***
Думаю, пока королевская семья, Хранитель и слуги добираются до места назначения, мне стоит немного рассказать о том, где они вообще живут, и что из себя представляют эти земли. Представьте огромных размеров остров, который со всех сторон окружен бурным океаном. На западе этого острова расположены высокие-высокие горы, с вершинами до самых небес. Восток же, представляет собой резкий и рваный обрыв, рай для самоубийц и любителей острых ощущений, ибо внизу — скалы и вода, из которых спасения нет. Склоны северной и южной стороны, слегка приподняты и закруглены, представляя собой нечто чашеобразное. Зовут остров этот Континентом, причем никто не знает, за что ему дано подобное название: в летописных истории об этом ни слова, а самые старые жители острова, ничего припомнить не могут. Но оно, честно сказать, особо не важно, так что пойдем, пожалуй, дальше. На Континенте, расположено свыше ста различных королевств, в которых обязательно должна быть своя правящая династия, берущая свое начало еще в глубокой древности. Так, в королевстве Крумми правит династия Крум, в королевстве Касталин — Каст, Брайзер — Брайз, Снакке — Снак, и тому подобное. Легко запомнить, не правда ли? Не принято садить на трон человека, который не является представителем правящей в королевстве династии, так что стоит представить, что сейчас творится в Касталине, ведь там правит отпрыск Крум, но не будем отвлекаться от нашей основной темы. Несмотря на огромное количество королевств, только девять из них занимают ведущее место в делах континента, и являются самыми богатыми и крупными — Крумми, Касталин, Брайзер, Снакке, Сванур, Калмэс, Лейкурин, Коттур и Югла. На каждой земле существуют различные законы, которые порой просто не поддаются логике. Например, в Коттуре в каждом доме обязательно должна жить кошка, в Югле — сова, а в королевстве Снакке у каждой семьи должна быть либо живая змея, либо ее деревянная копия. Думаю, вы все прекрасно понимаете, в сторону какого варианта чаще всего склоняется население? Но существуют и мудрые и справедливые законы. Так, в Свануре семьям, из которых забрали ребенка на войну, выплачивается денежная компенсация, а по случаю смерти чада, лично король приносит всем родителям свои искренние извинения. Конечно, такое мало помогает справиться с утратой, однако ничего не поделаешь, такова их тяжелая жизнь. И, кстати говоря, во всех королевствах, дети могут сесть за трон в разных возрастах. В Коттуре и Югле, принц может взять власть в свои руки в любом возрасте (но чаще всего за него правит кто-то из приближенных), в Лейкурине — пятнадцать лет, а в Крумми все намного хуже… Официальный возраст — семнадцать. Однако, если принц не смог стать королем, после смерти правителей, и за него королевством управляет кто-то другой, то возраст повышается до двадцати одного-двадцати двух лет. Редко когда принцы после этого перехватывают право на власть, ведь никто не хочет отдавать бразды правления. Так что юнцов либо обвиняют в предательстве и ссылают на каторгу, либо подстраивают убийство. Странные законы придумали предки данной династии, так еще и запрет поставили, мол, любой, кто отменит закон этот, будет проклят и свержен. Тяжко, однако, тяжко. И Тсукишиме, только сейчас, после смерти матери, в голову закралась мысль о том, что он никогда не станет королем Крумми… Слишком загадочно, слишком резко. Паранойя вновь дала о себе знать, и блондин начинает подумывать о том, что и отец не доживет до его семнадцатилетия, и трон займет Тоору, которому буквально на днях исполнилось восемнадцать. Да и вообще он многого сейчас не понимал и боялся. Почему Кастолин не охватило восстание, ведь у власти незаконный представитель королевства? Почему столько смертей в один год? Почему, черт подери, они об этом не знали? И самое главное… Какого черта это небо так давит на его больной разум, будто бы желая сломать стержень внутри него, из-за которого он еще не сошел с ума или не выпил какой-нибудь отравы? Если вы полагаете, что жизнь принцев легка и полна различного вида балов, радостей, богатств и прочего, то вы серьезно ошибаетесь, господа. Да, они живут в достатке, да, они ездят на балы, но стрессы, войны, вечные