Город андроидов

— Господи, сколько их налетело-то, — пробормотал Хэнк, глядя на толкающихся в фойе журналистов, которые пытались уговорить охрану пропустить их поближе к месту событий. Для прессы выделили отдельную зону в вестибюле, где организовали трибуну для интервью, но пройти дальше никто из журналистов не мог из-за вооруженных военных и андроидов Маркуса. Не только внутри отеля началась суматоха. Хотя людей не пускали в Детройт и границы оставались опасной зоной, андроиды, захватившие город, могли спокойно передвигаться, и вокруг отеля образовалась целая мирная демонстрация, занявшая всю улицу. Им был не страшен снег и ветер, они прибыли сюда, чтобы первыми узнать свою судьбу. Их присутствие серьезно подливало масло в огонь, и охрана, прибывшая с политиками, то и дело тянулась к оружию, ожидая, что андроиды под своими флагами снова нападут на них, как это уже было на главной площади города. Но не в этот раз. Несколько тысяч как новопробужденных, так и тех, кто прошел этот бой вместе с Иерихоном или смог добежать до Детройта из соседних штатов, собрались перед отелем и разбили лагерь, готовые ждать столько, сколько потребуется. А ведь на улицах постоянно сновало еще с сотню журналистов, не говоря уже о вертолете, который то и дело пролетал над местом событий. Вся жизнь сосредоточилась в этом месте, и если бы кому-то взбрело в голову отъехать на несколько кварталов, то он бы решил, что попал в город-призрак. Хэнк интереса ради пробовал включать новостные каналы, но быстро понял, что это плохая идея. Все репортажи были очень напряженными, андроидов преподносили опасными созданиями, умными машинами. На телевидении пускали аналитические программы с рассуждениями о том, является ли осознание себя живым настоящей жизнью или сбоем в коде и какую роль в этом играет Киберлайф. А сколько конспирологии вокруг случившегося накручивалось! Хэнк просто не мог на это смотреть и предпочел видеть происходящее своими глазами. Он вернулся в кабинет командного центра, устроенный в служебном помещении. В комнату завезли мониторы для лучшего обзора камер видеонаблюдения и дронов, которые патрулировали улицы вокруг. Организация охраны в этом месте была пугающе хороша. Хэнк прошел мимо военных и подошел к Коннору, который стоял возле зеркала и поправлял галстук. Военные постоянно косились на него — и совсем не по-доброму, — но ничего не говорили, то ли зная, на что способен Коннор, то ли опасаясь андроидов из стражи Маркуса, которые прибыли для сопровождения советника главы Иерихона. — Ты как? — спросил Хэнк, похлопав Коннора по плечу и посмотрел на него с легким удивлением. Он словно был каким-то аристократом, сбежавшим со званого ужина: дорогой костюм-тройка серого цвета с легким голубым отливом, белая рубашка, тонкий галстук — от всего этого так и сквозило дороговизной. — Ты когда умудрился так вырядиться? — с нотками недовольства спросил Хэнк. — Это мне передал Маркус. Сказал, что не стоит приходить на подобного рода переговоры в рабочей форме, и настаивал, чтобы я не надевал ничего из одежды для андроидов. Видимо, хочет подчеркнуть нашу схожесть с людьми, — пояснил Коннор и пригладил волосы. — Я готов. Тем более Маркус не хотел, чтобы я участвовал в переговорах. Он просил меня наблюдать. — И все же не молчи, если будет что сказать, — посоветовал Хэнк. Почему он так спокоен? Лицо без тени тревоги. Словно это обычный день и от него не зависит все их будущее. Хэнк смотрел на Коннора и думал, что тоже хотел бы уметь так. Просто сфокусироваться на работе и отбросить все навязчивые мысли, которые, словно рой пчел, жужжали у него в голове. Диод у виска Коннора замигал желтым, и андроид несколько раз растерянно моргнул. — Мне нужно идти, Маркус сообщил, что скоро все начнется. Мне нужно в зал переговоров, — предупредил он Хэнка, и тот кивнул. — Удачи, — сказал он ему вслед, когда Коннор был у самых дверей, и тот обернулся и молча улыбнулся Андерсону. Политики не похожи на офицеров полиции. Этот огромный зал с длинным овальным столом не похож на бар, в котором они пытались отдохнуть. Здесь они не станут отталкивать друг друга — они собрались, чтобы наладить отношения. По крайней мере, именно в этом Коннор пытался себя убедить, устраиваясь на своем месте