«Двенадцать часов тридцать минут, — размышлял Тецуро, идя в сторону помещения, где должны были проводиться их сборы,
— Да уж, Ойкава, что за чертовщина у тебя тут творится? Акааши, если судить по его недовольной и настороженной мине, что-то заподозрил. Да и Мориске тоже. Черт, а Яку ведь даже с кресла не встанет, если это не так уж и важно, а тут он… Не нравится мне все это. Ох как не нравится».
Их, путь от места недавних приключений, до зала занял каких-то минуты две-три, но за это время Куроо думал так много, сколько не думал за последний год, наверное, ибо его не то что насторожила эта ситуация. Выражение «не понравилось», скорее всего, здесь больше подойдет.
Бокуто же, молча плелся рядом со своим другом, упорно сверля взглядом пол под ногами и не решаясь ничего сказать. Обычно его не заткнешь, а сейчас наоборот — и слова не вытянешь. Произошедшее, конечно, оставило в душе и в разуме парня неизгладимый след, след ужаса и плохого предчувствия.
Вот, пред правителями и верным слугой, показались огромные дубовые двери с характерными для подобного времени металлическими переплетами, которые предавали ей суровый вид. Черные ручки с изображенными на них львами, величественно смотрели на посетителей, будто бы явственно ощущая свое превосходство над ними. Дверь со скрипом отворилась, чтобы открыть молодым правителям вид на зал. Огромное помещение, с высоким потолком предстало пред взглядом Куроо и Бокуто, которые сразу же были сражены ее авантажностью: стены были искуссно украшены различными рисунками, вставками из золота, окна, что покрывали без остатка одну из стен, были завешены красной тканью, так что в помещении царил таинственный полумрак, а посреди сия комнаты, стоял внушительных размеров стол, сделанный из чистого дерева, а по кругу от него — десять стульев, два из которых были свободны. Это как раз таки были места для двух пришедших парней.
— Ох, а мы вас уже заждались! — задорно воскликнул Тоору, жестом приглашая вошедших сесть, а те послушно повиновались, занимая свои места.
— Сейчас только начало девятого, но я предлагаю не ждать назначенного времени, а начать немного раньше. Господа, вы ведь не против? — получив ото всех утвердительные кивки, парень не смог сдержать победоносную улыбку и, привстав, положил ладони на стол и с важным видом начал свою речь.
— Для начала мне стоит объявить вам всем об одном печальном событии… Моя мать, королева Крумми, Киёко Шимизу скончалась на днях, оставив своего мужа и сыновей здесь, в нашем жестоком мире. Надеюсь, что душа моей матери попадет в рай, ведь она была честной и праведной женщиной. Прошу почтить память моей матери минутным молчанием, — переведя взгляд на Сугуру, тот прочитал на его лице «кончай этот цирк и переходи к делу», и с трудом сдержал улыбку, опустив голову, а на лице его показалась вселенская скорбь.
Минута протекла быстро, так что вскоре он продолжил.
— Однако Созыв я не отменил по личным соображениям. Вернее сказать, я не знал об этом событии… Кхм, на сегодняшнем заседании мне бы хотелось поговорить об отношениях меж нашими королевствами. Думаю, ни для кого не секрет, что мы стали постепенно отдаляться друг от друга и стали более самостоятельными…
— А разве есть в этом что-то плохое? — в привычном насмешливом тоне поинтересовался Атсуму, тут же получив легкий удар по ноге от своего брата-близнеца, который был человеком достаточно серьезным и воспитанным, и тут же тихо шикнул, недовольно взглянув на Осаму.
Подобный вопрос напрашивался у всех, и лишь этот король решился озвучить его, за что все ему были мысленно благодарны.
— Есть, — вздохнул Ойкава, который не особо любил этого парня, но все же, из-за собственного положения и здравых соображений, сдерживал свою нелюбовь.
— Я не хочу сказать, что самостоятельность — это плохо, но я вижу в этом и… — парень замолчал, подбирая слова.