слова о том, что из них должны вырасти достойные люди, часто надоедают и заставляют действовать поперек всему и всем. Кагеяма и Тсукишима должны стать гордостью родителей, должны помогать друг другу в любых тяжелых ситуациях, но они делают все наоборот, не желая вникать в дела государства и постоянно ссорясь. Хотя, знаете, Кей мальчик смышленый, из него выйдет прекрасный король, хоть и с длинным языком, а вот над Тобио надо работать и работать, чтобы из него вышел толк. Но оба принца, не раз слышали о том, что «Ойкава у нас вырос прекрасным мальчиком, не находишь, Шимизу?», это заставляло их кровь трепетать в жилах, а ненависть к Тоору все возрастать и возрастать, ибо он, наглый нарцисс, не заслуживает таких слов. Он врал, вертихвостил, надоедал, а когда его отдали в другую семью, то получил в подарок целое, черт подери, королевство! А что они? До двенадцати лет, они из кожи вон лезли, чтобы понравиться отцу и матери, но потом что-то сломалось, что-то рухнуло, и они поняли, что никогда не станут лучше всеобщего любимца. И оба бесились от этого. И оба делали вид, что они лучше, но в душе знали, что это не так. Однажды, их встреча с принцем Снакке, Дайшо Сугуру, вылилась в такую потасовку, что парней целый месяц не выпускали из комнат, в наказание за свою вспыльчивость. Пусть повод для конфликта и был, но им следовало быть мягче и вежливее. Сугуру лишь назвал их не Тсукишимой и Кагеямой, а Тобио и Кеем. Вам покажется, что существенной ошибки здесь нет, однако она все же присутствует. При рождении всем дается два имени — одним принца или принцессу, короля и королеву называют лишь высокоуважаемые персоны, простые крестьяне, ремесленники и прочие, а другим называют члены семьи. Слуг это правило не касается, их можно называть и так, и этак, и ошибкой это считаться не будет. Скорее всего, принцев возмутило не то, что Дайшо «немного» ошибся, а то, с каким лицом он затем приносил извинения, кланялся, да и вообще внешний вид принца раздражал и Кея, и Тобио одинаково. После слов Сугуру о том, что они его друзья, оба парня заявили, что никогда таковыми не являлись, и сделают все, чтобы порвать всякие отношения между Снакке и Крумми… Эх, долго потом пришлось Дайчи улаживать конфликт с королем, и у него, благо, все получилось. А сейчас Дайшо уже сам король, а они всего лишь принцы.***
«Ненавижу свою жизнь, — думал Кей, откинув белесую голову назад, и прикрыл глаза, — Куроо, Бокуто, Дайшо и Ойкава в одном помещении, да еще и в роли правителей. Хуже ничего не придумаешь. Однако, был бы я королем, то смог заткнуть их за пояс, а тут…» Но мыслям Тсукишимы не суждено было положить себе логический конец, ибо карета резко остановилась, а бедные принцы слишком сильно отклонились вперед, ударившись обо лбы друг друга, и громко шикнули, хватаясь за ушибленное место. — Приношу извинения! — раздался громкий голос кучера. — Мы приехали! — Недотепа, — буркнул блондин и первым покинул карету, все еще ощущая легкую боль от удара. Его примеру последовали и остальные, и принялись осматривать пейзаж. Видимо, они ехали не обычным путем, а другим, по которому кареты останавливаются ровно за королевским замком, чтобы не привлекать внимание народа. А замок этот окружал густой лес, через который они, видимо, ехали (все, кроме Сугавары, были слишком увлечены собственными раздумьями и толком не следили за поездкой, да и дорога эта им не особо знакома), из которого доносились голоса птиц и диких зверей, которые явно не были настроены дружелюбно, а легкий ветерок колыхал зеленую сочную траву, усыпанную ромашками и одуванчиками. Впереди, огромной скалой возвышался замок, отпугивающий своими размерами и величеством. Камень, из которого он был сложен, был светло-серого цвета, и в некоторых местах был покрыт крупными трещинами, а кое-где зарос мхом, но подобное не портило впечатление, а как раз наоборот — завораживало. Солнце было в зените, но особо не грело, лишь будто бы напоминало о себе, а небо продолжало пугать своей холодностью и ясностью. Конечности слегка затекли от дороги, так что всем понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Хинату и Ямагучи, не привыкшим к такому, немного