***
— Ну что там? Как она? Ребята обступили Антонову со всех сторон. Женщина села на скамейку и тяжело выдохнула. Что она могла сказать? Она и сама ничего не понимала. Но коллеги требовательно смотрели, молчать было нельзя. — Она очнулась… — Это мы уже знаем! Что с ней?! Внимательнее всех смотрел и слушал Шустов. В палату больше никого не пускали, а Валя — его единственная возможность узнать всё, что творится с любимой женщиной. — Я… я не знаю. Это похоже на посттравматическим синдром, но… Какая-то чертовщина творится с нашей Галей! — Антонова вскочила с места, не в силах спокойно сидеть. — Всё, я иду к главврачу! Это нужно срочно прекращать! Валя была уверена, что её подруге могут помочь только лучшие врачи, а не те, кто лишь пожимают плечами и разводят руками, не в силах даже поставить точный диагноз. Когда затих стук каблучков, а спина Антоновой в белом халате исчезла за поворотом, в коридоре установилась тишина, прерываемая лишь дыханием экспертов. Лисицын удобно расположился на скамейке, подоткнув куртку под голову, рядом прикорнул его верный напарник Котов. Ваня уткнулся в очередную игрушку, но у него что-то не ладилось, поэтому программист тихо ругался и ещё усерднее давил на клавиши. — Сколько можно?! Ты даже здесь свои гаджеты из рук не выпускаешь! — завелась Амелина. — Может меня это успокаивает! А вам, женщина, нужно прописать успокоительное! Блондинка хмыкнула и ушла к другой стене, толкнув Ваню плечом. Тихонов всё же выронил свой телефон и обиженно посмотрел на подругу. — Ты специально, да?! Ты должна мне два свидания! Нет, три! — Прекратить балаган! — прикрикнул Круглов и все замолчали. Амелина показала программисту жест, означающий, что ни на какие свидания он может не надеяться, и тогда Ваня обиженно засопел. Делать было нечего, он начал рассматривать различные плакаты на медицинскую тематику на стенах. — Игорь, тебе б поспать, — вздохнул Круглов, взглянув на измученного приятеля. Шустов прислонился лбом к окну и смотрел в одну точку. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Темные тени залегли под его глазами, на голове творился беспорядок, как у Ванечки Тихонова в его лучшие годы. — Не, Петрович, — замотал тот головой. — Вот Галя… Галина Николаевна придет в себя, тогда и высплюсь. — Так она уже, — влез в разговор Майский. — Поэтому мы все и здесь. Сейчас мы Галку взбодрим, а то преступность без неё это… распустилась, во! Таня пихнула майора локтём и взглядом показала, что лучше молчать. На Игоря было больно смотреть: он весь осунулся и побледнел. — А почему меня к ней не пускают?! — спросил Шустов. — Валю пустили, а меня выгнали… — А чтоб ты не украл её! — гоготнул Сергей, но осекся, наткнувшись на взгляд Татьяны. — Извини, Владиславыч! — он встал рядом и легонько хлопнул Игоря по плечу. — Петрович прав, поспи. Ты нам и Галке живой нужен. А то увидит она тебя и снова в кому впадёт! От страха! Таня быстро схватила Майского под руку и увела в сторону, где начала высказывать всё, что думает о нём о его поведении. Вид у майора был, как у нашкодившего ребёнка. Он, казалось, даже вжимает голову в плечи, чтобы стать меньше. — Ещё одна такая выходка, Майский, и ты у меня получишь! — донеслось до ребят. Игорь снова отвернулся к окну и посмотрел на улицу. Снега намело. Дворник расчищал дорожки и насыпал огромные кучи снега на клумбы. А дети радовались, ведь можно скатиться с этой горы или построить огромный замок, а потом играть в снежки. Когда-то и Игорь с сыном так же играл, а сейчас тот вырос, не для него эти все детские забавы. В самых далёких, самых потаённых мечтах Шустов строил прекрасную жизнь, где они с Галей свяжут себя узами брака и, если так распорядится судьба, они смогут стать счастливыми родителями… Игорь всегда хотел, чтобы у него было много детей. Только первая жена смогла родить лишь Пашку, вторая не хотела обременять себя пелёнками и детскими криками. «А захочет ли Галя?» — подумал мужчина и тут же одёрнул себя. О чём он думает?! Какие дети?! Гале бы выздороветь и к нормальной жизни вернуться. И всё же, Игорь любил мечтать. А самая любимой была его мечта про прекрасный луг, где будут только они с Галей, вдвоём. Они будут гулять босиком по свежей траве, покрытой прохладными каплями росы, наслаждаться природой и друг другом.***
