***
Хогсмид оказался не такой уж и маленькой деревенькой. Должно быть, когда-то давно на его месте стоял крупный город, какие обычно строились при крупных замках. Сейчас же главные улицы выглядели точь-в-точь как сказочные домики с открыток. Все было пронизано духом сказки, и прямо-таки кричало, что это не обычная туристическая деревушка, а волшебная, поэтому деньги выжимать будут волшебными способами. Так как для скучающих школьников, пару раз в год выходящих за пределы замка, Хогсмид был единственным доступным источником приобретения товаров — нужных и не очень — то таким же магическим, как парящие над улицей тыквы, способом, цены в эти дни взлетали выше Астрономической башни. Но все же я прошлась по главной улице, с восторгом оглядываясь по сторонам, позволяя этому моменту навсегда остаться в памяти. Затем мы дружно посетили программу-минимум: «Сладкое королевство», где я не сдержалась и накупила целый пакет чего-то непонятного, но очень необычного, затем поочередно был магазин метел, где мы с Роном полюбовались на выставленную «Молнию», канцелярский магазин, где я прилипла к витрине с перьями, и в итоге купила себе огромное нежно-розовое перо, переливающееся на свету, как лужа бензина. — Только не говори, что будешь использовать его на зельеварении! — воскликнула Гермиона, правильно поняв мое хихиканье. — Боже, Локхарт все же укусил тебя в прошлом году! Не приближайся к нам, заразная, — с притворным ужасом воскликнул Рон. Мы прошлись туда-сюда, посмотрели в витрины магазинов, поболтали со знакомыми, и отправились к центру паломничества школьников — пабу «Три метлы». Рон и Гермиона отправились внутрь, наслаждаться сливочным пивом (напиток на любителя) и рассматривать покупки, а я незаметно свернула за угол, где накинула мантию невидимку. Да, из Хогсмида можно было переместиться в другое место без проблем, но этим пользовались, в основном, совершеннолетние школьники, и то, не слишком часто. Во-первых, правилами запрещалось покидать территорию деревни без разрешения, во-вторых, это место было своеобразным центром культурной жизни школы, так что многие не видели нужды его покидать. Что до встреч с родителями и посещений дома, то это устанавливалось в специальном порядке, извещался декан и директор, и учащихся забирали через камин или у ворот. Так и выходило, что теоретически сбежать из Хогсмида было можно, но в целом никому не нужно. Мало кто из подростков готов променять долгожданные развлечения с друзьями на посиделки с родней. А вот мне очень нужно было увидеться с Сириусом и Томом. Благодаря тому, что мы с Роном и Гермионой покинули замок еще рано утром, одними из первых, я была свободна уже к двенадцати дня, так что у меня оставалось много времени. В переулке за пабом меня ждал Том. Я сняла мантию. — Сегодня хорошая погода, — начал он. — Жаль, что вечером обещали дождь, — отозвалась я. Уверена, он придумал этот пароль, посмотрев на досуге парочку шпионских фильмов. Обычно волшебники спрашивали про Патронуса.***
Сириусу стало намного лучше. Домашняя обстановка, наличие интересного собеседника, общение со мной по сквозному зеркалу, и, самое главное — бурная деятельность, быстро возвращали его к жизни. Все же, что бы пережить целых двенадцать лет наедине с дементорами и своими мыслями, необходимо быть действительно сильным человеком. Я очень им гордилась. Оказалось, что узнать все об Азкабане можно довольно просто. Достаточно просто проникнуть в Министерство под видом обычного посетителя, понаблюдать немного в коридорах, запомнить авроров, проследить за ними после работы до «Дырявого котла», а там уже бери их тепленькими: никакой легилименции не нужно, сами все расскажут. Ну, почти сами… Так что подготовка к исполнению нашего плана шла как по маслу. Датой исполнения мы назначили один из последних дней перед началом рождественских каникул, как раз на него должен быть запланирован поход в Хогсмид, так что я смогу покинуть замок легко. Также перед Рождеством царит расслабленно-суетливая атмосфера, все спешат, и никому не хочется заниматься какими-нибудь сложными и муторными делами. Но из-за побега Сириуса у нас все же возникали определенные трудности. Мы не могли просто похитить Беллатрикс из тюрьмы, тогда бы все решили, что ее побег — дело рук Сириуса, и стали бы искать их еще усерднее. Все бы переполошились, а нам лишнее внимание было ни к чему. Так что надо было оставить в тюрьме кого-то вместо Беллатрикс, или подстроить ее смерть. На эту мысль меня натолкнула канонная история побега Крауча, так что теперь Сириус искал информацию о фальсификации трупов на Гриммо и у меня дома, а я в Хогвартсе. К тому же, именно в эти дни должно было состояться ежегодное собрание Международной Конфедерации Магов, так что Дамблдора не должно было быть в Британии. Существовала опасность, что его могли пригласить в Азкабан для осмотра тела Беллатрикс, и он точно бы заметил подмену. А так отношения у Фаджа с Дамблдором напряженные, Министерство и так критикуют в последнее время, так что, уверена, Фадж решит замять все поскорее. Основа нашего плана была готова, и теперь нам предстояло довести его до идеала. Поле окончания нашего маленького совещания, Сириус окликнул меня. — Пошли, хотел показать кое-что. Раз уж сегодня такой день… Ты должна знать о них больше, — с этими словами Сириус повел меня в библиотеку, где на столе, бросая серебряные отсветы на стены и потолок, стоял Омут памяти. В прошлый раз воспоминания, что я посмотрела, не принесли мне ничего хорошего, впрочем, я узнала правду. Но с тех пор лишилась покоя, думая о мести. Правду говорят, в многом знании многие печали… — Я иду с тобой, — Сириус легко сжал мое плечо, и мы вместе склонились над чашей.***
