Жертва

Говорят, деньги меняют людей. Глупость, как считает Мэйва. Деньги — это просто одно из средств для достижения целей и многие вещи они переводят из разряда проблем в разряд трат. Вершительница поглядывает на своих бывших одногруппников украдкой. Полтора месяца работы уже начали давать результаты, а точнее становилось ясно, кто и как будет работать. Они втроём предпочитали держаться деловых отношений, пусть и не совсем уж плохо общались в неформальной обстановке. Собственно, сюда, в эту таверну, их всех пригласил бывший гладиатор Равис, чтобы «поболтать и отдохнуть», как он выразился. Что именно он имел в виду и на что надеялся, оставалось для девушки загадкой, но и причин отказаться от встречи она не видела. Беседа шла лениво и неторопливо, в основном касалась судебных дел, которые успели им попасться. — Знаете, а мы ведь похожи на старших Вершителей, — говорит вдруг Джерран. Мэйва хмыкнула. — О да, прямо один в один, — с сарказмом говорит она, ковыряясь вилкой в еде. — Я серьёзно! Нас трое, мы лучшие на курсе, разбираемся в серьёзных делах, женщина в нашей компании одна, — он окинул Вершительницу оценивающим взглядом. — Быть может, нам дадут тренировать новых учеников. — Ну-у, я бы сказал, закончить о сходствах можно на первом пункте, — Равис с удовольствием уплетает свою порцию. — Не в обиду тебе, соня, сказано будет, но с Калио вы не похожи. — Звучит почти как комплимент, бугай, — слабо улыбнулась она. Клички, данные когда-то учеником гильдии, до сих пор использовались время от времени. Стоит признать, в отношении Рависа кличка была более чем оправдана — крупный, сильный, покрытый шрамами, он напоминал матёрого медведя и то, что он выжил на Арене, даже не казалось чем-то удивительным. Впрочем, вопреки своему виду, тугодумом он не был, иначе просто не выжил бы. За дальним столиком поднялся шум, и бывший гладиатор с неудовольствием поглядел на вскочивших людей. Те, в свою очередь, заметив на себе взгляд Вершителя судеб, поспешили расплатиться и удалиться, не желая привлекать внимание аж троих Вершителей. Равис удовлетворённо хмыкнул. Ему нравится, с каким трепетом и страхом относятся к законникам. Мэйва подпёрла голову рукой, бездумно скользя взглядом по посетителям. Каким образом Архонт Правосудия вообще набирает себе людей? Если ещё с солдатами, боевыми магами, преступниками и даже учениками гильдий было более менее понятно, то зачем ему понадобились гладиатор и мальчишка выращенный зверолюдами, оставалось для неё загадкой. Да и почему её саму взяли, Мэйва тоже так и не поняла. Загребли за компанию, так сказать. Что поделать, если у дежурного тогда Вершителя судеб было отвратительное чувство юмора, почти как у Рогалуса. Шутка не удалась, так сказать. Или наоборот, удалась. Тут уж с какой стороны посмотреть. — Уважаемые Вершители судеб, извините, что отвлекаю Вас, но не могли бы Вы помочь мне? — раздаётся рядом взволнованный мужской голос и девушка выныривает из собственных мыслей, устремляя взгляд на подошедшего. Мужчина неопределённого возраста был хорошо одет и ухожен, возможно, являлся успешным торговцем. Он с беспокойством переводил взгляд с одного Вершителя судеб на другого, не зная, что ожидать. Мэйва отпила из кружки и искоса поглядела на своих коллег. Бывший гладиатор смотрел на холёного хорошо одетого мужчину с пренебрежением, Джерран — с плохо скрываемым отвращением. Что действительно меняет людей, так это власть. Интересно, Тунон понимает, какое искушение даёт людям, ставшим Вершителями? Бледен Марк вот наверняка понимает, но Архонт Теней понимает людей куда лучше, чем Адъюдикатор и Мэйва разделяла многие его взгляды. Или же Тунон таким образом развлекается? Ответить наверняка Вершительница не решилась бы, а пробовать смотреть прошлое Архонта, чтобы понять его мысли и действия, считала опасным для собственного рассудка и здоровья. Правосудие должно быть беспристрастно, этому их учили, однако… — Говори быстрее, мы заняты, — недовольно рявкает Равис, от чего незнакомец нервно вздрагивает. Марк говорил, что эти двое Вершителей долго не протянут. Возможно, он и прав. В конце концов, у него куда больший опыт общения и наблюдения за ставшими Вершителями судеб. Интересно было бы послушать, что