***
Султанов снова нагрянул в ФЭС, на этот раз чтобы проследить за ходом поисков Рогозиной. Его кортеж, несмотря на ужасную погоду, успешно припарковался на небольшой стоянке около здания, а сам мужчина в сопровождении охранников зашёл во внутрь — Пустынно у вас как-то… — заметил генерал. — Майор Лисицын и капитан Шустов поехали в подмосковную деревушку. Там домишко есть, принадлежал дедушке нашего Бирюкова, — ответил Тихонов, после того, как попытался отдать начальству честь. Как обычно, к непокрытой голове, что заставило Султанова лишь покачать головой. — А почему сразу не вышли на него? Плохо работаете! — Просто дом не был оформлен на Виктора, он даже в наследство не вступал. Да и что там за дом, сарай, небось, какой-то! Генерал отпил из чашки, которую принесла заботливая лаборантка. Она, конечно же, не забыла состроить глазки симпатичному, а главное — уважаемому мужчине. Да ещё и пуговички на халате расстегнула. Султанов лишь покачал головой — такие «охотницы» сразу появлялись рядом, как только слышали его звание. Как хорошо, что он успешно и счастливо женился ещё будучи лейтенантом. — Совсем без Рогозиной распустились, работать разучились! — В рифму прям, — пробормотал Тихонов и тут же сник под тяжёлым взглядом Руслана Султановича. — Значит так, бойцы! Любые средства, любая аппаратура, но Рогозину вы обязаны найти! До министра это ещё не дошло, но… Слухи всякие ходят! Ну, а мы уж поможем, чем сможем! Только найдите её, да поскорее! Тихонов прыснул, видимо подумав, что к их начальнице «неровно дышат» все высшие чины, но тут же принял серьёзный вид, получив подзатыльник от Круглова. — Спасибо, товарищ генерал. Мы обратимся, если что!***
Автомобиль свернул на дорогу, ведущую к небольшому дачному посёлку. Разбитый асфальт не менялся уже много лет, поэтому ехать было очень тяжело. Колёса машины то и дело попадали в ямы. Конечно, зимой тут никого не было, даже сторожа. Дома были брошены на произвол судьбы. Хотя, Тихонов оказался прав. Домами эти строения было сложно назвать. — Какая улица? Дом? — спросил Лисицын, смотря по сторонам. — Цветочная. Дом десять, — заглянул в распечатку Шустов. — Назовут же! Совсем не в тему! — покачал он головой. Как оказалось, в поселении было всего три улицы, но жители не сочли нужным покупать таблички, руководствуясь правилом «кто ищет, тот найдёт». И вешать эти таблички было некуда: кривые, покосившиеся заборы вряд ли бы выдержали такую экзекуцию. Эксперты кое-как нашли единственную табличку с названием нужной улицы и номером дома, прибитую, почему-то, на колодец. Они задумчиво потёрли лбы, но всё же обрадовались: круг поисков сужался. — Так, это нечётная сторона, значит эта чётная! — сказал Костя. — Видимо, нам надо искать здесь! Только вот после подсчёта оказалось, что десятого дома нигде нет. И не могло быть. Посёлок заканчивался лесом с одной стороны и речкой с другой. Шустов разозлился: — Значит будем вскрывать каждый! — Может Тихонов ошибся? Может нам нужен другой посёлок или другая улица? — Всё равно, разделимся! — упрямо сказал мужчина. С помощью универсальных отмычек они осмотрели каждый дом, но ничего не нашли: ни Рогозиной, ни следов её пребывания. Настала очередь последней покосившейся хатки. Она была сооружена из деревянных брёвен, поросла мхом, а крыша её, вероятно, протекала. Дверь легко отворилась, словно никто не счел нужным даже запирать такое ветхое строение. — Последний шанс, — пробормотал Шустов, пиная ногой дверь. В доме была всего одна комната, заменяющая и кухню, и спальню. Половину всего места занимала огромная русская печка, видимо в ней когда-то пекли румяные пироги, а после спали на тёплой поверхности. — Игорь, может печь растопим, погреемся? — Вот ты и займись этим, а я пока осмотрюсь! Неясное чувство не давало Шустову покоя. Он ощущал, Рогозина рядом, где-то совсем близко. Но ни в одной комнате её не было, а чердака в доме не было. Одна из досок скрипнула и чуть просела. Мужчина остановился. Гениальная мысль пришла ему в голову. — Кость, иди сюда! Надо чем-то поддеть! — Это