая на неуловимо-радужную стенку мыльного пузыря. Сразу за полем же вырос маленький палаточный лагерь, вплотную примыкающий к выходу, через который обычно игроки проходили на игру из раздевалок.        Людо Бэгмен вел их как раз туда.        В большой цветной шатер, устроенный в точности как палатка на Чемпионате Мира, набился народ. Монументальная мадам Максим занимала собой половину всего пространства, ее красноватые волосы лежали идеально-ровно, а мех на вороте и плечах теплой мантии отливал зловещим багрянцем. Игорь Каркаров на фоне грандиозной француженки совершенно терялся, несмотря на ослепительно белый плащ и сияющие серебром пряжки на высокой шапке.        Профессор Дамблдор тоже был здесь; он беседовал с Барти Краучем, который осторожно удерживал в руках шевелящийся кожаный мешочек.        — А вот и наши герои! — объявил Людо торжественно. — Станьте в ряд, ну же! Итак, чемпионы. Мы приготовили для вас потрясающее испытание. Барти?        Барти сурового оглядел их, особо остановившись на Гарри. Гарри и так чувствовал себя отвратительно, спасибо.        — Чемпионы, — в отличие от Людо, слова Крауч не выкрикивал, а словно бы чеканил. — В первом туре состязаний вам предстоит доказать всем свое мужество и смекалку. У меня здесь, — он слегка встряхнул мешок. — Четыре фигурки драконов. Сейчас каждый из вас вытянет себе одну. Жребий определит, с каким из драконов вы встретитесь на поле. Вопросы позже! Каждый дракон охраняет сокровище, золотое яйцо. Вы должны добыть его, в этом и заключается ваше задание.        Гарри сглотнул, быстро глянув на товарищей по несчастью. Как ни странно, новость о драконах произвела яркое впечатление только на Седрика: он посерел и сжал в кулаке край мантии. Флер выпрямила спину и задрала носик кверху, всем видом изображая полную готовность. На всегда мрачном лице Виктора Крама промелькнуло нечто вроде удовлетворения.        — Итак, — продолжал тем часом Крауч. — Жребий. Мадмуазель Делакур, прошу вас.        Флер отважно шагнула вперед, протянула руку и с восклицанием достала из кожаного мешочка миниатюрного дракончика.        — Ах, какая п’гелесть!        Дракончик выгнул спинку, точь-в-точь как на иллюстрации в книге Грюма. Он был длиной в палец, крылатый и весь покрытый гладкой зеленой чешуей. На лапке у него висела плотная бирка с цифрой «3», выведенной темно-изумрудными чернилами.        — Поздравляю! Валлийский зеленый! — воскликнул Бэгмен, хлопнув в ладоши, а мадам Максим удовлетворенно кивнула и ободряюще улыбнулась подопечной.        Краму достался Китайский Огненный Шар: алый дракончик с розеткой золотых шипов на шее и номером «2». Следом Седрик вытащил фигурку хрустально-синего ящера, чью головенку венчали два изогнутых серебряных рога (шведский тупорылый, он носил ярлычок «1»). Наступила очередь Гарри. Собственно, если драконов четыре, ему в любом случае доставался последний. Под внимательным взглядом Крауча он сунул руку в мешок. Пальцы будто погрузились в горячий пепел, потом кольнуло чем-то горячим.        Гарри сдержал крик, поспешно схватил полную горсть пепла и вытащил наружу. У него на ладони развернулся черный дракончик с длинным шипастым хвостом и двумя рядами крепеньких костяных зубьев вдоль позвоночника (почти таких, какие он воображал у Глаурунга). На лапе у него болталась бирка с зеленой «4».        — Венгерская хвосторога! — похлопал Людо. — Кстати, это самочка. Отлично-отлично. Итак. Чемпионы, вы видите, ваши фигурки пронумерованы. Это — очередность ваших выступлений! Напоминаю, состязание начнется ровно в полдень, а пока у вас есть возможность переодеться в специальную защитную форму и пообщаться с вашими наставниками! А мы с Барти покидаем вас, мы же все-таки, ха-ха, ваши судьи!        Посмеиваясь, он подхватил Крауча под руку и увлек прочь из шатра. Мадам Максим тут же поманила к себе Флер, Каркаров отошел в противоположный угол с насупленным Крамом. К оставшимся в центре Гарри и Седрику с улыбкой направился профессор Дамблдор.        — Для начала, — произнес он негромко, но торжественно. — Разрешите мне выразить гордость. Несмотря на все обстоятельства, я горжусь вами обоими и верю, что вы не уроните честь школы.        — Спасибо, сэр, — Седрик расправил плечи.        