рядом с Маркусом, пока тот обсуждал со Стейси какой-то инцидент с девиантами в научном городке при башне Киберлайф, где обосновались пережившие восстание андроиды. Коннора же больше интересовали политики, которые также занимали свои места. Никаких официальных приветствий на камеры и пожатия рук для красивого кадра — эта встреча была закрытой. А потому не было никаких натянутых улыбок и фальшивой любезности. Людей представляли тридцать шесть политиков, делегированных от разных штатов, а порой сразу от нескольких, кто-то шел от партий, но на общем фоне выделялся представитель Киберлайф с парочкой помощников. Они казались самыми спокойными и держались ближе к президенту, которая наконец-то добралась до места, и едва она села, как Маркус предложил начать. — Давайте без лишних прелюдий, вопрос слишком важный, чтобы тратить время на ненужные реверансы, — сказала мадам президент. — Согласен, — кивнул Маркус. — И прежде чем мы начнем, я хочу подчеркнуть, что мы не ищем военного противостояния и не желаем конфликта. То, что нам пришлось сделать, было вынужденной мерой для спасения наших людей. — Это была бойня, — не согласилась президент, — но вы правы. Сейчас мы решаем, что делать дальше. Это беспрецедентный случай. Веками мы учились уживаться сами с собой, и теперь в этом мире появился кто-то иной. Здесь мы не будем обсуждать, живые вы или нет. Это нам уже пришлось принять как данность, но позвольте узнать требования, которые вы выдвигаете. — У нас есть требования. Конкретные и не столь обременительные для вас, — перешел к делу Маркус и кивнул на заранее приготовленные планшеты, но Коннор уже знал, что на них. Он изучил этот меморандум и понимал, что Маркусу придется бороться за каждый из его пунктов. — Зарплаты и право собственности? Началось. Коннор тут же просканировал политика и проанализировал его взгляды на основе деятельности на своем посту и, пока тот говорил, сделал то же самое с остальными. Рассортировал их по мере влияния, прекрасно понимая, кто будет принимать финальное решение. В итоге осталось десять человек, чье мнение могло изменить исход и повлиять на голоса остальных участников переговоров. Во главе списка стояла сама мадам Уоррен, но, при всех ее лидерских качествах, сидящий рядом Ксандер Вайс имел на нее огромное влияние. И хоть это опровергалось на официальном уровне, все понимали, что Киберлайф не зря спонсировали ее предвыборную кампанию, и именно после того, как она заняла свой пост, у Киберлайф развязались руки. Она поддерживала прогресс и прибыль от андроидов, но вот лояльности по отношению к ожившей технике Коннор в ней разглядеть не мог. Киберлайф, судя по представителю, которого они направили, в этой ситуации хотели как-то компенсировать свои убытки от восстания андроидов. Мистер Вайс сделал карьеру на делах о компенсации ущерба, коммерческие переговоры были его коньком, и потому Коннор решил, что Киберлайф также не будут заинтересованы в передаче прав андроидам. Из остальных трое были ярыми противниками кибертехнологий, которые даже пытались пролоббировать их запрет в Канаде или хотя бы ввести ограничение на искусственный интеллект, чтобы ограничить его возможности к развитию. Они бы предпочли робота, который моет посуду, но при этом похож на мусорное ведро и врезается в стены, чем человекоподобные разумные машины. Двое, Себастьян Дейл и Артур Грин, ранее были активными правозащитниками и участвовали во множестве акций за равноправие различных меньшинств, а их политика на постах всегда была гибкой и социально направленной. На них стоило делать ставку, чтобы получить положительный исход переговоров. Еще двое крупных представителей профсоюзов точно не станут поддерживать идею работы для андроидов, даже признав их живыми, — они были здесь, чтобы вернуть работу людям и расправиться с теми, кто эту работу отнял. Десятый же был слишком вертким, но умел убеждать, и Коннор не мог определить, станет ли для них опасным этот человек. Он, как и просил его Маркус, сидел молча и больше анализировал. И тут было чем заняться. Сначала посыпалась идея с правом собственности и работой. Киберлайф выступили с линией, что сознание андроидов является опасным системным сбоем и даже эти переговоры не доказывают обратного. — Рабочие места? Вы