Биение сердца.

Темнота расплылась по небу, погребая под собой высотки города-милионника. Яркие огни цивилизации, призванные бороться с темнотой, наполнили приглушенным светом улицы. Мужчина, одетый в дорогой смокинг вышел из автомобиля, направляясь внутрь башни Мстителей. Едва он подступил к дверям, они в приглашающем жесте распахнулись перед ним. Каждое движение казалось отточеным самыми искусными хореографами планеты, каждый жест был пафосен и вальяжен. Его маленького секрета невооруженным глазом было не заметить, но искуственный интеллект, разработанный им самим, все же был вооружен. — Мистер Старк, пройдите в гостиную, на столе есть аспирин и минеральная вода, — едва услышав голос своей механизированной подопечной, Тони сбросил с себя личину селебрити, позволяя своему лицу принять искренний уставший вид. Он скинул пиджак, расстегнул рубашку и, войдя в гостиную, рухнул на диван. — Дорогая, я так устал, помоги мне расслабиться, — мужчина откинул голову назад и шире развёл ноги, и приглушенно застонал, радуясь мягкому дивану, после дня непрерывной беготни, слушая, как комната наполняется музыкой. Но вместо перехода на низкие ноты послышался звук разлетевшейся вдребезги посуды. Тони обернулся. В дверном проёме стоял Питер, весь бледный, как призрак. Поймав на себе чужой взгляд, мальчишка развернулся и убежал прочь, по пути роняя солёные слёзы. — Блядь, — выругался Тони, чувствуя боль во всех мышцах, но все же встал, отправляясь вслед за парнем. Пришлось пройти около ста метров, чтобы добраться до его комнаты. В ней было пусто, только в ванной бежала вода. Недолго думая, мужчина постучался в дверь, немного грубовато спрашивая: — Питер, может, объяснишь мне, что случилось? — Что Вам от меня нужно? — послышался звон стекла. — Мальчик мой, я что-то сделал не так? — гений пытался докопаться до сути, всё ещё недоумевая от происходящего, в то время как Питер сидел на холодном кафеле, рукой вытирая слёзы. То, как к нему обратился Старк, свежим шрамом зазудело в сердце. — Да как вы... — он не договорил, всхлипывая. — Не называйте меня так! Ситуация казалась Тони фатальной. Что за роковое место эти ванные комнаты. Давно пора и оттуда убрать старомодные замки и настроить Пятницу. — Я не понимаю, зачем вы так со мной? — спросил Питер принимаясь осколком резать свою грудь, — Я понимаю, что вы любите большие сиськи и всё такое, но начинать-то было зачем? — у Питера вновь перед глазами всплыла картинка раскинувшегося на диване Старка, воображение само дорисовало блондинку у него между ног, к которой он минуту назад так нежно обращался. Не удержавшись, он воткнул осколок чуть глубже, так, что он так и остался торчать из груди, когда руки бессильно упали на пол. — Я все понимаю, Мистер Старк, возвращайтесь к ней, я переживу, — закончил парень, ложась на пол и пустыми глазами упираясь в потолок. А потом поворачивая голову так, чтобы осколки вписались в щеку. В этот момент дверь, скрипя, упала на пол. Перед ним стоял Тони с отверткой в руках. — Блядь, да к кому «к ней»? Я просто вернулся с приёма министра обороны! Мужика, блядь, жирного в форме! К кому «к ней»? — кричал он, упав на колени и разгребая осколки. — Нахуя это всё, Питер, объясни? — он поднял тело, прижав мальчишку к своей груди и начал вставать, чувствуя, как мелкие осколки, впившиеся в колени ранее, рвут кожу. Тони трясло не то от усталости и отсутствия контроля над ситуацией, не то от нахлынувших разом чувств, которые он в повседневности так умело прячет ото всех, включая себя. Миллиардер сделал пару шагов и посадил мальчишку на кровать, помогая лечь. — Мистер Старк, — Питер снова цеплялся за него, как за спасательный круг, не давая отойти, но Тони грубо выдернул руку из его захвата, отступая на шаг назад. Следует признать, что это действие требовало усилий не только организма, но и воли, ведь отпускать мальчишку не хотелось ни на секунду, хотелось впитать вместе с кровью всю его боль, заживить все раны. Но вместо этого нужно было продолжить разговор. — Я не подойду к тебе, пока ты мне всё не объяснишь, Питер, — скрестил он руки на груди, ожидая ответа. Из глаз мальчишки снова потекли слёзы, спускаясь вниз по пересохшим руслам. — Я попросил Пятницу сказать мне, когда вы вернетесь. И принёс чай. Мне показалось, что вы были не одни, — он замялся, не зная, как объяснить происходящее, но, видимо, Тони додумал все сам, потому что морщинки на его лбу постепенно разгладились. Он сел на край кровати, наклоняясь, чтобы поцеловать Питера около особо глубокого пореза. — Так, мальчишка. Я сегодня никого домой не приводил и ни с кем не спал, но будучи взрослым мужчиной имею право. Несмотря на это, в ближайшее время ни с кем трахаться не собираюсь, потому что.. — он остановился на секунду в сомнении, пробуя дальнейшие слова на вкус практически впервые, — ..я, кажется, тебя люблю. — Мистер Старк, — Питер распахнул глаза и намертво вцепился в его запястье. — Не смотри на меня так, я знаю, что это преступление. Я не собираюсь ничего такого с тобой делать! — Тони показалось, что он испугал подростка, но почему-то после сказанных им слов, лицо собеседника стало разочарованным. — Я бы хотел, — Питер не знал, как закончить: "разделить с вами постель", "доставить Вам удовольствие", может " чтобы это был я, а не кто-то другой", но вместо этих всех вполне логичных высказываний из его груди вырвалось совершенно необдуманное другое, — всегда быть рядом с Вами. Слово не воробей, но, как выяснилось, лучше ловить не птиц, а губы любимого человека в нежном поцелуе. Питеру хотелось встать, углубить поцелуй, касаться всем телом, но сильные руки мужчины легли на его плечи, не давая двинуться. — Ты весь в крови. — Пожалуйста, ещё, — Питер трется щекой о грубую щетину, пока Старк не прикусывает его за шею. — Заживёт и поговорим, — после он долго стирал кровь с молочной кожи, заклеивал все, даже самые незначительные царапины, пластырем и много-много целовал, заставляя мальчишку краснеть и отводить взгляд. Когда Тони наклеил последний пластырь, за окном уже рассвело. Он смахнул пот со лба, разделся до белья и лёг в кровать, где был встречен теплыми объятьями и нежными поцелуями в шею. — Спасибо за всё, — шептал ему Питер, перебирая волосы на голове долго-долго, пока последняя морщинка на лбу не сменилась блаженным умиротворением долгожданного сна.