***
Едва вертолёт скорой помощи приземлился на посадочной площадке, как туда высыпали множество врачей. Женщину быстро выкатили по небольшому трапу и покатили в сторону лифтов. Шустову же оставалось лишь поспевать за врачами. Конечно, спокойно ему пройти на дали. Сначала мужчине пришлось облачиться в халат, потом натянуть бахилы, а медсёстры неодобрительно поглядывали на капитана, как на нарушителя сложившегося порядка. Он же в грязной куртке и ботинках! — Мужчина, не путайтесь под ногами! — прикрикнул на него врач. Множество людей в белых халатах, лица которых были спрятаны за масками, бежали из разных коридоров и все спешили к дверям, ведущим в реанимацию. — Вам нельзя сюда, мужчина! — крикнула медсестра, когда Шустов попытался прорваться вместе с потоком. — Ох, беспардонные какие пошли! Ждите, у нас лучшие врачи! Всё хорошо будет с вашим полковником! Как бы его ни успокаивали, на душе всё равно оставался неприятный осадок. А многочисленные белые халаты, мелькавшие то и дело перед глазами, настраивали на не самые лучшие мысли. Шустов сел на небольшую лавочку, но буквально через несколько минут вскочил и снова засеменил из угла в угол. Его шаги гулко отбивали ритм и заметно нервировали дежурную медсестру. — Ну что они там так долго?! — воскликнул мужчина. — Послушай, милый, мы не волшебники, палочкой просто взмахнуть не можем. А твоей начальнице нужно полное обследование, это не так быстро делается! — Ну могут же хоть о её состоянии сказать?! Женщина покачала головой и вернулась к своему, без сомнения, важному делу — продолжила подпиливать ногти. «Очень важное занятие! Лучше бы узнала, как там Галя!» — подумал Игорь. Капитан дёрганными движениями сбросил на лавку халат, а сам двинулся к кофейному автомату. Отсчитал необходимую сумму и закинул в машину. Делая глоток противной, но, несомненно, бодрящей жидкости, Игорь вспоминал, что Рогозина является любителем настоящего свежесваренного кофе. Как бы он хотел каждый день радовать её чашечкой горячего ароматного напитка, перед этим помолов тёмные зерна, ежеминутно следя за плотной пенкой. Он бы подавал любимый напиток женщины только в аккуратных фарфоровых чашечках, обязательно бы укладывал на блюдечко пару кусочков её любимого горького шоколада с цедрой апельсина. И делал бы он эту процедуру с превеликим удовольствием, лишь бы видеть сверкающие от радости глаза, растягивающиеся в улыбке губы и милую ямочку на подбородке. Шустов моргнул, и все фантазии мгновенно исчезли, а суровая реальность представала во всех красках. Мужчине казалось, что светлые, идеально чистые стены, настойчивый запах хлорки и медикаментов начинают давить на него. Голова неприятно гудела. А ведь Рогозина тоже уважает порядок, но не до такой степени. И врачей она не очень любит, хотя сама хирург, поэтому зачастую доверяет лишь себе и своему опыту. Сколько случаев он мог привести, когда женщина засиживалась на рабочем месте, а потом страдала от головной боли и давления. А обмороки от усталости?! А нервная обстановка?! А постоянная опасность?! Это всё подрывало её здоровье. Но ведь она никогда не жаловалась… Игорь подумал, что он бескрайне виноват в том, что не бережёт любимую женщину. — С Рогозиной кто? — мужчина даже не заметил, как один из врачей оказался около стойки медсестры. — Вы, я так понимаю. — Да. Капитан Шустов, ФЭС, — Игорь быстро показал удостоверение. — Как она? Врач взял небольшой планшет, перелистнул бумаги. Молчание затягивалось, что сильно нервировало Шустова. Теперь он мог в полной мере понять полковника, когда Тихонов или Холодов томили её, рассказывая новости. Он был готов подскочить и встряхнуть мужчину, лишь бы поскорее узнать о состоянии начальницы. — Ну что