***
Почему так холодно? Ей кажется, будто конечности покрыты коркой льда, который мешает сделать хоть малейшее движение. Эта холодная масса давит на неё, каждый вдох — это огромный труд. Она чувствует только холод. Она бы давно открыла глаза, только всё боялась увидеть тот самый подвал и почувствовать отчаяние. В подвале пахло смертью. Так пахло в морге и в Чечне. Она боялась этого запаха. Женщина словно свысока видела, как суетятся вокруг её тела врачи, ставят бесчисленное количество капельниц и уколов. Это было похоже на просмотр фильма с ней в главной роли. Рогозина не могла дать логического объяснения такому состоянию и надеялась, что это лишь игры изнеможённого разума. Или, быть может, она уже умерла и избавилась от всех мучений. — Ох, Галка, ну и учудила ты! Полковник обернулась и увидела размытый силуэт своего мужа. Потом посмотрела на свои руки, они тоже были полупрозрачными. Даже изнеможденный разум не мог сотворить такое. Поэтому женщина сделала вывод, что она отправилась в мир иной. Может, это и к лучшему… — Да-да-да! Ты сейчас что-то вроде призрака. Не удивляйся, не всё в мире объясняется простой логикой! — Где я? И… почему ты тут?! — Если бы я знал… А ты снова попала в передрягу, да? Я нисколько не удивлён! Слава звонко хлопнул в ладоши, а Рогозина улыбнулась, узнав привычку мужа. Как давно это было. Они надеялись быть вместе всю жизнь, но судьба распорядилась иначе. И вот, встреча после долгих лет разлуки. — И долго я тут буду? — Ты вернёшься, Галь. Рано или поздно… — А если я не хочу? Мне тут нравится, тут ты… — Ох, Галка, столько лет прошло, а ты всё такая же глупая! Одного желания мало, всё решается не нами. Мужчина попытался прикоснуться к жене, но его руки лишь прошли насквозь. Он горько усмехнулся: — Даже обнять тебя не могу. Не судьба нам, значит, соединиться. Ждут тебя в том мире, не отпускают. Нужна ты там, Галя. — Да кому я нужна… Слав, я с тобой остаться хочу! — Ты приглядись получше, Галя. Хотя, я думаю, ты знаешь. Знаешь, но признаться самой себе боишься. Не бойся. — А ты? — тихо спросила женщина. — А со мной ты встретишься когда-нибудь. Сейчас я уверен, что отдаю тебя в надежные руки. Будь счастлива. В пространстве раздался удар колокола. Слава побледнел, если так можно сказать о призраке. Он попытался схватить руки жены, но попытка не увенчалась успехом. Тогда он произнёс: — Галь, тебе назад надо. Срочно! Я чувствую! Пожалуйста, Галь! — Я не могу! Не хочу! Не могу! Но Слава исчезал, растворяясь в пространстве. Женщина снова осталась одна, и снова ей стало страшно. Почему он оставил её? Где все? Где она? Когда она вернётся? Галя сжалась в клубочек, стараясь защититься от возможных опасностей.***
— Евгений Геннадьевич, что-то с нашим полковником происходит! Показатели ухудшаются! — Невролога, срочно! По внутренней связи больницы раздалось громкое сообщение, заставившее Шустова подскочить от неожиданности. К реанимации бежали сразу три доктора в белых халатах, а за ними несколько медсестёр. — Что происходит? Гале плохо? — капитан тут же оказался рядом с врачами. — Мужчина, отойдите! Шустову лишь оставалось смотреть, как вокруг палаты суетятся работники больницы, да заламывать в нетерпении пальцы. Как же он устал от этой неизвестности… Мужчина снова ходил кругами по коридору, мысли скакали с одной на другую, он никак не мог успокоиться. Почему ему до сих пор не сказали, что с Галей? Все так серьёзно? Тем временем в палате собрался целый консилиум. Множество врачей — преимущественно главы отделений — снова записывали и анализировали показатели с различных датчиков. — Давление падает… — Пульс ниже нормы… — Сделайте замер температуры! Невролог достал фонарик, поднял женщине веко и посветил в глазное яблоко. Потом поцокал языком: — Рефлексы снижены. Похоже на кому. Глава неврологического отделения сделал неутешительный диагноз и замолчал, ровно как и остальные врачи. — Что делать будем? Недоглядели? — Сообщайте её коллегам. Перевозите в другую палату, подключайте к необходимой аппаратуре, — раздал указания невролог. — Действуем, коллеги!***
Антонова смогла побороть презрение и сделать вскрытие Бирюкова, хоть это и стоило ей множества уничтоженных нервных клеток. Ей так и хотелось ударять этого мужчину скальпелем раз за разом, представляя, что так она мстит за все мучения подруги. Женщина заполнила многочисленные заключения и решила отнести их Круглову, когда на телефон поступил звонок от знакомого из больницы. Валентина мгновенно ответила. Никто из экспертов не мог сказать точно, о чём же разговаривала Антонова, но её выражение лица они точно запомнят надолго. Из рук патологоанатома выпала папка с документами, её ноги подкосились, и если бы не Круглов, вовремя подскочивший к женщине, то она бы точно упала. — Валя! Валюш, ты чего?! — воскликнул майор. Антонова уткнулась в плечо старшего товарища и заплакала. — Валь, что случилось?! На крики Николая Петровича сбежались и остальные эксперты, они столпились вокруг, все были обеспокоены. — Галя… — женщина заплакала с новой силой. — Что с Галиной Николаевной? Валь, ну не томи! — закричали ребята. — Галя… Динамика отрицательная, её переводят в спецпалату. Она в кому впала… Антонова снова заплакала, уткнувшись в плечо Круглова, а тот успокаивающе погладил женщину по спине. Оперативники были потеряны, они медленно разбредались по рабочим местам. В офисе повисла пугающая тишина.***
