Фанфикшн как разновидность современного писательского творчества на примере произведений Лоры Бочаровой

2.1 Сопоставительный анализ «Плача Ярославны» и «Баллады Галадриэль» «Плач Ярославны», ключевое звено в цепи событий, описанных в «Слове о полку Игореве», памятнике древнерусской литературы, и образ скорбящей княгини, образ покинутого народа красной нитью проходит по всей истории русской литературы – бессмертный образ любящей русской женщины. В «Плаче» покинутая ушедшим на затеянную им же войну и взятым в плен мужем, князем Игорем, княгиня Ярославна ведет односторонний монолог с силами природы. Она не знает, жив ли Игорь, и умоляет матушку-природу помочь ему, первым обращаясь к ветру: «О ветер, ветрило! Зачем, господин, веешь ты навстречу? Зачем мчишь хиновские стрелочки На своих лёгких крыльицах На воинов моего милого? Разве мало тебе было под облаками веять, Лелея корабли на синем море? Зачем, господин, моё веселье По ковылю ты развеял?» [16] На втором месте в число заступников русской земли княгиня ставит Днепр, реку, на которой стоит мать городов русских Киев: «О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы Сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе Святославовы насады До стана Кобякова. Прилелей же, господин, моего милого ко мне, Чтобы не слала я к нему слёз на море рано». [там же] И последнее обращение княгини, конечно же, к Солнцу: «Светлое и трижды светлое солнце! Всем ты тепло и прекрасно: Зачем, владыко, простёрло ты горячие свои лучи На воинов моего лады? В поле безводном жаждою им луки скрутило, Горем им колчаны заткнуло?» [там же] Если ветер она обвиняет в своих печалях, раз за разом вопрошая его: «Зачем?» - то отношение Ярославны к Днепру диаметрально противоположно: она воздает великой реке хвалы, ласковыми речами надеясь уговорить покровителя поспособствовать благополучному возвращению князя домой. Солнце Ярославна называет владыкой и начинает также с хвалы, ее требовательные вопросы к исконному солярному божеству уже не столь обвиняющие, как обращенные к жестоким степным ветрам. Знаково, что именно к солнцу обращается княгиня в последний, третий – магическое число – раз, ибо сразу после следует наполненная надеждой и светом строфа, словно путь князю озаряют вызванные и пробужденные Ярославной к жизни боги: «Прыснуло море в полуночи, Идут смерчи тучами. Игорю-князю Бог путь указывает Из земли Половецкой В землю Русскую, К отчему золотому столу.» [там же] «Баллада Галадриэль» является вступительной песней к написанной по мотивам «Лэ о Лейтиан» Дж. Р. Р. Толкиена рок-опере «Финрод-Зонг». «Это история о верности, долге, бессмертии и смертной любви», говорится в либретто [7]. В основе сюжета – любовь смертного человека и бессмертной эльфийской принцессы и благородная смерть эльфийского правителя, Финрода Фелагунда, пожертвовавшего своею жизнью, чтобы спасти жизнь человека и исполнить данное слово. Галадриэль – тоже эльфийская правительница и сестра Финрода. Имеет место быть кольцевая композиция сюжета: в открывающей песне Галадриэль оплакивает погибшего брата, ведя с ним воображаемый диалог, пытаясь понять, что стало причиной его гибели. Далее, в основной части, идет подробное описание событий, что привели к такому печальному финалу. И в конце, в завершающей теме, Галадриэль, не являвшаяся участником основного сюжета, вновь выходит на первый план, подводя своеобразный итог в финальной композиции рок-оперы. Таким образом, Галадриэль выступает связующим звеном, персонажем «извне», зрителем, дающим оценку всей истории, вносящим в нее свою мораль и упорядоченность. Ту же роль в «Слове о полку Игореве» играет и «Плач Ярославны». Вся баллада построена на одних только обращениях от лица Галадриэль, без каких-либо отступлений. Галадриэль обращается не сколько к силам природы, что чуждо мифологической христианизированной системе Толкиена, сколько к абстрактным понятиям, таким, как память, слава, верность, гибель и т.