там, доктор? — не вытерпел Игорь. — Состояние тяжёлое, пациентка без сознания. У неё алкогольное отравление, обезвоживание организма, воспаление лёгких в довольно запущенной форме, к тому же, наблюдаются признаки обморожения. Дыхание реже нормы, пульс более-менее выровнялся, давление тоже, — ничего не выражающим голосом произносил врач, пересматривая анализы. — Гемоглобин низкий, уровень сои повышен… Черепно-мозговая травма довольно сильная. Что могу сказать ещё? Может выкарабкается, может нет… Делаем, что можем, но всё зависит от состояния пациентки. — Скажите, а к ней можно? Врач оторвал взгляд от планшета и посмотрел на Шустова, как на умалишенного, он разве что не покрутил пальцем у виска. — Вы смеётесь?! В реанимацию вход категорически запрещён! В обычную палату по расписанию, но не в реанимацию… — Тогда может что-то нужно? Лекарства? Еда? Одежда? — Мужчина, вам бы поспать. Я же говорю: ничего и никого постороннего! И вообще, у вас симптомы переутомления, — задумчиво произнёс врач и даже посветил карманным фонариком Шустову в глаза. — Действительно. Если не хотите стать нашим пациентом, то вам лучше отдохнуть. Правда, вы всё равно ничего не добьётесь тем, что топчетесь здесь и мешаете работе персонала. Шустов кивнул, соглашаясь со словами опытного человека. Но и оставить Рогозину он не мог, он чувствовал, что должен быть там, держать её за руку, что должен первым увидеть, как она откроет глаза, быть тем, кого она увидит первым. Он должен ей помочь.***
Всё тот же прекрасный луг, где она чувствовала себя по-настоящему счастливой. В этот раз она в небесно-голубом платьице, на ногах аккуратные босоножки. Женщина встала, откинула непривычно длинные волосы на спину и медленно пошла по сочной траве. Она чувствовала, как роса приятно холодит ноги, полевые цветы притягивали её взгляд. А рядом шёл тот самый человек, что был в предыдущем сне. И это был… Шустов?! Женщина хотела было удивиться, но почувствовала, как тёплая ладонь прикасается к её руке. Это прикосновение подарило чувство защищённости. — Тебе сплести венок, Галь? — Да, — пролепетала она, не в силах оторваться от знакомого лица. Мужчина улыбается, ловкими движениями переплетает стебельки диких трав. В этот раз у него получилось украшение из крупных колосьев пшеницы и полевых цветов. Рогозина чувствует, когда на голове оказывается приятная тяжесть, бежит к реке, чтобы посмотреться в неё, как в зеркало. А рядом с ней мужчина. — Я всегда рядом, Галь. Просто ты этого не замечаешь, — шепчет он, не переставая улыбаться. Убирает непослушный локон с женского лица, невесомо проводит пальцем по коже. — Просто позволь мне быть рядом… — Зачем тебе это? — удивленно произносит Галя. Мужчина всё так же смотрит, всё так же открыто и доброжелательно улыбается, а сам не убирает руку с её лица, продолжает гладить указательным пальцем скулу. — Ты же знаешь. Боишься просто признать и признаться. А я не боюсь. Под нежным, ласкающим движением женщина не может устоять, она подходит ближе буквально на полшага, так, чтобы вся ладонь мужчины прикасалась к её коже. Ей просто жизненно необходимо ощущать это тепло. — Я рядом, Галь. Не забывай про это… — Не уходи! — Никогда, Галь… Ей так хорошо, так легко. Она ложится на сочную траву и смотрит на небосвод. Голубое небо, яркое солнце, воздушные облачка. Как же красиво, как хорошо ей. — Где мы? — неожиданно спрашивает женщина. — В раю, Галь… Она смеётся. Действительно, это место можно назвать только раем. Такой красоты не бывает. Просто не может быть. Женщина закрыла глаза и глубоко вдохнула запах луговых трав. Ей совершенно не хотелось уходить, хотелось просто отдыхать, что она и сделала. Крепкий сон любезно принял её в свои объятия.