Поместье Мин

Впервые за очень долгое время Чимин оказался в столь людном месте. С непривычки он ощущал неуютный дискомфорт. Маглы сновали туда-сюда по аэропорту. Еще выезжая из Поместья затемно, Пак обнаружил, что за окном все побелело. Тонкое махровое одеяло стелилось по земле, укутывало деревья густого леса. Вот и первый снег, и оставалось только гадать, когда успело пройти столько времени? Оно словно шло мимо, сквозь него, бежало, а он стоял на месте. Теперь зимнее солнце медленно ползло к зениту, заставляя снег блестеть, слепить глаза прохожих. На большом табло светился перечень рейсов, время от времени звучал громкоговоритель, а жужжание окружающих людей не замолкало ни на миг. Они сидели здесь, по меньшей мере, два часа и ждали своего рейса до Нью-Йорка. Если мамины слова окажутся верными, искомое всего в двух часах езды от города. Чимин без интереса листал «Ежедневный пророк». Очередная скандальная попытка разоблачения начальника отдела Неправомерного использования магии – когда-то за ним гуляла дурная слава, и люди никак не могут успокоиться. В Хогвартсе новый преподаватель по магловедению – как некогда пост учителя Защиты от Темных Искусств, он тоже казался проклятым, и никто не задерживался на нем больше года, в лучшем случае, двух лет. И несколько страниц интервью с каким-то не особо известным писателем магических книг. У «Пророка» совсем закончились новости. Или просто Министерство не дает им писать о том, о чем они действительно хотят. Марвис скучающе листает какой-то магловский журнальчик, приобретенный около местного кафе. Кали упирается локтями в колени и угрюмо изучает серый кафель. – Думаете, стоило обратиться к МАКУСА? – вдруг спрашивает Марвис. Она скашивает на него глаза, одаривая красноречивым ледяным взглядом. – Хватит с нас. Нахрен Министерство, что английское, что американское, – фыркает девушка. – Но, если она скрывалась от темных магов, не логичнее было бы обратиться за защитой к правительству? – Не логичнее, – передразнивающим тоном отзывается Кали. – Знаешь почему? Потому что оно ее не защитило бы. Марвис раскрывает рот и хочет что-то ей ответить, но она предупреждающе бросает: – Завались, Марвис, и не раздражай меня. – Вы можете оба помолчать? – флегматично интересуется Чимин, и действительно – воцаряется молчание, никто больше не решается произнести ни слова. Из уборной возвращается Анарра и бесшумно садится на соседнее сиденье. Чимин не мог оставить ее в замке – девушка потеряла всех, абсолютно всех, и он не мог оставить ее окончательно замыкаться в своем горе. Сидеть, вглядываться в темные, запечатанные со всех сторон стены и понимать, что вот он – ее конец. Смерть при жизни. Он знает, это просто сводит с ума в самом прямом из смыслов. Наконец, приятный женский голос разнесся по залу ожидания, объявляя о посадке. Они немедля поднялись с мест и направились в сторону стекающейся очереди. Кали стала беспокойно оборачиваться, словно заметила что-то настораживающее в хаотичной толпе. Чимин привык доверять ее инстинктам. – Возможно, это паранойя, – шепчет она, стоя позади него вплотную, – но мне кажется, они где-то здесь. Чимин поворачивает голову в сторону, почти касаясь подбородком плеча, и так же тихо отвечает: – Здесь слишком много маглов, они не нападут, – его голос звучит неуверенно, так, словно он спрашивает. – Я же говорила, нужно брать больше людей! – с укором напоминает она, несильно толкая его в спину. Возня с билетами не занимает много времени, и он быстро проходит на борт самолета. Им же не придет в голову взорвать чертов самолет! Нет? Вслед за ним по коридору идут несколько маглов, за ними входят Анарра, Марвис. Кали не видно. Он бегает глазами по рядам сидений в синих чехлах в поисках своего. Кто-то толкает его плечом, заставляя отшатнуться вперед. – Прошу прощения, – произносит промозглый голос, и мужчина в темно-синем смокинге обгоняет его, окидывая беглым взглядом. Их сидения разбросаны по всему салону. А чего они ожидали, когда брали билеты в последний момент? Чимин занимает одно из мест, у иллюминатора. И удивляется, когда рядом с ним садятся Марвис и Анарра. – Это же чужие места, – замечает он. – Немного магии – и теперь нет, – заявляет Мар в ответ. Когда все пассажиры расселись по местам, а стюардесса произнесла завсегдатую инструкцию, самолет тронулся с места, и шасси побежали по трассе взлетной полосы. Чимин, несмотря на то, что вырос в магловском мире, летал на самолете впервые. Полеты он не предпочитал ни в каком виде: ни так, ни на метле. Разгон вжимал их в сидения. Они оторвались от земли и быстро набирали высоту. В глазах начинало кружиться, а веки слипались. Чимин тихо выругался себе под нос, понимая, что не взял с собой зелье, которое неизменно следовало за ним повсюду. Тем не менее, так полет пройдет хотя бы быстрее, и проснется он уже в Нью-Йорке. А возможно и вовсе не проснется – если темные маги Круга решатся-таки его взорвать. Тогда всему действительно придет конец. Но у них, в таком случае, хотя бы останется Чонгук. Хотя вряд ли он пойдет дальше. Чимин не ощущает ни малейшего сожаления при мысли о собственной смерти, потому что если он их допустит, ему будет панически страшно. Ему ничего не снилось. Это было самым снисходительным вариантом, ведь чаще всего мучали кошмары. Он просто окунулся в прохладную темноту, пока его не вырвало обратно. Марвис растормошил его, когда они уже шли на посадку. В иллюминаторе вовсю светило