Гарри неуверенно улыбнулся.        — И еще, — Дамблдор положи руки на плечи им обоим, ободряюще сжал. — Помните, кто бы из вас не победил, вы принесете победу Хогвартсу. Вы не соперники, вы союзники! А теперь марш переодеваться.        Они переоделись в специально отведенном закутке, каждый — в цвета своего факультета. У обоих оказались удобные, точно подогнанные по размеру мантии и штаны, средние между квиддичной формой и маггловской экипировкой для регби (как-то кузен Дадли почти собрался заниматься регби, но в спортивном магазине не нашлось формы подходящего размера).        Гарри чудесным образом почти не нервничал, перегорел, наверное, а вот Седрика явственно потряхивало. Он никак не мог затянуть ремни, фиксирующие на груди нечто вроде плотной тканевой кирасы, пряжки все время выскальзывали.        — Эм, Седрик, — не выдержал Гарри.        — Чего тебе, Поттер? — зло процедил Седрик, сражаясь со злополучной застежкой. Гарри потянуло отговориться и промолчать, но внутри что-то воспротивилось. В конце концов, это Гарри Поттер здесь жулик, так что…        — Он будет чувствовать твой страх, — сказал он, сам удивляясь своему спокойствию. Ему вспомнился печальный Маглор, вспомнились громадные драконы-праотцы из «Сильмариллиона». Интересно, Феанор найдет способ взглянуть на творение своего божественного недруга? — Поэтому бояться вообще нельзя. У рогатых драконов есть слепая зона по бокам, только она вроде у всех разная, так что просто сбоку держись.        Седрик прекратил мучить мантию и уставился с недоумением.        — Откуда ты знаешь?        Ложь соскочила с языка запросто, легкая, простая и убедительная.        — Брат Рона Уизли, Чарли, работает с драконами. На втором курсе я гостил у их семьи в «Норе», а я же у магглов вырос, мне было все интересно. Пригодилось.        — Да уж, — усмехнулся Седрик. — Пригодилось. Ладно, наверное, Дамблдор прав, мы ведь союзники. Так что на самом деле… я не думаю, что ты бросал в Кубок свое имя. И вообще, спасибо.        — Тебе спасибо, — искренне поблагодарил Гарри. Седрик застегнул, наконец, хитрую мантию, натянул плотные перчатки без пальцев. Пригладил длинноватые кудри: темные, они у него отливали едва заметной золотистой рыжиной.        В который раз Гарри с тоской подумал, как хорошо было бы, участвуй в Турнире от Хогвартса один Седрик, совершеннолетний Седрик Диггори со своим лицом кинозвезды, солнечной улыбкой и знаниями седьмого курса. Ну почему хотя бы один школьный год не мог пойти без происшествий для Гарри Поттера?        Время подходило к полудню.        Они вернулись из раздевалки и сели на лавку, установленную у матерчатой стены шатра. До Гарри доносился многоголосый шум собравшейся на трибунах толпы, который прерывал усиленный магией звонкий голос Бэгмена, объявляющий условия соревнований.        Профессор Дамблдор успел куда-то деться, мадам Максим ворковала с бледной Флер по-французски, Каркаров и Крам тоже беседовали по-своему, на рокочущем славянском языке.        Гарри подумал с тоской, будет ли Снейп смотреть соревнования. Наверняка будет, будет сидеть на трибунах со своими слизеринцами и фыркать на ехидные комментарии Драко Малфоя. Возможно, даже порадуется, если Гарри не удастся добыть то золотое яйцо. Хотя нет, у них же с Феанором странные планы по вычислению врага, и победа Гарри необходима…        Наконец, директора один за другим удалились, а спустя еще долгие десять минут Людо снаружи громогласно объявил начало Турнира и выкрикнул имя Седрика. Сразу следом раздался глухой рев. Пробормотала что-то неразборчиво Флер Делакур, без поддержки мадам Максим разом съежившаяся, но прекрасная даже будучи близкой к панике; Крам взглянул на нее с презрением.        Седрик поднялся на ноги, в последний раз одернул желтую с черным мантию, вытащил палочку из чехла на предплечье. У Гарри засосало под ложечкой. Он нашел в себе сил пожелать ему удачи.        Время тянулось долгой патокой. Гарри в шатре был слеп и оторван от происходящего, ему оставалось только прислушиваться к веселым комментариям Людо и воображать текущую схватку по мере сил.        Разумеется, ему следовало бы еще раз продумывать свою собственную тактику, но он слишком нервничал. Снейпу каша в его голове точно бы не понравилась! А Снейп всегда поразительно четко определял, когда Гарри витал в облаках.        