***
Намджун предпочитает в автобусе место возле окна, заткнув уши наушниками, чтобы никто не смог нарушить его личный покой — сидит с закрытыми глазами, отвернувшись от попутчиков на соседнем сиденье, и ничего вокруг не слышит. Идеальное кратковременное укрытие от проблем. В эти двадцать минут езды он успевает обдумать всякое. Например, что его сестра могла бы и перестать играть в плохую девочку, ведь знает, почему нынешний муж матушки бесится. Всё, что требуется от двойняшек — это сидеть тихо и не высовываться. А Ёнджу постоянно и, Ким уверен, специально доводит отчима до злостных конвульсий. Какую выгоду она преследует? В конечном счете же сама остаётся разбитой. Неужели ей хочется в отместку за страдания поиграть на его нервной системе? Вот только Намджун боится, что её выходки рано или поздно перейдут черту. Не может же это безумие длиться вечно. Когда-нибудь наступит тот самый переломный момент, который столкнёт одного из двух в пропасть. И более правдоподобно, если сорвётся Ёнджу. Дадзай писал: «Человек никогда так просто не подчинится другому человеку; раб — и тот старается одержать победу, хотя бы ценой низкого раболепия. Вот почему люди, чтобы выжить, не могли придумать ничего лучше, кроме как перегрызать друг другу горло». Кан Донхён и сестра Кима именно это и делают — грызут друг другу, как поганые волки, только один пытается подчинить, а другая — выжить. Намджун же ценит своё существование совершенно иначе. Ему не понять, для чего необходимо вставать на дыбы, если можно спрятаться под кроватью. Туда складывают всякий хлам, скапливают пыль и никогда не кладут ничего ценного, потому что там тьма. Никто не хочет хранить своё сокровище в жутком месте, поэтому, забравшись туда, проще всего избежать столкновения. Кто-нибудь скажет, что в таком случае, проще вообще не жить, но не жить ещё страшнее, чем выживать. Поэтому Намджун продолжит лежать под кроватью и затравленно подглядывать за тем, как отчим оставляет уродливые следы ненависти на теле его драгоценной сестры. Она сама выбрала свой путь. Юноша вздрагивает, ощутив на плече непривычную тяжесть, разлепляет веки и опустошенно смотрит на приютившуюся сбоку Ёнджу. Девушка доверчиво льнёт и осторожно сжимает в худых пальцах ткань школьной рубашки брата у локтя. Отчаяние внутри неё протяжно воет и прорывается через плотно сшитую кожу наружу, надеясь показать себя миру, но выбраться окончательно так и не удаётся. Намджуну жаль, что ей приходится быть пушечным мясом. Тяжело выдохнув, он невесомо касается чёрных волос сестры, — сердце ко дну тянет монументальный камень, рождённый на свет чувством вины, — и резко отдёргивает руку, словно обжегся. — Почему ты вчера пропустила еженедельную отметку? — спрашивает Намджун, прижав ладони к сидению бёдрами. В последнее время ему кажется нечестным проявлять заботу к Ёнджу после того, как он отворачивался, когда отчим срывал на ней злость. — Не захотела, — бубнит в ответ девушка, замыленным взглядом рассматривая свои кроссовки. — Всего лишь? — хмурится парень. — Ты ведь сама его вынуждаешь быть таким козлом… — мгновенно замолкает, когда сестра внезапно выпрямляется и недовольно хмурится. Она поворачивает голову и прошивает Намджуна тяжёлым взглядом, всем своим видом предупреждая о нарастающем раздражении. — Конечно, прям насильно заставляю по роже мне хуярить, — не повышая тона, но вкладывая в голос возмущение, говорит Ёнджу. Спорить абсолютно не хочется, доказывать что-то тоже. Какой в этом смысл? Его двойняшка более упёртая любого осла, но даже так, он чувствует себя обязанным хоть что-то сказать, сделать хоть какую-нибудь попытку обезопасить её. — Провокация, Ёнджу, — сдержанно поясняет юноша. — Хотя бы не делай ничего, что может его спровоцировать. Девушка цокает себе под нос, скрещивает руки, прижав рюкзак к животу, тем самым абстрагируясь от брата, и ворчливо бурчит: — Меньше всего мне хочется слышать от тебя нотации.***
