Vitium

Чон вновь в своей комнатушке, куда его отправили сразу после завтрака, наказав не высовывать. Кажется, за его отсутствие тут навели порядок. Наверняка впервые за долгие месяцы. Парень садится на кровать, оттягивая атлас на шее. Снимать не решается. Что-то внутри подсказывает, что делать этого не стоит, иначе последствия будут не очень хорошие. Вспоминается отношение короля к себе, и интуиция со своими предположениями летит к чёрту. А точнее в самый Ад, горя пламенем, как и эта лента, обугленной материей падая куда-то под ноги. Подарок? Уж слишком хрупкий. Гук ухмыляется, и в полумраке явно выделяются его нечеловеческие глаза. Почему-то именно сейчас силы и инстинкты возбуждаются, просятся на волю, ведь перед монархом они не смогли выйти наружу. И это сжигает их носителя — Чонгука. Грех видит искры на кончиках пальцев, довольно скалясь. Такое проявление силы лишь больше опаляет его, и хочется большего. В один шаг преодолев расстояние между кроватью и дверью, брюнет пару секунд задерживается на пороге, прислушиваясь к звукам по ту сторону, и только потом лёгким толчком открывает дверь, оставляя на ней чёрные отпечатки пальцев. Этот коридор в полупустом крыле замка был тих. Не было слышно ни единого звука. Но это меняется, когда Чон начинает движение. Он проходится по каменным стенам ногтями, отчего слышится характерный звук, и остаются еле заметные следы от искр. По коридору разносится звук шагов. Парень продолжает царапать стены, вблизи любуясь искусными гобеленами, странными рыцарскими доспехами, картинами с величественными монархами, что правили этой страной до Тэхёна. На таком расстоянии можно явно увидеть в их глазах силу, власть и страх потерять всё то, что они имеют. На удивление, Гук этого в Киме не видит. Там есть всё, что угодно, и ничего одновременно. И не понятно, бояться ему этого или же наоборот. Король непредсказуем. Но, скорее всего, Чон просто его не знает. Убрав руку от стены, Чонгук продолжил идти по коридорам, встретив несколько служанок. Те тут же поклонились, пряча глаза, и ни одна из них не осмелилась сказать, чтобы грех возвращался в свои покои. Все слишком боятся мальчишку. А он, в свою очередь, лишь воротит от них нос. Они его не интересуют. В любом случае, слуги ему ничего сделать не смогут. Гук не помнил, каким путём его отправляли в комнату, потому приходилось ориентироваться самому. В итоге он попал в соседнее крыло замка. Тут было не более оживлённо, чем в стороне, откуда он пришёл. Было несколько особо красиво сделанных дверей, и интерес брал своё. Да и если уж начал нарушать, то не стоит останавливаться на полпути. Парень открывал каждую дверь, осматривая комнаты, с удивлением обнаружив в них спальни. Богато обустроенные, с окнами, с огромной кроватью и всеми удобствами, которые бы он сам с радостью приобрёл и в своей комнатушке. Благо, они сейчас пустовали, и можно было всё хорошо рассмотреть. Было ясно — комнаты принадлежали женщинам. Слишком красиво, да и платья на пуфиках говорили об этом. Зайдя в последнюю комнату, Чон наткнулся на томный взгляд девушки. Кажется, будто она ждала кого-то, специально принарядившись. При виде вошедшего незнакомка округлила и без того большие глаза, закричав в испуге и прикрываясь. За эти секунды Чонгук успел рассмотреть полуприкрытое тело в изящном одеянии. Тот, кого она ждала, явно счастливчик. Хотя она слишком шумная. Позади послышался топот. Пару секунд, и Чон уже лежит на полу, придавленный несколькими людьми, а перед глазами пробегает знакомый парень и тщетно пытается утешить знатно испугавшуюся даму. Грех пытается выбраться из-под здоровых тел, но ему больно надавливают на затылок, заставляя затихнуть. Тем временем Намджун слушает сбивчивую речь девушки, попутно поглаживая её по мягким волосам, утешая. Взгляд метнулся в сторону схваченного парня, и он не предвещал ничего хорошего. *** Раздаётся звонкий удар пощёчины. Ким Намджуну удаётся остаться на месте, он лишь повернул от удара голову. Боль жжением распространяется по щеке, и вырисовываются очертания ладони. Напротив стоит раздраженный король, смотря на советника с