солнце, несмотря на почти восьмичасовой перелет. Он чувствовал себя уже лучше, но более дезориентировано, чем прежде. С Кали он встретился, уже выйдя из самолета. Они перекинулись серьезными взглядами, и она сказала: – Их было трое. Я их обезвредила. Круг подобрался ближе, чем я предполагала. – Нужно поторопиться, – констатирует Чимин. Автостанция, благо, находится недалеко от аэропорта – всего в нескольких кварталах. В Нью-Йорке заметно теплее, чем в Лондоне, и он расстегивает пуговицы своего черного пальто. Автобус под номером двадцать три отвезет их как раз туда, куда надо. Они занимают четыре места в конце салона, и всю дорогу Чимин наблюдает за тем, как оживленный город редеет. Пригород далеко не выглядит так же масштабно, как Нью-Йорк, что, в общем-то, понятно. Скребущие облака высотки сменяются частными домами, гигантские парки – маленькими садами, газонами и клумбами в каждом дворе, оживленная трасса – пустующей дорогой, уходящей вдаль. Зеленый автобус высаживает всех при въезде в поселение. – Дальше пешком, – констатирует очевидное Кали. Далеко идти не пришлось, потому что, даже для того, чтобы пройти все поселение насквозь, не нужно больше получаса, вероятно. Они шли навстречу идущему на склон солнцу, что светило в глаза золотыми лучами, заставляло жмуриться. Нужный им дом был почти крайним. При первом взгляде он казался таким же, как и остальные. Но присмотревшись внимательнее, Чимин заметил: дом не был живым. Давно опустевший, заброшенный. Нет, окна были целы, забор не разваливался, но такое ощущение вполне создавалось. В неухоженном дворе стояла давно выгоревшая, размытая дождями вывеска, объявляющая о продаже. Старая карамельная краска на двери местами потрескалась и начала осыпаться, являя миру прежнюю, лимонную. Марвис, идущий впереди всех, отворил скрипнувшую калитку. Дорожка от нее до дома проросла травой, свидетельствуя о том, что никто давно по ней не ходил. С каждой секундой Чимин все больше сомневался, что у них что-то выйдет. Тем не менее, отступать не собирался. Он ступил на ветхое дерево ступеней, на что оно отозвалось крайне недовольным скрипом. Тяжело вздохнул. Странно было стучать в дом, понимая, что он давно пуст. Этот стук, кажется, разнесся по всему необитаемому дому, ни за что не цепляясь. Кали направила свою палочку на замок и отчетливо отчеканила заклинание отпирающих чар, но замок стойко ее проигнорировал. Она переглянулась с Чимином, невольно дергая бровью. На доме защитные чары, и вряд ли какой-нибудь волшебник наложил их просто от нечего делать. – Отойдите, – Марвис махнул несколько раз в их сторону левой рукой, отгоняя, а правой взмахнул палочкой: – Бомбардо! Заклинание ударило в дверь, но рассеялось, как только соприкоснулось с поверхностью. Кали отошла на несколько метров назад и выкинула руку с палочкой в сторону окна, но взрывающее заклятие постигла та же участь. – И что теперь? – вскидывает брови волшебница. Она последняя, от кого Чимин ждал или хотел бы слышать этот вопрос. Он скосил скептический взгляд на дверь. – Маги мыслят иначе, – задумчиво произнес он. – Она на это и рассчитывала. Он разогнался, насколько позволяло расстояние, и врезался в дверь. Она выстояла этот напор, жесткой поверхностью врезаясь в его тело. Левая рука, ключица, все плечо вспыхнули внутренней болью, но это все равно его не остановило. Он отошел на несколько шагов и попробовал еще раз. С размаху ввалился в чужой дом, оставляя на пыли следы своих подошв. Ему повезло, что старая ветхая дверь и не менее старый замок потеряли свою прежнюю крепость. – Так тоже можно, – соглашается Марвис, заходя следом. Они оглядывают дом: несмотря на большое количество мебели, ничто не указывало на то, что тут кто-то живет. Ни одежды, ни личных вещей, ни банально какой-нибудь грязной чашки у раковины. По полу стелился слой пыли, по спинам бежал холодок, как от ветра, несмотря на то, что все окна были плотно заперты. – Тут кто-нибудь есть? – позвал Чимин, попытав удачу. Дом откликнулся гулкой тишиной. Он сделал несколько шагов в сторону пролета, ведущего в соседнюю с гостиной комнату, но рука схватила его за плечо. Он обернулся на Марвиса, вопросительно вскидывая брови. Тот ничего не ответил, лишь схватил что-то с полки – Чимин даже не успел разобрать, что это было – и швырнул в этот самый проход. На границе, разделяющей две комнаты, вещь словно наткнулась на завесу и рассыпалась в пыль, разлетевшуюся по полу на другой стороне. Чимин удивленно округляет глаза, а тот констатирует: – Магическая ловушка. И, думаю, не последняя в этом доме. Будь осторожнее. Возникло желание спросить, как он понял, но Чимин не хотел показаться глупым ребенком, вечно мешающимся со своими расспросами под ногами, подобно Маде. И так уже достаточно, что он по невнимательности едва не рассыпался в прах. Он пристально вглядывается в дверной проем, так, что начинают болеть глаза, но ничего примечательного так и не замечает. Бросает эту бесполезную затею. – Возможно, ее здесь давно нет, а все это – тень былой защиты, – доносится голос Кали, зашедшей куда-то вглубь дома. Виснет короткая пауза, прежде чем она говорит: – Здесь даже воды нет, водопровод наверняка перекрыт. Ну вот, как был след – так теперь его и нет. Марвис прав, где теперь ее искать? В пустынях Африки? Может, на затонувшей Атлантиде? Не могло же все быть так просто, черт, да? Возможно, вот она – упущенная возможность. Насмешливо пролетевшая пулей перед самым носом и