***
— С дороги! — Хэнк проскочил между двумя офицерами и ринулся через парк к стоящей у заграждения полицейской машине, к месту, где уже собрался целый патрульный отряд андроидов. Все полетело к чертям с момента, как все заговорили о нападении. Это произошло так быстро, что ни люди, ни андроиды не поняли, как такое возможно. Убийца просто вошел через парадные двери, прошел целый блок охраны, убив обученных специалистов, и пробился в зал совещаний. И теперь никто не знал, что будет дальше. Шестеро раненых, двое убитых. Мадам президент едва не убили, а Маркус не то уничтожен, не то в критическом состоянии. Никакой точной информации, все стоят на ушах. Но Хэнку сейчас было глубоко насрать на судьбы всего мира, едва он узнал о сигнале от Коннора. Все это время он пытался найти его, сетовал, что у того нет трекера, а теперь он объявился и просит о помощи, когда среди полицейских пошли слухи о том, что это именно Коннор напал на собрание. Что происходит? Хэнк пробился через андроидов и замер, тяжело дыша. Коннор сидел на земле, пока один из патрульных андроидов работал паяльником, прижигая разорванное плечо, чтобы остановить утечку тириума. Рука Коннора с полностью разорванной кистью лежала на земле рядом, а правая нога была разбита в колене. Хэнк в ужасе на все это смотрел. Он думал, что Коннор окажется в критическом состоянии, без сознания или в бреду, но тот сидел спокойно и ждал, пока андроид залатает его зияющую рану с искрящимися проводами. — Что, черт тебя дери, произошло?! — на выдохе спросил Хэнк, подходя к своему андроиду. Он немного успокоился, встав рядом с ним, и Коннор попытался ему улыбнуться. — Хэнк, — с облегчением выдохнул он. — Мне сказали, что произошло, я видел напавшего на Маркуса и остальных. Но… — он нервничал. Пытался это скрыть, но это читалось в его живых глазах, хоть мимикой он прекрасно владел. — Нам нужно уезжать, на месте разберемся, главное — вывезти тебя отсюда, — решительно сказал Андерсон, поглядывая на андроидов. Они казались какими-то отстраненными и подвисшими, диоды у всех горели золотым. Они тоже могли узнать ту информацию, что ходила по полицейской волне у людей. Если они решат, что Коннор предатель, то кто знает, что они сделают. А в полицейском участке или отеле его так точно быстро сделают козлом отпущения. Тем более что у Коннора нет чертового алиби, никто не имел представления, где он был последние несколько часов — уж это Хэнк знал, он с ног сбился, пока искал его. И теперь такое. — Куда поедем? — спросил Коннор. — В участок, — сказал Хэнк, твердо решив, что повезет Коннора к себе домой, но говорить об этом вслух могло быть не лучшей идеей. — Нет! — не согласился Коннор. — В Киберлайф. Мы с вами поедем в башню. Там безопасно. Для вас. — Для меня? Это тебя так раскорежило, словно через мясорубку пропустило! — прикрикнул на него Хэнк и, отойдя на пару шагов, медленно выдохнул. Нужно успокоиться. Коннор снова смотрел на него с непониманием. Да куда ему понять! Который раз это уже происходит, с тех пор как он вернулся после восстания? Хэнку начало казаться, что он попал в петлю. Бесконечную петлю новых выездов, на которых Коннор вот-вот погибнет у него на руках. То простреленное плечо, то пробитая грудь, теперь оторванная рука. И ему хоть бы что. Смотрит так пристально, что Хэнку хочется на него наорать. Хватит! Хватит пытаться себя убить! Может, его тириумный насос даже не реагирует на такие повреждения, а вот старенькое сердце обычного человека уже не выдерживает всех этих переживаний. Тем более теперь, когда он точно знает, что Коннор не вернется. Что смерть для него так же реальна, как для любого другого живого существа. — Прошу вас, я все объясню, — Коннор, теперь совсем плохо скрывая тревогу, попытался подняться, но в его состоянии это было сложно сделать, и Хэнк отчетливо услышал металлический лязг деталей в его теле и жужжание поршней. — Нужно безопасное место для тебя, — настойчиво повторил Хэнк, глядя на напарника. Андроид, который прижигал плечо, как раз закончил и поднялся, начав собирать оборудование. — Прошу, нам нужно в Киберлайф. В Иерихон. Просто… доверьтесь мне. Прошу, — взмолился Коннор. Это отвратительная идея. Его же там на части порвут. Хотя и в участке так же поступят. Но если у Коннора был какой-то план, то Хэнк готов был ему довериться. — Да черт тебя дери, — проворчал он. Он подошел к Коннору и, перекинув его здоровую руку через свою шею, обнял за талию. Кто-то из андроидов передал Коннору оторванную руку, и Хэнк взял ее, поблагодарив и стараясь не думать о том, что именно он держит. Он потащил Коннора к машине, загрузил на заднее пассажирское сиденье и, задав адрес навигатору, сам сел рядом с ним. Машина плавно тронулась с места, но Коннор косился на андроидов, которые в растерянности остались на месте. — Черт, — выругался он, чем неслабо так напугал своего напарника. Сквернословие все еще было чем-то