Первое впечатление

В офис Коннор и Хэнк прибывают к семи утра. Лейтенант Андерсон — со стаканчиком пахучего, горячего кофе и мешками под глазами, Коннор — с полной базой данных по новоиспеченному делу. В кабинете перед допросной их встречает Гэвин. Ужасно злой, ворчливый Гэвин, разодетый так, словно не был дома последние пару недель. — Какого хера так долго, — лает он. — Почему я должен вас ждать и откладывать допрос? — Потому что его будет проводить Коннор, — совершенно спокойно отвечает Хэнк. — А ты пока можешь принести мне пончик. — Почему он? — недоумевает детектив, всплеснув руками. — Думаешь, я с людьми разговаривать умею хуже пластиковой коробки? — Судя по тому, как ты разговариваешь со мной сейчас — да, — лейтенант ухмыляется, делая глоток. Слишком устал, чтобы выяснять отношения. — Ладно тебе, парень, успокойся. Просто Коннор переговорщик по своему предназначению. А ещё, как он мне сказал, он уже встречался с этой девушкой. Это упростит задачу в разы. Хэнку остаётся только кивнуть — и Коннор проходит в допросную, ловя на себе косой, недовольный взгляд Гэвина. Тот отходит в сторону, жеманно скрестив руки на груди и скаля зубы. Как будто бросает вызов: "Ну, давай, покажи, что можешь". А Коннор может на самом деле многое. Он заходит внутрь, присаживается. Теперь у него есть возможность разглядеть Кэру Уильямс получше. У неё недлинные — по плечи — русые волосы, голубые глаза, светлая кожа и мягкие черты лица, вдруг исказившиеся обеспокоенностью и растерянностью. Но ещё больше — удивлением. — Здравствуйте. Моё имя Коннор. — Мы уже встречались, — говорит она полушёпотом вместо приветствия, хотя здесь их и так никто не может услышать. — Вчера. Вчера вечером. — Совершенно верно, — кивает он в ответ и складывает руки в замок на столе. Так он пытается изобразить спокойствие и доброжелательность. — Но мы здесь не поэтому. — Я знаю, — Кэра хмурится, поджав губы. — И я хочу, чтобы мы побыстрее закончили. Мне нужно забрать Алису домой. Там ей оставаться опасно. Отнестись... С пониманием Серьёзно Решительно С пониманием. — Я понимаю. Алиса очень важна для вас. Вы любите её. Но всё, что вам нужно — это ответить на пару вопросов. Вы очень поможете расследованию и... ничего не потеряете. Кэра смотрит на него в упор. Из своих наблюдений Коннор уже успел сделать вывод, что люди прибегают к этому приёму нечасто и, если есть возможность, на корню избегают прямого зрительного контакта с собеседником. О чём бы это могло говорить? О её смелости? Уверенности в себе? В любом случае, это впечатляет. Девушка собирается с мыслями. Это трудно, так просто взять и выложить все карты на стол, но Коннор — едва ли понимая механику человеческих чувств — пытается её приободрить: улыбается уголками губ. — Тодд разрешал мне навещать Алису только раз в полгода, — начинает она несмело. — Но всё то время, что я приезжала, я видела, что Алиса была счастлива, потому что Хлоя всегда была рядом. Она не давала ей скучать и опекала, как родная мать. Совсем недавно я узнала, что Хлоя была передана в ремонт, и я уверена, что это был не несчастный случай: это он её избил. Тодд пьёт и принимает красный лёд, но сколько бы я не пыталась обратиться в полицию, он всегда находит способ изловчиться. Выкидывает всю выпивку, одевается, как нормальный человек, просит Хлою вылизать весь дом до блеска и переодеть Алису так, чтобы не было видно синяков, а совсем уж заметные ссадины — заклеить пластырем, чтобы выглядело так, как будто она просто неудачно упала, пока играла во дворе. Кэре нужно время и глубокий вдох. Возможность осознать весь творящийся вокруг хаос и переступить через собственные слабости. — Если справедливость существует, разве она выглядит... так? — спрашивает Кэра напополам с грустной улыбкой. Несмотря на то, что взгляд Коннора остаётся отрешённым, а программа — стабильной, где-то на периферии сознания, если оно только существует, он понимает, что это ужасно. Как ужасно и то, что Кэре приходится мириться со своей беспомощностью, а вместе с ней — с огромной, искренней любовью к маленькому ребёнку. Но в мире множество проблем. Каждый так или иначе вынужден решать их, независимо оттого, андроид он или человек. Сейчас Коннор тоже решает проблему — проблему расследования, и если он не сделает этого, то будет заменён другой моделью Киберлайф, более продвинутой и улучшенной. Отнестись... Мягко Холодно Промолчать Закончить разговор Мягко. — Выход есть всегда, — говорит Коннор, все ещё пытаясь приободрить собеседницу улыбкой. Милосердие в его голосе — команда, выбранная настройками, как наиболее выгодная.