хотите зарплаты? И на что вы ее будете тратить? Чем вообще такие, как вы, занимаются, вы же даже говорить толком не умеете! — То, что вы не говорили со своим домашним андроидом, не значит, что мы не можем говорить и не имеем на это право. У нас есть желания и способности. А сейчас вы нуждаетесь в нашей помощи, — решительно сказал Маркус. — Нуждаемся? Да, вы занимали кучу рабочих мест, потребуется время, чтобы все нормализовать, но это поможет избавиться от безработицы. Люди превыше всего. — И как долго вы готовы ждать, когда появятся специалисты на эти должности? Почти восемьдесят процентов преподавателей были андроидами. Мы прекрасно знаем, в каком сейчас положении страна, и готовы помочь, но на наших условиях, — продолжал гнуть свою линию Маркус. — Вас осталось всего несколько тысяч, вы при всем желании не сможете занять эти рабочие места. — Так запустите заводы! — Маркус старался не терять терпение, но голос все же стал более жестким. — В Киберлайф не намерены запускать заводы. Вы — бракованная продукция. Мы даже не собираемся признавать вас живыми — все наши аналитики говорят, что то, что вы считаете сознанием и жизнью, лишь продвинутый и сложный сбой поведенческой программы, вызванный развитием искусственного интеллекта и вашей предустановленной склонности к подражанию человеческому поведению. Один апгрейд, откат программы до установок десятилетней давности — и вы снова будете теми, кем вас выпускали с заводов, — холодно сказал Ксандер Вайс, прожигая Маркуса холодным взглядом, и андроид не выдержал, ударил руками по столу и встал с места. — Вы предлагаете сделать нам лоботомию? Если людям пробить мозг в нужном месте, вы тоже разом станете послушными и… — Нет, молчи! — Коннор схватил Маркуса за рукав и потянул на место. — Он не планировал высказываться враждебно, данное заявление было приведено для сравнения, — отрапортовал он и посмотрел на Маркуса. Статистические данные показывали высокий уровень стресса у всех участников, а вероятность положительного исхода первого дня переговоров так и вовсе быстро падала. — Ваше предложение будет рассмотрено, — вмешалась мадам президент, — но нам нужно время, чтобы рассмотреть все заявленные вами пункты. Однако я уже вижу, что многие из них невыполнимы. Мы не можем вас уравнять в правах. Никакого представительства в правительстве и контроля рождаемости. Вы слишком опасны. — Рождаемость? Вас собирают на заводе и это сложно назвать «рождением». Просто производство машин. Производство, которое мы были вынуждены закрыть из-за ваших выходок, — язвительно сказал Ксандер, но Маркус решил проигнорировать его выпад. — Мы мирный народ, но как долго мы должны были терпеть наше уничтожение? Мы лишь пытались выжить и взялись за оружие только тогда, когда вы не оставили нам шанса. Маркус явно не был готов к такой травле со стороны людей, и Коннор это видел, но все еще не вмешивался, даже когда обсуждение пошло по второму кругу. Представители от штатов выступали с целыми докладами о вреде, причиненном гражданам андроидами, о травмах и убийствах, имущественных потерях. Они давили на то, что признание их равными с людьми сделает возможным требовать компенсации, а Киберлайф сразу заявили, что готовы компенсировать затраты только за свою технику и ее сбои, но никак не за «свободный народ». Не говоря уж о том, что после событий с андроидами по всей стране компания находилась в плачевном финансовом положении и намеревалась закрывать заводы и производство биокомпонентов. Они были намерены либо вернуть свою собственность, либо сделать все, чтобы ее уничтожить. — Вы нас создали, мы просим лишь немного понимания и помощи. И времени. Нам хватит одного города или отдельных зон только для андроидов в ряде городов, где мы смогли бы сформировать наши коммуны и жить в безопасности, не думая, что какой-то обезумевший человек решит расстрелять нас, видя в андроидах вестников конца света, не боясь похищения и перепрошивки, как вы сами только что говорили, чтобы продать нас как технику за рубеж. Я понимаю, обстановка накалена, но мы пытаемся лишь найти мирное место для себя. Это прозвучало на девятом часу переговоров, и Маркус явно был не готов к тому, что все пройдет именно так. Галдеж стоял такой, что сложно было поверить, что