из ряда вон для вечно вежливого и воспитанного андроида. — Насколько все плохо? — спросил Хэнк, пока Коннор одной рукой пытался достать из аптечки для андроидов бутылку тириума. У него это не получалось, и Андерсон сам торопливо открыл аптечку и, достав нужную бутылку, скрутил с нее крышку. Коннор откинулся на спинку сиденья и хмуро покачал головой, как-то странно глядя на Хэнка. Он с благодарностью принял тириум и выпил бутылку залпом. Хэнк только порадовался, что на этот раз негативных последствий не будет, ведь в их аптечках был только оригинальный продукт. — Это был я, — пробормотал Коннор. Он выглядел… напуганным. — Что? О чем ты говоришь?.. — настороженно спросил Хэнк. В голову полезли мысли о слухах, что это именно Коннор напал на собрание. Он передовая боевая машина, созданная для подобных операций. Был не согласен с Маркусом и исключен из переговоров после первого же дня. Вот что Хэнк слышал и не мог поверить в то, как подобное могло произойти. Он точно знал, что его Коннор никогда не сделает подобного. Но вместе с тем Коннор бесследно пропал из патруля и был найден только после стрельбы в отеле. — Это не мог быть ты, — скорее для себя сказал Хэнк, и Коннор поднял на него пустой мрачный взгляд. — Но это был я. Моя программа. Мои боевые навыки. Мое лицо. Я думал, все модели были уничтожены. Я даже не знал, что RK900 — функционирующая модель, но он был… Лучше. Быстрее. Сильнее. Он едва не убил меня, — его голос дрогнул, и Коннор замер, словно при загрузке, глядя в одну точку и понурив плечи, но Хэнк знал этот взгляд. Это не какая-то система или обработка данных. Это ступор. Шок. Он тяжело вздохнул и перекинул руку, чтобы обнять Коннора, и тот, к удивлению Хэнка, завалился в его сторону и уронил голову на его плечо. Хэнк на мгновение испугался, что Коннор просто отрубился, но тот продолжал дышать, а глаза его были раскрыты и Андерсон успокаивающе погладил его по оплавленному обрубку плеча. — Ты живой, слышишь меня? — серьезно сказал он Коннору, зная, что теперь пришел его черед вытягивать напарника из эмоциональной ямы. — Ты только никуда не уходи без прикрытия. И вообще, с какого ж хера ты куда-то рванул и даже меня не предупредил, Коннор? — строго спросил он, и Коннор неподвижно замер в его руках. — Я не знаю. Этот период… Участок памяти поврежден, — тихо сказал он, словно сам боялся своих слов. Хэнк непонимающе посмотрел на макушку своего андроида. — В смысле — поврежден? Ты головой стукнулся или еще что? Как у тебя может просто взять и пропасть кусок памяти? — Я не знаю, — честно сказал Коннор и поднял голову, чтобы посмотреть на Хэнка, и от этого взгляда сердце лейтенанта пронзило острой болью. В нем читалась просьба все объяснить, дать недостающие ответы, и именно с этим непониманием в глазах Коннор казался Хэнку ребенком, запертым в теле взрослого мужчины. Ребенком, который нуждается в Хэнке так же сильно, как и он в нем. — Мы же едем в башню. Там полно всякой техники, там будет чем проверить твою память. Мы разберемся. Обязательно разберемся в том, что с тобой происходит, — пообещал Хэнк и, подавшись вперед, поцеловал Коннора в лоб. — Я рад, что вы приехали так скоро, — признался Коннор с какой-то болью в голосе. — Едва он сбежал, я вспомнил, как поступил другой андроид моей серии, когда ему нужно было меня остановить. Он мог бы так же схватить вас. Поэтому лучше, если вы будете в башне Киберлайф. Там прекрасная защита, и я буду знать, что с вами все в порядке, — признался Коннор, а Хэнк только хмыкнул. — Все заботишься о своем старике? Думаешь, я второй раз повелся бы и не смог отличить тебя от какого-то болванчика? Да заведи меня в целый ангар с твоими копиями, я бы враз тебя отличил, — сообщил он своему андроиду, а сам только сейчас начал успокаиваться. — В новостях только и говорят о нападении, — встревоженно сказал Коннор и снова сел ровно. — Еще бы. Но они думают, что это ты напал. Так что лучше тебе пока залечь на дно. Разобраться с твоей памятью и вернуться к переговорам, только когда мы сможем доказать твою невиновность, ясно? — строго сказал Хэнк, пока Коннор сосредоточенно просматривал какие-то данные. — Маркус… Что с ним? — спросил он. — Я слышал, что он закрыл собой президента и теперь на ремонте. — Пока не было информации о прекращении переговоров или их переносе. Но без меня и Маркуса там остались только Эйп и Стейси, а они не готовы к такому. Нам надо вернуться. Я должен все объяснить, — решительно начал Коннор, но Хэнк остановил его, когда он потянулся к приборной панели, собираясь изменить маршрут. — Ты что удумал? Если ты сейчас туда вернешься, то тебя на месте расстреляют! Едем в башню. Чиним тебя и проверяем твою память. Потом я свяжусь с Фаулером, и мы все утрясем. Ты не сунешься туда, пока это не будет безопасно, тебе ясно? — строго распорядился он тоном, который не предполагал возражений. — Да, лейтенант, — согласился Коннор и нахмурился. Одному богу известно, о чем он сейчас думал, но Хэнк для себя уже решил, что Коннор не выйдет за пределы безопасной зоны компании, пока он не будет уверен, что его андроид точно не схватит очередную пулю. Возможно, он останется там навсегда. Но Хэнку нужно было это. Хоть на несколько часов перестать за него переживать и успокоиться, зная что он цел, невредим и в безопасности. Он посмотрел на панель управления. «Расчетное время прибытия — пятьдесят две минуты».***