д. И все же начинает она свою балладу со знакомого русскому читателю со времен «Плача» вопроса: «Ты скажи мне, вереск, скажи, Зелен ли твой летний наряд? Легок ли цветущий твой плат, Под которым спит мой брат, мой любимый брат, все простивший брат?» [7] В «Плаче» Ярославна, обращаясь к ветру, упоминает степной ковыль, Галадриэль же напрямую задает вопрос возможному немому свидетелю гибели Финрода – вереску, травам, имеющим сакральное значение. На языке цветов вереск (эрика) означает одиночество, которое видит перед собой Галадриэль, вспоминая погибшего брата. Еще одним представителем природного начала, близким по значению к Днепру Ярославны, является берег: «Ты скажи мне, берег, скажи, Как мы отреклись от Даров, Как мы потеряли наш кров... И под горечью утрат шел вперед мой брат, мой любимый брат.» [там же] Здесь Галадриэль уже не задает вопрос как таковой, она рассуждает вслух на темы, подробно описанные у Толкиена: для того, чтобы понять, о чем говорится в этой части баллады, нужно знать историю жизни Галадриэль и Финрода и эльфов вообще. Они покинули родной берег, страну без гибели и страданий, чтобы вернуть похищенные силами зла светоносные Камни, отправившись в земли смертных много лет назад, за что были прокляты и покинуты высшими силами. Жанр «плача» ассоциируется с некоей мелодичностью, как и народные причитания. Плач художественный - это не просто стихи, это уже песня. Плачи всегда исполняются в голос, нараспев, в этом их функция и основное предназначение. В этом сохраняет традицию и «Баллада Галадриэль», пусть и названная не плачем за неимением этого жанра в современной литературе, более того, «Баллада», предназначенная для музыкального исполнения с самого начала, даже более верна традиции, нежели «Плач», вероятно, тоже исполнявшийся певцами-«витиями», как описанный в «Слове» Боян. Кроме того, плачи обычно сохраняют функцию восхваления тех, к кому они обращены: образы Игоря и Финрода идеализированы, наполнены общечеловеческими ценностями, они выступают и в качестве справедливых и мудрых правителей, и в более бытовом, семейном смысле, как мужья и братья. Все же мы видим, что Галадриэль – более современный нам, более решительный, волевой образ, нежели княгиня Ярославна. Галадриэль покинула Родину вместе с братом, наравне с ним ведя народ в неизведанные земли, наравне она правит с мужем, будучи не просто королевой - магической защитницей, покровительницей жизни на подвластной ей земле. Поэтому она обращается за ответом скорее не с обидой и печальным вопросом, а с неким требованием ответа, сознавая однако, что ответ не будет получен. Ярославна – жена князя Игоря, отправившегося в поход на половцев. Узнав о пленении мужа, она обращается к природе по-язычески, в отчаянии позабыв христианскую веру, обвиняет в малодушии не солнце и ветер, а языческих богов-покровителей, пеняя им то, что они покинули ее мужа, когда ему так нужна была их помощь, - помощь не от абстрактных явлений, но божественная, покровительство свыше. Однако «Плач Ярославны» лишен страстности, это не романс возлюбленной, подчеркивает филолог Сергей Аверинцев, как бы не пытались представить его исследователи разных эпох [2], что роднит «Плач» с «Балладой»: хоть в «Плаче» показана скорбь жены по мужу, а в «Балладе» - сестры по брату, в этом они равны. Эмоциональность, подъем, сила произведений показывают: героиня не желает оставаться в стороне. Княгиня решительно восклицает: «Полечу кукушкою по Дунаю, Омочу шелковый рукав в Каяле-реке, Утру князю кровавые его раны На могучем его теле». [16] И тем не менее, Ярославна бессильна, о чем прямо