***
Славик как-то дошёл до дома в тот вечер, отказался есть и просто лёг. Сон не шёл. Он просто лежал и смотрел в потолок. И только одна мысль не давала ему покоя: "И что теперь?" Спустя три дня он впервые вышел на улицу, чтобы найти Димона - теперь он знает, к кому идти за советом, кореш-то у него умный! Димон, как и всегда, обнаружился на лавке у падика - что-то листал в мобиле. - Здарова, брат! - младший плюхнулся рядом, закидывая другу на плечо руку. - Чё, как оно? Выглядело почти как обычно. Вот только кто, как не Димас, должен был заметить это "почти". - Ну, привет, - он потрепал волосы младшего. - Ничё так. Пойдёт. А с тобой чё? - вроде просто вопрос, но в нём чувствовалось беспокойство. Повисла тишина. Буквально на несколько секунд лицо рыжего стало каким-то болезненно-серьёзным. И этого старшему хватило, чтобы понять, что всё очень не очень. - Всё в по... - он осёкся. - Нихера не в порядке... - тяжёлый вздох. - Я встрял, брат... Димас убрал телефон в карман, сел поудобнее. - Ну, вещай. После ещё минуты тишины, разбавляемой только шарканьем его кед, Славик, наконец, заговорил, слегка запинаясь. - Ну, я п-поц-поцеловал Влада, - он аж зажмурился. - Вот. - Чё бля?.. И, как бы, вот ну реально, чё бля? У младшего до сих пор этот вопрос из головы не выходил, потому что так точно не должно было быть. Он же чёткий пацанчик с района, он же с детства знал, благодаря бате, что педики - это плохо, сам же к ним отвращение чувствовал, потому и начал зажимать их с Димасом и пиздить. Он же... Лицо братухи было абсолютно спокойным, не считая чуть нахмуренных бровей, и это, если честно, пиздецки пугало. Любой другой на его месте бы обматерил, отпиздил, да и забыл бы дружбу водить с таким. Он же парня, блять, поцеловал! - И что дальше? - задумчиво спросил Дима. - Ну, типа, с хера ли ты это сделал? И как отреагировал Влад? Хотя на последний вопрос можно было и не отвечать, уже и так понятно, что Влад вкрашился по самые уши, а значит точно не разозлился. Скорее расстроился... - Хуй его знает... - выдохнул рыжий. - Я просто на него смотрел, а он это... Ну... Такой, ну это, какой-то хрупкий что ли... Такой бледный, худой и измученный, что я просто... Его хотелось защитить типа... - поток мыслей лился из младшего, пусть и с запинками. Именно это и нужно было ему сейчас - самому понять, что он чувствует. - Я даже не знаю, как, блять, так вышло, что я его это... Оно как-то само что ли... - Бля, сочувствую бедолаге... - прервал его Димас. - Хули ты ему-то сочувствуешь?! - разорался от возмущения рыжий. - Я ж ему нравлюсь, он, наверное, доволен до усрачки! А вот я тут педиком себя последним чувствую из-за этого. Старший дал Славику затрещину, прервав его нытьё. - Мелкий ты ещё пиздюк, раз не понимаешь, - фыркнул он. - Ему, как раз, хуже всего сейчас. Он же к тебе чувства испытывает, а ты его взял и засосал. Без чувств, - "если скажу ему, что он на голубом пороге, его ж удар хватит", - просто из любопытства или забавы. Да ты даже сам не знаешь причины! Ему сейчас херово от обиды, унижения... С каждым словом друга Славик всё мрачнел, понимая, что тот, как и всегда, пиздецки прав, и что ему самому, окажись он на месте Влада, было бы настолько обидно, что он бы сам себя с лестницы спустил. А Влад даже пригласил ещё раз прийти... Рыжий тяжело вздохнул пару раз, посидел молча с выражением лица "осторожно!-мозговая-деятельность", а потом, видимо что-то для себя решив, поблагодарил братуху и убежал домой. Возможно не к себе...***
Трель звонка разливалась по квартире и отдавалась тупой болью в висках, усиливающей боль от выпитого вчера. Да и позавчера... А гость, как назло, видимо повис на звонке и уснул, потому что, блять, звонил уже с минуты две без перерыва. Владу пришлось встать, медленно лениво прошагать к двери, не прекращая причитать, как старый дед, чтобы открыть дверь и увидеть знакомую рыжую макушку. - Сукаблять, я же спал, - прохрипел брюнет, полусонным взглядом окидывая запыхавшегося гостя. А после пары мыслей о глюках спросил растерянно: - Ты чего? - Простименяпожалуйстазавсёчтоянатворил, - вылилось одной неразборчивой кашей, потому что парень очень волновался. - Нихуя не понял, - констатировал Влад, а после простонал, - давай ещё раз медленнее и тише, я тебя прошу. - Я... - рыжий слегка покраснел от смущения, потому что в голове опять всплыл тот поцелуй. - Прости меня... - почти шёпотом и с такой печалью. - Я причинил тебе боль, наверное... Не подумай, я не насмехался или типа того, я просто это... Ну, я не знаю, ну... Короче прости, - к концу речь опять становилась скомканной и не очень разборчивой из-за волнения. Тишина. Если