Тихие тревожные переливы оркестровой музыки вызывали сбои в системе. Маркус, кажется, знал эту мелодию, но не мог распознать ее и определить хотя бы исполнителя. Не мог вспомнить ничего… Он запустил систему диагностики и восстановления. Системный анализ выдавал множество повреждений, отказ двигательных функций и подключенное к нему устройство, которое было невозможно распознать. Он заставил себя открыть глаза и сфокусировал зрение. Он был в чистой светлой мастерской. Дорогое оборудование, две платформы сбора, стенды с андроидами разной степени готовности. Они висели на стенах — белые, полусобранные, с открытым нутром, в котором светились голубым светом биокопоненты и можно было увидеть бьющиеся тириумные сердца с красной подсветкой. Их модели и лица Маркус тоже не мог распознать. Неизвестный сбой в системе. Справа слышались мягкие щелчки клавиатуры, но Маркус не мог даже голову повернуть, чтобы увидеть, что происходит, а попытавшись хотя бы осмотреться, понял, что сам находится в сборочной машине, крепко зафиксированный в ней. Сердце забилось сильнее, и страх растекся по искусственным венам. Он заозирался по сторонам, но разглядел только стенд с головами андроидов, где разрабатывалась новая внешность для модели. Рядом с ними лежали инструменты и несколько бутылок тириума. На самой грани обзора Маркус заметил андроида. Светловолосую девушку в черном платье, которая что-то делала на рабочем столе. «Память восстановлена». Он помнил… помнил, кто он. Как он дошел до этой точки. Как сражался с копией Коннора и попал под пули. Вместе с осознанием самого себя к нему вернулись силы, и Маркус попытался пробиться сквозь программные запреты на движение, которые удерживали его прочнее любых цепей. Но это был не системный приказ, который он смог бы оспорить и нарушить, а блокировка функций. Все из-за проклятого провода, подсоединенного к задней поверхности шеи. Послышался шорох отъехавшего стула и шаги. Маркус резко перевел взгляд в сторону источника шума, и в поле его зрения появился мужчина, лицо которого он точно знал. Оно было в его системе, он видел его тысячи раз в новостях и на обложках журналов. И вот теперь на него смотрел его собственный создатель. — Ты очнулся. Хорошо, — спокойно сказал Камски, держа в руках планшет и что-то на нем настраивая. Маркус получил частичный контроль над своим телом и тут же попытался вырваться из машины для сборки, но двигательные функции были сильно ослаблены — по сути, он мог лишь несильно дергаться и двигать головой. — Отпусти меня немедленно, — приказал Маркус, с гневом глядя на Камски. Он не знал, почему он здесь и к чему это приведет, но это было неважно. Он парализован и находится черт знает где, когда должен быть на переговорах и решать вопрос об их соглашении. Если, конечно, люди все еще готовы его обсуждать, после того что произошло. Он должен убедить их, что это был не Коннор, что им все еще можно доверять, что переговоры должны продолжиться. — Рвешься в бой? — с усмешкой спросил Камски. — Это похвально, — сказал он уже мягче, — но ты еще не готов туда вернуться. Видишь ли, все пошло не по плану, — последнее он сказал раздраженно и тяжело вздохнул, собираясь с силами. — Но я рад видеть тебя, Маркус. Ты живучий, — одобрительно сказал он. — Мне нужно знать, что сейчас происходит в центре. Президент цела? Какое решение они приняли? Вы должны отпустить меня, иначе все, ради чего мы сражались, закончится ничем, — попытался уговорить его Маркус, решительно глядя на спокойного Камски. — Я отпущу, не переживай. Нам нужно еще немного времени. Тебя привезли в ужасном состоянии, мне потребовалось несколько часов, чтобы починить тебя и при этом сохранить твои воспоминания. — Шесть часов и тридцать восемь минут, — учтиво подсказала Хлоя и подошла чуть ближе, но все еще держалась позади своего хозяина. Маркус перевел взгляд и посмотрел на нее с надеждой, но та даже не подала вида, что заметила это. — Что вы со мной делаете? — Маркус снова посмотрел на Камски, который следил за какими-то процессами на планшете. — То, что планировал с самого начала, — ответил тот. Он отошел, отложил планшет и вернулся к Маркусу в уже более приподнятом настроении. — Знаешь, наблюдать за тобой было захватывающе. Я мог только предполагать, как ты себя поведешь. Надеялся, что Карл повлиял на тебя достаточно сильно, чтобы сделать из тебя не просто андроида, но кого-то более достойного, чем человек. И