устремившаяся в неизвестную даль. Дыхание тяжелело. В такие моменты закрадывались мысли, дарящие ощущение бессилия и беспомощности. – Кали, – в ответ как-то обреченно зовет ее Марвис. – Что тебе, придурок? Хочешь сказать, защита столько не держится? – звучит ее раздражительный тон уже ближе. – Кали! – снова, уже настойчивее зовет он. Она выглядывает из-за стены и бросает: – Да что? Чимин оборачивается тоже, но незнакомый женский голос долетает быстрее, чем он успевает заметить. – Палочки на пол, – холодно приказывает голос. Женщина стоит позади Марвиса, упираясь острием ему в основание шеи, а он – со вскинутыми руками так, чтобы она могла их видеть, хотя его палочка и так уже у нее в руках. Собственная волшебная палочка Чимина выпадает из некрепкой хватки и ударяется о непокрытый ковром пол с глухим стуком. Кали колеблется, не желая прощаться с оружием, но тоже швыряет ее вперед. Чимин невольно замечает: если бы Марвис смог вырваться, то без проблем дотянулся бы до палочки Кали и атаковал. Но ни такой возможности, ни необходимой секундной форы, он уверен, у того не будет. – Кто вы и что вам надо? – строго интересуется женщина. Чимин скептично вглядывается в не совсем загороженное Марвисом лицо: он никогда не мог четко представить, какой могла бы быть его тетя, но эта женщина была слишком не похожа на его мать, чтобы быть таковой. Это заставляло его сомневаться. – Я Пак Чимин, – отходя от замешательства, сообщает он. – Чудесно, – с налетом язвительности объявляет она. – И что наделило Пак Чимина правом вторгаться в чужую собственность? – Я ищу кое-кого, – невозмутимо заявляет он. – Ищите, пожалуйста, в другом месте, – убедительно просит она. – Как вас зовут? – любопытствует он, игнорируя любую колкость ее реплик. – Это имеет значение? – Я ищу Ан Джаоль, – спокойно продолжает Чимин. – Не знаю, кто это, – невозмутимо отвечает женщина. – А теперь убирайтесь вон! Чимин ей не верит и не сдвигается с места ни на миллиметр. – Вы здесь живете? – оглядывая сомнительное по пригодности к эксплуатации жилье, интересуется он. – А похоже на то, что здесь кто-то живет? – в тон ему отвечает она. – Значит, я не вторгаюсь в чужую собственность? – справедливо замечает он. Она переводит палочку с шеи Марвиса, направляя острие в его сторону, и ее взгляд не сулит ничего хорошего. Чимин инстинктивно вскидывает руки в знак капитуляции. – Послушайте, вы знаете, кто здесь жил? – Формально, дом принадлежит мистеру Джорджу Девису. – Меня мало интересуют формальности, – парирует он. – Мне нужно найти мою тетю, Ан Джаоль. – Кто ты такой? – снова спрашивает она. Чимин все больше уверяется, что перед ним его тетя. Сестра его матери. Семья из волшебного мира, которой у него никогда не было. Это кажется чем-то ненастоящим, невозможным, фантастическим. И он, действительно, все еще до конца не верит. – Мою мать зовут Ан Киноль, – говорит он. – Не нужно пудрить мне мозги, – отрезает она. – Кто вас прислал? Шисон? Хенджо? Хотя, у Хенджо для этого кишка тонка. – Господин Хенджо уже несколько месяцев покоится в сырой земле. Она напряженно хмурится, но прицел ни капли не сходит с заданного курса. – Господин? – пренебрежительно морщиться она. – Мальчик вырос. Ладно. Как вы меня нашли? – Мама рассказала, где искать. Мы вернули ей воспоминания. Джаоль непроизвольно дергается вперед и взмахивает палочкой в его сторону, словно хочет наложить заклинание, но ничего не происходит. Она лишь испуганно и рассержено спрашивает: – Зачем?! Как вы вообще?.. Не важно. Убирайтесь сейчас же! – Нам нужна помощь, – настойчиво заявляет Пак. – Мы проделали такой путь не просто так. Прошу, помогите! – И что вам нужно? – Воскрешающий камень, – прозрачно отвечает вместо него Марвис. – Тот самый. Она сощуривается, меняясь в лице. Ее взгляд с неприязненного и яростного становится холодным, недоверчивым и настороженным. – Я передумала, – объявляет она. – Теперь вы никуда не будете убираться. Вы пойдете со мной. А ваши палочки побудут у меня, – она подбирает обреченно валяющиеся на полу волшебные палочки. – Пошли, пошли. Сюда, от ванной направо и прямо по коридору. – Здесь стена, – через время буднично замечает Кали, идущая первой. Джаоль оборачивается на прихожую, шепчет заклинание, от которого свежий слой пыли покрывает следы, и возражает: – Нет, не стена. Она протискивается меж ними в тесном коридорном проходе, и касается палочкой узоров на обоях в замысловатом порядке. Чимин перестает следить, когда сбивается. – Идите, – снова велит она. Кали переступает коробки, что были приставлены к стене, и начинает спускаться по каменной лестнице, ведущей вниз. Все это начинает напрягать. Когда стенной проход позади закрывается, лестница погружается во тьму до тех пор, пока свет не разрезает холодный яркий Люмос. Спуск заканчивается массивной дверью – уже совсем не та, что Чимин выбивал на входе. Джаоль снова протискивается между ними, заставляя прижаться к холодной сырой стене, и просовывает большой ключ в замочную скважину. Что-то много раз щелкает, но дверь все еще не отпирается. Джаоль произносит какие-то малознакомые заклинания, и та, наконец, поддается. Помещение отдаленно напоминает бункер – в большинстве из-за того, что находится под землей; но больше походит на обычную квартиру-студию, разве что без окон. Справа от входа оборудована небольшая кухня, слева кровать и платяной шкаф, а прямо – стол и много книжных полок, до отказа набитых книгами. Под столом стоит