Только двойняшки заходят в класс, Ёнджу с непроницаемым выражением лица спешит к своей парте, бросает рюкзак на пол и усаживается, тут же отворачиваясь в противоположную сторону от Намджуна. Она редко обижается или злится на него, но порой он пробуждает в ней такие сильные и неукротимые эмоции, что хочется раствориться в воздухе, исчезнуть. Больнее всего от мысли, что дорогому человеку ты нужна постольку поскольку. Ведь она видит в своём брате не просто кровного родственника, а нечто большее и трепетное. Они должны быть единым целым, хотя бы душевно, но выходит, что плетёт из красных нитей уз косу исключительно она. Намджун просто позволяет ей это делать. Проследив взглядом за надутой и взъерошенной, словно бездомный котёнок, сестрой, юноша хмуро хмыкает. И когда он перестал быть на её стороне? Как говорится, они в одной лодке, но отчего-то Ким вручил своей миниатюрной и хрупкой из-за природной худобы двойняшке весла, чтобы та гребла, а сам вальяжно восседал и ждал, когда его высадят на берегу. Так неправильно. Но… Сердце пропускает удар от внезапного толчка сзади. Изумлённо распахнув глаза, парень выныривает из размышлений, инстинктивно выставляя одну ногу вперёд, чтобы не грохнуться лицом в пол. Сбоку слышится притворный вздох и перед глазами появляется довольный до невозможности Ким Тэхён, только что пихнувший плечом Намджуна. — Упс, я тебя не заметил, — лжёт одноклассник и криво усмехается, тут же с лукавостью взглянув на Ёнджу, которая в свою очередь моментально реагирует на шум и уже во всю смотрит на недруга. Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит. Ви нашёл новую жертву и теперь всячески пытается довести её до белого каления, дергая за ниточки. А Наджун является чуть ли не канатом в душе старшей Ким, отчего подтрунивания являются даже через чур эффективны. — В глаза нехуй ебаться, — очень тихо рычит юноша, сжав ладони в кулаки. Самообладание трещит по швам из-за напора негатива, рвущегося наружу. Его как будто игриво обкалывают тонюсенькими иглами, что точечно пронизывают до костей, но одно такое неудачное расщепление и густая кровь брызнет, выпуская вместе с тем вой раненого зверя. Более того Намджуна дико бесит этот непонятно откуда взявшийся интерес Тэхёна к Ёнджу. Оказывается, делиться вниманием сестры ревностно не хочется. — Что ты там пробурчал? — уточняет Ви, повернувшись на невнятное бормотание. Ни одного слова не расслышал, но уверен, что его обложили трёхэтажным матом. — Сядь на место, Тэхён, звонок прозвенел, — лениво произносит Мин Юнги, уже с минуту наблюдающий за разворачивающейся сценой в классе. Его школьники то ли замечать не хотят, то ли он для них, действительно, пустое место. Усмехнувшись, Ви подмигивает Намджуну и гордой походкой ретируется к своему месту. — После уроков не спешите уходить: сегодня вы будете убирать мусор вокруг школы и убираться в столовой, — выносит приговор подросткам классный руководитель, опустив взгляд в учебник. В помещении следом раздаётся недовольное мычание. Да над ними издеваются!***
Разделив отбросов на маленькие команды, Юнги раздал каждому своё задание. Уследить за всеми не было возможности, поэтому он выбрал для себя самую проблемную школьницу — Мину — и направился в столовую вместе с ней и ещё Чимином. Тэхёна и Сору он оставил в классе, чтобы те отмыли парты, полы и доску, а оставшуюся тройку — двойняшек и Чонгука — направил собирать мусор вокруг школы и полить посаженные цветы во дворе. Взяв необходимый реквизит, одноклассники выходят на улицу. Между ними царствует протяжная тишина, давящая на плечи, на виски. Кажется, что молчание встаёт поперёк горла и чёткими ударами выбивает из груди хотя бы вдох, но этого так и не происходит. Девушка