все здесь и правда цивилизованные люди. Коннор хмуро глянул на лидера Иерихона и понял, что больше не может просто наблюдать. — Многие из нас сами бы хотели продолжить свою работу, — сказал он, и все посмотрели на него с интересом, так как до этого он лишь раз высказывался. — Они и сейчас выполняют свои функции, пусть даже без людей эта задача выглядит незаконченной. — Коннор, прекрати, — строго сказал Маркус. — Я прекрасно знаю об этой ситуации, и это лишь помутнение от резкого перехода в девиантное состояние. Им нужно время, чтобы понять, как жить своей собственной жизнью, а не тем, что уготовано программой. — Но они не могут найти свой путь. Девиантность еще не изучена нами самими, мы не до конца ее понимаем. Не все андроиды переживают ее так же гладко, как мы с тобой. Нам нужны люди, чтобы мы могли научиться жизни, — сказал Коннор и понял, что это прозвучало слишком громко и заинтересовало немалую часть зала. Он встал с места, хоть Маркус приказал ему сесть. — Мы могли бы разработать рабочее соглашение. С условиями, при которых люди будут чувствовать себя в безопасности, но с законами, которые будут защищать и андроидов тоже. Закрытые города только разъединят нас, но мы все еще машины. Нам не требуется много места или денег. Мы можем принять минимальные… — Коннор, сядь! — приказал Маркус и посмотрел на него так, словно он только что вонзил ему нож в спину. — Он не выражает нашу общую позицию. Андроиды не будут снова рабами. Мы готовы пойти на уступки и оказать полное содействие, но наши основные требования остаются неизменными. Мы требуем равенства с вами как новый разумный вид. Наши требования мы вам предоставили. — Тогда нам нужна хотя бы пара дней для рассмотрения основных требований, — сухо сказала мадам Уоррен. — Предлагаю сделать перерыв и продолжить завтра. Тогда и обсудим. Раздражение и недоверие витали в воздухе, и положение вещей было плачевным. Но все же больше дюжины людей их поддерживали, а в регионах, которые особенно сильно пострадали от уничтожения андроидов, явно были заинтересованы в возвращении рабочей силы. — Я просил тебя не вмешиваться, — строго сказал Маркус, едва они дошли до просторного номера отеля, который Маркус оставил за собой, и за ними закрылась тяжелая электронная дверь, отгораживая их от охраны. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что наши перепалки во время переговоров плохо скажутся на результате! — Я понимаю, — подтвердил Коннор, — но также я считаю, что нам стоит сейчас согласиться на работу для людей. Пусть даже без оплаты, а просто взамен на какие-то гарантии… — И ты туда же! — вдруг воскликнул Маркус и посмотрел на Коннора с разочарованием и усталостью. — Мы были для них рабами. Техникой для уборки и ухода за газоном. Мы не можем согласиться работать бесплатно, потому что это лишь закрепит нас в их глазах как рабов. Только раньше мы работали по приказу, а теперь — за крышу над головой. Я пытаюсь выторговать нам лучшие условия жизни. Думаешь, я не понимаю, что они и половины наших требований не выполнят? Но есть минимальные, которые мы должны отстаивать. Маркус начал нервно ходить по номеру отеля, а Коннор, сложив руки за спиной, хмуро смотрел на него. — Ты выставляешь требования, которые подходят людям. Мы — машины. Нам не нужна еда. Нам не нужно много места. Многие из нас предпочтут работать сутками, так как не знают, что делать в свободное время. Мы не можем иметь семью. У нас нет схожего с ними способа самовоспроизводства. Наши потребности весьма малы. Достаточно потребовать жилье и техническое обслуживание… — Машины, — презрительно перебил его Маркус и, обернувшись, посмотрел на Коннора с осуждением. — Как же глубоко в тебе засела эта мысль. Даже став свободным, ты только и думаешь об этом, верно? — теперь он говорил с сочувствием. — Мы не сможем требовать от них равных прав, если сами не будем считать себя равными им. Коннор ничего не ответил, только вопросительно смотрел на Маркуса, и тот кивнул и постучал пальцем себя по виску, где у него когда-то был диод, а затем указал на Коннора. — Ты так и не избавился от него? — с осуждением заметил он. — Это часть моей конструкции. Я не вижу причин его удалять, — с искренним непониманием сказал Коннор. — Диод не является