магический сейф, напоминающий резной сундук – у Юнги тоже похожий стоит в кабинете. Рядом со столом еще один стол, округлой формы и исписан рунами, а над ним полки с ингредиентами. Джаоль запирает за ними дверь, идет к чайнику и наливает в стакан обычной кипяченой воды, затем подходит к висящему над круглым столом шкафчику с зельями и достает что-то с верхней полки. – Верная спутница любого параноика, – говорит она, капая несколько капель прозрачной и бесцветной, как слеза, жидкости в стакан, ничуть не отличимой от этой же самой воды. Чимин не был великим зельеваром никогда, но сразу узнает Сыворотку правды. Рискованно, но он без сомнений берет стакан и осушает его до дна в несколько больших глотков. – Каково твое настоящее имя и кто твоя настоящая мать? – сразу интересуется Джаоль. – Меня зовут Пак Чимин и моя мать – Ан Киноль. – Истинный мотив посещения? – Мне нужен воскрешающий камень, чтобы вернуть своего парня из мертвых. Джаоль хмыкает. – Это не так-то просто, мальчик, мертвых воскрешать. – А я знаю, – с призрачным вызовом отвечает он. – Не заметно, – сообщает она, складывая руки на груди и, благо, перестав в него целиться. – Ты работаешь на Альянс? – Нет, – пожимает плечами Пак. – Без понятия, что это. – О, Альянс? Альянс Пентады – одна из самых влиятельных и могущественных темномагических организаций в истории, ну, Англии – как минимум. Союз пяти сильных семей, цель которых было покорение самой смерти и воскрешение мертвых. Их символ – пятиконечная звезда. Формально, он должен был окончательно распасться тридцать лет назад. Но я не верю, что он исчез бесследно. Ладно, ты сказал, что Хенджо мертв, тогда кто теперь крутит руль? – Сложный вопрос, – признается он. – Можно сказать, я. Пока не воскрешу его сына. – Впечатляет, – выдает изумленный смешок Джаоль. – Зачем тебе воскрешать Мина? Власть подпирает? – Потому что я люблю его. Тетя с прискорбием поджимает губы, соглашаясь: – И такое бывает. Есть за нами такой грешок – поддаваться их внушающему очарованию, – многозначительно замечает Джаоль. – Ты прости, что я вот так, – она неопределенно указывает на стакан. – Просто я не в том положении, чтобы пренебрегать безопасностью. Я всю жизнь успешно от них пряталась и жила в относительном покое... Не каждый день ко мне заглядывают гости. Не подтвердись твои слова, ваши бездыханные тела уже леденели бы на этом полу. – Тогда, может, вернешь нам палочки? – интересуется Кали, а Джаоль одарив ее несколькими секундами оценивающего взгляда, протянула им их инструменты. – Как Киноль? – интересуется она. – Столько лет прошло, она, должно быть, чертовски изменилась. – Мама… С ней все хорошо. Она вышла замуж за магла, но это все равно не спасло ее от магического мира, потому что родился я. – Меньше всего я хотела, чтобы мой племянник пошел по моим стопам, – разочарованно вздыхает Джаоль. – Посмотри, до чего я докатилась. Тридцать лет прожила, как трусливая мышь в своей норке. Можно ли это жизнью назвать? Многие не смогли бы. – У тебя не было выбора, – возражает Пак. – О, нет, мальчик, – снисходительно улыбается она, – ошибаешься. – Так что насчет камня? – нетерпеливо напоминает Марвис. Джаоль переводит взгляд на него, и он словно изучающе просвечивает того насквозь. – С этим помочь не могу, – пожимает плечами она, руками упираясь в стол позади себя. – Эта штука не должна увидеть мир, а мир не должен увидеть ее. Эта вещь обладает слишком чудовищной силой. Знаете, что в нем заключено? – она выдерживает напряженную паузу, прежде чем настораживающе оповестить: – Обскури*. Сотни и сотни обскури. Брови Чимина непроизвольно хмурятся. Он читал об этом. – Это… – Да, души волшебников, чья подавляемая из года в год магия их же и поглотила. Это темная магия, чего ты ожидал, Чимин? – спрашивает он у себя. Это же чертова темная магия – она полна всего черного, чудовищного, отвратительного, страшного. Обманет, если скажет, что совсем был к подобному не готов. – Но мне нужен этот камень! Впервые в истории человечества, у меня в руках все, что нужно для воскрешения, и я не могу упустить этот шанс. Когда ты успел так низко пасть? – снова спрашивает себя. Воспользоваться чем-то столь темным? – Я понимаю, Чимин, тебе больно, – с сожалением – опять чертово сожаление, сочувствие, жалость. Зачем ему это? – начинает Джаоль. – Ты влюблен, молод и полон решительности. Но все это пройдет, как страшный сон, и ты поймешь, что оно того не стоит. Влюбленность он оставил в Хогвартсе. Сейчас он на стадии, когда это уже не лечится. – Я не хочу! – категорично заявляет он. – Я не хочу, чтобы это проходило. Ты не понимаешь… Я не хочу потерять все это и не хочу потерять его окончательно. Без этого я просто не смогу быть живым. Мне нужно лишь раз воспользоваться камнем, только и всего! – Только и всего, – повторяя, усмехается она. – Человечество жадно, и маги не исключение. Кто-то придет после вас, и они не станут останавливаться. С каждым разом темная магия в камне будет только расти, становиться невыносимой и выходить из-под контроля. И однажды она поглотит в своем мраке весь мир. Воздух разрезает резкий, досадный вздох и прискорбный тон: – Как жаль, – говорит Марвис. – Петрификус тоталус! Чимин тренировался с Чонгуком и Кали вполне достаточно времени. За все эти занятия он понял, что есть крайне мало моментов в бою, когда удалось бы Кали подловить и застать заклинанием врасплох. Это был один из этих самых моментов: ее парализованное тело камнем