говорится в ее плаче, в своей скорби она может лишь пожелать мужу удачи в бою за жизнь, вымолить у богов, у Днепра, у русской земли еще один шанс для поверженного, разбитого князя. Читатель может только догадываться, каково было участие княгини в подготовке похода, была ли она против кровопролитной войны (учитывая, что автор вложил в уста Ярославны свои слова, это вполне возможно, но вряд ли молодая княгиня могла повлиять на своего гордого и воинственного мужа). В образе Ярославны собраны традиционные образы русской женщины, земли, образ народа, образ матери, сестры и жены, всех покинутых, осиротевших на бесконечных княжеских войнах, всех пострадавших от произвола феодалов-князей, и собраны не зря: автору видится, что только вместе, общими усилиями, можно сплотить и объединить Русь, можно избежать ошибок прошлого, устремляясь вперед. Галадриэль в «Балладе» и в рок-опере в общем показана фигурой статичной, она не участвует в действии, ее нет ни на поле боя, ни на мирных празднествах. И тем не менее, благодаря задающей ритм открывающей теме – ее «Балладе», – она незримо присутствует в каждой сцене, где есть ее брат, она тоскует вместе с ним по потерянному, она умирает вместе с ним за его идеалы и любовь. Среди присутствующих на сцене во время ее выступления лишь она одна осталась в живых, но не за заслуги или храбрость, а лишь потому, что невольно осталась в стороне. И вместе с тем, Галадриэль находит свой путь, обращаясь к Финроду в «Балладе»: «Брат, я все-таки пойду вперед. У нас надежды нет, но там, вдали, горит восход.» [7] Путь этот видится скорбящей единственно верным, так как ведет ее к потерянному брату, о чем она говорит уже в последних строчках припева: «Смотри, мой брат, смотри, покоя сердцу не найти. Одна душа у нас - но как же разнятся пути! Но там, в конце разлук, в краю без горя и невзгод, Над встречей наших рук зажжется золотой восход.» [там же] Нацеленность на светлое будущее, назидание потомкам вложены в уста Галадриэль так же, как и Ярославны: «Плач» призывает к устранению ошибок прошлого с опорой на уроки прошлых лет, подводит итог описанным автором ранее войнам и потерям, а Галадриэль в своей финальной песне благословляет тех, кто придет после, Эру Людей, сменивших в Средиземье Первородных эльфов, со смирением принимая угасание своего рода – за что и погиб Финрод. В «Балладе» Галадриэль дает оценку личности брата, Ярославна в «Плаче» высказывает печаль по неузнанному еще в Игоре. «Баллада Галадриэль» воспевает прошлое, «Плач Ярославны» желает сделать будущее лучше. Как отмечает И.С. Грачева, подобные сюжеты мы встречаем в литературе разных эпох (это и Андромаха в античной «Илиаде» Гомера, Татьяна в «Евгении Онегине» Пушкина, Катерина, некрасовские женщины, «Ярославна» Марины Цветаевой и мн. др.), что позволяет убедиться в актуальности образов и их дальнейших перспективах [12]. Таким образом, мы рассмотрели и проанализировали два образа, один из которых теоретически можно отнести к фанфикшну, и вплотную подошли к изучению вопроса, что же следует считать фанфиком: любую «литературу на основе другой литературы» или же следует создать какое-то новое разграничение. 2.2 Отражение авторской индивидуальности в поэтических циклах отыгрываемого персонажа на примере произведений Лоры Бочаровой Как и многие поэты и писатели, особенно в пространстве сетевой литературы и сетевого творчества, Лора Бочарова является автором целых циклов, в которых лирическим героем выступает персонаж другого автора уже существующих произведений. В таких случаях автор зачастую пользуется псевдонимами, часто – именами персонажей: Трейсмор Гесс, Северус Снейп («Гарри Поттер» Джоан Роулинг), Гаара Пустынный («Наруто» Масаши Кишимото) и т.