Чёрная краска оставляет след на свитке. Немного странно выводить на бумаге символы для запечатывания Её… куклы… На губы вползает горькая усмешка. И почему я не смог?.. Возвращаюсь к марионетке. Дейдара даже не понял… Хотя он совершенно не разбирается в моём искусстве… Впрочем… Даже Зецу не понял… Значит, я действительно превзошел самого себя… Провожу по волосам куклы. Это единственное, что осталось от Хитоми… Но почему я так поступил?.. Как глупо и по-человечески… Но теперь пусть всё будет так, как есть. У меня нет желания что-то менять… Хоть внутри и осталась сосущая пустота, но к ней примешивается капля пряного ощущения… Надежды?.. Как глупо и бесполезно… Запечатываю марионетку в свиток… Без неё стало так пусто… И тихо… Хотя в груди неприятно ноет и в то же время согревает… Почему сердце не перестало чувствовать?..
Быстрый взгляд на хирургический стол… Я даже рад, что всё пошло не так, как я планировал… Как же это глупо звучит… Слишком по-человечески… Но тем не менее – это так. Я просчитался. Мне стоило учесть этот фактор сразу… Но я не учёл его. И сейчас зачем-то сохраняю абсолютно бесполезную надежду на то, чего не должен даже был желать… Я не смог сделать задуманное. Кручу в руках свиток с марионеткой… Как же это глупо… Откидываюсь на кровать и прикрываю глаза, ещё раз прокручивая в мыслях события той ночи…
Её белоснежное обнаженное тело неподвижно лежит на хирургическом столе… Беру из лотка скальпель и легко касаюсь им её кожи, проводя длинную тонкую алую черту. Слишком лёгкое касание… Можно сказать – проба пера… Порез слишком неглубокий… Но на нём уже выступили алые капли, быстро сливающиеся в алую змейку, скользящую по белоснежной коже и стекающую на стол густыми каплями…
Не хотелось бы испачкать шёлк её волос… Собираю их в пучок и вновь касаюсь скальпелем её кожи, углубляя разрез, но… Тут же понимаю, что кровь течёт из пореза слишком быстро для мертвой… Да и показалось ли мне?.. Что её ресницы дрогнули?.. Откладываю скальпель и прижимаю ладонь к её сердцу… Впервые меня раздражает то, что я не могу ощутить ею ничего. Пытаюсь сконцентрироваться, чтобы понять, есть ли движение… И как подтверждение моих опасений – слабое сокращение под пальцами… Не думал, что это возможно, но сердце окатывает волной необъяснимого холода, а затем словно его охватывает огонь… Она еще жива…
Я должен был это предвидеть!.. За это время она слишком часто общалась с ядами, и у неё мог выработаться к ним своеобразный иммунитет… Вот и сейчас… Осматриваю девчонку ещё раз… Это состояние вполне можно было бы принять за смерть… Но на самом деле… Это глубокая кома… Я не создавал противоядия к этому яду… Да и стоит ли?.. Неизвестно, что окажется сильнее: моя марионетка или мой яд для марионетки… Беру скальпель, продолжая освобождать её тело от крови…
Но теперь я не настолько уверен в своих действиях… Её пальцы дёрнулись… Нет, это невозможно. Отшвыриваю скальпель в лоток и пытаюсь собраться с мыслями… Но они почему-то расползаются, как пятно крови… Её крови… Теперь при одном только взгляде на её тело начинает коробить от мысли, что мне нужно его очистить, вынув всё лишнее… Провожу пальцем по разрезам, пытаясь определить их глубину… С головой накрывает злость на самого себя и собственное бессилие в сложившейся ситуации… Я так долго ждал этого момента, а когда он настал – я не могу сделать из неё куклу. Меня откровенно воротит даже от мысли об этом… Порезы не настолько глубокие… Яд начал несколько замедлять кровотечение…
Как же это глупо… Но вместо того чтобы вскрыть её тело и сделать из него искусство, я просто зашиваю следы собственной уверенности и решимости… Наверное, она даже дышит… Только дыхание настолько слабое, что это незаметно… Закончив со столь глупым занятием, я обрабатываю швы и заворачиваю тело в простыню…
Я не могу сделать из неё куклу… Но как же моё искусство и то, к чему я стремился все эти годы?.. Ещё раз окидываю взглядом её тело… Всё ещё живое тело… И почти сразу приходит ответ – я ведь все-таки самый искусный мастер по изготовлению марионеток. Мои пальцы стягивают тесьму с чёрных волос… Я всё-таки сделаю совершенную марионетку!..