упало на пол. И это был чертовски продуманный ход, но все происходило слишком быстро, чтобы это понять. Следующим выпадом палочки мужчина выбил ненадежно закрытую дверь и атаковал Джаоль. Эффект неожиданности уже исчерпал себя и она успешно отразила заклинание, которое соскользнуло в сторону кухни и разнесло шкафчики с посудой. В следующий миг все не шибко большое пространство заполонил яростный звон посыпавшихся тарелок, что раскалывались о пол одна за другой. Чимин, не отходя от оцепенения, только благодаря рефлексу послал в Марвиса атакующее заклинание, но даже не успел заметить, достигло ли оно цели, как его самого отшвырнуло назад. Спину обжог удар о что-то жесткое и он рухнул на пол. Но палочка все еще была крепко зажата в руке. Он поднял голову: в комнате уже было больше людей, чем надо. Размахивать палочками в помещении – идея так себе. Кажется, постельное белье на кровати начинало загораться. Помещение быстро и уверенно обращалось в руины. Чимин торопливо поднялся, игнорируя боль в лопатках, и оглушил ближайшего мужчину, стоящего к нему спиной, попутно уворачиваясь от заклинания, яркой вспышкой посланного в него самого. Где-то на подкорке у Пака звенит беспокойство: снаружи они оставили Анарру. Он ощущал за нее ответственность. Девушка беспомощна и безобидна – сколько бы Лерингель ни пытался, боевого дредала из нее сделать не получалось. Джаоль выскочила за дверь и пробежала по лестнице наверх, а Чимин отразил парализующее, и оно едва не раскололо стол надвое. Он бегло заметил: сундук под ним теперь был распахнут, а содержимое явлено миру – бери не хочу. Пак послал заклинание в ответ и сразу же – контрзаклинание, снимая с Кали паралич. Давно нужно было это сделать. Та не растерялась, живо вскочила на ноги с палочкой наготове, взбежала по ступенькам вверх. Чимин последовал ее примеру. Они были в явном меньшинстве. Очередное заклинание, ослепившее яркой вспышкой, сбило с ног и здорово приложило затылком. Тот заныл, и загудело в ушах. Чимин чувствовал, как стучит кровь в висках, и на несколько мгновений звуки боя совсем уплыли на второй план, заменяясь шумом морской волны – точно таким же, когда прикладываешь ракушку к уху, пусть на самом деле это всего лишь шум собственной крови. Темнота перед глазами не отпускает, и ему кажется, он на грани того, чтобы отключиться. Но немая тишина отступает и он слышит нарочито укорливый голос Марвиса: – Ну, джентльмены, можно было отделаться парочкой Экспеллиармусов. Единственная его мысль в этот момент: только не Круг. Пусть это будут люди из какого угодно Альянса, откуда угодно, только не Круг. Какой он чертов идиот! Не разглядеть предателя перед собственным носом. Разум все еще сопротивляется, не хочет смиряться. Марвис – предатель? Это же какая-то ошибка… Ну не может этого, черт подери, быть! Столько времени в компании друг друга… Быть столь лицемерным и хорошим актером просто невозможно! Господи, нахрена тебе глаза, Чимин? – думает он. Глаза… Глаза. Нужно открыть глаза. Поднять веки, ставшие непомерно тяжелыми. Он может что угодно, но вот это – нет. Другого шанса не будет. Если это люди из Круга, больше открыть глаза они не дадут. И прийти в себя тоже – прикончат на месте, и дело с концом. Он глубоко вдыхает прогоревший воздух, и свет начинает резать по зрению, а картинка вертеться во все возможные стороны. – Давай не будем создавать друг другу проблем, – с дипломатичным дружелюбием говорит Марвис. – Давай сюда камень – и мы распрощаемся. Чимин замечает: и Кали, и Джаоль стягивают тугие веревки. Один из магов цепко впивается своей хваткой в плечо Анарры, другой рукой держа ее на прицеле волшебной палочки. – Не для того я через столькое его пронесла, чтобы так просто теперь его тебе отдать, «не создавая проблем», – с раздражением отвечает женщина. – Ну, мы все равно рано или поздно его получим. Министерство бывает… ммм… убедительным. Так вот оно что! Это не Круг. Марвис работает на Министерство. Или на одно из его конкретных лиц. Что ж, эту новость нельзя назвать очень плохой. По груди все еще разливалась боль, словно от столкновения с заклинанием легкие не выдержали и лопнули, она все еще тяжело вздымалась при каждом вздохе. Кто-то крепко схватил его за руки и резко поднял, отчего перед глазами заплясали пятна. Его пригвоздило к стулу, на который толкнули, и он почувствовал обвивающий руки, словно удав, жесткий шнур веревки. – Что ты делаешь, Марвис? – непонимающе интересуется он, хотя, в общем-то, в ответе не особо нуждается. – Выполняю свою работу, Чимин-и, – буднично отвечает он. – Ничего личного. Еще как чего, ублюдок. – Ну ты и мразь, Марвис, – с презрением изъявляет Кали, дергая так же привязанными к стулу руками, и он опасно покачивается. Мужчина закатывает на ее фразу глаза и направляет палочку в ее сторону: – Силенцио. Помолчи, не раздражай меня. Теперь она безмолвно сверлит его убийственным взглядом. Даже в молчаливом состоянии ее гнев громок. Кажется, еще немного – и она воспламенится, превращая сковывающую веревку в горстку пепла. Марвис смотрит с насмешкой в ответ – теперь ему не нужно ее опасаться. Теперь ее ярость дарит ему ощущение триумфа и превосходства. Трусливый подонок. Отныне Чимин торжественно клянется доверять ее предчувствию и способности разбираться в людях на инстинктивном уровне (и куда как лучше него). Просто пусть уже сделает то, что умеет лучше всего – спасет как-нибудь их задницы. – Полагаю, вы способный