разочарованием в глазах. — Впредь не смей делать подобные вещи. Не вынуждай меня применять силу, — холодный тон и металлические нотки в голосе заставляют молодого мужчину поежиться, чувствуя мурашки, что появились из-за страха. Липкого, душащего. Руки еле заметно подрагивают, и дыхание сбивается. Сложно вдохнуть и толику кислорода. Тяжёлый взгляд ещё с минуту прожигает фигуру сгорбившегося подданного, напоминая, что король может не просто ударить. И Ким верит, знает, преклоняясь перед ним. Всё проходит, как только монарх разворачивается, уходя в соседнюю комнату. Наму остаётся лишь смотреть в пол, с трудом держась на ногах, коря себя за совершенные действия. Он заставил Его Величество разгневаться. Причина этому — наказание заточённого тут мальчишки. Тэхён проходит в чужие покои, что нормальной спальней-то не назовёшь. И вполне оправданно, ведь раньше тут была каморка, если он не ошибается. А поселить тут свой дорогой подарок — настоящее издевательство, но Ким это сделал. Скорее для того, чтобы разгневать грех, увидеть хотя бы часть той мощи, что таится в нём. Ведь всегда интересно испытать новую вещь, увидеть предел его возможностей. Тут главное не перестараться. Король останавливается у стола со свечами, предварительно прикрыв за собой дверь. Около кровати сидит Чон, держась за окровавленные плечи. Голова опущена, из-за чего мокрая от испарины чёлка закрывает глаза. Было понятно, что ему больно, но выть и корчиться от этой боли он не будет. Не перед Кимом. — Почему ослушался? — король, что сейчас был без увесистой короны на голове, садится перед парнем на корточки. Не услышав и звука в свою сторону, блондин повторяет свой вопрос. — Потому что злит, — грех поднимает свой взгляд на человека напротив, мысленно убивая. И как он не боится оставаться с ним наедине? — А было не так уж и трудно ответить, да? — разводит руками. — Не нравится сидеть взаперти? — вновь молчание в ответ. — Советую отвечать мне, иначе… — Что? Иначе что? Убьёте меня? А сил-то хватит, Ваше Высочество? — юноша говорит это предельно спокойным тоном, тогда как каждая мышца напрягается, а глаза уже давно горят огнём. Гук и не знал, что в нём может быть столько огня и ненависти. — Следи за словами, Чон, — королю не страшно. Все угрозы и грозные взгляды брюнета ничего не значат. — Ты лишь мой очередной подарок без права выбора. Каждый раз прощать твою ошибку я не намерен. Учти. Проходит секунда. Чон резко подаётся вперёд, игнорируя жгучую боль, а его руки смыкаются на чужой шее, сдавливая. Парень наваливается, опрокидывая монарха на спину. В голове крутится лишь «сильнее». Даже умереть после этого не страшно. Его бьют по рукам, груди, бокам, царапают лицо, но Гуку хоть бы хны. Он лишь скалится, не чувствуя боли от чужих рук. Перекошенное от боли лицо — лучшее, что он видел. И это чертовски заводит. Кисти рук начинают нагреваться, обжигая Тэ, что не в силах выдавить и звука. Король предпринимает последнюю попытку — ловит глазами чужой взгляд, тянется вперёд, и на мгновение между ними что-то пролетает. В ту же секунду Чон отскакивает от освободившегося блондина, вновь опустив голову. Тэхён, наконец отдышавшись, на удивление не зовёт никого, не убегает, не угрожает, а только смеётся, насколько ему позволяет боль в горле. — Глупый мальчишка, — шёпот на грани слышимости. В помещение влетает Намджун, осматривая положение своего короля, что успел сесть, держась за собственную шею. Быстро поняв ситуацию, Ким собирается расправиться с грехом, что сейчас не подавал никаких признаков, но его останавливают. — Он не виноват. — Но Ваше Величество… — советник откровенно не понимает. — Виноват тот, кто его мне подарил, — с силой выдавливает из себя Ким Тэхён, не без помощи вставая на ноги. — Граф Вон обвиняется в покушении на священную жизнь короля этих земель. Немедленно убить. Нам, лучший пример верного подданного, поклоняется, уже собираясь исполнить приказ, но ему преграждает путь рука монарха. — Чон Чонгука посадить в самую отдалённую камеру, чтобы его криков не услышал никто из присутствующих там, когда я возьмусь за него, — вот теперь страшно.