Вот уж не думал, что когда-либо так поступлю… Накидываю глубокий капюшон… Всё-таки Суна не то место, где меня встретят с распростёртыми объятиями… Особенно если учитывать тот переполох, что поднялся после исчезновения Третьего… Но я сейчас здесь не за этим… Я совершаю поистине глупейший поступок в своей жизни… Мои пальцы сжимаются на тугом свитке… Я знаю, что девчонка успела завязать в Суне весьма неплохое знакомство… Пожалуй, к лучшему для себя… В одном из окон всё ещё горит свет… Значит, я вполне вовремя… Тихий стук в дверь… И зачем только я это делаю?..
С тех пор как Гаара-сан стал Кадзекаге, у меня появилось немного свободного времени… Вот его-то я и решила сейчас потратить, пролистывая книги по истории Суны… Но углубиться в это занятие мне на дали… И каким чудом я услышала этот осторожный стук?.. У меня редко были гости… Можно сказать, что кроме Гаара-сана у меня вообще не было гостей… А он не особо утруждал себя стуком в дверь… Столь поздний визит означал, что случилось что-то срочное… Иначе меня бы не потревожили… Я не раздумывая открыла дверь, изумлённо замерев на пороге… На крыльце стоял невысокий незнакомый человек в чёрном плаще с капюшоном, скрывающим лицо…
– Хоширо Аме? – поинтересовался он. Голос у него был тихий, спокойный, но в то же время властный.
Я только кивнула, пытаясь понять, что могло привести ко мне этого человека… Незнакомец же совершенно спокойно и уверенно отстранил меня и прошёл в гостиную. Мне оставалось только прикрыть дверь и последовать за ним.
– Вам не кажется, что это слишком? – осведомилась я у него, приподняв бровь.
– Нет, – незнакомец откинул капюшон, и я застыла, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. – У меня к тебе дело, Небесный Демон.
– Я вас слушаю, мастер Сасори, – кивнула я, при этом бубенцы на моих заколках тихо звякнули. Надо же, оказывается, не такой уж и незнакомец. Но далеко не желанный гость в этом доме. Однако эти красные волосы, коими он пошёл в отца, и лицо трудно не узнать... Мама до сих пор хранит фото своего гениального кузена в семейном альбоме. Потому своего дядю я уж точно опознать могу. Вот только такая встреча грозит вылиться для меня в большие неприятности...
– Я вижу, ты действительно так умна, как о тебе говорят, – пальцы гениального мастера марионеток Суны ловко извлекли из внутреннего кармана свиток. – Ты ведь понимаешь, что я могу с тобой сделать, если ты проболтаешься, племянница? – на его губах появилась лёгкая усмешка.
– Хватит намёков, что вы от меня хотите? – я села в кресло, гордо выпрямив спину. Насколько помню из прошлой нашей встречи, он человек слова. Проболтаюсь? Мне и болтать не придётся!
– Я хочу отдать тебе кое-что на хранение, – пальцы кукловода начали раскрывать свиток. - Можешь считать, что это в уплату твоего долга.
– Я не смогу гарантировать вам возврат того, что вы собираетесь дать мне на хранение, – моя голова с сомнением наклонилась, и бубенцы беззвучно качнулись. Да-да, долг платежом красен. Я безмерно благодарна, что вы спасли мне и моим людям жизнь однажды, но вот так заявляться к приближенной Казекаге...
– Навряд ли я заберу это, – последовал резкий хлопок, и комнату заволокло дымом… Когда дым рассеялся, Акасуна-но-Сасори уже и след простыл… Зато посреди комнаты лежало завёрнутое в простыню тело.
– Почитала… – горько усмехнулась я, поднимаясь из кресла. Итак, я могу считать, что мой долг перед вами уплачен, дядюшка?..
Когда я откинула край простыни, меня охватило недоумение пополам с ощущением того, что я только что стала свидетелем величайшего чуда – человек, что так яро пополнял свою коллекцию кукол людьми, вдруг отказался от очередной куклы… Ну и зачем мне мёртвое тело?.. Хотя мне смутно знакома эта девушка… Мои пальцы скользнули по её лбу… И я поняла, что несколько ошиблась в оценке ситуации… Я в растерянности замерла, в упор разглядывая тело…
– Кто это был, Аме? – я повернула голову к говорящему и рассеянно пожала плечами. Песок волной прошелся по полу, обступая завёрнутую в простыню фигуру. – Что вообще происходит?