Думать про Снейпа было спокойнее. Нужно достать мордредово яйцо хотя бы чтобы доказать вредному зельевару, что полет на метле — не такая уж пустая затея! И Феанор, с его снисходительным «дитя», он наверняка безмерно удивится. И разозлится, наверное, просто потому что он всегда злится. А Маглор улыбнется своей загадочной усталой улыбкой, никогда не отражающейся в ясных усталых глазах…        Седрик справился с драконом за неполные двадцать минут, следом выступил Крам, ему потребовалось четырнадцать. Обратно в шатер чемпионы не возвращались, наверное, на всякий случай, чтобы не рассказали еще не выступавшим никаких секретов.        Флер вызвали третьей, она ушла, гордо откинув назад волосы и не удостоив Гарри даже взглядом. Потребовалось почти двадцать две минуты, после чего Людо Бэгмен, кипя от восторга, объявил о ее победе.        Оставался один Гарри.        — И наконец, наш четвертый участник! — провозгласил Людо. Каждое его слово камнем падало Гарри куда-то в желудок. — Второй и случайный чемпион Хогвартса! ГАРРИ ПОТТЕР!        На ватных ногах Гарри покинул шатер, прошел через знакомый выход для игроков и вышел на поле. С трибун рукоплескали и свистели, улюлюкали и вопили.        «Знаешь, на что это похоже?», — хмыкнул у Гарри в голове воображаемый Маглор. «На гладиаторский бой. Однажды я провел несколько зим в императорском Риме…».        Поле переоборудовали, теперь большую часть его занимали искусственные скалы, образующие сумрачный грот. Небо нависало низко, трибуны отгораживала пленка волшебной защиты, и впервые Гарри задумался, насколько далеко она распространяется, и смогут ли Манящие чары преодолеть ее.        Долгую минуту он стоял, оглядываясь и крепко сжимая в руке волшебную палочку. Потом разозлился. В конце концов, это всего лишь небольшой дракончик, не Глаурунг и не Анкалагон!        Скалы смыкались полукругом, очень натурально поросшие жухлой сорной травой; трибуны отодвинулись в сознании Гарри куда-то в сторону, теперь он едва слышал их шум, только свое дыхание, ужасно громкое. Он шел вперед, стараясь ступать понезаметнее. Обогнул ближайшую скалу и обмер.        Хвосторога сидела, сложив крылья, на пологом камне. Камень крошился под ее черными когтями. Она вся была черная, блестящая, она дыбила спину, и зубцы на ее спине угрожающе топорщились вверх.        Она. Была. Огромная.        Она выдохнула и заворчала, из ее ноздрей вырвались снопы искр. Шевельнулась — и между ее передних лап что-то призывно блеснуло золотом, точно юркий снич.        Еще шаг. Драконица повернула голову.        Взгляд ее желтых хищных глаз обратился к Гарри, и тому показалось — в узких расколах зрачков мелькнул отголосок разума, немыслимо древнего, полного ненависти. Действовать нужно было сейчас же.        Гарри опрометью бросился обратно за скалу, вовремя, через секунду в место, где он стоял, ударила струя пламени. Близкий жар зашевелил волосы на голове.        Гарри взмахнул палочкой, надеясь, что достаточно сосредоточен:        — Акцио Молния!        В тот миг он не думал ни про защиту над полем, ни про чудовищ из «Сильмариллиона».        Хвосторога взревела. Юркая добыча сама шла в зубы и ускользнула, дракону это не понравилось. Гарри ринулся за соседнюю скалу. Снова вовремя: отсюда он видел теперь, что черный ящер расправил крылья и развернулся.        «Главное», — почему-то на сей раз воображаемый советчик говорил в точности как Феанор. «Отманить ее от гнезда! Живо на метлу!».        Гарри запрокинул голову, и — да! В низких тучах мелькнула узенькая тень, а в следующее мгновение он уже различил быстрый росчерк несущейся к нему метлы. Он кинулся вперед, хватаясь за полированное древко.        Порыв ветра, поднятый драконьим крылом, едва не сшиб с ног, но Гарри чудом устоял и взгромоздился на «Молнию». Толкнулся неудачно, и его занесло на взлете, холодный воздух на миг вышиб дух из легких. Но в следующую секунду ощущение полета подхватило его, вселяя знакомую по квиддичу бесшабашную уверенность. Здесь Гарри Поттер в своей стихии!        Драконица взревела за его спиной, и Гарри едва успел увернуться от новой порции пламени.        — Поразительно! — далеко разносящийся над полем голос Людо Бэгмена звучал словно через вату. — Гарри Поттер призвал свою метлу! Какая удивительная идея! Вы видите, как уверенно он держится в воздухе! Замечательно, не так ли, мистер Крам?        «Отмани ее от гнезда!», — командовал воображаемый Феанор. «Давай же, поторопись!».        Гарри круто развернулся, задержал дыхание и принялся мельтешить в воздухе. Оливер Вуд называл это «обманными маневрами». Хвосторога замотала головой: букашка маячила так близко, букашка уворачивалась от огня, букашка раздражала!        «Покажи ей, что опасен!»        Гарри стиснул палочку и одну за одной запустил в драконью морду две Бомбарды. Первое заклинание срикошетило о щитки на носу ящера, зато второе попало прямиком в налитой яростью желтый глаз. Хвосторога взревела, бешено мотая головой. Из пасти ее вырвался клуб черного дыма, в нос Гарри ударил кислый серный запах, в горле запершило.        «Молния» слушалась каждого его движения, и он, дурея от собственной храбрости, описал круг над драконицей, едва не задев шипы на ее спине.        Хвосторога взбесилась. Она забила крыльями, воздух вокруг них собрался водоворотом, и Гарри еле-еле успел рвануться в сторону, почти соскользнув с метлы. Это ловцу хорошо быть маленьким и вертким, в схватке с драконом же, кажется, неплохо бы весить побольше!        Но своего он добился. Хвосторога поднялась в воздух, оставляя гнездо без защиты. Гарри снова разглядел между камней золотой блик. Совсем близко. На расстоянии длинного пике.        Однако драконица не собиралась позволять маневры. Она двигалась слишком быстро для своего размера, и воздух бился под ее крыльями, из союзника становясь врагом. Гарри пригнулся к древку метлы; палочка мешала, он стиснул ее в зубах и вцепился в «Молнию» обеими руками.        Ветер засвистел в ушах. Гарри поднялся выше, набирая скорость и облетая гнездо по кругу. Хвосторога не отставала, но места для разворота ей требовалось больше. Этим Гарри и собирался воспользоваться.        Краем глаза следя за драконицей, он выровнял метлу и в ту же секунду ринулся вниз, почти в свободном падении. Тот самый финт Вронского, или что-то очень похожее. Если честно, сейчас Гарри было не до названий.        В голове зашумело, кровь туго бухала в висках. У самой земли Гарри дернул рукоять метлы вверх, тормозя только чудом, и чудом же разжал пальцы. Стиснул древко ногами, почти навернулся — и все-таки схватил тяжелое яйцо, тут же прижимая к груди и взмывая выше.        Слава Мерлину, «сокровище» оказалось не гладким как настоящее, а все перевитое фигурной резной лозой; держать его было почти удобно, но, тяжелое, оно оттягивало руку. Сердце колотилось где-то в горле.        Гарри успел в последнюю секунду: хвосторога камнем упала вниз. От взмаха драконьих крыльев метлу завертело, вынуждая его войти в штопор. Разъяренный рев сотряс искусственные скалы, однако все было уже кончено. На поле спешили фигуры в экипировке, очень похожей на униформу чемпионов, за ними змеями летели цепи и магические путы.        — Тринадцать с половиной минут! — надрывался Бэгмен на трибуне. Теперь Гарри смог поднять голову и заметить пятно его ярко-лазурной мантии, режущее глаз на фоне черно-пестрой массы учеников. Зрители рукоплескали. Гарри и впрямь ощутил себя гладиатором на арене.        Одной рукой по-прежнему прижимая к себе яйцо, другой он неловко поправил очки, балансируя на метле. Зашарил взглядом по трибуне, нашел среди гриффиндорских шарфов буйную шевелюру Гермионы. Рядом с ней бешено аплодировал Рон Уизли, чуть в стороне маячили рыжие макушки близнецов и Джинни. На трибуне Слизерина тоже почему-то радовались, хлопал даже Малфой, но с такого расстояния Гарри не мог разобрать его лица.        В преподавательской ложе царило оживление, но Гарри не обратил внимания ни на Дамблдора, ни на МакГонагалл.        Снейп сидел, его черный силуэт напоминал ворона. На Гарри он не смотрел: он втолковывал что-то высокому человеку, сидящему рядом с ним. Как ни силься, не выходило его разглядеть. А потом человек поднял голову, знакомым движением откидывая назад непослушные длинные волосы, хитро заплетенные от лица — и Гарри обомлел. Рядом с профессором Зелий преспокойно восседал Феанор.