бы его сейчас ударили, было бы проще, если бы захлопнули перед ним дверь, он бы понял. Но хозяин квартиры просто молчал. И любопытство вперемешку со страхом взяли верх над чувством вины, поэтому рыжий поднял взгляд и наткнулся на такое тепло и благодарность, что что-то в груди болезненно сжалось. - Спасибо... - еле слышно, а затем чуть громче всё таким же охрипшим голосом, - я это... Ты прости, что внутрь не приглашаю, я не ожидал, что... что ты вообще захочешь ещё заглянуть... - немного неловко и очень болезненно. - Дай мне, пожалуйста, немного времени. Неделю хотя бы... И приходи. Ладно? - и в голосе столько мольбы, что Славику хочется старшего обнять, прижать к себе и шептать, что всё точно-точно будет хорошо. Но Славик, наверное, впервые за свою жизнь сам понимает, что нельзя... - Ладно, - слегка понуро и всё ещё виновато. Он шаркает кроссовком по полу подъезда, неловко прощается и уходит, а сердце его болезненно бьётся о рёбра, когда дверь позади закрывается.***
Естественно, обо всём этом сразу узнал Димас, из-за чего он только усмехнулся, мысленно уже окрестив себя купидоном местного разлива. Ему даже доставляло удовольствие следить за развитием отношений этих двоих, учитывая, что он играл в них непоследнюю роль. А Славик целую неделю сидел на лавке у падика и вздыхал, сам того не замечая. Его мысли явно были где-то там, куда он постоянно смотрел - за окнами квартиры Влада, хотя бренное тело и сидело здесь, механически лузгая семки (его корешу иногда казалось, что если вместо семок ему подложить камешки, он не заметит и продолжит их грызть). Короче, пиздострадания рыжего не прекращались ни на секунду, начиная уже немного раздражать друга. Однако он не смел их прерывать, во-первых, потому что они всё равно закончатся, как только пройдёт эта неделя с момента последней встречи этих голубков, а во-вторых, потому что так младший думал, а ему сейчас нужно было очень многое обдумать и решить для себя. Было интересно, к чему придёт Славик. Ответ оказался простым и весьма забавным - ухаживания. Младший может и не принял своих чувств до конца, но, кажется, понял их хотя бы частично, а значит теперь ему нужно было эти чувства донести до Влада, показать, что привязался и вообще, вроде как, того самого... В первый день Славик пошёл в наступление - он пришёл к старшему утром с учебниками, тетрадями и шавухой, от которой сам удержался с трудом. Он в тот день старался усердно заниматься, хотя выходило со скрипом - мысли постоянно уходили от алгебры к выпирающим ключицам Влада. Тот, когда увидел протянутую ему шаву, удивился, но мягко и тепло улыбнулся, разрезал её пополам и почти насильно скормил половину гостю. Насильно, потому что "ты слишком худой, вообще не ешь как будто, поэтому вот я тебе принёс, ешь". Однако неловкость между ними всё равно оставалась, Влад слегка шарахался от младшего, стоило тому подойти слишком близко или случайно задеть руку старшего. Вообще, от таких прикосновений Влада теперь, как током прошибало и немного потряхивало, сложно было не отшатнуться, особенно учитывая, что недели ему нифига не хватило - все ощущения от чужих рук по телу, мягких губ на своих, кажется, и не собирались хотя бы затухать в памяти - наоборот, всплывали яркими картинками перед глазами при каждом лёгком соприкосновении с желанной кожей, при каждом неосторожном взгляде, брошенном на какую-нибудь мелкую деталь, вроде родинки на пальце, который всего неделю назад очерчивал торчащие рёбра. К концу дня Владу хотелось выть. Или снова поцеловать Славика, но этого он себе позволить точно никак не мог. Он вообще был младшему безмерно благодарен за то, что не отвернулся, не бросил, пришёл, сам, за то, что вообще поддерживает контакт с вот таким вот... Владом. Он считал себя ужасной обузой для младшего - влюбился, признался, поцеловал! Он должен быть рыжему противен, ведь это же совсем не по понятиям - с педиками какими-то екшаться... Да и вообще, Влад был тощим, бледным, слабым, как девчонка какая-то... Ему казалось, что он доставляет неудобства всем и каждому, кто его знал, особенно Славику, а тот... Почему-то был рядом, приходил, не отворачивался, всегда улыбался как-то по-детски искренне, из-за чего у старшего все внутри скручивало. Ему нужно забыть эти чувства, запихнуть куда подальше, а он... А он млеет от торчащих ушей, переливающихся на солнце медных волос, сильных рук и широкой улыбки. Он точно когда-нибудь сможет отказаться от этих чувств, убеждает он сам себя. Ну, или просто вскроется. А пока что можно позволить себе совсем чуть-чуть незаметно поглазеть на этого замечательного парня, пока тот не видит.