Валя уже почти дошла до кабинета главного врача, как увидела своего знакомого, с которым училась ещё в институте. — Дима! Сколько лет, сколько зим! — Валя! Вот уж неожиданная встреча! — мужчина оторвался от изучения кофейного автомата. — Что ты тут делаешь? — Да я к подруге пришла, её недавно к вам привезли. — Это полковник та, да? Огонь-баба! — Димка! — женщина шутливо погрозила приятелю кулаком. — Не знаешь, как она? — Да я и не ходил к ней. Заведующий ею занимается. Антонова резко остановилась, упёрла руки в боки, и Дмитрий понял, что сейчас будет «разбор полётов». — Как не ходил?! Какой заведующий?! Ты профессионал, у тебя руки и голова из нужного места растут! — Валь, ты же понимаешь… — За мной! Быстро! Женщина резко развернулась и потащила друга вниз, к палате реанимации. Тот особенно не упирался, зная характер и нрав Антоновой. — Валь! Ты кого привела?! — Дорогу! Валя впихнула друга за собой в палату и захлопнула дверь, не забыв закрыться на замок. — У тебя ключ откуда взялся? — удивился Дмитрий. — Секрет фирмы! — гордо произнесла Антонова. — Вот, прошу любить и жаловать, полковник Рогозина собственной персоной! Врач прищурился, достал очки и посмотрел на пациентку. Она всё так же лежала в одной позе и смотрела в одну точку. Его взгляд упал на руку, обмотанную бинтами. — Буйная? Катетер выдергивать больно-то… — Иногда. Так что с ней? Мужчина подошёл поближе, глянул на монитор, затем на Рогозину. Она даже не интересовалась тем, что происходит вокруг неё. — Галина Николаевна, как вы себя чувствуете? Его вопрос остался без ответа. Женщина все смотрела в одну точку. Тогда Дмитрий бросил украдкой взгляд на Валю и гаркнул: — По уставу отвечать, полковник Рогозина! — Есть, отвечать по уставу, — лениво произнесла женщина. — Состояние в пределах нормы, на боли не жалуюсь. Антонова удивленно смотрела на друга, а тот лишь хитро улыбался, показывая, что это ещё не всё. — Вы готовы принимать посетителей? Рогозина глубоко вздохнула, внимательно посмотрела на подругу и на доктора и едва уловимо качнула головой. Совсем распустилась! Ей давно не восемнадцать, чтобы вести себя, как слезливая девчонка. Антонова с Дмитрием вышли в коридор и отошли чуть в сторону от двери. Женщина внимательно смотрела на доктора и произнесла: — Что скажешь, Дим? — Все самое страшное позади, Валь. Она много перенесла, поэтому так и ведёт себя. Только от вас зависит её выздоровление. — Тогда мы с ребятами сейчас пойдём… — Валь! — оборвал её мужчина. — Не стоит всей толпой идти. Это всё же реанимация, а не проходной двор! — Как скажешь, Дим.***
— Коль, может ты первый пойдёшь? — подошла к Круглову Антонова. — Как самый главный. Заодно и все новости расскажешь. — Я первый пойду! Я! — шёпотом возмущался Тихонов, потому что большая часть оперативников спали. — Я больше всех соскучился! На него с грозным выражением лица стал наступать Майский, совершенно не согласный с коллегой. Таня никак не могла успокоить напарника: — Серёж, успокойся! Пусть идёт. — Может Игорь пойдёт? — неуверенно предложила Амелина. — У него, всё же, благородные порывы. — Только заснул мужик, отстаньте от него. Потом сходит! Ваня уже натянул белоснежный халат, бахилы на ноги и шапочку на голову. Он показал язык Майскому и быстро забежал в палату.