Дивный новый мир

*** Тренировочный зал давно уже стал привычным местом встречи, поэтому Лэнс направляется прямиком туда и не прогадывает. Кит снова сидит, а не сражается, но на этот раз в руках он вертит не баярд, а свой старый клинок. — Зачем ты это сделал? — с порога спрашивает Лэнс. — Что? — Полетел сражаться. Заступался за меня перед Аллурой. Даже перед Широ. Ты ведь с самого начала был согласен, что лучше не высовываться. — Был, — кивает Кит. — И когда ты рванул туда, как кретин, я собирался притащить тебя обратно, а потом увидел, что там происходит, и… — И? — Лэнс садится рядом. — Понял, что нифига ты не кретин. Мы должны были помочь. Поэтому я привел остальных. Лэнс молча смотрит, как тот ловко вертит клинок пальцами, придвигается ближе. Кит слишком сосредоточен, зажат, и Лэнс не знает, как дать ему понять, что все в порядке, никто не сердится на него, не считает его поступок неправильным. — Тогда чего ты сейчас грузишься? — начинает он. — Все разобрались, никто тебя не винит. — Я не из-за этого гружусь, — неожиданно признается Кит. — А из-за чего? — Мой клинок… У Улаза был такой же. Никак не могу перестать об этом думать. — Чего? — выдыхает Лэнс. И тут же вспоминает, что да, сам тогда заметил и еще подумал, что клинок Улаза выглядит очень знакомо. — А откуда он у тебя? — Не знаю, — пожимает плечами Кит. — С самого детства был. — Ну, значит, кто-то из предков нашел его. Или у галра спер. Делов-то. Наверное. Кит ничего не отвечает, только бережно проводит пальцами по сверкающему лезвию. И Лэнс осознает вдруг, что ничего вообще не знает про Кита. Про его семью, детство, есть ли у него кто-то близкий сейчас. Он в курсе про каждого, а Кит всегда был… Кит. Один. И это так… неправильно, учитывая, что Лэнсу хочется понимать его лучше, в принципе, выяснить, откуда он такой в его жизни взялся. — Расскажи о себе, — решает он просто спросить. Не рассчитывая на ответ, потому что, разумеется, Кит может просто послать его, с чего ему откровенничать? Но тот неожиданно поднимает голову, смотрит ошеломленно и произносит: — Что рассказать? — Все. Кто ты, откуда, где твои родители. Хочу знать все. — Я сам не знаю все, — слабо улыбается Кит. — Маму вообще не знаю. Не помню. С отцом мы жили в переездных бронемобилях. Он часто куда-то пропадал, на время, поэтому мы не могли остаться в убежище. — Бросал тебя одного? — хмурится Лэнс. — Я мог за себя постоять, — отвечает Кит. — Но да. Выходит, что бросал. — Это он научил тебя драться? — Азам. Он не так уж хорошо сражался. — Значит, он не был стражем? — Нет. Просто человек. — Очень странный человек, — замечает Лэнс. — Пропадает, бросает ребенка… — Широ так же сказал, — усмехается Кит. — Широ? — Да, я однажды вышел из бронемобиля, пока отца не было, и наткнулся на галра. Ну, сражался, может, даже выстоял бы, но рядом оказался Широ, тогда еще курсант, хотя галра быстро завалил. А потом стал ждать со мной отца. — И что, устроил ему взбучку? — Не знаю, о чем они говорили, но на повышенных тонах, — улыбается Кит. — А потом отец сказал, что я должен вступить в Академию. Думаю, это Широ предложил. Я тогда не проходил по возрасту, и с отцом расставаться не хотел, но он сказал, что будет навещать, хоть и редко. — И что, тебя взяли? Сколько тебе лет-то было тогда? — удивляется Лэнс. — Одиннадцать вроде, — отвечает Кит. — Разумеется, меня не могли взять, ты же знаешь, я по возрасту не проходил. Широ сказал, что я его сводный брат, что все мои родственники погибли, он вот единственный остался. Ему предлагали отправить меня в убежище, я ему тогда сразу сказал, что сбегу по дороге. Уж не знаю, что он наплел Айверсону, но тот разрешил меня оставить. И с тех пор Широ вроде как присматривает за мной. — А твой отец? — Приезжал пару раз поначалу, а потом совсем пропал. — Значит, Широ и правда единственный, кто остался, — констатирует Лэнс. — Теперь понятно, почему он тебе так дорог. На самом деле, понятно ему гораздо больше. По тому, с какой теплотой Кит рассказывал о Широ, по мечтательному выражению на его лице. Лэнс понимает его лучше всех в этом Замке, потому что это действительно больно — знать, что тот, кто тебе нравится, думает о другом и даже не догадывается о