В объятьях тишины

Уолкер выскользнул из своей одежды с той же легкостью, с какой мокрая речная рыбка вылетает из рук неумелого ловца. И хотя на ощупь он был такой же приятно прохладный, кожа его была - пока что - совершенно сухая и пахло от него потрясающе. Акрилло не знал, с чем сравнить этот запах - он никогда не чуял ничего подобного. Не похожий на аромат сладких цветов или экзотических фруктов. Скорее присутствовал какой-то уникальный, странный, отдающий пряностью аромат. Такой тонкий и ненавязчивый, что для того, чтобы утонуть в нем, недостаточно было приблизить к его телу свою ворнианскую модру с большими, чуткими ноздрями. Нужно было вжиматься, вдыхать, словно это был самый первый и одновременно последний вздох, который он мог сделать, при этом стоящий того. Аркилло погрузился с головой в затягивающий водоворот ощущений. Он был напуган, но полон решимости, пропитан нежностью и в то же время хотел овладеть извивающемся в его лапах, телом. Все в движениях, вздохах и ответных ласках Уолкера говорило, что ему это можно. Пусть возьмет, как ему заблагорассудится, даст волю инстинктам, которые велели ему... Аркилло сдавленно завыл, негодуя от собственной неопытности. Он понятия не имел, куда и под каким углом положено было засунуть то, что сейчас так отчаянно пульсировало под его набедренной повязкой. Ворнианец даже не проходил обряд посвящения в мужчины в родном племени, после которого ему было положено выбрать жену для продолжения рода. Возможно, тогда ему бы попалась более предприимчивая, чем он сам, знающая самка. Или кто-то из старейшин проинструктировал молодых. Аркилло передернуло от одной мысли об этом. Никаких самок никакого вида ему не хотелось. Раньше казалось, что ввиду важности его службы Синестро. Сейчас осознание пришло само собой - он никогда бы и не захотел никого, кроме Уолкера. Такого чуткого, что стоило ворнианцу издать возмущенно заворчать себе под нос, тот сразу кинулся к нему. Приподнимаясь на локтях, он как-то неожиданно понимающе погладил его по шее, перемещая ладонь на широкую грудь. В голубых глазах, теплой улыбке и слегка приподнятым бровям, читалось столько восхищения, что все волнения как рукой сняло. Уолкер любовался им, хотел его, подбадривал без слов, верил, что все будет хорошо, если не лучше. От этого хотелось как можно скорее отбросить последние сомнения и отплатить с лихвой за поддержку. И он прижался к нему как можно теснее, на мгновение крепко обнимая, немного не к месту, но так хотелось передать хоть часть того, что невозможно было высказать. Бро'ди в ответ погладил широкую, покрытую шрамами спину, под конец сменив ладонь ноготком указательного пальца, вызвав у Аркилло приятную дрожь и мотивацию перейти от нежностей к более активным действиям. Он повиновался желаниям и пока получалось хорошо. Недавно открыв для себя предпочтение старого друга, он спешил применить знания на практике, начав работать языком. Для начала, Аркилло легонько лизнул его лицо. До ушей донесся тихий смешок астонианца, в котором ощущалось одобрение и некая доля смущения. Понять, причину веселья было сложно, но, догадываясь, что это может быть реакция на легкую взволнованность, ворнианец лишь фыркнул, улыбаясь, в знак солидарности и спустился к шее. Как и у многих других разумных существ во Вселенной, она оказалась весьма чувствительна к ласкам, и реакция ее владельца не заставила себя долго ждать. Звуки, которые издавал Уолкер, сложно было назвать стонами, скорее тихим, слегка шелестящим от чего-то, придыханием, сквозь которое начали пробиваться обрывки каких-то слов, фраз. Разобрать их Аркилло даже не пытался, отзываясь вибрирующим на бледной коже мычанием только на собственное имя. Уолкера такой расклад устраивал, и он еще активнее заелозил тощим, но ощутимо крепким торсом о чужое туловище, для баланса упираясь стопами широко раздвинутых ног о покрывало из листьев и мха. Те заговорчески шуршали и, перетераясь между собой, издавая похожие на хвойные ароматы. Калейдоскоп новых звуков, запахов, фрикций, дополненный таким откровенным приглашением для дальнейшего безумства, лишал Аркилло последних надежд вернуть контроль над собственным телом. Он мог бы еще вылизывать белоснежную кожу и слушать чужие охи, но правая лапа уже отстегивала пояс набедренной повязки, закидывая ее в дальний угол шалаша. Который, на самом-то деле, и не был таким уж дальним, учитывая площадь помещения, но до этого никому уже не было дела. То, что на его член больше не давила тяжелая материя, даровало облегчение, но только до того момента, как Аркилло увидел, какими глазами Уолкер оценил его достоинство, дополнительно окрепшее и увеличившееся под таким пристальным вниманием.