и двое парней шумят предметами для уборки, заполняя пустую чашу, и изредка переглядываются. Разве подросткам не о чем поговорить? Разве нельзя найти какую-нибудь посредственную, ничем не обязывающую, тему и перекинуться хотя бы парой фраз? Но ведь они не такие как все. Намджун понимает, что отбросы выбиваются за рамки нормальных детей. Потому что каждый из них погряз в собственной драме, превращая их в маленьких колких монстров. Некоторые, судя по прозрачной пелене на глазах, и спасения-то уже не ищут. Кто вообще придумал всю эту забаву с классом? Не осталось надежды у них самих, так откуда же она у посторонних? Через полчаса непрерывной уборки, Ким усаживается на бордюр и, незаинтересованно глянув на сестру и Чонгука, зевает. День какой-то утомительный и почти скучный. Распознав действие Намджуна, как предложение передохнуть, Чон скидывает с рук тканевые перчатки, достаёт из кармана дешевые сигареты в помятой упаковке и закуривает. Постепенно неловкость и напряжение между ними растворяется, и молчание уже не кажется беспокойным. И всё же единственная девушка, находящаяся во дворе, решает нарушить затянувшуюся тишину. — Эй, — зовёт Ёнджу, встав позади Чонгука. Сначала он никак не реагирует, посчитав, что обращаются не к нему, но, когда через полминуты ничего не происходит, оборачивается. — Ты мне? — уточняет Чон, показав пальцем на себя. Она кивает. — Тебя научить обращаться к людям по имени? — беззлобно фыркает. Наблюдающий за сестрой и одноклассником, Намджун склоняет голову вбок и сжимает пальцы правой руки в кулак. Сердце колотит где-то в горле, разгоняя кровь в венах — раздражение скапливается под языком густой горькой слюной и оттого немеет весь рот. Нельзя быть таким эгоистом, но так бесит, когда Ёнджу поворачивается спиной и уделяет внимание кому-то другому. Ведь в такие секунды Намджун ощущает душевную опустошенность, будто остаётся совсем один. — Ты с Тэхёном дружишь? — в лоб спрашивает она, чем вызывает в брате двоякие чувства. Почему она интересуется этим мерзавцем? Вопрос так же застаёт врасплох и Чонгука, — он растерянно округляет глаза, застыв с сигаретой между губ. Вернув самообладание, юноша хмурится и выплёвывает никотиновую палочку на траву, тут же затушив её подошвой кроссовок. — Похоже, что дружу? — Скорее похоже, что вы были друзьями в прошлом, — встревает Намджун, заметив, как отшатнулась от одноклассника сестра. Чонгук переводит тяжелый взгляд с Ёнджу на её брата, но ничего не отвечает. Значит, Ким прав. Они были друзьями. — И что, он и впрямь такой засранец? — непосредственно выдыхает следующий вопрос девушка, не заботясь о том, что могла задеть или пробудить не самые приятные воспоминания у Чонгука. Но приносит тяжесть на сердце своими словами далеко не Чону — он привык к скребущимся кошкам в душе. — Ну, если ты собралась с ним в любовь-морковь играться, то готовься быть в конце облапошенной, — осклабляется и зачем-то тыкает указательным пальцем ей в лоб. Реакция не заставляет себя долго ждать — Ким легким шлепком убирает от своего лица чужую руку и наседает угрюмым взглядом. — Только идиотка может втрескаться в такого кретина как он. Чонгук коротко усмехается, всем своим видом показывая, что не верит. Или считает её одной из таких идиоток. Вот только Ёнджу интересуется о нём, действительно, не из-за влюблённости или чего-то такого. — Все вы из себя сначала строите недотрог, а потом… — начинает Чон. — Ничего потом не случается, — грубо перебивает его девушка, ощущая, как в венах закипает гнев. Пусть Чонгук надумывает в своей голове, чего хочет, но не тычет ей этим в лицо, потому что он совершенно не знает, какого цвета душа Ёнджу, зачем она расспрашивает о будущем враге и какие мысли покоятся внутри неё. Даже Намджун, который почти задыхается от негодования, ничего не понимает и