д. Большое влияние на творчество Л. Бочаровой оказали ролевые игры живого действия, в которых она является мастером, т.е. организатором и создателем сюжета. [17] «Ролевая игра» – это коллективная творческая деятельность, вид современного искусства, в котором участники взаимодействуют друг с другом и окружающим миром. [22] Ролевые игры живого действия предполагают отыгрывание своего персонажа в рамках игры, напоминая театр, где каждый игрок играет роль (своего персонажа) и при этом взаимодействует, общается вживую с другими актерами. Если рассматривать это явление в контексте литературного творчества, автор полностью сливается со своим лирическим героем. Игры зачастую становятся площадкой для творчества в рамках сюжета (например, персонажи-менестрели пишут новые песни и т.д.). Формально творчество Лоры Бочаровой до сего момента можно разделить на несколько крупных периодов: период менестрелей/тамплиеров, период Толкиена, период Роулинг, период «Наруто» и период «Махабхараты». Рассмотрим на примере цикла от лица Гаары Пустынного, персонажа из манги и аниме «Наруто». Есть также несколько более мелких циклов, связанных с этим аниме и его персонажами, например, стихотворения, написанные от лица героя по имени Сай [19], или стихотворения и фанфикшн, в центре повествования которого находится персонаж Хидан [18]. Отдельное внимание стоит уделить способам донесения произведений автором до своих читателей: например, цикл стихов о Гааре почти целиком нашел место на страницах сборника «Imprimatur» [8, с. 269] и, кроме того, весь представлен на отдельно заведенной анонимной странице сайта stihi.ru на имя персонажа, которая начинается со вступления: «Все тексты на этих страницах написаны от лица Гаары (Sabaku no Gaara), персонажа манги "Naruto" Масаси Кисимото и одноименного всемирно известного анимэ» [10]. Нигде на этом аккаунте не упоминается автор, сохраняется полная анонимность (присущая сетературному творчеству в целом) и ощущение «присутствия» (словно стихотворения на самом деле написаны этим героем). Также часть цикла под названием «Письма Гаары» выложена на Частном сайте автора. [20] Чаще всего произведения такого рода публикуются автором на таких сайтах, как: поэзия – личный сайт, разные страницы Стихи.ру; проза (фанфикшн) – личный сайт и фикбук (ficbook.net, крупнейший в рунете сайт фанфикшна). [1] К примеру, многие произведения, особенно по тематике «Гарри Поттера» публикуются на разных платформах под литературным псевдонимом «Трейсмор Гесс» (Treismor Gess). Данный псевдоним является самым известным у Л. Бочаровой и указан на ее сайте. [17] Итак, поэтический цикл, написанный от лица Гаары Пустынного, персонажа из манги и аниме «Наруто», имеет в себе несколько явных и условных подциклов: «Письма Гаары», обращения к другим персонажам серии и стихотворения, названные в честь боевых Техник (или «дзюцу», боевые приемы ниндзя в «Наруто» [13]). Все стихотворения данного цикла написаны от первого лица, лирическим героем выступает персонаж манги и аниме «Наруто» по имени Гаара. Он рассуждает об отношениях других персонажей между собой, обращается к различным персонажам серии (к сестре Темари, к главному герою аниме и манги Наруто, к учителю Наруто по имени Хатаке Какаши, к другу Наруто по имени Саске Учиха, к его брату Итачи, к одному из антагонистов по имени Дейдара и т.д.). В основном эту лирику следует относить к любовной, однако сама автор по понятным причинам не терпит такого строгого подхода, о чем прямо говорит в описании профиля на сайте Стихи.ру, на котором при выкладке материала нужно указывать условный жанр вашего произведения: «Самая большая засада - отсутствие на данном ресурсе раздела "боевые искусства". Потому что писать про страсть и истребление в "гражданскую лирику" - глупость, а в "любовную" – несправедливость. ...