Оставалось надеяться только, что оно не окажется недостатком и сможет приткнуться в узкое тело астонианца. Опускать глаза вниз, для ознакомления с инопланетной половой системой, было немного тревожно. Как и в целом, отметили бы многие космические странники, вступать в половой контакт с пришельцем, не изучив заранее тонкостей его анатомии. Но Уолкер бы наверняка предупредил товарища об опасностях, а Аркилло был слишком захвачен затмевающим мыслительный процесс возбуждением, чтобы сдавать на попятную. Он, наконец, глянул на промежность Бро'Ди и, не удержавшись, присвистнул. Она была притягательно прекрасна, если так вообще следовало отзываться о чужом наборе первичных половых признаков. Первым шел продолговатый, увенчанный бирюзово-синей, уже влажной от возбуждения головкой, член. Его покрывали тонкие бороздки кожи, похожие на те, что украшали головной хвост Уолкера. У основания белого, длинного, слегка покачивающемуся в такт дыханию владельца ствола располагались две пухлые складки, между которых и решил потереться своим стояком Аркилло. Уолкер мгновенно отреагировал на первые фрикции, охнув и задышав так, будто ему стало не хватать воздуха. - Все хорошо? - перепугался было ворианец, но то, как без лишних жестов и слов активно заходили под ним чужие бедра, втираясь плотнее, двигаясь быстрее, прерывистее, отбило необходимость в ответе. Его партнер явно наслаждался происходящим. Аркилло чувствовал себя не хуже, особенно когда его ствол проходил по рельефной поверхности члена Уолкера. Но несмотря на то, что его собственное дыхание участилось, а на теле выступил пот, хотелось чего-то еще, чего он сам пока не до конца понимал. Его инстинкты были гораздо расторопнее. Что-то внутри него ощущало, что нужно делать, куда направить усилия. В момент, когда его сознание сошлось до единой функции - елозить в теплой тесноте, пока не кончишь, и ворнианец на мгновение отпустил тело на автопилот, его бедра отодвинулись чуть дальше, возвращаясь под более острым углом, продавливая что-то находившееся между этих загадочных складок. Что-то прямо под... Уолкер вскрикнул и дернулся так, что Аркилло в момент отрезвел и отстранился. На изменившемся лице партнера прочитав причиненный дискомфорт. Казалось, весь мир сейчас рухнет и останется только сбежать с позором из маленького шалаша в лес и зарыться под ближайший камень. Но выражение боли быстро сошло с лица астонианца, а его на секунду сбившееся дыхание вернулось в свою спешную, но норму. Он что-то произнес на своем наречии, уже совершенно расслабленно глядя на ворнианца. Тот честно ничего не понял, и Уолкер показал ему сначала один палец, потом два соединив их. Аркилло все еще ничего не понимая, беспомощно замотал головой. Бро'ди, не теряя надежды, потянул его за подбородок вниз и он повиновался. В темноте было не заметно, как бледные щеки астонианца залил бледно-голубой румянец, пока он раздвигал пальцами складки, открывая взору небольших черных глаз тугое отверстие, которое располагалось чуть ниже его члена. Было еще третье, но Бро'ди жестами объяснил, что там делать нечего. Смысл предыдущего послания наконец дошел до Аркилло. Он слыхал на своем веку чужие разговоры о важности разрабатывания партнеров перед соитием. Слушал, обычно, в пол уха, без интереса, но принцип был настолько прост, что отдельных лекций и не требовал. По крайней мере, ворнианец надеялся, что здесь все будет не сложнее. Но первая трудность уже предстала перед ним - растягивать чужие деликатные ткани когтистой лапой стал только бы совершенно отбитый садист. Аркилло бы никогда не причинил вред Уолкеру, тем более просто чтобы удовлетворить свое примитивное желание. Ответ пришел сам собой, когда ворнианец жадно облизнул пересохшие, от этого самого желания, губы. У его языка длинного был узкий кончик и он значительно расширялся к корню. Им Аркилло владел превосходно, но для подобных нужд применял впервые. Он не знал, что ждет его внутри, но однажды уже терял язык, поэтому ему было толком и не страшно рискнуть. Его опасения оказались напрасными, а за отвагу воздалось мгновенно, стоило его насыщенно-розовой мышце начать проникать в неожиданно тесное отверстие. Он старался не спешить, сперва самым кончиком пройдясь по мягким складкам вокруг, надавливая серединой то сильнее, то легче, прислушиваясь к, чутко отзывающимся на каждое движение, стонам партнера. Откинувшийся на спину Уолкер поглаживал серую голову, изредка, мягко, направляя ее владельца в нужном направлении и шепча его имя. Страстно, благодарно, восхваляюще. Вскоре