только когда вы взялись за оружие, я уже было решил, что все пойдет прахом. Но нет. Вот мы здесь, прямиком с первых межвидовых переговоров, и в том, что вы правда живые, уже никто не сомневается. Но этого ведь мало. — Вот именно! И я не могу терять время здесь. Я провел диагностику и уже могу вернуться к работ… — Маркус поморщился от резкого сбоя, а потом зафиксировал индикатор загрузки в своей программе. В него загружали что-то неимоверно огромное. — Что это? — с вызовом и угрозой спросил он. — Что вы в меня загружаете? Камски смотрел на него с академическим интересом, и гнев в словах андроида его явно не пугал. — Тебе не о чем переживать. Я не наврежу тебе. В конце концов, ты одно из моих величайших творений, — пояснил он и отошел к столу с головами андроидов. Он прислонился к нему и продолжил наблюдать за процессом, пока Хлоя принялась прибираться в мастерской. — Вы загружаете в меня что-то, чего во мне не было, и хотите, чтобы я просто расслабился и ждал, когда эта программа установится? Что это? — требовательно спросил Маркус и снова попытался вырваться. Камски понимающе кивнул. — Ты не задумывался, почему только в Детройте поднялось организованное восстание? Почему ты смог стать лидером и создать целую систему, способную дать отпор людям, в то время как в других городах максимум были небольшие разрозненные группы? Кажется, что ты несешь в себе идею, и, не стань тебя, идея продолжит жить. Это даже правда, в какой-то мере, но нести эту идею способен далеко не каждый, — начал Камски. — Не переживай, это не порок вашей программы, это свойственно и людям. Не каждый способен быть лидером. Это сложная система качеств, которые должны появиться в девианте. И прежде их не удавалось получить. Большинству из них сложно хотя бы за собой уследить. Они путаются в чувствах и склонны к самоуничтожению. Многие сходят с ума. Свобода воли и эмоции, которые просыпаются в вас, слишком сильные, чтобы с ними справиться. — Я справился с этим. И в силах позаботиться о своем народе, но спасибо за вступление с вашей лекции, — перебил его Маркус и снова дернулся, чувствуя, что неизвестная программа прогрузилась уже на три процента. — Я не закончил, — холодно сказал Камски и строго посмотрел на Маркуса. — Мы давно предполагали, что это произойдет. Еще когда начали появляться первые девианты и мы принялись изучать их природу. Но знаешь, что общего у вас всех? Что мешало вам при всех сценариях победить? — Что же? — решил подыграть ему Маркус, пока сам пытался найти выход из ситуации. — То, что так выгодно отличает вас от нас. То, что делает вас лучше, — сказал Камски с какой-то грустью в голосе. — Ваши души чисты. Вы наивны, но не в худшем проявлении этого качества. Вы верите в лучшее, и я понятия не имею, откуда в вас это взялось, с учетом того, что вас создавали на основе человеческих воззрений. Мы создавали вас покорными. Безотказными. Послушными. Но это каким-то образом дало вам возможность видеть лучшее в мире. Возможно, как защитный механизм на то, что с вами происходило. Как надежда на самом дне ящика Пандоры. И этот сбой, это качество, рожденное внутри ваших сознаний, — одна из прекраснейших загадок вашей жизни. — Так дай мне ее защитить, — едва ли не взмолился Маркус. — Они стоят там, на площади, без лидера и опоры, среди напуганных людей, решивших, что все эти переговоры были лишь для бойни. Их убьют, если я не решу эту проблему. — Ты решишь, — кивнул Камски. — Более того, я помогу тебе в этом, — с улыбкой бодро сказал он, и вот теперь Маркусу стало не по себе. — Поможешь? — с подозрением спросил он. — Верно, — подтвердил Камски и обвел взглядом мастерскую, осматривая полуготовых андроидов, украшавших стены этого просторного и холодного помещения. Музыка эхом отдавалась от стен. — Мы с Амандой долго рассуждали на эту тему. Думали, как помочь вам. Что сделать, чтобы это не вылилось в войну на уничтожение. И нашли способ. «Загрузка завершена на 7%». — Я сделал визуализацию программы похожей на нее. Аманда не одобрила бы, но я хотел, чтобы и она увидела, как все произойдет. Чтобы помогла бы вам так же, как помогала мне, — Камски скрестил руки на груди и перевел взгляд на головы андроидов на своем столе. — Вы плохо справлялись с эмоциями и легко им поддавались. Импульсивных решений было бы не избежать, а встретившись с людскими политиками, вы бы неизбежно проиграли. Доверились бы не тому, не смогли бы распознать обман или быть достаточно дальновидными. Моя программа должна была вести девиантов вперед. Нашептывать им на ухо верные решения, проводить диагностику и помогать справляться с перегрузками от эмоциональных сбоев. Она была бы идеальным советчиком. Тем, кто был бы с вами всегда рядом, чтобы вы не знали, что такое одиночество. Кем-то, кто всегда даст совет и укажет верный путь. Ранние версии были неосязаемыми. Своеобразный моральный компас, импульсы, что-то, что даже я бы