***
Мы прибыли на Гриммо на следующий день утром. Я бы и рада была отправиться сразу после поезда, но тете с дядей было привычнее доехать на машине, вместе с багажом. Дадли, успевший повидать чудеса магического мира в Хогсмиде (особенно его впечатлила Воющая Хижина), все равно раскрыл рот при виде дома, появляющегося из ниоткуда, раздвигая два соседних на глазах безучастных прохожих. Сириус вышел нас встретить. Он энергично пожал руку дяде Вернону, церемонно поклонился тете Петунье и преподнес ей появившуюся из воздуха белую розу. Дадли прошептал мне на ухо «Позер!». Сириус, услышав это, взмахом палочки заставил его куртку распевать британский гимн. Появившийся Критчер выглядел одновременно и оскорбленным, и держался с высокомерием камердинера в Букенгемском дворце. По такому случаю он нарядился в накрахмаленную до хруста скатерть с огромным гербом Блэков прямо на груди, на плечах заколотую каким-то серебрянными держателями, тоже с гербом. Надо сказать, его старания возымели необходимый эффект — дядя Вернон даже подобрался и выпрямил спину, стараясь выглядеть солиднее, чтобы соответствовать торжественной обстановке. Критчер начал какую-то внезапную речь об истории Благороднейшего и Древнейшего рода Блэк с перечислением полных имен и заслуг почивших ее членов. В этот момент Дадли неловко задел подставку для зонтов, с грохотом ее опрокинув. Отьехали в сторону пыльные портьеры, закрывающие портрет матери Сириуса. — Магглы? В доме Блэков? О, какое счастье, что я уже в могиле, мое бедное сердце не выдержало бы этого позора! Что будет, если об этом прознают в других благородных домах? — Последний из Блэков пригласил в гости уважаемых родственников его единственной крестницы, — громко произнесла я, становясь напротив портрета. — И если это не устраивает некоторых обнищавших узколобых вырожденцев… — Кори, выражения, — охнув, одернула меня тетя. Сириус с силой задернул портьеры, сопротивлявшиеся его усилиям, и портрет наконец замолчал. — Сожгу его когда-нибудь адским пламенем, — пробурчал он. — Сколько пытался его снять — не получается. Ума не приложу что там старая карга с ним наворотила. – Нет чтобы чем-то полезным заняться, — пробормотала я.***
Хотя дом стал выглядеть не так запущенно, как в мой первый визит, он все равно был далек от идеала. Тетя развернула целую кампанию по уборке — естественно, у нас с Сириусом и варианта отказаться не было. Я не возражала — Беллатрикс все еще была без сознания, так что заняться все равно было нечем. Я тестировала интересные чистящие чары из журналов для домохозяек, а Петунья — новую бытовую химию (надо сказать, последняя справлялась местами даже лучше). Том первые несколько дней еще отлеживался, а затем был вынужден присоединиться к нашему отряду по уборке. У тети планы были наполеоновские — привести в порядок весь первый этаж и основные помещения второго. Мы с Томом разбирали содержимое многочисленных шкафов, в качестве последнего штриха, Дурсли и Сириус перешли в другую комнату. Оттуда послышался хлопок заклинания, вскрик Петуньи и ругательство Сириуса. — Спорим он поджег занавески, пытаясь избавиться от докси, — протянул Том. — Что тут спорить, если так и есть, — ответила я, полируя Орден Мерлина второй степени чистящим порошком «Тайд». Некоторое время мы работали в молчании, прислушиваясь к шуму из соседней комнаты — Сириус дотла спалил занавески, зато «докси там точно больше нет». — И все-таки постарайся больше не терять сознание на несколько дней, после сценки в духе «викторианский ребенок с туберкулезом», — сказала наконец я, упорно смотря на тряпку в своей руке. — Беллатрикс ты тоже что-то похожее скажешь? Она-то подольше меня валяется. — Ну, ты ее всякими зельями накачал, так что мы просто ждем, когда организм сам немного оправится после Азкабана. Если бы было срочно — разбудили ее прямо сейчас, но ведь это другой случай. — Со мной такое уже было, знаешь, — сказал Том после некоторого молчания, — в Хогвартсе. Когда слишком увлекался новыми заклинаниями, особенно на младших курсах. Лежал пару раз в больничном крыле. Такое вполне может быть. Так что, не увлекайся слишком уж сложными штуками, — хмыкнул он, забирая у меня из рук какую-то неприметную музыкальную шкатулку. — Усыпляющие чары, — пояснил он, водя над ней палочкой. После того, как вся пыль была протерта, а хлам хоть немного отсортирован (мы наклеили ярлыки на то, что смогли опознать) мы до блеска вымыли стекла в шкафах. Через чистые окна светили солнечные лучи, и дом стал выглядеть куда менее мрачно. Накануне Рождества Сириус притащил откуда-то огромную елку, которую мы поставили в одной из гостиных, сдвинув шкафы в сторону. С чердака Критчер достал и даже сам вымыл огромный ящик со старыми игрушками. Зачарованный граммофон крутил старые песни с маггловских пластинок, камины были растоплены, мы украшали дом, которому шла праздничная атмосфера и запах чистоты. — Кори, Беллатрикс очнулась, — тихо сказал подошедший Сириус.***