он думает по поводу неё самой, но Мэйва полагала, что Архонт Теней выдаст что-нибудь малоприятное и свалит. Поэтому предпочитала не спрашивать. — Да, давайте побыстрее, — бывший боевой маг чуть поморщился, глядя на просителя. Мэйва молчит, смотря на растерявшегося мужчину, понимая, что решать его проблемы придётся ей. Потому что двое других хотят быстрее отделаться от внезапной работы, которая им не нравится. Так и вышло, собственно, благо, дело было минут на пять, так что вскоре девушка вернулась обратно. Облегчение, которое при этом читалось на лицах обоих Вершителей, несколько раздражало. Никто из них троих не хотел становиться Вершителем судеб. Но что ж теперь, взять и удавиться что ли? — Эй, Мэйва, — Вершительница поглядела на парня и тихо хмыкнула. Взъерошенный, с лихорадочным блеском в глазах, он не производил должного впечатления. А ещё от него пахло алкоголем и свежей болью. — А давай сегодня ночью пошалим. У тебя или у меня в спальне… Джеррану не нравится работа Вершителя Судеб, с куда большим интересом он занимался бы воинским делом или участвовал в каких-нибудь экспедициях. Сейчас ему будто не хватает движения, размаха, чего-то способного утолить болезненную жажду приключений. — Иди ты лесом, Джерран, — снисходительно перебивает она. — Ты не в моём вкусе, чтоб шалить с тобой по ночам. Да и днём ты как-то не очень, и шутки у тебя хреновые. — Да? А кто тогда в твоём? — Быть может, сильные тёмнокожие блондины с ясными светлыми глазами и способностями прирождённого убийцы, — на этих словах Равис поперхнулся, уловив намёк. — А может, суровые молчаливые брюнеты, сохраняющие спокойствие в любой ситуации. Словом, ты под любой вариант не подходишь. — И что же, ничто не заставит тебя поменять своё мнение? — А помнишь, как нас в спарринг ставили, и я тебе нос разбила и по рёбрам отпинала? Хочешь, повторю? Ещё могу стулом по голове заехать по доброте душевной. — Стерва, — фыркает он под гогот Рависа. — А сам-то, — Мэйва откидывается на спинку стула, неприязненно поглядывая на мага. Отношения с ним оставляли желать лучшего. И если у старших Вершителей отношения между собой такие же, то остается загадкой как они не убили друг друга. « — Человеческие страстишки и пороки, — неприятно шипит внутренний голос, отчего становиться почти тошно. — Кто-то это принимает и наслаждается, кто-то отрицает…» Девушка бросает короткий взгляд на своих спутников, раздумывая пару мгновений, но потом отворачивается. Вновь разглядывать их прошлое не хочется, и так голова болит от чужих воспоминаний. Если смотреть слишком часто, то это эффект ожидаемый и логичный — самое обыкновенное ментальное переутомление. Зато теперь она точно знает, сколько именно смотреть не надо за короткий промежуток времени. Тоже неплохо. Мэйва поглядела в собственную кружку и вздохнула. Она всё ещё ощущала себя лишней в компании Вершителей Судеб, словно не должно её тут быть. Лишняя цифра в группе, случайная переменная в истории, брошенная некими высшими силами, чтобы поглядеть, что получится. Правда, пока никто не спешил убирать её из сложившейся системы, что не могло не радовать. Вечер давно сменила ночь, когда они всё же ушли обратно к зданию суда. Джерран совершенно не умеет пить и Равису приходится нести его на себе. Девушка даже боялась предположить, как плохо будет бедняге утром. — Дотащишь его до комнаты? — осторожно спрашивает Мэйва. По сравнению с бывшим гладиатором Джерран выглядит худым, как щепка. — Бросил бы по дороге, но, боюсь, мне за это прилетит, — фыркнул Равис. — Кто ж знал, что он до сих пор так быстро пьянеет. — Ты аккуратнее, — посоветовала она, с тревогой глядя на бледного коллегу, — а то у него какой-то подозрительный зеленоватый оттенок уже. Как бы не испортился совсем по пути. Вершитель судеб насмешливо фыркает и идёт дальше. Мэйва задерживается ненадолго у главных ворот, смотрит в сгустившиеся чёрные тени и золотистые глаза Бледена Марка. — Так кто же из них будет первым? Тьма хищно усмехается в ответ. — Завравшиеся детишки, получившие в руки власть закона, недолго живут, — едва слышно шепчут тени на ухо, а приятная прохлада легко касается плеч. Звучит почти как обещание. Наверное, стоило бы возразить, да только нечего.