– Я сама не совсем понимаю… – я наклонилась к девушке, продолжая осматривать её. – У неё жар…
– Аме, как она к тебе попала? – красноволосый гость нахмурился. Неприятности начинаются, но долги отрабатывать нужно...
– Может быть, поможешь мне её переместить? – мои пальцы коснулись чёрных волос девушки, её кожа была до невозможности белой.
– Я её уже видел, – сообщил Гаара, поднимая тело облаком песка.
– У меня тоже такое чувство…
– Куда её? – осведомился юный Казекаге, разглядывая белокожую.
– Пока не стоит сообщать о ней… – мои глаза встретились с бирюзовыми, что толку скрывать, он всё равно всё выяснит. И вот тогда мне точно несдобровать. – Сначала нужно понять, почему Акасуна-но-Сасори оставил её в живых.
– Он был здесь? – взгляд бирюзовых глаз скользнул вокруг.
– Да. Он принес её в свитке, – мои пальцы отодвинули материю простыни, осматривая зашитые раны. – Раны слишком ровные… Словно она не сопротивлялась… Да и нанесены они явно чем-то специфичным…
– К тому же она явно отравлена одним из его ядов, – прокомментировал Гаара, коснувшись кожи девушки. – Почему он принес её тебе?
– Не представляю… Хотя… Такое чувство, что я её знаю, – я попыталась приглядеться. Эта белизна кожи и чёрные волосы мне были знакомы. Но вот кто это и когда мы встречались?.. - Он сказал, что это в уплату моего долга...
– Сообщить Чиё-сан? – бирюзовые глаза серьезно смотрят на меня. За то время, что мы знакомы, он успел сильно измениться. Но думаю, Гаара прекрасно понял о чём речь. Акасуна-но-Сасори, конечно, отступник, но если бы не он, я и моя свита уже покоились бы с миром. В той дипломатической миссии наша случайная встреча сыграла нам на руку. Уж не знаю, почему он не убил нас в придачу к шиноби тумана... Может, преследовал тогда какие-то свои цели, может, меня спасло моё сходство с его сестрой и моей матерью... Кто его знает. Но долг за сохранённую жизнь за мной оставался.
– Пожалуй. Она может пролить свет на это дело…
Мрак… вокруг клубится мрак…
Никто ни друг… Никто ни враг…
Звон погребальный колоколов
Вновь в мою проникает кровь…
В колокол бьют снова и снова,
И боль глухая по телу разлиться готова…
Когда Гаара ушел, я откинула простыню и осмотрела девушку получше. Я, конечно, не медик, но даже я могу сказать, что резали её весьма целенаправленно… А потом зашили все раны… Жар лишь усилился. Но чем выше поднималась температура, тем отчётливее проявлялось до того почти отсутствующее дыхание…
Тяжкий звон стоит вкруг меня
И плен ледяного смерти огня…
Гудят колокола натужно…
Ну, что ещё им нужно?..
К приходу Чиё-сан жар настолько повысился, что холодные компрессы становились горячими уже через несколько минут… Девушка по-прежнему была без сознания и не проявляла ни малейшего признака жизни, кроме тяжёлого дыхания.
– И ты хочешь сказать, Хоширо, что вот её принес мой внук? – на лице бывшей старейшины читался явный сарказм.
– Меня больше интересует, почему он оставил её здесь, – я качнула головой, проигнорировав насмешку.
– Она выглядит довольно странно, – поджала губы Чиё-сан, осмотрев белокожую.
Звон колокольный всё полнит собой…
Сходит с ума вслед за ним разум мой…
Глухой этот гул, рождающий боль,
Кричит, манит, зовет за собой…
Гудят от ударов колокола…
Я умерла?.. Уже умерла?..
– Красивая, как кукла, – прокомментировала бывшая старейшина, убирая пальцы со лба девушки.
– Она выживет? – бубенцы беззвучно качнулись, следуя за лёгким наклоном головы.
– Навряд ли, – глаза Чиё-сан устремились на меня. – Сасори отлично разбирался в ядах. И если это его работа, то она умрёт, – старейшина поджала губы. – Почему ты решила, что это вообще был он?