подташнивало и штормило, но они держались, не жалуясь и не сетуя. У Кея и Кагеямы болел лоб, он же слегка покраснел. Савамура пребывал в волнении, как и Коуши. Лишь Ячи, Энношита и верная свита семьи, чувствовали себя просто прекрасно и были готовы идти. — Прежде чем войдем, — начал свою речь Сугавара. Он всегда делал так пред важным событием. — Мне стоит сказать вам несколько важных слов, господа. Не буду скрывать от вас то, что у меня плохое предчувствие. Я знаю намного больше вас, и стоит мне сложить все мои знания в одну цельную картину, так кровь в жилах застывает. Но королю, принцам и остальным не стоит волноваться, ведь я смогу защитить вас в случае опасности, в этом прошу не сомневаться. А также, попрошу вас не делать глупостей и безрассудных поступков, хорошо? Ведите себя достойно, покажите себя в лучшем свете и не поддавайтесь на провокации других правителей, ведь они к подобному склонны. Вот, пожалуй, и все. Если вас что-то побеспокоит, если вы почувствуете, что вам нужна помощь, или если вы увидите что-то, что показалось подозрительным, то, настоятельно прошу, первым делом нужно обратиться именно ко мне. — Интересно, а сколько раз он за свою речь слово «вас» и «вам» сказал? — тихо хмыкнул стоящему рядом Ямагучи принц, поправляя плащ, на что слуга не менее тихо посмеялся, прикрыв конопатое лицо ладошкой, и поднял глаза на Тсукишиму, уже и вовсе позабыв о недавней обиде, что гложила его совесть. — Господин Тсукишима, а Вы не боитесь? — спросил Тадаши и отточенными движениями поправил плащ Кея, после улыбнувшись. — Не боюсь, просто ненавижу их компанию, — честно ответил ему парень, кивнув, тем самым поблагодарив своего слугу, на что он вновь улыбнулся, только уже в разы радостнее. Далее же, все двинулись в сторону замка, где их присутствие уже обнаружилось, ибо огромная, массивная дверь уже была распахнута настежь, а около нее стояли стражники Касталина — Куними и Киндаичи. Те низко преклонились пред королями и принцами, исподлобья смотря на них, а после же заперли заднюю дверь, взяли факелы и повели их в тронный зал, где, по старой доброй традиции, их должен принять король замка. — Господин Ойкава уже заждался вас, — оповестил Акира, в одной руке держа факел, а другую положив на меч, что был в ножнах, — Да и остальные, как я погляжу, жаждут встречи. Особенно господин Куроо. Прям места себе не находит. И из-за волнения, видимо, язвит раза в два чаще. Даже Господину Бокуто порой достается, не говоря уж об остальных. После этих слов можно было услышать тяжелый вздох Кея. Признаться, замок Касталина ничем не отличался от замка Крумми: те же каменные коридоры, на стенах которых, висит великое множество различных картин, портреты и прочее, небольшие столики со стоящими на них вазами и цветами, что, не побоюсь сказать, придавало некий уют, только воздух вот был в разы тяжелее и будто бы не был прозрачным… Создавалось ощущение, что везде витают микроскопические пылинки, из-за которых воздух стал бледно-серым, но это не пыль, а нечто другое… — Прошу, — вежливо сказал Киндаичи, встав на одно колено, и рукой указал на большую дубовую дверь, в то время как Куними с трудом открыл ее, после отходя в сторону. Они же отвели слуг в их покои, захватив и стражников, а король с Хранителем и принцами прошли внутрь тронного зала, явственно ощущая на себе две пары глаз. Как и ожидалось, на троне гордо восседал виновник всего этого торжества, Ойкава Тоору. Его каштановые волосы, как и всегда, находились в полном беспорядке, а карие с медным отблеском глаза горели жизнью и желанием властвовать, только вот цвет кожи был неестественно бледным, но оно и понятно, в такой атмосфере живет. Несмотря на внешнюю болезненность, на лице красовалась уже привычная всем улыбочка, скрывающая его истинное двуличие и эгоизм. Из одежды на нем был черный плащ, по краям обрамленный светло-красной тканью, какая-то длинная непонятная туника, что доходила ему до самых щиколоток, бардовый пояс и черные шоссы. На ноги его были надеты длинные белые сапоги, что доходили ему до середины бедра. Внешне он производил впечатление темного мага, алхимика, и именно эта мысль закралась в голову Сугавары. Длинные тонкие пальцы