том, что чувствуешь ты. — Отведи его в то место. В Новый Навахо, — говорит он. — Зачем? — удивленно спрашивает Кит. — Особенное место. Для особенного человека, — Лэнс старается, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. — Ему понравится. Да и развеетесь заодно. Кит резко вскакивает на ноги, смотрит странно, а потом выдает: — Ты все-таки такой придурок! И уходит из зала так быстро, что Лэнс даже ответить не успевает. И что он сказал-то не так? Предложил неплохой вариант обратить на себя внимание. Кит поблагодарить его должен, а не обзывать. Внутри клокочет противное чувство, словно тебя предали, хотя Лэнс и понимает, что это глупо, Кит ведь и не обещал ему ничего. Но не может побороть эту иррациональную обиду, сколько ни старается. *** Лэнс так и сидит в зале до самого вечера, пока не приходит к мысли, что нужно расставить все точки над «i». Им еще сражаться вместе, кучу времени проводить бок о бок, и все это будет невероятно сложно, если он продолжит залипать на Ките, а тот будет вести себя как обычно. Потому что на это «обычно» Лэнс и купился, подсел как на наркотик, и просто не может взять и за несколько минут соскочить. — Это почему я придурок? — врывается он в комнату Кита и плотно закрывает за собой дверь. — Не важно! — бросает тот. — Вали к себе, дай поспать. — Ты прямо в одежде спишь? — с интересом оглядывает его Лэнс и мысленно дает себе оплеуху: ведь не за этим пришел. — А впрочем, пофиг. Нет уж, скажи, почему я придурок? Он даже не предполагает, какой ответ хочет услышать, но Кит не говорит вообще ничего. Просто в два шага оказывается перед ним, кладет ладонь на затылок и прижимается губами к губам. Лэнс улетает. Без баярда, без малейшего намека на крылья, просто улетает к чертям от этого одуряющего жара, и вкуса, и того, как Кит открывает рот, впускает его язык, и господи боже, ничего прекраснее с Лэнсом не происходило, и вовсе не потому, что он никогда не целовался, а хотя говорил всем, что сто раз это делал. Даже Ханку. Даже предлагал научить, но, к счастью, тот послал его куда подальше. Он уверен, что любой другой поцелуй не был бы и вполовину таким восхитительным, потому что, черт побери, это Кит, он хочет Кита всю последнюю неделю, а может, и дольше, просто сам не догонял этого, и Кит целует его. И сразу проясняется многое: и то, что Лэнс — тот особенный человек, для которого Кит берег свой крошечный райский уголок на земле, и то, почему Кит ни разу не прогнал его, когда Лэнс притаскивался к нему — одиночке с единственной на тот момент целью — и настойчиво просил научить его сражаться. И собственные чувства, которые пугали и заставляли сгорать изнутри одновременно — теперь они сжигают его сильнее, но это так круто, потому что Кит рядом, Кит отвечает, Кит сгорает вместе с ним, боже, Лэнс просто сходит с ума. В здравом уме он не попытался бы залезть к Киту под футболку и уж тем более не помыслил снять ее совсем. В итоге у него и не выходит, и Кит сам стягивает ее через голову, а потом умудряется и Лэнса избавить от куртки и реглана, но на ремне брюк застывает, и Лэнс убирает его руки. Снова тянется за поцелуем. Ему не нужно все и сразу, ему хочется пропустить сквозь себя каждый квант этого наслаждения. Он отстраняется, смотрит на вспыхнувшие пятнами щеки Кита, влажно блестящие губы и лихорадочно расширенные зрачки. Тяжелая ладонь до сих пор давит на затылок, брюки больно жмут на полутвердый член, а Лэнс не знает, что делать дальше, как все не испортить. И Кит, похоже, не знает тоже. — Я тебе нравлюсь, — произносит Лэнс и жмурится: ну вот, сморозил-таки глупость, но нужно же было что-то сказать. — А непохоже? — нервно хмыкает Кит. — Я хочу делать с тобой разные вещи, но понятия не имею, как и… что ты любишь? — Я рассчитывал выяснить это, — Кит пожимает плечами. Пятен на его лице становится больше, — опытным путем. — То есть, ты раньше ни с кем не?.. — Нет. Кит не отводит глаза, и Лэнс успокаивается. По крайней мере, тут они в одной лодке, и шансов облажаться у них поровну. Но Лэнсу кажется, что Кит вообще не может облажаться, что бы он ни сделал, Лэнс готов. В голове хаос, ладони взмокли, а трепыхающееся где-то в горле сердце мешает говорить, поэтому Лэнс решает