– Чиё-сан, вы будете сомневаться в моих выводах? – моя бровь взметнулась вверх.
– Да разве тебя переспоришь? – махнула она рукой. - Почему он пришёл к тебе?
– Я же вам рассказывала о нашей с ним предыдущей встрече, - как же надоедает повторять всё по тысяче раз...
– Так она – уплата твоего долга? - глаза Чиё-сан расширились.
– Вы ведь понимаете, что это означает? - задаю я риторический вопрос.
Каждый удар отдаётся внутри…
Словно зовет «Ну, посмотри!..
Ну, открой поскорее глаза!..»
Я слышу и так, что бушует гроза…
Как клонит деревья к самой земле…
А что в этом мире делать-то мне?..
Как ветер рвёт черепицу с крыш…
Колокола… Ты так кричишь,
Звон колокольный, о чьей-то судьбе…
А ведь это дороже… Дороже себе…
Вопреки ожиданиям Чиё-сан, к утру жар немного спал, и зашитые раны слегка припухли. Дыхание девушки стало более ровным, но по-прежнему осталось тяжёлым. Я и бывшая старейшина условились по очереди следить за состоянием странной пациентки. Разглашать информацию о её появлении в деревне не стоило. Поэтому в сие событие осталось посвящено трое: я, Гаара и Чиё-сан. Вот и сейчас я дежурила возле кровати и рассматривала свою постоялицу.
Она была невысокого роста, с неестественно белой кожей, чёрными волосами и золотистыми глазами, хорошо сложенная, стройная, не лишена присущих женщине округлостей… На вид ей было лет 15… Хотя… Вполне возможно, она была чуть старше. Её лицо мне казалось знакомым…
Звон колокольный доводит до дрожи…
Я вновь этот жар чувствую кожей…
Звон колокольный… И бреда огонь…
Прикосновение… Чья-то ладонь…
Мне на чело ложится опять…
Звон колокольный, хватит кричать!..
Моё дежурство почти подошло к концу, когда её тело выгнулось дугой, и она начала метаться. Начало приступа было столь внезапным, что я интуитивно отскочила в сторону. Дыхание вновь сбилось… Жар вновь вступил в свои права.
– Она умрёт, это яд Сасори, – мрачно прокомментировала Чиё-сан. Кажется, она так и не решила для себя, как относится к такому подарку от любимого внука...
– Неужели ничем нельзя помочь? – выдохнула я, глядя на то, как до сих пор неподвижное тело выгибается и дёргается в приступах агонии.
– Я проверила яд. Он настолько сложен, что противоядие невозможно будет найти за столь короткий срок…
Алое марево заливает всё вновь…
И темнота… Пульсирует кровь…
Звон колокольный звучит сердцу в такт…
Что-то не так… Что-то не так…
И речь людская средь колокольного звона…
Приоткрываю глаза я невольно…
Алое марево… Средь чёрных стен…
Две чёрных фигуры… И вновь алый плен…
Яркая вспышка… За нею вновь тьма…
Что ещё здесь держит меня?..
– И как долго это будет продолжаться? – мой взгляд остановился на лице обреченной.
– Обычно три дня, – поджала губы бывшая старейшина.
Внезапно глаза девушки распахнулись и незряче уставились на нас. Золотистые стеклянные глаза… Словно у куклы…
– Это нормально? – поинтересовалась я, пытаясь уложить белокожую обратно на кровать.
– Вполне… – Чиё-сан с какой-то отрешенностью рассматривала её.
Стеклянные глаза закрылись, и девушка обессилено откинулась на подушку. Её тело била сильная дрожь… Жар усилился…
Звон колокольный – биение сердца…
Как холодно мне… Как же согреться?..
Шорох ткани, скользящей по коже…
Неужели ещё быть что-то может?..
Жар сжигает… И сил уже нет…
Я засыпаю… Я вижу рассвет…
Но тем не менее было явно видно, что приступ пошёл на спад. Я накрыла белокожую одеялом. Ресницы обречённой болезненно дрогнули, а тонкие пальцы сжали край одеяла, пытаясь плотнее закутаться в него.
– Кажется, она приходит в себя, – мой взгляд перешёл с успокоившегося тела моей постоялицы на бывшую старейшину.
– Это будет чудо, если она выживет, – поджала губы Чиё-сан….