его, в нетерпении ударяли по коленке, а голова слегка покачивалась из стороны в сторону. Чуть поодаль от него стоял, очевидно, приближенный, который был облачен в сияющие доспехи и выглядел гораздо более внушительнее самого короля. Никто не знал его имени, его прошлого, да и, честно, не хотели с ним знакомиться из-за грозного вида. По другую сторону от Ойкавы, сидел на четвереньках, не то человек, не то пес, с коротко подстриженными блондинистыми волосами и карими глазами. Одежда его была разорвана в некоторых местах, коленки — содраны, губа — разбита, все тело покрывали ужасные гематомы. Кьетани Кентаро — Хранитель династии Каст. А тот рыцарь — Иваидзуми-я-не-знаю-Ойкаву-Хаджимэ. На ступеньках, ведущих к трону, сидел длинный и худой молодой человек, имеющий отталкивающую внешность. Темные, зеленовато-фиолетовых оттенков волосы, были аккуратно уложены на левую сторону, глаза, как и обычно, были сильно сощурены (а их цвет, между прочим, — черный). Лицо, опять же, как обычно, бледное-бледное, даже с нездоровым румянцем, зато его ухмылка стала еще шире, чем пару лет назад, надменность только возросла, а людей вокруг намного чаще посещает мысль о том, что неплохо бы ударить этого ублюдка, чтобы прекратил так раздражать. Впрочем, одет он был не так странно, как Тоору, а как подобает всем принцам: верхняя и нижняя туника, шоссы. Только все было либо черного, либо темно-серого цвета, так что он больше был похож не на принца, а на человека, посетившего похороны. С момента их последней встречи Сугуру сильно изменился: вытянулся, подрос, стал еще большим засранцем, чем был до этого, а желание не видеть его более никогда, выросло в несколько сотен раз. Остальных поразило то, что поодаль от него, не сидел никто из его приближенных. Но стоило им об этом подумать, как из-под его плаща, что был накинут на острые плечи, аккуратно поползла фиолетовая змея, обрамляя собой шею принца, а после вытянулась вверх, смотря на гостей. На этот жест своего Хранителя Сугуру облизнул сухие губы и тут же растянул их в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего. — Добро пожаловать, отец и братья! — торжественно объявил Ойкава, вставая с трона, и развел в стороны руки, будто бы приглашая всех в объятия, — Давайте без поклонов и формальностей, мы же семья, — махнул он рукой, — Поспешу познакомить вас со своим Хранителем, Кьетани, со своим верным защитником, Иваидзуми. — А это что за чудо? — насмешливо спросил Кей, позабыв окончательно обо всех правилах приличия и уважения, за что получил от отца гневный взгляд. После этих слов, Ойкаве с трудом удалось подавить смешок, а Дайшо же закатил глаза, но, честно говоря, ожидал он от блондина более изощренного оскорбления. Вообще, Сугуру отчетливо помнит свою первую встречу с принцем Крумми. В тот день, Сугуру и его семья посетили королевство для политического визита, и получилось так, что короли и королевы сидели и обедали за одним столом, а принцы — за другим. Дайшо, имеющий поразительный дар читать людей, словно они — открытая книга, не без проблем понял, что оба принца вспыльчивы до безобразия, однако у старшего взгляд был более умный, значит, и разговор (под разговором Дайшо имел в виду будущую перепалку) обещает быть интересным. «Кей, Тобио», — только и сказал тот (кстати, второго принца он упомянул чуть ли не случайно, совсем забыв о том, что его жертвой должен был стать лишь один), зато какова была реакция! Те подорвались из-за стола, грозно смотря на него, Тсукишима бросался колкостями, а Кагеяма молча сверлил его злым взглядом. Ах, были времена. — Дайшо Сугуру, вы знакомы, и его Хранитель, Хироо, — незамедлительно отозвался Тоору, не дав и слова сказать другому королю. — Но ведь это — змея, — вмешался в разговор Сугавара, не сводя взгляд с короля Снакке и не веря словам Ойкавы. — Попал под раздачу чернокнижников, — пожал плечами Сугуру. — Вот теперь и обрел подобный облик. После этих слов, возникло крайне неловкое молчание, но длилось оно недолго, ибо такой человек, как Тоору, в принципе не знает, что существует такое понятие, как тишина, и поспешил ее нарушить. — Куроо, Осаму и Атсуму, Сакуса, Бокуто, Терушима и Ушиджима, — на последнем