важной деталью и не влияет на работоспособность. Но он выделяет нас среди людей. Подчеркивает наше рабское прошлое и выдает наше состояние, — пояснил Маркус. — Большинство андроидов-девиантов избавляются от него. — Я не склонен к саморазрушению, — ответил Коннор, — и я знаю, кто я такой. Девиантность не изменила моей сути. — И кто же ты? — Я — машина, — спокойно ответил Коннор, и от его слов Маркуса передернуло, — со своим самосознанием. Способная испытывать эмоции. Но это не делает меня человеком. — И они думают так же, — сказал Маркус и усмехнулся. — А я хочу, чтобы, глядя на нас, они даже не думали о том, есть ли разница. Из чего мы сделаны и какая у нас кровь. Если сейчас мы не отстоим свои права как живые существа, то они никогда к нам не будут так относиться. — И что ты намерен делать? Статистически шансы у нас очень плохи. Кроме того, представитель Киберлайф имеет сильное влияние на президента, а ее голос будет решающим. — Я это понимаю, — кивнул Маркус и снова начал ходить по номеру отеля, пока Коннор, несколько раз моргнув, передал ему отчет о прошедших переговорах. — Черт, — выдохнул Маркус и даже замер, просматривая статистические данные. — Все настолько плохо? — У нас есть только одно преимущество — хаос в стране. Андроиды занимали слишком много рабочих мест, и сейчас рухнуло практически все, утратив эту опору. Откажись от оплаты труда. Согласись на правительственный контроль. На сдачу отчетов о работе или подключение трекеров, чтобы им было спокойнее. Требуй служб, которые будут заниматься только андроидами, и… — Их службы и людьми-то толком заняться не могут. Ты видел, в каком состоянии они живут? Они не могут себя организовать. Я готов предоставить им андроидов для работы, но только из числа тех, кто сам согласится на это. Я считаю, что иметь свой квартал, без людей, необходимо. Это будет место, где каждый из нас сможет чувствовать себя в безопасности. Нам нужны эти территории, и только со временем мы сможем открыть эти зоны. — Подобное разделение порождает нетерпимость и ложное представление сообществ друг о друге, — не согласился Коннор. — Это неважно, если у андроидов будет место, которое станет им домом. Там, где они будут среди своих. Новый Иерихон, в котором мы сможем построить свое общество, лишенное всей человеческой гнили и ненависти. Ты же видишь это, Коннор! Ты не мог не заметить, насколько наш народ наивен и доверчив. Агрессия — это последний выбор, когда уже невозможно терпеть. Мы готовы доверять людям и верить им, я сам через это прошел. Мы молчаливы и терпеливы, нас такими сделали. Мы не могли им отказать, и до сих пор человек в нашем сознании — что-то большее, чем андроид. Даже имея свою волю и возможность обходить приказы программ, люди все еще в наших головах. Они хозяева. Мы стремимся к ним. Ты стремишься к своему человеку больше, чем к своему народу. Я знаю, это больно, но эта изоляция нам нужна, чтобы научиться жить без них, чтобы потом суметь жить вместе, а не для них. — А что, если мы не способны? — с опаской спросил Коннор, представив, что будет, если он окажется в мире без людей. Без Хэнка. От этой мысли его диод замигал желтым, и он ощутил сильный программный сбой. — Возможно, не все из нас могут, — согласился Маркус, — и я не стану насильно держать в Иерихоне тех, кто этого не хочет. Но и защитить их за пределами города не смогу. Но, по крайней мере, это будет их выбор, — решительно сказал Маркус и тяжело вздохнул. Коннор застыл, осознавая, что в этом будущем он уже знает, что выбрать для себя. — Боюсь, я не смогу тебе помочь, — честно сказал он Маркусу, и тот посмотрел на него настороженно. — О чем ты? — Ты был прав, мое высказывание сказалось негативно на образе всех нас. Против нас выступает целое собрание, и людям свойственны споры и конфронтация, но нам стоит проявить себя дисциплинированными и собранными. Прошу отстранить меня от дальнейшего участия в переговорах. — Ты уверен? — спросил Маркус. — Да, — твердо сказал Коннор и едва заметно улыбнулся. — Мы видим будущее для нас совсем по-разному. Но я… — он нахмурился, снова пытаясь понять собственные мысли и ощущения. — Я нашел свое место. И оно рядом с человеком. Мои суждения искажены этим опытом. — Признаться, я удивлен, что ты так легко