окклюмент, – неторопливым тоном заявляет Марвис. Полагает он! Наверняка только что пытался пролезть в ее мысли. – Поверь, лучший из тех, что тебе вообще доводилось встречать, – спокойно соглашается Джаоль, держась с такой уверенностью, словно сидит на чаепитии, а не связанная на стуле в полузаброшенном доме. Похоже, ее совсем не напрягал исход ситуации. Ну, конечно – она не была сбита с толку внезапным ударом ножа в спину. Черт, Чимин же вправду доверял ему, – несмотря на их вечную взаимную неприязнь с Кали, – как любому из своих друзей. Он считал, что между ними что-то глубоко личное и его собственных отношений с Марвисом никак не касается. Теперь подозревает, что Кали просто не доверяла ему, потому что уже знала, ощущала его гнилую натуру. Какое же противное ощущение, горчащее на языке. Вкус насмешливо обведенного вокруг пальца доверия. – Итак, где Моровит? – прямо интересуется он, останавливаясь аккурат вплотную к Джаоль и нависая над ней своей тенью. Та поднимает на него взгляд снизу вверх, который, впрочем, был пронизан снисходительностью, словно к ребенку, требующему купить ему игрушку: – Ты же не такой дурак, хоть и двуличная министерская крыса, – не сдерживает колкости, а Марвис предупреждающе упирается острием палочки точно ей в яремную ямку. – О, мальчик, на правду не обижаются. – А я и не обижаюсь, – безразлично пожимает плечами он. – Говори уже. – Его здесь нет. Это место защищено, но не недоступно. Нужно было что-то понадежнее. По сравнению с тем местом даже банк Гринготтс кажется школьным шкафчиком. – Ближе к сути, меня мало интересует, где его нет. – Куда-то торопишься? – любопытствует она, слегка наклоняя голову на бок. Марвис хочет бросить что-то раздраженно-нетерпеливое, но натыкается взглядом на кое-что настораживающее. В ее руке что-то блеснуло. Он наклонился и выхватил это у нее из рук. На ладони лежал кулон на серебряной цепочке в форме мотылька, что излучал едва уловимый синий свет, который с каждой секундой становился все сильнее. – Что это? – он исподлобья на нее зыркнул. Ответить она не успела – грянула вспышка Петрификуса. Точнее сказать, несколько. Теперь эффект внезапности сыграл против него. Но Марвис все же среагировал быстро и успел пригнуться, избегая адресованное ему заклинание. Оно угодило в перегородку из цветного, затемненно-кофейного, стекла, и осколки со звоном посыпались на пол. Это его особо не спасало: в быстрой перепалке заклятий он не выигрывал, а веревки уже растворялись услужливо посланным заклинанием их спасителя. Первая вскочила со стула Кали, приземляясь на колени около одного из парализованных тел министерских служащих и подбирая палочку. Она резко выбросила руку в сторону Марвиса – и с конца палочки слетело заклинание. Его отбросило в сторону, и он хорошенько приложился о гладкое покрытие стола для готовки, перелетев через обеденный стол. – Долго же ты, – вместо приветствия говорит Джаоль. – Я занят был, вообще-то, – спокойно заявляет незнакомый Чимину мужчина. – Меня бы тут темные маги потрошили, а он занят был, видите ли, – беззлобно говорит она. Кали, не теряя времени, обыскивает магов и возвращает хозяевам их палочки. – Уходим отсюда, – объявляет Джаоль, направляясь к выходу и, совершенно не колеблясь, покидая свое жилище. Словно освобождала номер отеля, а не оставляла дом, в котором прожила тридцать лет. Она поманила что-то палочкой круговым движением, и почти сразу ее догнал небольшой дорожный чемоданчик. – А я же, блять, говорила, – вздыхает Кали, когда снимает заклятие немоты и, наконец, может свободно говорить. – Я же предупреждала на счет Марвиса! – Каюсь, Кали, – он вскидывает руки, защищаясь. – Но он на протяжении столького времени помогал нам… – Потому что это нужно было ему самому! – Мне казалось, мы были друзьями, – он оглядывается на бессознательного Марвиса, на секунду вглядываясь в его умиротворенное лицо и только сейчас начиная разглядывать всю холодную бесчувственность, сквозящую в каждой черте, на которые он цеплял что угодно, чтобы добиться расположения. – Мы уходим, – нетерпеливо напоминает Джаоль. – А они? – интересуется Чимин. – Тот очухается и снимет с них заклинание. – Может, стоит прикончить его сразу? – предлагает Кали, косясь на Марвиса. – Нет, – отрезает Чимин, вспоминая о Мадрин. Каким бы он ни был дерьмом, он – ее брат и все, что у девочки есть. Но он не уверен, придется ли когда-нибудь пожалеть о таком своем милосердии. Солнце уже прилично склонилось к горизонту, отбрасывая их тени на асфальт. Джаоль шла чуть впереди, болтая со своим знакомым, не особо озабоченная тем, чтобы их познакомить. Они с Кали и Анаррой брели позади. Чимин ощущал, что сегодня в битве он потерял очередного товарища. Ряды вокруг тебя почему-то так быстро редеют, растворяются. Не заметишь, как останешься на поле брани один. Он поворачивает голову в сторону Кали, разглядывая ее профиль, затененный падающим сзади светом. Вот в ком он уверен больше, чем в себе самом. Кому он доверяет настолько, насколько вообще можно доверять. Он никогда не останется один, потому что рядом всегда будет она, девушка, черпающая энергию из нескончаемой злости на что-то. Чимин не представляет своей дальнейшей борьбы без нее. Без них всех: без Чонгука, без Хосока… Не нужно было позволять ему отправляться за Ванши. Да, Чимин понимает, что это было из рациональной необходимости, а не из банальной мести, но… Теперь ему кажется, что это он отослал его на смерть. Он всех их