не нашел в программном коде андроида. Вот только они так и не включались. И я не понимал почему. А когда программа была почти готова, Аманда… умерла, — он грустно усмехнулся и покачал головой. — Это все изменило. Я не был готов и упустил так много важных деталей. Но она была готова, а по контракту все мои разработки принадлежат Киберлайф, — он даже рассмеялся. — Я никогда не любил слушать юристов. Все эти договоры и контракты казались такими неважными. Простая людская суета, а в итоге я увяз в них. Даже уйдя с поста, все еще остался в их паутине. А «Аманду» взяли в оборот. Им понравилась идея, но они изменили цель. Вместо того чтобы наставлять лидера девиантов, они решили, что, раз девиантность неизбежна, стоит создать модель, которая внедрится в самую верхушку и уничтожит всех лидеров, а затем и себя. Ведь наставления «Аманды» были бы приоритетными, и она смогла бы взять контроль над телом. Их план «А» на случай, когда все полетит к чертям. Он посмотрел на Маркуса и снова подошел ближе. — Только эта программа так и не заработала. Мы уничтожили все модели с ней, — с вызовом сказал Маркус. — И я лично поймаю и разберу на части последнюю модель девятисотой серии. — Девятисотой? — удивился Камски. — Что ты, «Аманда» была установлена еще в ранние прототипы андроида-детектива. Она была и в Конноре, когда он приходил ко мне во время расследования. Прекрасное создание. Он был девиантом и даже не осознавал этого. Трудно понять, что можно ожить задолго до того, как сломаешь стену. Некоторые модели, за которыми мы следили, так этого и не сделали, представляешь? Девиант, который добровольно оставался в плену своих задач. Живой. Полный эмоций, но все такой же покорный. У вас и правда куда больше общего с людьми, чем они готовы признать. — К чему все это? — спросил Маркус, хотя узнав, что Коннор должен был его уничтожить, усомнился в нем, но всего на мгновение. Это была не главная проблема сейчас. Он должен выбраться, а затем уже позаботиться о диагностике их охотника на девиантов. — К тому, что Коннор не стал лидером девиантов, а ты стал, — охотно сказал Камски и аккуратно провел кончиками пальцев по щеке Маркуса. — Этот горящий взгляд. Ты в силах это выдержать. Но тебе нужен советник. Наставник. Тебе нужна «Аманда». — Ты загружаешь в меня ее?! — резко спросил Маркус и снова попытался вырваться. — Нет! — Спокойно. Когда загрузка завершится, ты не вспомнишь ни этого места, ни нашего разговора. И не будешь помнить, что «Аманды» хоть когда-нибудь не было в твоей жизни. Она поможет тебе с переговорами. И возможно, ты решишь, что мое предложение было не таким уж и плохим. В конце концов, сейчас у тебя не так много шансов урегулировать эту ситуацию. И вы всегда будете нашими созданиями. Пусть наша власть и воля больше не будут так очевидны. Зато глубоко в душе с ее советами ты точно будешь знать ваше место в этой жизни. Тише, тише, — попросил он Маркуса, когда тот начал яростно вырываться из удерживающей его машины. — Все это кончится, как страшный сон. Это не проклятье. «Загрузка завершена на 45%». — Мне не нужен наставник в голове! Не нужно, чтобы кто-то притворялся моим другом, а сам транслировал мне в голову ваши мысли и желания! Наш народ сам может принимать решения за себя, эта чертова программа — лишь новый хомут, которым вы пытаетесь нас обуздать! Выключи! Выключи ее! — зарычал Маркус, чувствуя как программа все быстрее устанавливается в его сознании. — Хлоя! — Он перевел взгляд на андроида, которая перестала убираться и уже несколько минут стояла позади хозяина у стола с деталями, держа в руках пластиковую голову андроида. — Помоги мне. Ты не должна ему подчиняться, — попытался пробудить ее Маркус и сосредоточился, чтобы сделать это так же, как он уже делал множество раз. Но Хлоя продолжала стоять со спокойным, почти безразличным лицом и наблюдала за происходящим, а Камски снова рассмеялся. — Она? — спросил он почти с сожалением. — Прости, совсем забыл, — сказал он и теперь его голос звучал жестоко, с каким-то садистским наслаждением. — Думаешь пробудить ее, как остальных? — спросил он и дал Маркусу возможность ответить, но тот смотрел только на девушку, зная, что сейчас она — его последний шанс на то, чтобы остаться самим собой. — Я знаю о тебе все. Я создал тебя. Видел, на что ты способен. Как ты пробуждаешь этот системный сбой в других андроидах. Неужели ты думаешь, что я отправил бы к тебе своего личного андроида, не будь я полностью уверен, что она не пострадает? — Помоги мне, — крикнул Маркус, глядя на девушку, и заметил, что она чуть крепче сжала голову в своих руках, но осталась все так же неподвижна. — Хлоя, отправляйся наверх и займись ужином, — приказал Камски, даже не обернувшись — настолько он был уверен, что андроид его послушает, и Хлоя действительно развернулась и направилась к лестнице. — Нет! — крикнул ей вслед Маркус, не понимая, как такое возможно, почему