Была ночь, но видно все было также четко, как и днем. Все освещалось огромным заревом пожара — горел старинный особняк. Стекла давно повылетали, и лежали на траве, поблескивая в свете пламени. — Дом Прюэттов, родные Молли Уизли, — пояснил Сириус, кивая на горящий дом. Сзади слышались звуки битвы. Я обернулась — и застыла. Потому что впервые видела настоящее сражение волшебников. Это была не учебная дуэль, и не школьная драка. — Орден Феникса, лучшие бойцы, — указал Сириус на волшебников без масок и плащей. Нетрудно было догадаться, что люди в черных масках, из-за которых их лица выглядели как темные провалы в капюшонах, прямо как у дементоров, являлись Пожирателями смерти. — А вон твои родители. Но не нужно было указывать на них, Лили и Джеймс и так выделяли среди общей схватки. Я впервые видела их не на колдографиях, не на портрете, а в воспоминаниях. Они колдовали, как будто дышали. Их движения были настолько слаженными и плавными, что казалось, будто бы это единый механизм. Земля под ними в прямом смысле дрожала — поднимались и опадали холмы, возникали целые стены, защищающие их от шквала проклятий. Джеймс, с грацией и ловкостью опытного квиддичного игрока, посылал проклятия в противников. Яркие лучи веером разлетались во все стороны, снося щиты противников. Он был полностью погружен в схватку. Лили в основном прикрывала его, но, боже, как она это делала! — Боевая трансфигурация, — пояснил Сириус. Она словно чувствовала, откуда должно пролететь заклинание противника. Она воздвигала высокие стены, превращала пылающие кусты в цепи, опутывающие ноги Пожирателей. Едва заметное движение палочкой — и вот уже на врагов летит стая птиц — не маленьких канареек, а грозных орлов со стальными клювами. Я, невольно уклоняясь от ярких лучей, подошла чуть ближе к родителям. То, как они двигались вместе, как чувствовали малейшее движение друг друга, как они синхронно колдовали… Я в жизни еще не видела зрелища прекраснее и величественнее. Вдруг на мгновенье все стихло. Битва словно замолкла, и в следующую секунду я поняла причину. Впереди, за спинами Пожирателей, возникла высокая фигура в темном плаще. От нее даже через воспоминание веяло холодным ужасом. Волдеморт присоединился к битве. Он едва уловимым движением поднял палочку, и я тут же поняла, что он целится в родителей, стоящих прямо посредине схватки. Внутри у меня все замерло. Но Лили и Джеймс сумели среагировать быстрее, чем кто-либо вообще понял, что происходит. Едва уловимое движение рукой, и с палочки Лили срывается блестящей вспышкой феникс. Он не может остановить Аваду, но дает немного времени — долю секунды, но этого достаточно. Участок земли, на котором стояли Лили и Джеймс, резко отъезжает в сторону, проклятие проносится мимо, едва не задевая Джеймса. В этот момент все вновь оживает, и битва разгорается с новой силой. В центре схватки — Лили и Джеймс, молодые волшебники, на равных сражающиеся с тем чудовищем, которым был Волдеморт.***
Воспоминание закончилось и нас выбросило обратно на ковер. — Те, кто говорят, что магглорожденные слабы, просто никогда не видели Лили, — прервал молчание Сириус, помогая мне подняться, — Она с самого начала была невероятно талантлива. Освоила беспалочковую трансфигурацию еще курсе на третьем — хвасталась нам, что на спор со своей сестрой превращала чашки в крыс, и ей ни разу не пришло предупреждение. Кто знает, может, она могла бы стать вторым Дамблдором, если бы… осталась жива. — Джеймс был таким же, — грустно вздохнув, продолжил Сириус, — они были просто созданы друг для друга. Яркие, сильные, талантливые… На шестом курсе они вечно пропадали где-то вдвоем, экспериментировали, вечно придумывали что-то, рассуждали о каких-то заумных вещах… Никто из нас и слова не понимал, а эти двое на своей волне. Естественно, Волдеморт их заметил. Предлагал присоединиться, сулил, уговаривал, угрожал. Готов был воздать почести Лили. Все же он понимал, что хотя она и «грязнокровка», но намного талантливее большинства его чистокровных прихвостней вместе взятых. Лили и Джеймс, конечно, отказались, Лили даже послала его, кхм, куда подальше. С тех пор на них началась охота. Несколько раз они сталкивались в битве с самим Волдемортом, и то, что они пережили эти встречи, уже говорит о многом. Я и сама все поняла. Волдеморт боялся ребенка Поттеров не просто потому, что таково было пророчество, но и потому, что ребенок этих талантливейших магов вполне мог быть сильнее его самого. И настоящая Ликорис этому лишь подтверждение. У Снейпа в любом случае не было никаких шансов с Лили. Достаточно одного взгляда на Поттеров, чтоб понять — если и есть люди в мире, которые созданы друг для друга, так это они. Я вдруг почувствовала прилив ненависти ко всем, кто был причастен к смерти Поттеров. Снейп, донесший о пророчестве, решивший чужими руками избавиться от соперника-Поттера. Он просил Волдеморта отдать Лили ему, так? И что он бы делал потом? Она все равно никогда не полюбила бы его, и не простила смерть мужа и ребенка. Уж не Магический ли Брак? Я ненавидела Петтигрю, предавшего их. Я ненавидела Волдеморта. Я ненавидела Малфоя, убившего их единственного ребенка. И я обязательно им всем отомщу.