обрекает, и каждая потерянная в этой войне жизнь – целиком и полностью на его совести. Он прекрасно это осознает, и однажды груз ответственности и вины раздавит его в кровавую лепешку. Он никогда не найдет ответ на этот вопрос. Стоит ли игра свеч? Они быстро доходят до остановки того самого автобуса. Если Чимина не обманывает память, тот ходит сюда три раза в день. Джаоль поворачивается к нему, ее лицо озаряется оранжевым предзакатным светом, а во взгляде что-то такое, вселяющее предчувствие прощания. Чимин ловит себя на мысли, что совсем не хочет прощаться с тетей, едва с ней познакомившись. И все же его первое впечатление не обмануло – она мало похожа на его мать. – Чимин, – произносит она, по-родительски гладя его шероховатой ладонью по щеке. – Ты мне напоминаешь меня саму в молодости, – она усмехается, – и комплимент из этого сомнительный. Она отнимает от него свои руки, вздыхает, но взгляда с него не сводит. – Когда-то я тоже стояла перед похожим выбором, – говорит Джаоль. – Я могла стать одной из величайших магов, открывших дверцу смерти. Еще в Хогвартсе мечтала однажды попасть на страницы книжек, которые студенты когда-то будут читать, подобно мне тогда. Мальчишка Минов доверял мне, несмотря на мое происхождение, – хотя он никогда не закрывал на него глаза. Чимину понадобилось время, чтобы осознать, что мальчишкой она называет Хенджо. Ему трудно представить его иначе, чем тем солидным невысоким высокомерным аристократом сорокалетнего возраста, словно он таким и родился. – Но я слишком хорошо понимала, что темным магам верить нельзя – это аксиома. И я сделала свой выбор. Было ли это ошибкой? – она разводит руками. – Не знаю. И никогда не узнаю. Я сделала то, что считала своим долгом – защитила мир от Моровита. Пусть мне и пришлось заплатить за этой своей семьей. Но опасность камня не в нем самом, а в руках, в которых он находится, понимаешь? Она смотрит ему в глаза прямо, пристально, не моргая, а его начинает мутить, слегка двоится перед глазами. В нем рождается подозрение, что тетя прошерстила его мозги на предмет чего-то, не вызывающего доверия, и теперь знала о нем в сто крат больше, чем он знал о ней, несмотря на услышанную от Марвиса историю ее жизни. – Камень – огромный груз, – серьезно говорит она. – Намного тяжелее, чем кажется поначалу. Мишень у тебя на лбу. Кроме того, самый страшный змей-искуситель – не представляешь, как часто вспыхивает непреодолимое желание им воспользоваться. Как хорошо, что у меня не было такой возможности. Но если кто-то обретет такую возможность, остановиться уже вряд ли будет можно. Воскрешенные с помощью него мертвые будут далеко не инферналами, хотя никто тебе не скажет, какие у него «побочные эффекты», потому что этого попросту никто не делал. Тебя не пугает неизвестность? Есть то, что пугает его куда больше неизвестности. – В общем, какой бы выбор ты ни сделал, уверенна, он будет верным, – говорит она, стягивая с пальца серебряное кольцо. – Просто, пожалуйста, помни, о чем я тебе говорила. – Что? – недоуменно вскидывая брови, Чимин неверяще на него уставился. – Это тот самый камень? И ты мне его отдаешь? – О, Мерлин! – Джаоль закатывает глаза. – Да, бери. – Но ты же сказала… – неуверенно начинает он. – Это было до того, как оказалось, что ты привел ко мне людей из Министерства, которые, вполне возможно, связаны еще и с Альянсом. Моровит не должен попасть не в те руки. Те парни, которых мы оставили в моем доме, придут в себя и рано или поздно поймают меня. Столь феерический побег, как тридцать лет назад, совершают лишь раз в жизни. Да и устала я бегать. Забирай его себе. Она протягивает ему кольцо на раскрытой ладони. Он не верит, что все так просто. Возможно, он все-таки отключился там, на полу в доме? Все это сейчас просто рассеется, как видение? Кольцо явно было старым, но оттого даже более прекрасным. На плоской сфере по центру пробегала изогнутая серебряная полоска, раскалывающая идеально-черный камень надвое. Этот камень не позволял отвести от себя взгляда: казалось, он такой черный, что все закатные лучи и его глаза тонут в нем. Это нельзя было уловить взглядом, но на подкорке чувствовалось, что там что-то неспокойно клубится, будто запертый в чем-то столь крохотном мглистый дым. Чимин запоздало забрал кольцо. Неуверенно покрутил его в руках, прежде чем надеть на палец. – Сила камня неиссякаема, – серьезным торопливым тоном сообщает Джаоль, словно действительно может раствориться в любой момент. – С каждым новым использованием она будет только расти и становится все разрушительнее, в конечном итоге, без сомнений, это приведет к необратимому. Ни за что не прикасайся к нему голыми руками! Итак, чтобы активировать эту силу, вам нужна не менее темная магия. Некоторые волшебники предполагали, что нужна сила, подобная силе еще одного обскури, для активации. Без нее ничего не получится, камень не будет работать. Еще он боится воды. Боится воды? – хотел переспросить Чимин, но та не дала ему и слова вставить. – Передавай матери привет, – говорит, не глядя делает несколько шагов назад, хватая своего друга за руку, и до Чимина долетает лишь эфемерное: – Удачи. Он недоуменно оборачивается на Кали, когда перед ним остается лишь пустеющая дорога, словно та могла дать ответы на любые вопросы. – Ты в порядке? – участливо интересуется она. Должно быть, он выглядит действительно растерянным. Чимин бездумно кивает. – Вернемся домой и дальше будем идти. Как