— Плохие последствия, скажем так. Да, теперь каждое королевство может себя обеспечивать. Прекрасно, это просто прекрасно, здесь я даже не желаю спорить, однако меж нашими народами совершенно прекратилось общение. Нет обмена новостями, какими-то сведениями. Согласитесь, раньше это происходило как-то спонтанно: продал, например, купец из Сванура товар купцу из Калмэса, там и рассказали последние события своего королевства и разошлись. Да, так и слухи зарождаются, но зато народ был в курсе, что происходит за пределами его королевства. Это раз. Два. Как вы знаете, войны у нас запрещены, ибо у каждого королевства есть свои законы, однако не исключено то, что кто-то из вас, зазнавшись, — здесь он получил от каждого короля по злобному взгляду, — пожелает расширить территорию, посчитав себя лучше остальных. Ну, положительные стороны, я думаю, перечислять не надо.
— И что ты предлагаешь? — на свой страх и риск поинтересовался Терушима.
Речь Ойкавы его совсем не впечатлила и не заставила задуматься о своем положении, ибо его устраивало все: Лейкурин вполне способен обеспечить свой народ пищей, тканями, различными украшениями и прочим, при этом не находясь в зависимости от кого-то другого и не выплачивая им денег за товары. В то же время в Снакке из-за низких цен на товары стало намного больше богачей, что не особо льстило правителю: подобных тяжелее держать в узде, а цены не снизишь, начнется волнение.
— Можно мне сказать? — раздался грубый и одновременно с этим холодный голос короля Сванура, так что половина присутствующих поежилась, а другая половина (куда входил и Ойкава), закатила глаза.
Его напыщенность и вечное спокойствие, часто становились причиной дискуссий меж королями.
Одни считали, что в этом нет ничего плохого, ибо так и должен держаться достойный правитель, другие же считали это умелой игрой в важную персону.
Получив от Тоору согласный кивок, он поднялся с места и продолжил.
— Также больше не заключаются браки меж семьями, которые раньше способствовали нашему сближению. И в случае войны заручиться чьей-то поддержкой будет тяжело…
— Мы поняли, — отозвался Сакуса, переводя взгляд с Ойкавы на Ушиджиму.
— Твой вариант решения проблемы, Ойкава.
На языке у него крутилось: «проблемы, которая таковой не является». Но он смог сдержаться и тактично не сказать столь пикантную фразу, ибо, во-первых, видел в их словах хоть капельку здравого смысла, а во-вторых, хотел до конца досмотреть этот спектакль.
— Итак, — торжественно объявил юноша, хлопнув в ладоши, и выждал паузу для придания большего эффекта своим следующим словам.
— Я предлагаю вам объединиться под крылом такого мудрого правителя, как я! — заметив на лицах королей удивление, непонимание, злость и написанные на лбу слова «а не пойти-ка тебе, мудрый ты правитель?», парень попытался реабилитироваться,
— Вы будете сохранять право на правление тем или иным королевством, Ваша династия все так же будет ассоциироваться с королевством, только теперь все вопросы вы будете решать со мной, а далее уже с другими правителями, которые будут на троне после моей смерти.
Минутное молчание.
Каждый король считал, что ему просто послышалось, ибо даже Ойкава не мог предложить такую бредовую идею, надеясь, что все тут же согласятся. Мог, как оказалось, ибо он правда это сказал. Всем потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями, успокоить бушующие эмоции и постараться донести до юноши неправильность и глупость этой идеи в доступных и приличных выражениях. Нет, серьезно, покажите мне хоть одного здравомыслящего короля, который добровольно отдаст бразды правления невесть кому, после, с чувством выполненного долга, вернувшись к себе, где править хоть и продолжит, но теперь будет находиться под каблуком у другого человека, так что власть будет принадлежать именно ему.
— О боги, — протянул Терушима,
— Конечно же нет!
— Откажусь, пожалуй, — внес свою лепту уже Куроо.
— Я пас, — покачал головой Котаро.