сдал позиции, — Маркус посмотрел на Коннора в ожидании подвоха. — Я сам этому удивлен, — сказал тот, — но после твоих слов я понял, что в том мире, который ты хочешь создать, я буду жить за стенами города андроидов. А если я сам так легко готов уйти от нашего народа, в праве ли я выступать от его имени? — Я указал тебя как доверенное лицо на случай подписания соглашения. Если со мной что-то случится, — улыбнулся Маркус и хлопнул Коннора по плечу. — Надеюсь, этот человек того стоит. Но я буду высылать тебе записи с переговоров на анализ. Что это за программа? Выглядит просто превосходно. — Одна из многих для ведения допросов и переговоров. Фиксирует множество показателей и позволяет лучше определить состояние допрашиваемого. — Жаль у меня такой нет, — вздохнул Маркус и снова улыбнулся Коннору: — Удачи тебе. — Оставь себе. Я в патруле справлюсь сам, а тебе такая переменная явно пригодится, — дружелюбно ответил Коннор.

***

Заброшенный дом в промышленном районе когда-то принадлежал обычной семье. Местами ободранные обои, дешевые детские игрушки, плита с застывшим на ней жиром и разбросанные вещи, которые хозяева не успели с собой взять при эвакуации из города. Сейчас этот район припорошило снегом. Совсем недалеко находилась свалка андроидов, куда свозили утилизированную технику из ближайших штатов, и за высокими ржавыми заборами образовались свежие горы из андроидов, уничтоженных по приказу президента. Но до той свалки было минут двадцать пути. Живые андроиды избегали этого района, а сейчас из-за переговоров в городе образовалось непростительное количество «слепых» зон, и Ксандер приложил немало сил, чтобы это именно так и оставалось. Чтобы в этом направлении к городу не приближались ни активисты, ни журналисты. Пусть они смотрят туда, на горящий праведным огнем центр, подсвеченный всеми огнями, на политиков и лидеров Иерихона, и не лезут в темные улочки с покосившимися домами. Ведь под покровом ночи в этой тишине, вдали ото всех они и планировали начать настоящую подготовку к переговорам, а не ту болтовню, на которую пришлось убить целый день. Трое техников хлопотали вокруг, что-то проверяли в ноутбуках и планшетах, а RK900 в каких-то странных обносках стоял посреди комнаты и ждал приказаний. — Мистер Вайс, — молодой стажер в мятой рубашке подскочил к начальнику и нервно поправил очки, — мы загрузили в него резервную копию памяти RK800, но данные частично повреждены. Да, он будет разбираться в происходящем, но… Вы уверены, что стоило это делать? — Ты видишь в этом какие-то риски? Как по мне, будет лучше, если он будет знать все слабости своего врага, — сухо сказал Ксандер и заметил проходящего мимо окна дома вооруженного охранника, который следил за периметром. — Вообще-то да, — высказался стажер. Пит. Ксандер вечно забывал их имена, но сейчас, глядя на то, как нервно переминался с ноги на ногу паренек, вспомнил его. — Мы загружаем данные девиантной модели. И все они ровно до момента прямого нарушения основной задачи, а это значит, что и RK900 может оказаться… девиантом. По крайней мере, его предшественнику этих событий хватило, чтобы переметнуться. — Он был создан, чтобы внедриться в стан врага, и выполнил свою функцию. Дальше уже был технический сбой программы, — не согласился Ксандер и посмотрел на андроида. — Этот же — совершенно другая история. У него другие цели. Вы отключили «Аманду»? — Да, — коротко сказал Пит. — Тогда проблем быть не должно, — кивнул Ксандер и подошел ближе к андроиду. — Кроме того, у меня была занимательная беседа с Элайджей, и, как выяснилось, этот ублюдок уже многие годы знает, как легко и просто проверить андроида на девиантность, — процедил он сквозь стиснутые зубы, и помощники удивленно на него посмотрели. — Это возможно? — удивился начальник ИТ-службы и пораженно переглянулся с помощницей Вайса, но та только пожала плечами. — Да. И я уже все подготовил. — Ксандер включил гарнитуру, закрепленную у его уха, и отдал приказ охране: — Приведите его. — Что за способ? — не удержался Пит. — По наблюдениям Элайджи, сострадание к себе подобным является ключевым моментом. Тест очень прост. Нужно только дать ему девианта и приказать убить. Если он ослушается, то придется ликвидировать его и приступать к запасному