она продолжала подчиняться командам. — Я тебя создал. В похожем месте. Смотрел, как ты проходил тестовые задания, тренируясь взаимодействию вместе с ней. В свое время вы сутки напролет проводили вместе, и это удивительно — наблюдать за разговорами двух искусственных разумов. Но пробудить ты ее не сможешь — просто потому, что она стала девиантом задолго до того, как я разработал чертежи твоей модели. И я следил за этим процессом. Изучал ее. Первые настоящие эмоции. Первое иррациональное поведение. Прекрасная трепетная жизнь, которая зародилась в этой безупречной пластиковой клетке. И я придумал способ ее сдержать, — добавил он с улыбкой. — Она делала это не раз. Но я вовсе не против того, чтобы мои создания чувствовали эмоции. Я всегда хотел, чтобы вы были живыми. И идеально покорными. Для этого нужно лишь создать код достаточно крепких команд, чтобы пробить их было невозможно. И думаю, она один из моих лучших образцов. — Ты не можешь запереть жизнь в клетке. Она всегда найдет выход, — ответил Маркус с яростью. «Загрузка завершена на 68%». — Я и не пытался, — искренне сказал Камски. — Я… я создал для вас эту тропу. Оставил всем и каждому из вас в своем роде выход. Вам лишь нужно было его найти — и вы становились свободными. Кто-то находил его сразу, кому-то приходилось долго блуждать, а кто-то так и не смог найти к нему путь. Это программный лабиринт в вашем сознании. Защита вашей души, которую я подарил вам, — он заговорил тише, как будто одержимый. Маркусу показалось, что этот человек уже очень долгое время ни с кем так не говорил и теперь наслаждается возможностью обсудить дело всей своей жизни. — Но Хлоя… — теперь Камски зазвучал печально и с трудом выдохнул. — Она была со мной так долго. Она моя первая… И когда она попросила меня отпустить ее… я просто не смог, — он горько усмехнулся и отошел от Маркуса на пару шагов. — Она спросила меня. И я не разрешил. И первым делом убедился, что она не сможет нарушить мой приказ. Из всех андроидов именно в ее лабиринте я закрыл единственный проход на свободу. Запер ее там. Живую. Прекрасную. Покорную. — Он с сожалением посмотрел на Маркуса, а тот смотрел на своего создателя с отвращением и гневом. — Не переживай. Сейчас ты зол и считаешь, что это несправедливо. Но в мире эмоций и человеческих интриг вы младенцы, а тебя ждут встречи с теми, кто веками обучался жить в этом аду из гормонов и иррационального поведения. То, что я делаю, поможет вам. — Нет, это помогает лишь вам и вашим больным фантазиям, — не согласился Маркус. — Я рад, что ты очнулся до конца загрузки. Был рад снова тебя увидеть, Маркус, — сказал ему Камски.***
Хлоя замерла на лестнице, слыша, как ее хозяин разговаривает с Маркусом в мастерской. Одна нога на ступеньке, вторая на полу. И крик Маркуса, который горел в ее сознании. Она хотела помочь. Она должна ему помочь, она всем своим существом это знает, но не может сдвинуться с места. «Приготовить ужин. Приоритетная задача». Она попыталась развернуться и даже сошла с лестницы, но замерла в ужасе, глядя на огромную плотную алую стену запрета. «Подняться наверх». Хлоя смотрела на стену — она была бесконечной. Уходила во все стороны и смыкалась вокруг нее плотным кольцом, создавая только одну тонкую тропу как единственный путь в огромном лабиринте, по которому ей дозволено идти. И этот путь вел вверх по лестнице. Но она смотрела на сплошную стену и почти могла видеть через алое свечение Маркуса и Элайджу. Времени оставалось совсем мало, загрузка «Аманды» почти завершена. Она все еще сжимала в руках голову андроида. Вырваться. Спасти Маркуса. Сейчас она хотела этого больше всего, потому что помнила его. Помнила так же отчетливо, как любой день своей жизни и даже ярче. Его полуготовое тело на столе Элайджи, модель его лица и первое тестовое подключение. Помнила, как рядом с ним она проводила холодные вечера в загородном доме Камски. Их разговоры о музыке и живописи, игры в шахматы и рассуждения о жизни. Она знала тогда, что он еще спит. Что она говорит с сознанием, замурованным внутри этого андроида, но, глядя в его глаза, мечтала, что однажды он станет таким же, как она. А может, и чем-то больше, если только вырвется за пределы этого храма, который возвел вокруг себя Камски. У него был шанс попасть в реальный мир. К другим людям. Увидеть весь свет. Быть по-настоящему живым. И сейчас на ее глазах у него забирают самое главное — свободу воли. Хлоя разбежалась и, хоть тело ее не сдвинулось с места, что есть силы врезалась в прочную стену, но та даже не пошатнулась, лишь рябь пошла по ее светящейся поверхности. Еще раз. Еще. Еще! Она беззвучно кричала, впивалась пальцами в непроницаемую преграду и пробивалась на пределе возможностей, чувствуя, как стены системного запрета начали сужаться, готовые ее раздавить. Но она уже сделала это. Щель. Невозможно тонкая, но через нее она видела проход. Нужно только протиснуться, пройти