— Глупости какие, — в один голос сказали близнецы, после переглянувшись.
— Только под угрозой смерти, — в привычной манере отозвался Дайшо.
— Даже не надейся, — хмыкнул Сакуса, прищурившись и с вызовом смотря на Тоору.
— Вынужден сказать тебе «нет», — еле-еле сдерживая себя и желание устроить Ойкаве взбучку, проговорил Дайчи.
— Неплохая идея, — неожиданно заявил Ушиджима, и взгляды остальных устремились на него. Кто-то смотрел с изумлением, кто-то — с недовольством.
— При условии, что будут проведены изменения в системе правления континентом, то, думаю, можно и попробовать.
— Ушиджима, — сдержанно произнес Куроо, слегка наклонившись вперед. — Речь ведь идет не о реформах в одном королевстве, а о реформах в целом континенте. А ты не забыл о том, что, помимо наших королевств, есть еще пару сотен? Как они на подобное отреагируют?
— Их, по идее, подобное волновать не особо должно, — задумчиво протянул Терушима, после простодушно пожав плечами,
— Ведь дело будет касаться лишь более развитых королевств.
— Так, стойте, — вмешался Атсуму, который сейчас, кажется, был самым здравомыслящим из всех королей,
— Позволю Вам всем напомнить, что мы также состоим в союзах с более мелкими королевствами, и если мы станем одним большим королевством, то это непосредственно их затронет. Например, Вегги. Футакучи же войной пойдет, ведь ни для кого не секрет, что Сванур он недолюбливает, а тут раз — и он уже либо будет с ним в союзе, либо разорвет союз с Крумми, чтобы не контактировать со Свануром. Уловили мою мысль, господа?
— Но это может вынести нас на более высшую ступень развития, — стоял на своем Ушиджима,
— Если все ученые, — «ученые, которых вы сжигаете», — лекари, — «которые горят на соседнем костре от ученых», — художники, — «ладно, их вы не трогаете», — объединятся, то вполне возможно, что они смогут придумать нечто совершенно новое для нас.
— Ты не думал о том, чтобы приглашать ученых на сборы, нужно вначале сделать так, чтобы церковь одобрила их и прекратила ненавидеть и сжигать, м? — покачал головой Дайшо, почувствовав азарт. — До тех пор, пока церковь имеет хоть какую-то власть, весь этот ад будет продолжаться.
— Церковь способна держать народ в узде, — возразил Сакуса, сцепив пальцы в замок и приложив их к подбородку.
— Так что не стоит так категорично о ней отзываться. Однако то, что она делает по отношению к некоторым людям, — это ужасно.
— Вполне возможно, что те люди были колдунами, — хмыкнул Дайчи. — Это всего лишь еще один способ защититься.
— А Хранители нам на что? — спросил Юджи, а затем, вспомнив одну важную вещь, хлопнул себя ладонью по лбу, из-за чего по помещению прокатился беззлобный смешок.
— Они ведь не способны ощущать магию, точно.
— Хватит о церкви, ради всего святого, — фыркнул Тецуро, скрестив на груди руки и откинувшись на спинку стула,
— Она делает то, что должна делать. Все совершают ошибки, наступают на одни и те же грабли и прочая ересь. Решим это завтра. Сейчас вопрос стоит другой. Нас тут, если вы не заметили, вернее, наши королевства, хочет прибрать к своим рукам Ойкава. Может быть, поговорим об этом?
— Единственные твои здравые слова за последние лет пять, — хищно оскалился Сугуру, но тут же умело перевел тему, чтобы не начать потасовку,
— Он прав. Нам нужно решить этот вопрос.
— Тут решать нечего. Пусть Сванур и Касталин объединяются, раз оба согласны, а мы сохраним единоличную… кхм, простите, братья Мия, единоличную власть, — здраво рассудил Котаро и с довольным видом оглядел окружающих.
— Нет-нет-нет! — тут же замахал руками Тоору, которому эта мысль не пришлась по душе, ибо Ушиджиму он на дух не переносил, а тут вот такая подстава.