имени он поморщился, — Уже прибыли. Нам нужно многое обсудить, так что завтра с утра пораньше мы начнем заседание. Однако если вы устали в пути, то я могу дать вам время, чтобы отдохнуть. — Благодарим за гостеприимство и заботу, — мягко сказал Дайчи, — Но откажемся. К тому же нам нужно тебе кое-что сообщить, Ойкава. — Слушаю-с, — улыбнулся Тоору, сев обратно. — Киёко умерла, — без запинки сказал Савамура, кажется, ничуть не думая о том, что такую весть стоит говорить как-то мягче, намеками или хотя бы подготовить человека к подобному. Но, видимо, король счел правило «в лоб или никак» актуальным для данной ситуации и сказал все прямо. Парень вскочил и пару секунд переводил взгляд с отца на братьев, посчитав это глупой шуткой, однако поняв, что это чертова правда, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не нашел слов, и молча принялся глотать ртом воздух, закрыв глаза ладонью, тем самым пряча набежавшие на глаза слезы. Видимо, он ничего не знал. Либо играл хорошо. Смотря на эту сцену, Сугуру в очередной раз закатил глаза, слегка поглаживая змею по голове, однако, поднявшись, низко поклонился, не желая выглядеть бесчувственным (коим он, правда, являлся, но полно судить его). — Приношу свои искренние соболезнования, — тихо сказал он, а в голосе и правда прозвучали нотки искренности, хоть его хитрый блеск в глазах говорил о другом. Он покинул комнату, чтобы не мешать семейным разборкам, но, признаться, доволен остался. Тоору, оказывается, актер неплохой, с возложенной на него ролью справился. — И как это случилось? — спустя минуту спросил парень, уже более или менее придя в себе, и сел обратно на трон, — Простите, что не повел вас в зал совещаний и сейчас заставляю стоять, ведь Вы, отец, тоже король… — Ты не намерен был беседовать с нами, так что ничего такого, — ответил Дайчи, — Твою мать отравили. А сделал это либо Танака, либо Нишиноя. — Никогда их не любил, — горько усмехнулся Ойкава, а лицо его стало еще бледнее, чем до этого, — Они уже казнены? Ответом ему послужил легкий, но заметный кивок от отца. Парень вновь замолчал. Тсукишима хотел сказать что-то вроде «больше артистизма, брат, жалко выглядишь» и не понимал, на кой-черт он разыграл этот спектакль, ведь он уже знает о том, что случилось с матерью. Да, наверное, уже и все знали. Ему не нравилась идея об объявлении эпидемии в королевстве, ибо никто бы не поверил, да и они бы не поехали на встречу, ходи по Крумми какая-то болезнь, убивающая всех и вся на своем пути, но он смолчал, не желая противиться воле скорбящего отца. — Спасибо, что сказали мне это лично, — проговорил Тоору, откинувшись на спинку трона, — Хаджимэ, проводи их по комнатам, пожалуйста. Иваидзуми посмотрел на него взглядом, который говорил: «С каких таких пор это входит в мои обязанности, господин Верховный Засранец?», — но, видя, как переживает король, решил не начинать конфликт и, как и было сказано, повел всех по комнатам, соблюдая все правила этикета и вежливости. — Господин Тсукишима, лучше бы Вам пределы комнаты не покидать, — тихо сказал Иваидзуми, открыв перед принцем дверь. — Господин Куроо пребывает в наилучшем расположении духа и передавал Вам привет. — Передай ему от меня пламенное пока, — хмыкнул он, заходя в комнату и закрыв за собой дверь. Рыцарь лишь слегка улыбнулся и рукой указал на комнаты остальных персон, не забыв упомянуть о завтрашнем распорядке дня и прочем. «Завтра будет великий день», — думал Тецуро, со скучающим видом смотря в окно. «Надо быть на высоте!» — воскликнул Бокуто, перебирая одежду, и никак не смог сделать выбор, в чем ему завтра быть на приеме. «Главное — это не опозориться», — размышлял Атсуму, а брат его полностью поддерживал в этом. «Расслабься и будь собой», — вздохнул Терушима, приседая в мягкое кресло. «Нужно вынести для себя как можно больше выгоды», — про себя сказал Ушиджима, отложив книгу в сторону. «Сохраняй хладнокровие», — наставлял себя Сакуса, кутаясь в теплое одеяло. «Меня уже все бесит», — хмыкнул Сугуру, мягко снимая с себя змею. «Поскорее бы все это кончилось», — мысленно закатил глаза Тсукишима, снимая плащ. «План начинается», — слегка улыбнулся Ойкава, закинув ногу на ногу.