Если б этот ресурс создавал поэт, а не бюрократ, он бы понял». [10] Учитывая данное пожелание автора с точки зрения прагматики и здравого смысла, однако, не будем упускать из вида указанные ею на сайте жанры, а именно: 1. мистика и изотерика (7 стихотворений: «Письма Гаары», «Солнечный Принц», «К Итачи Учиха», «Белое кимоно», «К Пейну», «Nimpo Guu Sajin – Проклятый смерч», «Как гладиатор»); 2. философская лирика (13 стихотворений: посвящения Дейдаре («Марсий», «Камень. Ножницы. Бумага», «Тристан», «Пигмалион», «Арес», «Песчаная форма», «Полет»), «К Наруто», «Departure to the Front Lines», «Тени исчезают в полдень», «К Темари», «Долина Завершения», «Fuu Sajin - Песчаный ветер»); 3. любовная лирика (12 остальных стихотворений профиля). Подробнее семантику и прагматику, прецедентные феномены, ставшие основой для некоторых из вышеперечисленных названий, мы разбирали в курсовой работе прошлого года. Слова и словосочетания, использованные автором в качестве названий стихотворений и представляющие собой названия боевых техник представлены в ромадзи (запись японских слов буквами латинского алфавита) с непосредственным переводом там же через тире: «Fuu Sajin – Песчаный ветер», «Suna Shigure – Песчаный дождь», «Sabaku Kyuu – Пустынный Гроб». Присутствуют также названия, указанные без перевода, и названия на английском, что обусловлено использованием данных заимствований в японском либо связями с источником – мангой и аниме: Tanuki Neirino Jutsu (ромадзи запись японского наименования боевой техники (дзюцу) персонажа аниме «Наруто» Гаары, в переводе - "Техника искусственного сна"), Copy Ninja (Копирующий Ниндзя, прозвище персонажа Хатаке Какаши), Departure to the Front Lines (название одной из музыкальных тем аниме «Наруто»). К части стихотворений необходимы пояснения и сноски, так как большое количество оправданно использованных японизмов и отсылок, непонятных стороннему читателю, либо не знакомому с оригиналом, т.е. аниме или мангой, либо – с японской культурой. В произведениях встречаются переведенные дословно явления японской культуры, в общем понятные, но требующие разъяснений для русскоязычного адресата, не знакомого с этим явлением: Красный Мост (красные перила моста), Шаткий мост, платье из гортензий и т.д. Некоторые из них пояснены автором в сносках (например, «платье из гортензий» - это «погребальное платье, белое кимоно для похорон»), другие требуют дополнительной эрудированности читателя. В выложенном на сайте стихотворении «Танабата» перед самим произведением дается историческая сноска о значении этого слова: «Танабата (яп. седьмой вечер) — традиционный японский праздник, также часто называемый «звёздный фестиваль». Аналог Дня св. Валентина. Согласно легенде, прекрасная принцесса-ткачиха Орихимэ и принц-волопас Хикобоси встретились и полюбили друг друга. Ткачихой называют яркую звезду Вегу в созвездии Лиры, а Волопасом - Альтаир в созвездии Орла. Недовольный тем, что работа была оставлена, отец Орихиме разлучил влюблённых, разделив их по обе стороны реки (Млечный путь), и запретил им встречаться чаще одного раза в году. Каждый год в седьмую ночь седьмого месяца им разрешено встретиться. Это и есть Танабата. Ежегодно 7 июля император появляется на верхней веранде дворца Омима, чтобы начертать стихи на листьях бумажного дерева кадзи и преподнести стихи двум звездам: принцу Альтаиру и принцессе Веге». [23] Интересно, что в следующем сразу после стихотворении «После Танабаты» подобной сноски нет. [21] Это говорит о предусмотренной автором временной очередности стихотворений, а также о том, что рассматривать их следует в неотрывности между собой, несмотря на то, что формально эти два произведения оформлены как разные. К подциклу «Письма Гаары» относится сборник стихотворений, выделенный автором лично, они не являются самостоятельными произведениями и лишь одно из пяти озаглавлено отдельно, обладают общим семантическим планом и относительной сюжетной целостностью. Всё стихотворения данного подцикла обращены к другому герою вселенной «Наруто» - Хатаке Какаши. Концепт таков: лирический герой обращается к нему в стихах в письмах. Из текста читатель узнает многое о персонажах, их характерах, целевых установках и, конечно, взаимоотношениях. Первое стихотворение подцикла – и единственное озаглавленное отдельно – носит название «Copy Ninja», т.