В объятьях тишины

Спалось этой ночью слишком хорошо. Наверное, он бы проспал до вечера, не пробейся сквозь лиственную крышу шалаша лучи полуденного светила. Аркилло, еще не совсем различая сон и реальность, пожурил себя за некачественно проделанную работу. Сегодня же, пообещал он себе, он принесет еще слой листьев, можно даже выбрать потоньше, с причудливым узором или необычного цвета, чтобы создать внутри небольшого помещения дивное освещение. Ворнианцу внезапно очень захотелось прибавить уюта этому временному жилищу. Не для себя, конечно. Для них обоих. Аркилло улыбнулся продолговатой пастью, постепенно вспоминая столь недавние события. Из-за случившегося, мир казался теперь совершенно другим. Каким-то более радушным, красочным, достойным ответной любви и доверия. Не просто эта планета или Вселенная в целом. Сама жизнь обрела новый смысл - далекий от служения, войны, пугающих тайн. Нашлись ответы и на те вопросы, что волновали его раньше. Недомолвки, неловкие ситуации, возникавшие между ним и Уолкером, все это больше не было загадкой. Аркилло понял, что когда-то - так незаметно для них обоих - между ними зародилась симпатия. И даже обладая лучшим межгалактическим переводчиком, встроенным в их кольца, они просто не нашлись, как ее выразить. Все, что им для этого на самом деле требовалось - несколько дней друг с другом, вдали от проблем и посторонних, в полной тишине и уюте этой планеты. Таком успокаивающем, таком... Аркилло насторожился, прислушиваясь. Он был один в шалаше, и это его не беспокоило. Но вот абсолютное беззвучие за стеной из веток и листвы его встревожило. Приподнявшись, он навострил все свои инстинкты. Был слышен звук воды, шелест деревьев и отдаленный клекот местных птиц. Не хватало только одного. Ворнианец подскочил, высунувшись из палатки как можно более осторожно, на случай внезапной засады или нападения хищников. О подобной вероятности думать не хотелось, но годы военных тренировок сделали свое дело и удержали его от необдуманного выпрыгивания на подозрительно обезлюдевшую поляну. Никаких следов борьбы он не заметил. Костер горел ровно, в него явно утром подбросили хвороста, вода была набрана в маленькие чаши, сделанные из кожуры местных гигантских орехов. Но Уолкера было нигде не видать. Тот мог и отойти по некоторым насущным делам, но тогда бы он вряд ли забрал с собой сумку. Аркилло решил заняться поиском следов, начиная прямо с порога шалаша, и опешил, даже не успев приступить. Рядом со входом мелкими камушками был выложен символ Голубых Фонарей. Недовольно заворчав, “следопыт” опустился на землю. - И что прикажете теперь делать? - спросил он, ни к кому не обращаясь. Раз уж Уолкер чувствовал себя достаточно бодро для выкладывания картинок из гальки и последующего изучения окрестностей - отправляться на его поиски не стоило. Каким бы безобидным и слабым не выглядел "червь", Аркилло как никто другой знал, какая ловкость, скорость, а самое главное - мудрость, скрывались за этим невинным образом. Бро'ди никогда бы не отправился в поход без крайней необходимости, чувствуй он себя по-прежнему ослабленным. Значит, он успел окончательно выздороветь за ночь. Ворнианец, покачал головой, осознавая, что он был немного опечален и даже хотел бы проснуться, чувствуя рядом чужое тепло. Но, делать было нечего, оставалось дождаться источник желанной ласки в лагере. И, раз уж обстоятельства вынуждали, Аркилло мог наконец доскоблить кастрюлю из камня и в ней же попробовать приготовить некое подобие супа из местных корнеплодов. *** Уолкер в тот день вернулся заполночь. Целый и невредимый, усталости ни в одном глазу, да еще и с несколькими крупными рыбешками внутри, сплетенной из каких-то тонких лиан, сети. Это дало Аркилло возможность не только горячо обнять его, выражая как сильно он соскучился, но и встретить хорошим супом. Первые три попытки провалились, так как фиолетовый, круглый корнеплод выделял слишком много крахмала, превращая бульон в чрезмерно густую кашу, бесстыдно пригоравшую к котлу и начинавшую смрадить на всю округу. Только к вечеру был достигнут достойный баланс ингредиентов и содержимое стало похоже на настоящую похлебку. И как бы не переживал ворнианец о долгом отсутствии товарища, он был рад, что тот не видел его кулинарных провалов, явившись, когда удачный результат как раз доходил до