Тихонов уткнулся в монитор, листая многочисленные медицинские сайты с кучей непонятных даже ему терминов и латинских названий. «Галина Николаевна бы точно всё поняла и объяснила!» — подумал программист и тут же одёрнул себя: Рогозиной тут не было. Он снова посмотрел на экран, а потом резко нажал на кнопку выхода и отъехал подальше от компьютера. Его взгляд невольно упал на Амелину. Девушка смотрела в одну точку и стучала пальцами по стеклянной столешнице. — Нашла что-нибудь? — Нет. Я в этом не разбираюсь! Совершенно не понимаю, как помочь Галине Николаевне! — в сердцах воскликнула девушка. — Врачи должны знать… Повисла неловкая тишина, эксперты даже отвернулись друг от друга. По коридору шла Антонова, поддерживаемая под руку Кругловым. Выглядела она неважно. — Валю жалко, — тихо произнесла Амелина. — Галина Николаевна ей всегда как сестра была… — Не только ей… Всем нам она… как мама! — Тихонов нервно сжал свои волосы. — Особенно мне, — добавил он чуть тише. Иван видел, что Амелина еле сдерживает слёзы и старательно отворачивается — не любит она показывать свою слабость. — Если бы не Галина Николаевна, я бы сгнил в этой тюрьме! Да она меня спасла, к жизни нормальной вернула, показала, что можно людям по-другому помогать! Оксана резко вскочила и выбежала из лаборатории. Иван увидел, как она стирает бегущие по щекам слёзы. — Первый раз чувствую себя таким беспомощным, — пробормотал Тихонов, обхватывая голову.***
— Куда вы её повезли?! Я требую пустить меня к ней! — Шустов был зол не на шутку. Вот уже который час он требовал ответа на свои вопросы от дежурной медсестры, чем порядком её злил. — Пожалуйста! Женщина в белом халатике укоризненно покачала головой, но врач, находившийся рядом и слышавший все претензии, поспешил ответить: — У Галины Николаевны отрицательная динамика. Она в коме, если так можно сказать. Мы перевели её в специальную палату, оборудованную для таких целей. — Отрицательная динамика? Врач кивнул, а Игорь сел на скамейку, чувствуя, что ноги перестают его держать. Слова доктора набатом раздавались в голове капитана. Он обречённо откинул голову назад. — Шансы есть? — тихо спросил мужчина. — Она будет жить? — Шансы есть всегда. Неизвестно только, как долго продлится коматозное состояние… Может несколько дней, а может — несколько месяцев или даже лет. Мы таких пациентов отключаем от аппаратов жизнеобеспечения, чтобы не мучить ни их, ни родственников, ни врачей… Мужчина отстранённо кивнул. Все его мысли были заняты лишь Рогозиной, он чувствовал, что нужен ей, как никогда раньше. — Я хочу её навестить. — Это невозможно… — Я не спрашиваю — я утверждаю. Я хочу её навестить. Невролог хотел было возмутиться, но, увидев серьёзное лицо капитана, был вынужден согласиться. К тому же, визиты знакомых людей вряд ли повредят пациентке… — Идёмте, вас нужно подготовить, — наконец согласился врач. Дальше следовала получасовая лекция об общем состоянии Рогозиной, о том, как нужно себя вести и почему нельзя ничего трогать. Половину этой лекции Шустов пропустил мимо ушей, лишь иногда автоматически выхватывая из потока слов полезную информацию. Игорю выдали стерильную одежду, видимо сочтя его мятый спецкостюм неприемлемым для посещений, заставили надеть бахилы и шапочку на голову, даже вручили маску на лицо. И лишь после этого пропустили в реанимацию. Все вокруг было белого цвета, что сразу бросилось в глаза капитану. В воздухе чувствовался очень сильный запах медикаментов и чего-то странного. «Так пахнет смерть», — внезапно подумал мужчина и похолодел. Он ускорил шаг и буквально распахнул дверь в палату Рогозиной. В большом помещении была всего одна кровать, обставленная многочисленными приборами. Шустов сразу бросил взгляд на хитросплетения трубок и проводов, поэтому не сразу заметил начальницу — цветом кожи она почти слилась с окружающей обстановкой. Он чувствовал слабость в ногах, когда подходил к кровати. Мужчина боялся сделать лишний шаг, чтобы не потревожить покой начальницы. Женщина выглядела как никогда слабой и беспомощной. «Наверное, она не хотела бы, чтобы кто-то видел её в таком состоянии», — подумал Шустов. Игорь осторожно присел на самый краешек кровати, обратил внимание на показания приборов. Он мало что понимал, но точно мог сказать, что редкое попискивание — это не очень хорошо. Потом он посмотрел на спокойное лицо Галины. Она очень сильно похудела, щеки впали, что ещё больше выделяло скулы. Взгляд опустился на руки, лежащие поверх одеяла. Они были совсем тоненькими, через тонкую кожу просвечивались вены. — Галина Николаевна… — Шустов чувствовал, что не может подобрать слов. — Вы нам нужны. Держитесь, прошу. Он прикоснулся к женской ладони, подивившись её холоду. Осторожно сжал, словно стараясь передать хоть немного тепла. — Вы сильная, Галина Николаевна. Не сдавайтесь, прошу! Ему было очень тяжело смотреть на любимую женщину, на её страдания. Игорь закрыл глаза, чувствуя, что их начинает подозрительно щипать. — Вы нужны мне, Галина Николаевна… — было тяжело произнести это вслух. — Вернитесь, прошу. Я не смогу без вас…