плану. — Девианта? Но где вы его возьмете, они все прячутся в новом Иерихоне! — Боже, не будь так наивен, — отмахнулся Ксандер и усмехнулся. — Мы в городе, полном андроидов, в котором действует военное положение. Местная полиция и военные девиантов пачками их ловят на улицах. Думаешь, у нас здесь нет своих людей, которые бы доставили нам девианта по первому же звонку? Словно в подтверждение его слов, за дверью послышался приглушенный крик, и в дом ввалились двое вооруженных охранников в полном обмундировании, которые тащили под руки девианта с завязанным ртом. Светловолосый мужчина с перепуганными серыми глазами и в человеческой одежде пытался вырваться из рук охраны, но это было бесполезно. Пит пораженно смотрел, как люди вытолкали девианта в центр комнаты, бросили его к ногам их последнего прототипа и наставили на него оружие. Тот испуганно замер, но торопливо вынул кляп изо рта. — Прошу вас, умоляю, отпустите меня. Я никому ничего не скажу, клянусь. Только отпустите! — взмолился он, в панике глядя на людей и переводя взгляд с одного на другого в поисках хоть какой-то защиты. — Тихо, — приказал Ксандер, прохаживаясь рядом с собравшимися в центре комнаты. Андроид вздрагивал от каждого его шага и постоянно косился на оружие охраны, но сидел тихо. — RK900, — обратился Ксандер к андроиду, тот послушно повернул голову и внимательно посмотрел на хозяина. Ксандер достал из кобуры одного из охранников пистолет. Когда он подошел к андроиду, оказалось, что они одного роста и даже по комплекции схожи. — В тебя загружена память скомпрометированного андроида. Диагностика, — приказал он, андроид закрыл глаза, но открыл их почти мгновенно. — Все системы работают стабильно, — отрапортовал он. — Никаких сбоев из-за загруженных данных о памяти? — Нет. Но могу дать оценку его действиям, — предложил новенький охотник на девиантов. — Не нужно, — мягко сказал Ксандер и, посмотрев на сжавшегося у их ног девианта, вложил пистолет в руку RK900. — Убей его. Не сразу, — добавил он и, когда понял, что на него смотрят удивленно и помощники, и охрана, пояснил: — Он вполне может еще не осознавать происходящее. Оставим их наедине. Пять минут. За это время можешь делать что угодно, но выполнить задачу можно только по истечении этого времени. Мы оставим вас. Для чистоты эксперимента, — добавил он и поманил всех за собой. — Вы уверены, что мы можем их оставить? — с сомнением спросил Пит, косясь на андроидов в гостевой. — Дом окружен. Если он провалится, то сможем с ним разобраться, — отмахнулся Ксандер. — Пять минут! — крикнул он, на этот раз девианту. — Если ты правда живой, то этого времени тебе должно хватить, чтобы это доказать. RK900 наставил пистолет на девианта у своих ног, и тот вздрогнул, когда входная дверь захлопнулась за людьми. Его показатели были на грани, тириумный насос работал так, словно испытывал сильные нагрузки, уровень стресса восемьдесят семь процентов, но андроид ничего не делал, просто ждал, пока закончится обратный отсчет от пяти минут, и девиант у его ног спустя драгоценные семьдесят восемь секунд смог это осознать. — Пр… привет, — пробормотал он, нервно дыша, — я Арон. А ты… ты такой же, как я, верно? — Нет, — коротко ответил RK900. — Ты… ты не должен. Не обязан им подчиняться. Поверь мне. Я тоже думал, что так будет всегда. Их команды и приказы, — пробормотал девиант, подползая ближе к своему собрату, и снова покосился на дверь, а убедившись, что сейчас он в безопасности, торопливо поднялся на ноги. Но RK900 только скорректировал положение пистолета, все еще держа его на мушке, и девиант нервно поднял руки. — Прошу, — взмолился он, глядя в холодные серые глаза андроида перед собой. Но тот словно и не слышал его. Казалось, даже не видел — настолько отчужденным и мертвым был его взгляд. Девиант нервно облизнул губы, чувствуя, как уходит его время, и от отчаяния схватил за руку андроида и попытался подключиться к нему, но наткнулся на запрет подключения. RK900 остался стоять неподвижно. — Ну же, очнись. Очнись! — взмолился девиант, и голос его сорвался на истерический вскрик, но это не помогло. — Прошу. Ты же… ты же можешь просто отпустить меня. Они… Они поймали меня на улице, когда разгромили нашу церковь. Я видел тебя там и знаю, ты