Мы втроем зашли в комнату, где на кровати, слегка приподнявшись на подушках, полулежала Беллатрикс. Она выглядела намного лучше, чем сразу после тюрьмы, но все еще ее лицо напоминало обтянутый кожей скелет, а темные глаза, слегка навыкате, бегали по углам комнаты. — А, дорогой братец, — оскалилась она, но голос все еще был тихим и слабым, — решил вернуться за сестренкой из родственных чувств? — Ты прекрасно знаешь, милая кузина, что я бы и пальцем не пошевелил ради кого-либо из этой семейки, особенно такой двинутой фанатички как ты, — ответил ей Сириус. — А я-то было решила, что ты одумался, — ее глаза переместились на нас с Томом, — а это что за детишки? Погоди, погоди, одну я наверное смогу угадать. Ты дочка Поттеров? — Ликорис Поттер, — только и ответила я. Мне было как-то до ужаса некомфортно находиться в этой комнате, и смотреть на эту женщину, как будто было что-то мерзкое и одновременно страшное в атмосфере вокруг нее. — Доченька Поттеров помогла Пожирательнице Смерти сбежать из Азкабана? Ты что, оказалась умнее своей грязнокровной мамочки и перешла на сторону Лорда? Но все равно из-за тебя он потерял тогда свою силу, а я оказалась в Азкабане. Не будь я прикована к постели — вцепилась бы тебе в глотку, — она оскалилась. Я только криво дернула ртом — пусть истекает ядом сколько угодно. — Осмотри ее, — сказала я Тому, полностью игнорируя Беллатрикс. — Я тебя не ради удовольствия вытащила из камеры, где тебе самое место. Просто у меня есть к тебе дело. И в зависимости от того, насколько ты будешь мне полезна, я и решу — вернешься ли ты туда или нет. С этими словами я вышла из комнаты. Сириус за моей спиной рассмеялся. — Что-то не так, — сказал мрачный Том, выходя из комнаты. — И дело не в Азкабане. Не могу сказать, что именно с ней, но такое ощущение, будто бы она чем-то проклята. Ни одни диагностические чары не показывают воздействие, но я это почти кожей ощущаю. — Ну если ты так считаешь, то стоит внимательнее присмотреться, — задумалась я. Я не чувствовала никакого проклятия, но я и не эксперт. — Во всяком случае, если она действительно чем-то проклята, нам лучше это знать.***
Хотя я уже давно ждала пробуждения Беллатрикс, но это событие подпортило мне Сочельник. Я не могла сказать, было ли это последствием стресса, с которым была связана вся эта авантюра, или я просто уже привыкла накручивать себя, но с того момента, как я посмотрела Беллатрикс в глаза — поняла, что как раньше уже не будет. Как будто именно ее пробуждение запустило какой-то неизвестный механизм, и его шестерёнки закрутились, без возможности повернуть все вспять. Что именно измениться? Что может пойти не так? Что такое скажет мне эта измученная, сумасшедшая женщина? Я не знала, но ощущение неизбежности меня пугало. По этой причине я откладывала разговор — мне было просто страшно.***
Рождественский ужин прошел тихо и спокойно — мы вкусно поели, сидя в убранной накануне столовой — серебро было начищено до блеска, фарфор вымыт — Сириус сказал, что давно уже не праздновал в такой торжественной обстановке. Нам троим — Тому, Сириусу и мне было тревожно, но мы старались не показывать виду ради Дурслей. В какой-то момент мы все-таки смогли расслабиться, и праздник прошел хорошо.***
Рождественским утром мы спустились в новых пижамах распаковывать подарки. — Я честно пытался его образумить, — сказал Том, когда я добралась до свертка совершенно неподозрительно принявшего форму метлы. Внутри была знаменитая гоночная «Молния». Я уже не играла в квиддич, да и давненько не летала, если честно. Но все равно, была в восторге. Быстрая метла в любом случае в хозяйстве пригодиться. Мы продолжали разбирать подарки, пока Том отправился проверить Беллатрикс. Спустился он мрачным. Том отозвал меня в сторону для разговора. — Ей стало хуже, — начал рассказывать он, тихо и быстро, — намного хуже. И я понятия не имею, что с ней такое может быть. Я просмотрел все справочники болезней, описания проклятий… Как будто в Азкабане проклятие не действовало, а тут, когда она только-только пошла на поправку, резко ухудшилось. По действию больше всего похоже даже…на действие клятвы. Но это очень странно. Я не могу представить, что она нарушает, просто находясь здесь. И еще, пока я бился с диагностикой, она смеялась. Я потерла переносицу усталым жестом. — То есть, у нее есть какая-то клятва или проклятие, которые не действовали ни до попадания в тюрьму, ни во время пребывания там, но как только она очнулась дома — вдруг запустились? И она знает, что с ней, но не говорит? Или не может сказать? — Скорее по какой-то причине не хочет. Не знаю, в чем дело, но времени у нас мало. Тебе нужно либо решить свои вопросы в ближайшие дни, либо выяснить, в чем там все-таки дело, чтобы выиграть время. Я выдохнула. Откладывать неизбежное больше не получиться. Как бы не хотелось, но мне надо было подняться по лестнице и поговорить с Беллатрикс наедине. Так или иначе, весь этот план затевался только ради этого разговора. Почему же сейчас я хотела оказаться где угодно, только не там, в этой спальне умирающей преступницы? Таинственные шестеренки едва слышно звякнули в голове. — Я схожу к ней прямо сейчас.