действовать. Он снова притягивает Кита к себе, расстояния между ними — на полвздоха, и терпеть нет больше сил. Кит судорожно глотает воздух, подается вперед, и от соприкосновения — с его губами, с голой грудью Лэнса словно током прошибает снизу доверху. Он впивается в рот Кита, углубляя поцелуй, торопится исследовать каждый уголок, и хотя страх все испортить скользкой змеей сворачивается в животе, Лэнс уже не может остановиться, а Кит не отталкивает. До боли стискивает пальцами бицепсы Лэнса, запрокидывает голову, позволяя Лэнсу пройтись губами по мягкой коже на шее, и нетерпеливо трется пахом о просунутое между ног колено. Черт, когда Лэнс успел это сделать? Лэнс застывает, когда Кит снова возвращается к поясу на его брюках, ловко разделывается с ним, а потом говорит: — Расслабься. — Да я и не напряжен, — врет Лэнс. — Я и вижу. Обещаю, я не буду стебаться. — Эй, кто еще над кем стебаться будет! — усмехается Лэнс и заваливает его на кровать. Несколько минут они возятся, путаясь в штанинах, и смеются. Лэнс за это время успевает сделать то, о чем мечтал во сне — попробовать на вкус твердый сосок Кита, и, боже, оказывается, весь кайф не во вкусе, а в том, какие звуки Кит издает, Лэнс бы слушал их вечно, как музыку. Но Кит не дает наслаждаться этим долго, наконец стряхивает с кровати всю кучу одежды, и Лэнс глубоко вздыхает. Да, он уже видел Кита голым. Да, он готов смотреть сколько угодно. Но сейчас, вроде как, нельзя просто смотреть, и он тянется к вставшему члену Кита, обхватывает ладонью. Неудобно, непривычно, и Лэнс не знает, правильно ли он держит, совсем не соображает, делать ли так, как приятно ему самому, или как-то иначе. От возбуждения и разрывающих на части эмоций распрямились последние извилины. Кит выпускает воздух сквозь стиснутые зубы, усмехается, выдавая нервозность, мягко накрывает его руку. — Не так, да? — смотрит ему в глаза Лэнс. — Вот так, — серьезно говорит Кит. Сжимает его ладонь, давая понять — сильнее, подталкивает руку вверх-вниз, и Лэнс наконец приноравливается, берет правильный ритм, судя по крышесносным вздохам Кита, вжимается каменным членом ему в бедро. Кит выгибается, Лэнс чуть наклоняется и прижимается губами к груди, обводит языком ключицы — солоноватые, беззащитные. Сдвигается и прихватывает зубами мочку уха — Кит вскрикивает, цепляется за его плечо. Член в руке напрягается, Кит дергается всем телом, коротко застывает и обмякает, выплескиваясь в кулак Лэнсу теплой влагой. Тут же перекатывает его на спину — откуда только берет силы? — утягивает в жесткий, отчаянный поцелуй и принимается дрочить ему на удивление верно: быстро, задевая головку большим пальцем на каждом движении вверх. Неумолимо сладкая волна накрывает с головой, но Лэнс заставляет себя не зажмуриться, заливая ладонь Кита спермой. Хочется лежать так вечно, глядя друг другу в глаза и ничего не говоря. Но Кит не позволяет: дает переждать посторгазменную дрожь и сразу тащит в ванную, затем Лэнс помогает ему поменять простыни, и только тогда позволяет себе расслабиться. Развалиться на кровати, чувствуя горячее тело рядом — черт, только то, что потом опять придется мыться и убирать за собой, мешает возбудиться во второй раз. — Я тут подумал… — начинает Лэнс. — Мне уже бояться? — сонно отвечает Кит. — Нет, просто...Мы теперь что, типа вместе? Кит переворачивается на спину, смотрит в потолок, а Лэнс даже в темноте не может оторвать от него взгляд. — Сам решай, — наконец говорит Кит. — Я не могу залезть к тебе в голову… — И не нужно, — усмехается Лэнс. — Там сейчас все равно нихрена нет. Но что это за «сам решай»? Ты что-то имеешь против? — Я этого не говорил, но ты ведь спросил… — Это был риторический вопрос. Мы вместе. Смирись. Кит поворачивается к нему, смотрит изумленно, а потом начинает хохотать. Лэнс заражается весельем мгновенно, а через минуту они уже не смеются, а обнимают друг друга, и Кит целует Лэнса — не так, как раньше, без страсти, но с какой-то особенной нежностью. И где-то на задворках сознания Лэнса умирает мысль о том, что он вообще-то всегда считал, что это будет девушка, но сейчас это его совсем не парит. Потому что у него есть Кит, Кит классный, им было здорово. И они вместе.