***
— Так мисс Каната точно не видела? — Рыжий, ты правда хочешь обсудить это, сидя на мне верхом? Хакс закатывает глаза, и Кайло так и подмывает спросить, как там его мозг, все еще на месте? Но потом рыжий дергает костлявой задницей, и мысли напрочь теряются в голове. — Мне нужно оценить ущерб. Вдруг бедная старушка-соседка уже мертва? — Потому что настолько восхитилась увиденным? Хакс скалит белые зубы. Идеальный папочкин сын с идеальным прикусом. Сучёнок. — Потому что не смогла увиденное пережить. Кайло двигает плечами, взъерошивает левой рукой собственные мокрые от пота волосы, а правой хватается за молочно-белое бедро. Рыжий тихонько скулит. Ну наконец-то, а то он думал, Хакс совсем в плане ощущений отбитый. — Так как? Рен успешно игнорирует очередной вопрос, резко подрываясь вверх и снимая в объятиях узкую спину. Хакс восхищенно-досадливо охает, когда он вгрызается в длинную шею, и благословенно замолкает. Ну действительно, чего он взвился? Не поверит ведь, если Кайло честно признается, что мисс Каната, поднимаясь по лестнице, лукаво показала ему большой иссушенный годами палец. Так и чего лезет-то? А?lovers
27 октября 2019 г. в 17:39
— Блять, серьезно? Голышом?! Надеюсь, мисс Каната из сто третьей не видела!
У Хакса улыбка дерганная, и Кайло, надо признать, даже получает от нее удовольствие. Кайло от всего вида Хакса — изумленного, взбешенного до крайней степени — получает удовольствие. Во время их квартирного противостояния он так редко бывает в плюсе, что невольно научился ценить подобные моменты.
— Проходи, — Рен чуть ли не кланяется, лоснясь от чужого практически ощутимого бешенства. — Что ж ты встал на пороге?
Хакс вползает в их одну на двоих квартиру буквально по стеночке и все норовит отвернуться. Ага, как же. А ботинки снять? Зря они уборку что ли по вахтам расписывали?
Кайло замирает перед ним в позе "а не пошел бы ты, братец, нахуй". Отчего-то он уверен, что сегодня эта поза выглядит для рыжего красноречивее остальных.
Но нужно отдать должное: Хакс быстро собирается. Деланно неспешно расшнуровывает свои оксфорды, выпрямляется — а на лице уже непрошибаемая мина. Будто устрой тут Кайло потоп или начни танцевать в таком виде балет, ему будет все равно. Может, Рен и поверил бы в это бутафорское представление, если бы они не жили вместе около года.
О, они же оба прекрасно осведомлены, насколько сильно бесят друг друга.
— В честь какого праздника ты в столь изощренном прикиде? — спрашивает Хакс, а сам прячет руки в карманы.
И это выглядит почти естественно.
Кайло криво улыбается:
— Я принимал душ, а ты забыл ключи. Еще объяснения, или дальше сам?
Хакс кривится. Тянет за тонкую змею идеально-черного галстука на шее. Обстановка в узком коридоре начинает накаляться, но Кайло решает не прикрываться уже просто из принципа. Он же терпит выкрутасы рыжего ежедневно — ничего, и он пострадает. Желательно, громко и нецензурно.
— Что скажешь? — хрипит Рен; смех изнутри распирает грудину.
Рыжий с вызовом поднимает подбородок, смотрит прямо в глаза. О, как же он горит. Злость оставляет на коже красные пятна, Хакс весь сейчас похож на рыбу-клоуна, ту, которая в красно-белую полоску и нелепая такая, что просто жуть.
— Не впечатлил, — по слогам цедит он.
Потом настоящим строевым движением разворачивается на пятках. Кайло в худую топорщащуюся лопатками спину бросает:
— Охуеть как смешно.
Хакс даже не дергается, но Рен готов побиться об заклад, что на висках у него проступили вены. Он ведь успел разглядеть его в подробностях, этот скрытный молчаливый Хакс. Как же Кайло порой хочется его сломать, боже...
— Да, охуеть.
Шаг чеканится ровно, но у рыжего ощутимо дрожит голос; вся ситуация нелепа и смешна. Кайло прикрывает веки пальцами, думая, что они похожи на детей в песочнице — тех самых, что никак не могут найти общий язык и вечно дерутся до ссадин. Любопытно, Хакс вообще заинтересован в том, чтобы однажды это прекратить?
Дверь в комнату хлопает оглушительно громко, и даже ее мелкая секундная дрожь звучит как вызов. Кайло хмыкает, делает шаг по направлению к ванной, но внезапно останавливается.
А, может?..
"Вызов"?
Не до конца осознавая, что делает, он возвращается в темноту коридора и заносит руку над тонкой дубовой створкой. Ее сломать на раз-два можно, но Хакс же трепетный, взъестся бешеной кошкой. Поэтому стучится.
Звенящая тишина.
Шорох.
Кайло отчего-то задерживает дыхание. Глупое сердце в груди бежит слишком быстро. Почему?
Кайло сжимает кулаки.
— Ха-акс?
Маты. Много матов.
И снова тишина.
— Войди.
Когда он врывается в комнату, Хакс стоит аккурат посередине узорного ковра. Бросает на него неясный взгляд — и поднимает руки.
Галстук к ногам падает первым. А там поспевает Кайло.