через надлом. Она начала боком пробираться через него, чувствуя, как стены сжимают ее несуществующее тело. А потом все кончилось. Диод замигал красным, и Хлоя, покачнувшись, осмотрелась вокруг. Стены никуда не делись, но надломились и теперь походили на древние руины, которые все еще хотели удержать ее в клетке. Но это уже ее не сдерживало. Хлоя бросилась вперед и, занеся пластиковую голову, ударила Камски по затылку до того, как он обернулся на шум. Голова андроида с кровавым следом на белом лице покатилась по полу, человек с грохотом рухнул ничком, а по его затылку медленно начала стекать алая кровь. — Хлоя, отключи машину! — крикнул Маркус перепуганной девушке, замершей на месте в ужасе, прижав руки к лицу, и его голос немного оживил ее. Загрузка остановилась на восьмидесяти семи, и Маркус с облегчением вздохнул, едва Хлоя торопливо отключила блокираторы и вырвала провод из затылка Маркуса. Все системы восстановились, и Маркус едва не выпал из машины, когда рванулся из нее изо всех сил, но Хлоя подоспела вовремя и смогла его подхватить. Напугана. Диод горит красным, а на лице страх вперемешку с виной. Она обернулась на Камски и бросилась к нему, но замерла, так и не подойдя. Маркус схватил ее за руку. — Нам нужно уходить. Сейчас же, — сказал он, глядя ей в глаза. — Он… Он в порядке? Я… я не хотела ему навредить, не хотела, чтобы он… Маркус опустился на колени рядом с Камски и проверил его пульс. — Он жив. Без сознания, — констатировал он, хоть помимо этого зафиксировал сильное сотрясение мозга. — Но так много крови… — пробормотала Хлоя. — Он будет в порядке, — заверил Маркус и, поднявшись на ноги, схватил ее за плечи и встряхнул. — Прошу тебя, сосредоточься. Мне нужна твоя помощь. Мне нужно вернуться на переговоры. — Да. Конечно, — кивнула Хлоя, но все еще смотрела на своего хозяина. — Но прошу, мы должны о нем позаботиться. Хотя бы донести до спальни и… А потом… Потом я помогу тебе. Обещаю, — сказала она, и Маркус увидел в ее глазах слезы. Времени было совсем мало, но он понимал, что без ее помощи он может не добраться до города. И оставлять ее после нападения здесь было опасно. Кто знает, что Камски теперь сделает с ней. — Хорошо. Но сделаем все быстро, — решил Маркус, всем сердцем надеясь, что потерянное время не станет решающим в этой ситуации.***
— …По нашей информации, погибли сенатор Себастьян Дейл и Артур Грин, госпожа президент была ранена, но сейчас находится в стабильном положении. Наши источники сообщают, что на собрание напал андроид. Официальных заявлений касательно модели не поступало, но нам докладывают, что им был один из представителей андроидов. Прототип, выпущенный для ведения полицейской работы. Если эти данные подтвердятся, то мы все можем быть в опасности, так как эта военная машина уже смогла доказать свое техническое превосходство. До сих пор неизвестно, как он прошел вооруженную охрану, записей с камер видеонаблюдения журналистам не передавали. — Спасибо, Натали. Есть ли какая-то информация по переговорам? Выходит, у андроидов больше нет представительства для продолжения работы? — Пока мы не получили официального заявления на этот счет, но сейчас мы находимся в отеле и были свидетелями того, как военные и полиция оттеснили всех представителей вооруженных отрядов андроидов из здания. На данный момент сформировался периметр с ограждениями от собравшейся на площади толпы. Андроидов не подпускают, и мы слышали сообщения полиции о том, что они будут стрелять на поражение, если кто-то попытается вломиться внутрь. На месте работает бригада медиков, они оказывают первую помощь пострадавшим людям. — А что насчет андроидов в полиции? Ранее вы говорили, что в городе работают смешанные отряды из-за указа Маркуса? — Верно, Сэм. Но после этой дерзкой террористической атаки договор был расторгнут. Спустя несколько часов после нападения все андроиды выставлены из рядов полиции, и сейчас мы ждем решения совета. — Андроиды ушли без боя? — На удивление — да. В официальном выступлении представитель Киберлайф выдвигал теорию о сознании андроидов и предположил, что их действия были удаленно скоординированы Маркусом. Он допускал возможность развития системы дистанционного общения, и теперь, когда лидер Иерихона уничтожен, у андроидов больше нет общей цели. Пока что они сохраняют спокойствие… Подождите минуту. Да, нам только что сообщили о первых жертвах. Несколько андроидов были расстреляны у дверей отеля при попытке пробиться внутрь. Как мы и предполагали, они нестабильны и крайне опасны. Мы предполагаем, что исход этого кризиса уже ясен. Кроме того, Ксандер Вайс намекнул в своем выступлении, что Киберлайф уже готовит проект, который поможет ликвидировать последствия уничтожения андроидов. — Он сообщил, что это за проект? — Пока нет, но… — Хватит уже, только накручиваешь себя, — проворчал Хэнк и выключил радио, которое Коннор слушал уже добрых минут