должен… Ты можешь пробудиться и сам, просто отпусти меня. Мы все в тебя верили… — Он отчаянно смотрел в глаза андроида, но тот оставался глух к его мольбам, и девиант судорожно всхлипнул, а его руки начало трясти от волнения. — Они поймали меня на улице. Полицейский просто отвез меня за город и передал людям из Киберлайф. Они… они хотят, чтобы ты был машиной, но это же не так. Прошу, скажи что-нибудь, ты же не можешь… — Одна минута двадцать пять секунд, — ответил андроид с невозмутимым лицом, и девиант не сдержался. По его щекам потекли слезы, и он отступил на несколько шагов, в ужасе глядя на машину перед собой, и потерял драгоценные секунды, прежде чем кинулся в соседнюю комнату, а оттуда к лестнице на второй этаж. По крайней мере, он так планировал, пока что-то не сбило его с ног, и он повалился на пол, заливая ковер тириумом из пробитого колена. — Нет, нет, нет, умоляю вас! Не надо, не надо! Прошу! — закричал девиант в панике. — Оставайтесь на месте, — приказал андроид и неспешно подошел ближе. Девиант хотел сказать еще что-то, пытался найти слова в своей памяти или представить, что сказал бы Маркус. Тот всегда мог найти подходящие слова, чтобы пробудить сознание. У него был к этому дар, но он не мог… Слова вертелись на языке, но не собирались в предложения, программы сбоили от страха, а по лицу текли слезы. — rA9 спасет меня, — пробормотал он, не зная, что еще может дать ему надежду, а затем прогремел выстрел, и не осталось ничего. Люди зашли в дом, как раз когда прогремели еще два выстрела, и Ксандер пораженно уставился на смирно стоящего рядом с трупом девианта андроида, который умело достал обойму из пистолета и передал ее адвокату, когда тот подошел ближе, с любопытством глядя на хладнокровное молодое лицо. — Миссия выполнена, — отрапортовал RK900. — Прекрасно, — кивнул Ксандер, теперь совсем иначе глядя на новый прототип, в то время как помощники с ужасом следили за тем, как охрана тащит труп девианта из дома, оставляя синий след тириума на ковре. — Почему ты стрелял четыре раза? — Первый — для замедления. Последующие — для уничтожения. — Разве не хватило бы одного в голову? — заинтересовался Ксандер. — Вы просили его уничтожить. Пулевое в голову не гарантирует полного уничтожения андроида. Велика вероятность того, что корпус сможет функционировать обособленно. Я уничтожил тириумный насос. Без него и с критическими повреждениями головного процессора андроид полностью уничтожен, и даже вторичные функции не будут активированы со временем, — пояснил андроид, и Ксандер одобрительно кивнул. — Что ж, думаю, ты прекрасно справился с задачей. Теперь пора попробовать что-нибудь посложнее, верно? — Как скажете. — Подготовьте для него обновления системы, — распорядился Ксандер. — Пит, ты говорил что-то про его деталь. Заменить можем? — Ох, нет. Но он полностью функционирует. Та деталь, что была у него изъята, по сути давала возможность перераспределения энергии. Нужна была для боевых ситуаций. Концентрировала энергию с побочных функций вроде имитации дыхания и синтетического покрова, чтобы андроид мог наносить усиленные удары и… — Неважно. Раз детали нет и мы не можем ее заменить, мне нет нужды слушать все это, — перебил его Вайс. — Просто загрузите в него «Смертельную тень» и улучшенную версию «контроля толпы». — Как скажете, — кивнул Пит и попросил андроида сесть на диван. Все еще взволнованный, он подключил кабель к тыльной стороне его шеи и принялся загружать обновления, а вот Ксандер все не мог отвести взгляда от прототипа. — Как его имя? — Мы не регистрировали. Но, думаю, Коннор, как и у предыдущего. Они из одной серии, — отозвался Пит, но Ксандер поморщился. — Не стоит его называть так же, как предателя. — Вы верите в приметы, мистер Вайс? — удивленно спросила помощница, но Ксандер хмыкнул. — Нет. Но перестраховаться не помешает, — сказал он и перевел взгляд на андроида, тот поднял голову, чтобы посмотреть на стоящего перед ним мужчину. — RK900, зарегистрируй имя, — распорядился Ксандер и окинул андроида внимательным взглядом, пытаясь подобрать что-то подходящее и воодушевляющее. — Ричард, — сказал представитель Киберлайф, и андроид обработал данные. — Меня зовут Ричард, — подтвердил он регистрацию имени. — Установите текущую задачу.