— Что вы думаете о поступке RT600? — Это вопрос с подвохом? — смешивается Кэра. — Нет. Я хочу узнать, как люди относятся к девиантам, ведь это также может помочь расследованию. Кэра, кажется, начинает забывать о том, куда торопилась. Как же легко, думает Коннор, обмануть и запутать человеческое сознание. Как бы то ни было, он не собирается играть с её чувствами: ему действительно важно общественное мнение о девиантах и девиации в целом. — Ну... С точки зрения здравого смысла... Это было правильно. Она поступила так, как поступил бы настоящий человек. — А вы считаете, андроиды должны себя так вести? Как настоящие люди? — Этого я не знаю. Я знаю только, что она сделала это, чтобы защитить себя. Так бы поступил любой. Коннор понимает, что задаёт слишком много вопросов и поэтому идёт на попятную. Время в этой комнате, кажется, длится бесконечно. — Алиса сказала, что хочет увидеть вас, — наконец-то произносит Коннор, не зная силы своих слов. Тогда Кэра преображается, как мир перед рассветом: её глаза озаряются надеждой, словно Алиса для них — маленький лучик света; на губах её расцветает тёплая, нежная улыбка. — Правда? — Да. Она сказала, что поговорит с нами, только если приедете вы. Тодд Уильямс, её отец, всё отрицает: говорит, что RT600 напала на него без причины: просто взяла — и всадила нож. Благодаря идентификации эмоций я уверен на 90%, что он блефует. Поэтому ваше участие в расследовании, я повторюсь, будет очень полезно. Девушку бросает в дрожь от волнения. Почему-то Коннору становится непросто следить за сменой человеческих эмоций, таких сильных и как будто бы заразных. Уровень доверия увеличился. — Тогда чего же мы ждём? — с воодушевлением спрашивает Кэра и тут же поднимается со стула. — Нужно ехать. Ехать сейчас. Коннор кивает и приглашает её выйти из допросной. Хэнк соглашается проводить девушку до своего автомобиля. В то же время Коннор и Гэвин успевают в очередной раз обменяться взглядами: равнодушным и угрожающим соответственно. — Не много ли ты о себе возомнил, железяка? — Не больше, чем некоторые люди, — рационально отвечает он и выходит. Ехать до окраины города придётся около часа.

***

Днём дом Уильямсов оказывается страшнее, чем ночью — совершенно не потому, что там только вчера произошло преступление. Нет. Просто краска на стенах уже давно облезла, само здание покосилось и на фоне тяжёлых туч, огромных строительных кранов и таких же бедных домишек стало выглядеть совсем уныло. Коннору становится не по себе, но он старается об этом не думать. Кэра выскакивает из машины раньше всех — Хэнк даже не успевает сделать ей замечание по поводу хлопанья дверей и просто вздыхает. — Ну, чего уселся? — обращается он к Коннору. — Задумался что ли? Пошли уже. Кэра настойчиво звонит в дверь, сгорая от нетерпения. После третьего звонка дверь всё-таки открывается, но на пороге оказывается не Тодд, а Алиса, вытирающая заспанные — и всё ещё красные, подмечает Коннор — глаза. Кэра сгребает её в охапку прежде, чем девочка успеет что-либо осознать. — Кэра, — шепчет она таким радостным голосом, что лейтенант Андерсон едва сдерживается, чтобы широко не улыбнуться. Кэра старается незаметно от всех стереть невольно налившиеся слёзы. Коннор готов поспорить, что сейчас её сердце бьётся очень, очень быстро — потому что она буквально лучится счастьем. — Почему ты не спрашиваешь "кто там", когда открываешь дверь? — смеётся она. — Так тебя и украсть могут, Алиса. Алиса её совсем не слушает, только обнимает крепко-крепко и говорит, что безумно скучала. Ещё говорит, что папы дома нет и он вернётся только к вечеру: от этого у Кэры камень падает с плеч. Потом уже, когда они проходят в дом, Кэра замечает, что Алиса одета в обноски, что волосы у неё сальные и сама она в синяках... — Что ж, — вмешивается Коннор, и все оборачиваются на него, словно он прервал игру оркестра на самой высокой ноте. — Всё, как ты хотела, Алиса. Теперь расскажешь нам, что знаешь? — Да, — слишком твердо и уверенно для маленькой девочки говорит Алиса. — Вчера папа снова выпил и... ударил меня. Хлоя хотела меня защитить. Он пригрозил ей — и тогда она взяла нож. Мгновение-другое Коннор просто молчит: сопоставляет уже имеющиеся факты, гипотезы и вероятности. — Именно так, как я и предполагал, — подытоживает он. — Она приняла тебя за свою дочь. Андроид-мать... Такого я ещё не встречал. Что было потом? — Она сбежала. Хотела, чтобы я пошла с ней, но я... я испугалась. — Ты всё равно была очень