пойдёт? — майор подал приятелю кочергу. — Вполне. Шустов поддел половицу, которая с трудом, но всё же поддалась. Под ней находился небольшой люк. — Значит всё же подвал, — задумчиво произнёс Лисицын. — Фонарик давай! Сердце словно забыло, как стучать, во рту пересохло от волнения. Игорь кое-как открыл тяжелый люк. Из глубокого помещения дыхнуло холодом и сыростью. Мужчина нажал на кнопку фонаря, узкий луч света выявил из тьмы женскую фигуру. — Лестницу, срочно! — закричал Шустов. Лисицын поспешил исполнить приказ, наплевав даже на то, что он старше по званию. Деревянное изделие обнаружилось во дворе, майор быстро схватил его и внёс в дом. — Галя! Галя! Шустов в одно мгновение спустился в погреб и подбежал к начальнице. Она сидела, прикованная одной рукой к трубе, в расстегнутом пальто без блузки, вокруг валялись пустые бутылки, да и в воздухе витал запах водки. — Твою ж душу! — воскликнул Лисицын, спустившийся вслед за коллегой. — Убил бы этого подонка ещё раз! — Ключи давай от своих наручников, тут замок универсальный! Мужчина начал шарить по карманам, а сам не мог оторвать взгляда от начальницы. Её волосы были спутаны, в них запеклась кровь, а на лице и ресницах белел иней. Даже губы её были неестественно синими. — Вот! — Открывай давай! Шустов поборол страх и прикоснулся к шее женщины. Под пальцами едва ощутимо билась жилка. Он снял куртку и завернул в неё полковника. Невольно увидел какую-то надпись на полу, быстро прочитал её. Сердце сжалось, мужчина прижал женщину к себе, обещая, что больше никогда её не отпустит. — Скорую вызывай! Печку растопил? — Да. Игорь подхватил женщину на руки, отметил, что она почти ничего не весит. Мужчина пообещал, что обязательно откормит её до нормального состояния. Вместе с Лисицыным они быстро подняли её в немного прогревшееся помещение и уложили на тёплую печь. — Метель такая! Не доедет машина, говорят! — обречённо сказал Костя, поговорив с диспетчером. — Нашим звони, пускай они выбивают! Султанов пускай ходатайствует! Куртку снимай! — Что? — не понял Лисицын. — Снимай, говорю! И звони нашим! Мужчина быстро исполнил указание коллеги и снова взялся за телефон. А Игорь начал освобождать женщину от отсыревшей, холодной одежды. — Сейчас, Галь, потерпи! Сейчас тепло будет! Он неловко нацепил свою шапку на голову начальницы, откинул ботинки в сторону. — Ты чего это? — Отвернулся, быстро! — рявкнул Шустов, которому претила мысль, что на его любимую женщину может смотреть кто-то другой. Лисицын закатил глаза, отвернулся и лишь после этого начал говорить: — Султанов пообещал вертолёт отправить, как только немного распогодится. В ведомственной больнице готовят реанимационную палату. Шустов полностью укутал женщину двумя куртками, подоткнул у рук и ног и заглянул в печку. Языки пламени весело плясали, но мужчине этого показалось мало. — Дровишек подбрось! — А ты что тут раскомандовался? Я тут по званию выше! Сам подбрось! Мужчина лишь покачал головой, взял полено и бросил его в огонь. Потом быстро выбежал в машину, откуда вернулся с термосом с чаем. — Сладкий, ещё горячий, её отпаивать нужно! Пока Шустов хлопотал около Рогозиной, Лисицын смотрел в окно, а после прикорнул. Игорь смотрел, как губы женщины возвращают свой нормальный цвет, как на лице появляется румянец, и радовался, как ребёнок. Он осторожно погладил Галину по щеке, улыбнулся, набрал ещё ложку сладкого напитка и поднёс к её рту. — Ты только выздоравливай, Галь, хорошо? — прошептал он. — Главное выздорови, а остальное неважно. Ты же сильная, ты любую болячку сломишь! Болячки полковников не берут, да?! За окном послышался сильный гул, на небольшой поляне приземлился вертолёт скорой помощи, в дом вбежали медики, которые сразу же переложили женщину на каталку и измерили некоторые показатели. — Министр расщедрился всё-таки, — произнёс сонный Лисицын. — Рогозина у нас ценный кадр, как-никак! — Я с ней полечу! А ты обрадуй всех в ФЭС! Рогозину подключили к многочисленным датчикам, а Шустов крепко держал её за руку весь полёт, пока двери реанимации не разлучили их.