е. «Копирующий ниндзя», это боевое прозвище, данное Хатаке Какаши за его навыки. В нем автор знакомит нас с этим героем. При этом своего лексического героя она, понятное дело, не описывает. Вот какое описание Какаши она дает: «Прозрачность хладнокровного ума, Пронзительность раздвоенного взгляда.» «Твое лицо в матерчатой темнице – Лицо солдата и лицо убийцы.» «Молчу над головой твоей седой.» С характерами персонажей нас ближе знакомит уже третье стихотворение: «Твоя печаль мне – как удар под дых» «Ты знанием пленен. Страстями – я.» «…встретить не могу того, кто дорог, Кто б не растаял в пальцах, как эфир.» И в четвертом мы с первой же строчки видим кульминацию описываемых перипетий в описываемых взаимоотношениях героев: «Оковы чувств и разума различны: Огонь и лед. И между ними – ложь.» «Тебе я дорог БЫЛ» Пятое стихотворение завершает некое повествование. Оно наиболее аллегорично из пяти и раскрывает всю палитру чувств лирического героя: «Сгорает плоть, и сам я выгораю, Но на ветру Я запертую дверь чужого рая Благодарю.» Очевидной на первый взгляд темой подцикла по праву можно назвать тему неразделенной любви. Герои так и не пришли к консенсусу, от чего страдают оба. Однако автор не называет «Письма Гаары» любовной лирикой, на сайте его венчает плашка «мистика и эзотерика». Тонкие грани, легчайшие оттенки заметны, если сравнить этот подцикл с другим, посвященным тому же герою – «К Какаши Хатаке», который уже заявлен как «любовная лирика». Здесь основной акцент делается не на трагизм и психологичность взаимоотношений, а на их действия, поверхностные эмоции. Присутствует даже некий элемент народного любовного плача, серенады (выражающийся особенно ярко в лексических повторах, помимо семантической составляющей). На приеме повтора и определенной цикличности построена структура первых двух стихотворений подцикла, рассмотрим на конкретном примере: «Я никогда Вам не поставлю условий – Знайте о том. Чувствую Вас где-то на уровне крови – Знайте о том. Что я хочу?.. Знал бы – не стал мелочиться, Знайте о том. Алый восход будет над Вашей столицей. Если б я смел – поцеловал Вам ресницы… Слышу ваш пульс Через четыре границы. Знайте о том.» сравним с: «Упала ночь. Под лунным диском Горят пустынные огни, И чьи-то губы к сердцу близко… Но не мои. Нет, не мои. И двух фигур сплетенных тени Фонарь ласкает на стене. И сумрак шепчется весенний Не обо мне. Не обо мне.» Подводя итоги, следует отметить, что литературные произведения в контексте ролевого творчества стоит рассматривать не менее серьезно, что произведения иного плана, а погружение автора в жизнь своего лирического героя – закономерным творческим процессом. Особенностью авторской прагматики Л. Бочаровой в ролевых текстах являются надязыковые факторы: Автор играет роль своего лирического героя не только на бумаге, но и в реальности, примеряет на себя его личность и пр.; Автор контактирует с другими персонажами оригинального литературного произведения, с которыми взаимодействует и лирический герой в его произведениях; Автор как бы надевает личину своего персонажа и может обращаться к зрителю не от своего собственного лица, а от лица персонажа (аккаунт Гаары Пустынного на сайте Стихи.ру).