не знает. — А потом готовы душу дьяволу продать, чтобы этот кретин хотя бы взглянул в вашу сторону, — тем не менее заканчивает юноша, растянув губы в насмешливой улыбке. Ёнджу хмуро цокает, скрестив руки на уровне груди, — непробиваемый. — Он и есть дьявол, — чуть слышно произносит Намджун, непроизвольно вспомнив утреннее представление. Тэхён ведь толкнул его, чтобы привлечь внимание Ёнджу, но для чего? Что между ними происходит? Бесят. — Скорее его выкидыш, — хохочет Чонгук, вновь доставая из кармана пачку сигарет. Первую попытку покурить прервала девушка своим внезапным вопросом, который отчасти разозлил парня, но сейчас эта беседа даже веселит. Немного. — Почему вы больше не друзья? — спрашивает Ёнджу. — Любопытство кошку сгубило. — Какое счастье, что я не кошка. И с вызовом смотрит в глаза одноклассника. Она лезет, куда не просят, но не станет же Чон объяснять ей причины молчания, ведь тогда её любопытство может возрасти в несколько раз. Отмахнувшись от Ким, как от назойливой мухи, юноша подкуривается и шмыгает носом — прохладно. Ёнджу же продолжает настырно пилить его взглядом. — Может, тебе не стоит вмешиваться в его прошлое? Сама же сказала — он кретин, — предпринимает попытку остудить пыл сестры Намджун. — Мне просто интересно, — пожимает плечами, всем своим видом показывая, что не преследует те самые цели, о которых говорит Чонгук. Брат недовольно морщит нос, уперев лоб о коленки, а собеседник обреченно вздыхает. — Ты, птичка, заблуждаешься, если думаешь, что сможешь обыграть Ким Тэхёна. Не будь самонадеянной и постарайся сделать так, чтобы у него пропало это увлечение, иначе втопчет он тебя в грязь, — слышится непонятная угроза из уст Чона, как будто это он собирается смешивать Ёнджу с дерьмом, а не тот, о ком ведётся разговор. — Разве в данном случае что-то от меня зависит? — Он хищник и, естественно, получает удовольствие от охоты, а ты жертва. Покуда ты реагируешь — Тэхён не успокоится. — Если я тебя правильно поняла, то мне, когда этот идиот лезет к моему брату или пытается проскочить своими погаными ручищами под юбку, просто нужно позволить это сделать, так? — возмущенно повышает голос девушка, мысленно попрекая Чонгука за его «советы». Какой смысл теперь реагировать или нет, раз Ви решил сыграть и убить время, донимая Ёнджу? Он не остановится, что бы Ким не делала, потому что у него склад характера такой. Ей довелось это понять ещё вчера. Именно поэтому ей необходимо знать заранее, с кем она имеет дело. И постараться дать отпор. — Я и сам могу за себя постоять, — беспомощно шепчет Намджун, запустив пальцы в волосы и до боли сжав пряди пальцами. Нет, не может. Поэтому, Ёнджу, не отвлекайся ни на кого. Будь всегда рядом. Иначе брат сойдёт с ума от сдирающего кожу одиночества. — Ты уверена, что против того, чтобы его ручища находились под твоей юбкой? — дразнит девушку Чонгук, делая глубокую затяжку и выдыхая прямо в лицо собеседнице. Она морщится, отворачиваясь от навязчивого дыма, и уже собирается одарить парня пламенной речью с примесью оскорблений, но отвлекается на мобильный, оповестивший о входящем сообщении. Отходит на несколько шагов от Чона и открывает диалог. Номер неизвестный. «Меня обсуждаете?» — гласит смс. Ёнджу хмурится, разглядывая цифры, но нет, она видит впервые этот контакт. Она уже собиралась спросить о личности отправителя, как услышала сверху чей-то свист. Воздух встаёт поперёк горла, когда Ким поднимает голову и видит в окне третьего этажа улыбающегося Ким Тэхёна. В его глазах пляшут бесы, а сердце Ёнджу отскакивает и почти разбивается о рёбра. — Ну так что, ты не против? — не скрывая забавы, уточняет Ви, намекая тем самым, что их беседа была далеко не приватной. — Да пошёл ты, — шипит, подобно змее, и под развесёлый смех недруга возвращается к уборке мусора на территории школы.