Синий Орёл. Мёртвая земля

      ...Бандит отшатнулся, схватившись рукой за барную стойку. Сплюнул на кафельный пол кровавую слюну и выбитые зубы. По его глазам ясно читалась злость, смешанная с удивлением. — В следующий раз грабли при себе держи, урод, — цепко перехватив его за ворот плаща, процедила я. — А то что? — несмотря на то, что схлопотал прикладом винтовки по роже, к нему вернулась наглость. — А то, — передразнила бандюка, — остатки зубов повыбиваю. Ты меня понял?       В ответ он промолчал. Если не дошло с первого раза — при случае можно повторить процедуру. Но, скорее всего, дошло. Отпустив воротник бандита, я вернулась за стол и, как ни в чём не бывало, отхлебнула дешёвого растворимого кофе — гадость, конечно, но лучше в Зоне не найдёшь.       И только теперь поняла, что мародёр мог врезать в ответ. Однако не врезал: видно, сыграл свою роль эффект неожиданности. Теперь же бухой уголовник нетвёрдо стоял на ногах, придерживаясь за стойку. — Думаю, больше он и близко не подойдёт, — хмыкнул Молчун. Это были первые слова, услышанные мной от него за день. Говорил он мало и редко, полностью оправдывая своё прозвище.       Вся группа, кроме чем-то занятого Штиля, собралась за столом в баре «Радиация». Помимо нас, в помещении находились ещё несколько наёмников и бандитов — пока на поверхности бушевал Выброс, последние спускались в Х12. — А хорошо ты ему вмазала, — оценив ошеломлённое состояние бандита, усмехнулся Керосин. — Этому, что ли? — поинтересовался кто-то, садясь рядом. Штиль. Похоже, закончил остававшиеся дела.       Я утвердительно кивнула в ответ на вопрос.       В баре царила своя, особая, идиллия. Недавно вернувшийся из рейда ветеран травил байки бандитам-новичкам. Борис, бармен, что-то тихо обсуждал с держащимся собранно и напряжённо «синим». За соседним столом группа наёмников гоготала над очередным бородатым анекдотом.       Всё это было так привычно... И вроде скучаешь по прежней жизни, дому, родственникам, Большой Земле, но всё равно в то же время понимаешь, что на границе Зоны и внешнего мира началась новая жизнь, а люди, когда-то казавшиеся чужими, постепенно превратились в близких друзей, пусть их и немного. Подумать только, подземная лаборатория стала новым домом, а «Псы» уже не воспринимаются, как конченые моральные уроды...       Да и во взглядах многое изменилось за прошедшее время. Всегда ли перемены ведут к лучшему? Может, и нет, но для каждого понятие того самого «лучшего» своё.       Из вязкого омута мыслей вырвал голос Мента: — ...Пойду я. Завтра на дежурство с утра пораньше, — опустошив свою рюмку, он поднялся из-за стола и направился к выходу.       Как оказалось, мужчины всё это время о чём-то негромко переговаривались, попутно «лечась» водкой. Совсем себя не жалеют...       Что-то часто я стала задумываться, да так, что всё вокруг проходит мимо ушей. Надо от этой привычки, крайне вредной в условиях Зоны, отучаться. Ладно ещё, в баре на базе размышлять, но ведь и на привале «в поле» можно проворонить что-нибудь важное.       Вскоре ушёл и Молчун. Мы остались втроём. Керосин, которому спиртное развязало язык, вспомнил прошлое, когда он служил по контракту. Сначала на Периметре, а потом пришло время, когда солдат перебросили на Агропром: с прежними вояками что-то случилось, вроде как, перебили их. Вот тогда парень и познал настоящую Зону — опасную, непредсказуемую, страшную. Впрочем, хуже, чем в том роковом рейде в Рыжий лес, не бывало...       Ближе к полуночи Выброс стих. Бандиты оперативно покинули Х12, отчего посетителей в «Радиации» стало заметно меньше.       После недавно выпитого кофе — а точнее, некачественной пародии на этот чудесный напиток, — о сне не могло быть и речи. Тем более, что на следующий день предстояли только тренировка и вечерний патруль, а определённого времени отбоя всё равно не было.       С мыслями вроде «чего уж там» я купила у бармена ещё растворимого кофе и вернулась за стол. Стакан обжигал пальцы. От тёмного напитка поднималась струйка пара.       Минут через десять, когда большинство уже стало расходиться, а тем для разговора толком не осталось, Керосин последовал примеру Мента и Молчуна. — Так почему всё-таки ты ушла в Зону? — помолчав, спросил Штиль.       В этот раз я всё-таки решила рассказать. Вечно держать правду в тайне невозможно, да и незачем. Теперь-то какая разница? Что было на Большой Земле, там и осталось. — Это была самозащита. Я не хотела никого убивать, но в критической ситуации действуешь, не задумываясь. Столкнулись с этим придурком в тёмном дворе, под рукой только нож-бабочка был — отец считал, что может пригодиться, и не ошибся. Отбиться-то отбилась, но случайно попала ножом по сонной артерии. В то время ещё не так хорошо владела оружием — как любитель, а не профи, и действовала «на автомате». Это сейчас понимаю, что в ножевом бою каждое движение должно быть выверено, а тогда... И, может, всё обошлось бы, батя помог бы от трупа избавиться, да только это ещё один человек видел. Конечно, сбежала, домой летела, как на крыльях... Но та сволочь сдохла в том же дворе, а вот свидетель остался и в полицию заявил. — Могла бы свидетеля убрать... — проронил Штиль. — Знаешь ли, не до того было! Вот ты сам, когда впервые человека убил, как себя чувствовал?! — раздражённо поинтересовалась я. — Не помню. Но не думаю, что совесть особенно грызла. — А, ну да... Кого я спрашиваю... Типичный наёмник. Без совести, чести и понятий морали, — раздражение сменилось сожалением. Даже самый близкий мне человек на всю Зону — и тот оказался скотом. Что для него убийство? Лишь способ заработать или избавиться от ненужных людей. — Уверена? Ну, насчёт совести — да, соглашусь. Она в Зоне только мешает. Честь? Смотря, что ты имеешь ввиду. Понятия морали? Они у меня свои. Да, мне абсолютно плевать на чужих людей, особенно учитывая, что при случае они без раздумий откроют огонь на поражение. Милосердие, доброта и прочее в нашем деле будут лишними. Если уж идти по выбранной дороге, то до конца. Стал наёмником — должен отбросить заморочки. — Не узнаю тебя, Штиль, — заметила я. — Ты изменился. Причём не в лучшую сторону. — Может, и так. Но это ведь ничего не меняет? — Ничего... Как ты там говорил? «Если уж идти по выбранной дороге, то до конца»? До конца — значит, до конца... —...что бы ни случилось, — закончил наёмник, тепло улыбнувшись.