готовности. Было немного неудобно, что его скудный ужин ни в какое сравнение не шел с добычей Уолкера, но им ли было соревноваться в этом вопросе? Сам астонианец, как и предполагал Аркилло, рыбу есть не стал, но косых или сострадательных взглядов в чужую тарелку не бросал, спокойно и с благодарностью уплетая суп. Вечер этот, как и многие другие после, прошел в необычайной гармонии и уюте. Правда, по-первости, ворнианец смущался смотреть в глаза своему - теперь уже - любовнику, но неловкость эта прошла, стоило Бро'ди поманить его за собой в палатку. Теперь их дни проходили в новом ритме - Уолкер уходил с утра на разведку, оставляя друга присматривать за лагерем и заниматься изготовлением примитивных, но надежных, инструментов и орудий, облегчающих повседневные заботы. К вечеру он возвращался с различными материалами и плел что-то из найденных и подходящих под это дело, растений. Благо, его запястье исцелилось, и руки больше не дрожали. Ночи они с Аркилло проводили уже за совместными любовными занятиями, длящимися иногда до зари. Особенно, когда Уолкер обучал менее опытного в этих делах партнера новым, невероятно занятным техникам. Ненароком выяснилось, что язык жестов, предназначенный для крупных военных операций, един как для Голубых, так и для Желтых фонарей, и они оба его, каким-то чудесным образом помнят наизусть. Наверное, он был незаметно “запечатлен” в их мозг кольцами силы - функция о которой несомненно позаботились Стражи. Все девайсы были созданы по образу и подобию Зеленых, а значит и "начинка" у них была похожа. Синестро, в свойственной ему манере просчитывать ходы наперед, разработал для Желтых Фонарей свой, уникальный язык жестов. Но разглашать эту секретную информацию Аркилло не позволила верная натура. Да и оно не требовалось. Жестовый словарь был не так уж и велик, но все же лучше, чем ничего. Теперь стало проще объяснять направление, схематично и скупо описывать предметы и местность. В случае возникновения более сложной задачи помогали простые звуки и слоги, и небольшие импровизированные шарады. И хотя теперь их крошечный мир обладал всем, чего только могла желать простая душа Аркилло, он начал строить более масштабные планы. От долгого сидения на одном месте, пусть это место и казалось раем, затосковал бы даже самый измученный жизнью воин. Аркилло не был так уж измучен, и относительно праздная жизнь ему не докучала, но он решил разнообразить ее раньше, чем та им обоим приестся. Можно было наплести походных мешков, набить их едой и отправиться в бесконечное путешествие по неизведанному миру. Можно было найти участок на возвышенности с более живописным видом и отстроить там добротный дом. Возможно, они встретят местное население и, если повезет, оно окажется безобидным. В противном случае, ворнианец был не прочь поиграть мышцой, защищая своего любовника от всех напастей. Впервые в жизни он мечтал. Не следовал закостенелым традициям клана в глупом ожидании просвещения. Не исполнял чужие приказы или брал бразды правления в свои неумелые лапы. Не выживал, надеясь на наступление лучших времен. Он жил, размеренно и просто, засыпая рядом со спящим Уолкером и просыпаясь в предвкушении новой встречи. Мечты были дополнительным бонусом в ставшем и без того незаслуженно счастливом существовании. В один из вечеров, в его мозгу проскользнуло осознание, что он почувствовал себя обретшим дом - в широком смысле этого слова. Все выглядело и ощущалось родным и правильным. Его разум зацепился за эту мысль, обдумывая ее, будто то была не истина, а загадка. И чем дольше Аркилло думал, тем сильнее ему казалось, что он вот-вот откроет для себя то, что было на поверхности, но чему он не уделял все это время должного внимания. Ответ на возникшую из ниоткуда энигму принес Уолкер вечером, в одной из сплетенных им сумок, перекинутых через плечо. Тонкие, налитые соками колосья были аккуратно выложены им на землю, также как и любая другая находка до этого. Только эта заставила спину Аркилло похолодеть. Ошибки быть не могло. Это были те самые зерновые, которые культивировали жрецы в его клане. Те, что не росли нигде кроме его родного поселения, видоизмененные столетиями селекции. Нет, эта планета, ее флора и фауна, ее светило и две луны не зря казались смутно знакомыми. После стольких лет скитаний, Аркилло вернулся на Ворн.