он ощутил как стенки чужого отверстия покрыла скользкая, безвкусная и лишенная какого-либо запаха жидкость, очевидно являвшаяся смазкой. Безошибочно приняв это за хороший знак, Аркилло начал неспешно проникать внутрь. Его язык словно был создан, чтобы постепенным толчками вдавливаться, раздвигать горячие ткани в стороны, такие неподатливые поначалу. Аркилло выжидал, возобновляя процесс, когда Уолкер расслаблялся. А делал он это довольно умело. Было в его откровенности, желании как можно быстрее раскрыться, впустить в себя чужой язык, что-то крышесносящее, от чего ворнианец тихо постанывал, двигая корнем вверх-вниз, из стороны в сторону, добавляя партнеру новых ощущений. Где-то на дальнем рубеже сознания, еще способного мыслить и анализировать, Аркилло осознавал опытность своего партнера, компенсирующую отсутствие его собственной. На удивление это не вызвало ни капли ревности, только облегчение и совершенно необъяснимый восторг. Он не догадывался о такое стороне Бро’ди, в то же время надеясь на ее существование. Это было странно. Волнующе и успокаивающее одновременно, словно движение волн, словно плавная, но четкая амплитуда по которой двигался его язык внутри Уолкера, вошедший настолько, насколько позволяла клыкастая ворнианская пасть. Он был предельно осторожен, отдаляясь, едва его зубы соприкасались с чужой кожей, придерживая бедра астонианца лапой, чтобы тот не поранился, подаваясь вслед удовольствию. Скулы немного ныли от напряжения, но то были пустяки, что компенсировались полученным результатом. Ноги Уолкера, лежавшие все это время на его плечах, внезапно начали скользить по широкой серой спине. Такая реакция была совершенно новой, но Аркилло не столько гадал, сколько почувствовал, что его партнер близок к завершению. Это читалось в его дрожи, вздохах, в том, как он сжимал тугие мышцы на его мощном, совершенно беспощадном к предоргазменным мольбам, языке. Аркилло не знал, нужны ли были Уолкеру дополнительные стимуляции, чтобы кончить. Следуя самым базовым знаниям о том, как обычно проходит соитие у двух самцов, он погладил его бледный, подрагивающий член, отчего тот немного изогнулся, прижимаясь к его шероховатому пальцу в ответ. И едва рука соприкоснулась с пульсирующей головкой - Уолкер больше не мог сдерживаться. Белая, с едва заметным голубым оттенком, жидкость брызнула вверх, на изогнувшееся в экстазе тонкое тело. Смущенный астонианец пытался сдержать вырывающиеся из его уст стоны. Его руки едва успели отпустить затылок Аркилло, как волна эйфории пронеслась по его телу, оставляя силы только на то, чтобы вцепиться в ворох листьев на полу шалаша. Те мышцы, которые так старательно разминал, ублажая их владельца, Аркилло, засокращались на его языке, сильно, ритмично. Несколько мгновений и они размякли выпустив из себя чужой мышечный орган. Ворнианец отодвинулся, оценивая плоды своих трудов. Любуясь раскинувшимся перед ним зрелищем и - да простит его Синестро - понимая, что ничего более потрясающего в своей жизни ему не увидеть. Разве что он сможет повторить приятный опыт. Отягощало удовольствие только собственное возбуждение, с которым нужно было как-то разобраться. Аркилло подумывал оставить Уолкера в тишине и покое, наедине с оргазмом, но тот уже приходил в себя, приподнимаясь и протягивая руку, чтобы выручить попавшего в немного неловкое положение товарища. - Ох! - только и отозвался ворнианец, когда явно опытная ладонь начала поглаживать его член. Движения были довольно быстрыми, направленными на результат, нежели на изучение всех чувственных предпочтений партнера. Аркилло было пока достаточно и этого. Он ткнулся куда-то в бледное плечо, едва сдерживаясь, чтобы не куснуть его - все же в порыве страсти такие ласки могли привести к травмам. Уолкер прижался щекой к его ключицам, отвечая на нежность еще большей нежностью, и знающими пасами ладони стремительно довел Аркилло до эвакуляции. Оказалось, тот выделял значительно больше семени, чем даже он сам предполагал. Пришлось шустро обтирать Бро'ди подручным мхом, сбивчиво извиняясь и чувствуя себя максимально неловко. Можно было и сбегать за водой к ближайшей реке, но едва ладонь Уолкера успокаивающе легла на серое запястье Аркилло, тот все же позволил себе выровнять дыхание, успокоился и даже поднял на друга взгляд. Он был даже прекраснее, чем обычно. После этого уже не хотелось ничего, кроме как повалиться рядом, прижимая к себе чужое, изящное и так вкусно пахнущее, тело, ощутить отголоски свежего оргазма, перекатывающегося волнами внутри его огромного тела и, совершенно не веря в собственное счастье, уснуть.