— Так не пойдет! Это будет уже совсем другое. Да, и тогда народных волнений не избежать. Смотрите, если бы я хотел объединиться только с этим королевством, то была бы индивидуальная встреча, а здесь — Созыв Девяти, и народ об этом знает. Вот представьте. Закончили мы совет, Сванур и Касталин объединились — и все. В остальных королевствах все так же. У людей появится вопрос: «А что, собственно, они там делали?». И начнется.
— Такое уже было при неудачном объединении Брайзера и Калмэса, — вспомнил Атсуму, который буквально на днях прочитал все о событиях того времени в историческом справочнике своего государства,
— Также был Созыв, но решили лишь вопрос с объединением. Чаще всего после Великого Совета (еще одно название Созыва), положение королевств, участвующих в нем, меняется, но ничего не произошло. Люди были крайне недовольны, но восстаний чудом удалось избежать.
— Вот! — радостно воскликнул Тоору, найдя в Атсуму своего спасителя.
— Теперь вы понимаете, что мы должны прийти к какому-то решению, иначе это вновь повторится.
— Да. Давайте решим вопрос с церковью, — предложил Юджи. В Лейкурине в последнее время случаи сжигания заживо лишь участились, а правительство ничего сделать не могло, ибо у церкви было одно оправдание, мол, этот человек — прислужник Сатаны.
— Сейчас нам не до этого, Терушима, — возразил Савамура, встретившись взглядом с одним из королей,
— Есть проблема важнее.
— Предлагаю отложить решение до завтра, — с тяжелым вздохом сказал Сакуса. Голова парня уже раскалывалась от криков, ведь в Калмэсе подобного не было, лишь тишина и покой.
— Пусть каждый подумает о том, стоит ли или нет, взвесит все здраво и придет к выводу. Тяжело сразу же согласиться на такой рискованный шаг, ты сам должен это понимать, Ойкава.
— Я понимаю, — мягко отозвался тот, слегка поклонившись.
— Ты прав. Я слишком много с вас требую. Но если кто-то согласен, то, прошу, подпишите бумагу.
Он развернул доселе мирно лежавший свиток и вместе с пером и чернилами подвинул его к Ушиджиме, который сразу же написал там свое имя, династию и королевство. Заседание должно было окончиться, но…
— Я согласен, — неожиданно для всех заявил Савамура, и удивленный Вакатоши протянул ему все нужные принадлежности, и вскоре рядом с его данными красовались данные Дайчи. — Всё.
— Заседание на сегодня объявляется оконченным. Завтра жду вас в то же время, в том же месте, — спокойно отозвался Тоору.
***
— Отец! — воскликнул Кагеяма, на лице которого кипела ярость. — Как ты мог так поступить с нами?
— Это был правильный выход, Тобио, — спокойно возразил мужчина, — и не забывай о том, с кем ты говоришь.
— С человеком, который отдал свои земли этому мерзавцу! — продолжал Тобио, сжав пальцы в кулаки.
А далее послышался звук удара, и принц схватился за покрасневшую и горящую от боли щеку, а Кей, не ожидавший подобного, удивленно наблюдал за сценой.
— Никогда не смей осуждать поступки отца, неблагодарный! — напоследок сказал он, и оставил принцев одних, покинув комнату.
— Расслабься, — в кои-то веки решив поддержать брата, сказал блондин, похлопав того по плечу.
— Выкарабкаемся, будь уверен, — и ушел следом за отцом, оставив Тобио в гордом одиночестве.
***
Никто из них не мог понять столь резкой смены настроения у правителя Крумми. Буквально минуту назад он рьяно доказывал то, что эта идея — полный бред, а сейчас подписал бумагу и добровольно отдал все свои земли Ойкаве. Да-да, они будут править Крумми, но это лишь в теории, на деле власть будет держать в своих руках именно Тоору. Зачем он сделал это? Черт пойми. Видимо, у него были на то причины. Ну, в теории.