смелой, Алиса, — Кэра ласково приобнимает девочку, глубоко вздыхая. — Теперь тебе не придётся жить такой жизнью. Я обещаю. — Куда она пошла? — не оступается Коннор. — Она села на первый попавшийся автобус. Он шёл до города. Коннор кивает. Это всё, что он хотел узнать. Теперь остаётся только придумать, что делать дальше, логически предположить, куда бы пошла такая, как Хлоя и где такая, как она, могла бы спрятаться и залечь на дно. Изучить дела последних сбежавших девиантов и обсудить это всё с лейтенантом Андерсоном: он матёрый полицейский и наверняка уже имел такого рода прецеденты. Глаза Алисы вдруг округляются от страха: к ней приходит осознание. Она подбегает к Коннору. — Вы же не сделаете ей больно? Хлоя хорошая. Она никому не желает зла. Солгать Сказать правду Солгать. ^^^Программный сбой^^^ — Конечно нет. Нам просто нужно поговорить с ней. Алиса улыбается, а Коннор чувствует, как лейтенант хлопает его по плечу, словно давая знак: ты поступил правильно. Он и сам это... понимает. — А теперь, — Кэра обращается к Алисе. — Беги наверх и собери все самые важные вещи. Поедем домой. Не нужно повторять дважды, потому что Алиса уже спешит собрать свои любимые книжки, шкатулку с рисунками, старую одежду и полосатый махровый плед. Когда они остаются втроём одни, Хэнк разрешает себе личный вопрос (кажется, Коннор его заразил): — Простите, вы собираетесь так просто взять девочку и уехать? Это будет расцениваться, как похищение, а я вам напоминаю, что я полицейский. — Я сегодня же оформлю все документы на опекунство, — обещает Кэра. — Алисе опасно здесь оставаться. Теперь, когда Хлои нет, её не защитит никто. Вы же не хотите приехать сюда с патрулём ещё раз? Для такой молодой девушки — всего лишь студентки — у Кэры слишком острый язык, но Коннор думает, что... она права. Хэнку ничего не остаётся, кроме как спасовать. Как офицер, он уже давно потерял былую хватку, но не потерял чувств, как человек. Предложил даже подвезти: им с Коннором всё равно туда же, в город, в офис. Алиса быстро сбегает с лестницы, и чего у неё только нет: и рюкзак, и пакетик, и сумка. Хэнк любезно берёт их в руки и говорит девочке идти за ним. Кэра кивает — даёт понять, что всё хорошо. — Вы выполнили своё обещание, — улыбается Алиса. Старый лейтенант ухмыляется. — Как я мог его не выполнить? Кэра остаётся в доме ещё на пару минут: забирает все документы и... фотографии. Складывая их в сумку, она каждый раз на секунду останавливается, как будто хочет вернуться в то время, когда они были сделаны. Но не может. Коннор ждёт её на крыльце. Когда она выходит, они вместе идут до машины, идут так близко — Коннор сбился с траектории или Кэра приблизилась к нему сама? — что почти соприкасаются руками. Приходится прибавить шагу. — Эй, какого хуя?! Голос — знакомый для Кэры и незнакомый для Коннора — заставляет их обернуться. Это Тодд, выходящий из машины. — Я не понял, что за хуйня, Кэра? Там что, Алиса? — Он уже накурился, — говорит себе под нос девушка, но Коннор всё прекрасно слышит. — Чёрт. — Давай без глупостей, верни девчонку, — Тодд бодрым шагом идёт им навстречу, и краем глаза Коннор успевает заметить испуг в глазах Кэры. — Ты оглохла что ли? Самое страшное случается за секунды: не доходя до них, Тодд достаёт пистолет. Лейтенант успевает заметить это через боковое зеркало; он что-то кричит, но Коннор не слышит. Всё, что он успевает сделать — это, предусмотрительно сделав шаг назад, схватить Кэру за руку и потянуть на себя. Они едва ли не падают, но это мгновение — мгновение, пока пуля летит мимо — стучит набатом в голове Кэры, отдаётся эхом бегущего по венам адреналина. ^^^Программный сбой^^^ — Блять, только один, — выругивается Тодд, имея в виду патрон. Времени опомниться нет: Коннор быстро поднимается на ноги и помогает Кэре; открывает перед ней дверь, а сам быстро садится на переднее сидение. Не давая лейтенанту сказать и слова, он говорит сам — так, как будто приказывает: — Поехали! Быстрее. Скоро удаётся оторваться: Тодд слишком не в себе, чтобы так долго вести машину. Но даже так Кэра время от времени открывает окно и смотрит назад. Она ещё долго не может перевести дыхания. Никто из них ничего не говорит — просто потому, что нечего. Остаётся только молчать, в полной тишине проносить через себя все эти переживания. Коннор тоже молчит. Он уверен в том, что поступил правильно: это его работа — защищать людей. Неважно, что у них на уме, правы они или нет... Это его работа, ведь так? Коннор закрывает глаза. ...в Детройте по-прежнему идёт дождь.