всегда, – говорит он. – Как всегда…– тихим эхо повторяет она. Они оба знают, что врут. Никогда не бывает этого «как всегда». Каждый раз кого-то недоставало. Чимин помнил имя, лицо каждого погибшего, знал, была ли у них семья, но лучше бы он не, потому что это одна из тех вещей, что не давали ему спать по ночам. Не давали сомкнуть глаз, чтобы не видеть всех картин под веками. Он постоянно задавался вопросом: мог ли он прекратить все это? Было ли подобное в его власти? И ответа тоже никогда не находил. Возможно, боялся его узнать. Тем не менее, Джаоль ошиблась со своей аксиомой. Глядя на всех своих товарищей, на друзей, он ни за что не мог сказать, что доверять темным магам нельзя. Воспринимать это как единственно верное было бы глупой ошибкой. Не все стоящие в тени закона – добросовестны, и не все темные маги гнилы изнутри.

***

В Нью-Йорке их ждал очередной сюрприз. Город начинал светиться огнями в предночной полутьме. Чимин едва успел спуститься со ступеней автобуса, и сразу заметил ее. Она стояла посреди снующей толпы и определенно ожидала их прихода. – Скучали? – в своей манере вскидывает брови девушка. Нет. Прошло почти три недели с момента, когда они виделись в последний раз, и, черт побери, пройдет еще столько же и он все равно не соскучиться по ней ни капли. Никогда, не в этом мире, не в этой жизни. Общая цель – все, что их объединяло, и разумным решением было держаться подальше друг от друга. Хотя, Чимин готов признать, что в нем больше не вспыхивает холодная ненависть и пыльное раздражение при одном взгляде на нее. – У меня две новости, – деловито сообщает Мире. – Плохая и хорошая. Начну, пожалуй, с плохой. Она жестом зовет их следовать за собой. Выкладывать новости не торопиться, и это томление жутко нервирует. Когда они ровняются с ней, Мире продолжает: – Я была в Поместье. Я нашла, что нужно, и привезла. Вот только там меня, вместо хлеба и соли, ждал весьма неприятный сюрприз. Они шли в торопливом темпе и, перейдя дорогу, вскоре оказались в соседнем квартале. Чимин понятия не имел, куда она их ведет. В мыслях пролетали варианты того, что могла там увидеть Мире. Вплоть до снесенных до фундамента руин. – К нам в гости пожаловал сам заместитель министра магии, да не просто так. Привез ордер на обыск поместья и все там перерыл. Не понимаю, с чего они вдруг сорвались… Они все изъяли. Госпожа Мин осталась в Поместье, они не могут ее выгнать, но теперь все у них в руках. Они даже хранилище открыли, не представляю, как. Видите ли, артефакты, находящиеся в Поместье, вдруг стали потенциальной угрозой Магическому Сообществу и миру в целом. Скоро об этом запестрят заголовки в «Пророке». – Марвис, – почти шипит Кали. – Он на него работал все это время. Заместитель министра магии… Не нравится он мне. Министр Джелсон – идиот и не видит, что творится прямо у него под носом. Тут и не такую змею можно обогреть. – Марвис был его шпионом и просто ждал момента, когда, наконец, сможет все у меня отобрать, – констатирует Чимин, и с каждым собственным словом все больше и больше понимает, каким был беспросветным идиотом. Словно министр Джелсон. Но все же от Марвиса была польза, и не малая. Ведь, пусть конечная цель была разной, суть ее была одна и та же – они хотели раскрыть секрет воскрешения. – Марвис что? – переспрашивает Мире и понимающе усмехается, словно этого и можно было ожидать: – Хорош паршивец. Переметнулся на «светлую» сторону. – Но он провалил миссию, – заявляет Чимин, одаривая кольцо беглым взглядом. Кто-то неожиданно хватает его за плечо, вынуждая остановиться. Он оборачивается, преодолевая инстинктивное желание схватиться за палочку. Анарра цепляется за его рукав, едва устояв на ногах, а ее лицо становится хмурым, искажаясь от резкой боли. Чимин только сейчас вспоминает о ее присутствии. – Что такое? – обеспокоенно спрашивает он. Та как-то потерянно бегает взглядом и неопределенно отвечает: – Не знаю… что-то, – она пытается отпустить его руку и сделать еще один шаг, но снова едва не падает и опускает взгляд на ногу. Чимин следует за траекторией ее взгляда и натыкается на торчащий из голени крупный темный осколок стекла, и брови невольно ползут вверх. Анарра пугается, когда понимает в чем дело. Она что, действительно только сейчас его почувствовала? Сколько часов успело пройти? – Все в порядке, – решительно говорит Кали. – Я его вытащу. Мире взмахом руки ее останавливает, и говорит: – Сделаем это дома, мы уже близко, – она указывает в конец переулка, сворачивая с тротуара. Он заканчивается глухим пустым тупиком с одним-единственным мусорным баком у стены. Стук каблуков решительно направившейся туда Мире начал отбиваться от тесно стоящих стен. Кали позволила Анарре опереться о свое плечо, закинув ее руку вокруг шеи. – Что насчет хорошей новости? – устало вздыхает Чимин. Хан, не оборачиваясь, выдает многозначительный смешок и заявляет: – А это, Пак, сюрприз. Всему свое время. Стоило ли говорить, что Чимин терпеть не мог сюрпризы? На дух не переносил, после всего, что эти самые сюрпризы наворотили. Мире откидывает крышку бака, оказываясь у стены, и указывает палочкой на него, произнося: – Акцио! – ей в руку, словно приманенная магнитом, ложиться смятая жестяная банка. Она недоуменно ее осматривает и выдает недовольное: – Прелестно. Что ж, у нас десять секунд. Уже семь. Шесть... Шевелитесь! Анарра берет девушку за свободную руку, а Чимин касается банки за две секунды до того, как портал срабатывает.