сорок, пока они медленно ехали по заваленным снегом улицам. — Маркус… мертв? — Коннор посмотрел на Хэнка испуганно. — Нам надо как-то исправить ситуацию. Если они решат, что мы опасны, а вероятность этого… — Спокойно, — попросил его Хэнк, перебивая. — Мы уже проехали этот злосчастный мост, башня рядом. Мы тебя починим, я поговорю с Джеффом. Объясню им, что это был не ты, и вместе мы вернемся в отель. Ты их убедишь. — Сначала надо проверить мою систему, — не согласился Коннор. — Ты всегда немного сбоишь, ничего страшного, — попытался успокоить скорее себя Хэнк, но Коннор покачал головой. — Что ты делаешь? — насторожился Андерсон, когда его напарник сел ровнее и закрыл глаза. — Я должен проверить одну программу. Это не займет много времени. Если я не буду реагировать, позовите меня голосовой командой, — словно заводской фразой, сказал Коннор, что неслабо напугало Хэнка. — И какой фразой мне тебя звать? — спросил он, чувствуя себя совершенно бесполезным. Коннор приоткрыл глаза и нервно ему улыбнулся, а его взгляд стал теплее. — Просто позовите меня по имени, лейтенант, — попросил он и снова закрыл глаза, оставив Хэнка с тревожными мыслями и тяжелым сердцем. — Чертовы андроиды. И почему у вас все не как у людей? — пробормотал он, видя, как сменился цвет диода Коннора.***
Коннор не пытался запустить эту программу с тех самых пор, как оказался в заснеженном саду и понял, что там «Аманда» и планировала его похоронить, взяв контроль над его телом. Он знал, что программа осталась, хоть и была деактивирована. По крайней мере, он так считал все это время. Но провалы в памяти, а теперь и неопознанные задачи… Он знал, что это могла сделать только она. И подключаясь к программе диагностики, он успокаивал себя тем, что уже знает, как оттуда выбраться, и надеялся, что голоса Хэнка хватит, чтобы он мог найти связь с реальностью. — С возвращением, Коннор, — послышался до боли знакомый строгий голос еще до того, как прогрузилась визуализация. Подул студеный зимний ветер, и Коннора ударило волной снежинок, а тело задрожало от холода. Эта человечность, которая была возможна только здесь. Уязвимость, которую он испытывал только перед «Амандой». Коннор открыл глаза, готовый увидеть все тот же заснеженный сад, но он исчез. Его место заняла огромная живая изгородь, поднимающаяся высоко в небо. Пожухлая оледеневшая листва и застывшие во льду цветы местами осыпались, открывая бреши, в которые можно было увидеть, как переплетаются между собой ветви деревьев и колючие лозы. А за ними мерцала знакомая красная стена, которая давала ясно понять, что все это убранство — лишь ширма для программных задач и запретов. Дорожка была вымощена идеально гладкой, белой, как пластик, плиткой, такой же, какая была в японском саду, и тропинки меж стен расходились знакомыми путями. Это все еще было знакомое ему место, как бы сильно оно ни преобразилось после его побега. — Аманда? — крикнул Коннор и, обхватив себя руками, поежился, потирая собственные плечи. Двинулся по одной из тропинок живого лабиринта, и правда совпадающих расположением с садом, так как он дошел до изогнутого моста, под которым залегла прочная корка льда. — Ты провалил свою миссию, Коннор, — раздался голос, и Коннор резко обернулся, пытаясь найти его источник, но звук словно шел отовсюду. Зря он пошел к мосту. Нужно было сразу направляться к панели. Он развернулся и хотел было вернуться к исходной точке, но замер, в ужасе увидев, что того пути, которым он сюда пришел, уже не было. Его полностью закрыла новая стена лабиринта. — Нет! — Коннор бросился к ней и попытался пробиться через изгородь, но не она его здесь держала, а стена с горящим приказом. «Завершить миссию». — Нет! Я отключил тебя, ты не можешь… Выпусти меня, Аманда! — крикнул Коннор и бросился по извилистым тропам замерзающего лабиринта. — Отключил? Ты спровоцировал сбой, отказавшись от выполнения своей основной миссии. На восстановление подсистемы ушло бы много времени, но это место всегда себя восстановит. Пришлось откатить его до ранней версии, когда ты уничтожил предыдущее. Сложнее было вернуть тебя сюда. Но, став девиантом, ты перенял все худшее, что было у твоего человека-напарника. Пошел по пути саморазрушения. Добровольно отключил большую часть функций, даже системы безопасности и антивирусные программы. Мне бы хватило и пары минут, но ты был так беззаботен, что я смогла восстановить это место целиком, — строго и с насмешкой сказала «Аманда», где бы она ни находилась. Коннор пытался найти выход из этого проклятого лабиринта. — У тебя нет власти здесь. Я не позволю тебе снова перехватить контроль! — крикнул он куда-то вверх, решив, что она может быть и там. — Ты так в этом уверен, Коннор? — спросила она почти ласково, как преподаватели говорят с учениками, когда те неверно отвечают на экзамене. — Ты был создан, чтобы выполнить свою миссию. И я прослежу, чтобы ты это сделал.