Жертва

Марк потянулся и перевернулся на бок, растянувшись на тёплой мягкой постели. Задумчиво поглядев на развалившегося рядом кота, он зевнул, после чего провёл рукой по лицу и отстранёно заметил, что краски нет. Боевой раскрас стёрла Мэйва, что ожидаемо и совсем не злило. Тело ещё слегка ныло, но никаких признаков отравления не ощущалось. Это хорошо. Он знал, что глупо подставился, позволив заманить себя в засаду и получив удар отравленным оружием. Всё было рассчитано специально для него. Повезло, что опыт в подобных случаях уже был, как и все необходимые вещи. Да и магия наруча, который отдала Мэйва, сильно помогла, заметно ослабив действие отравы. Полностью справиться не смог, слишком сильный оказался. Однако яд всё же успел хоть и слабо, но подействовать. Бой же выдался долгим и сложным, зато каким увлекательным! Тени насытились, напились кровью и страхом, и теперь тёмная жажда убийства заснула где-то в глубине души до нового задания. А потом было не до долгих перевязок и тщательного лечения. Он хотел в безопасное место и тени привели его сюда. Что ж, нельзя сказать, что он сильно ошибся местом. Но девочку он напугал своим видом, помнил её испуганное лицо. А то, что он совершенно не помнил, как его лечили, говорило лишь о том, что он отрубился. Нехорошо вышло, н-да. Или наоборот, хорошо: потерять сознание в защищённом месте на руках у своей жены всяко лучше, чем где-то ещё. Тихо вздохнув, он почесал пушистое пузо кота. Фантом муркнул, обнюхал протянутую руку Марка и потянулся. Архонт Теней перевернулся на спину и уставился в полог кровати. Честно говоря, ему нравилось здесь, в личных покоях Архонта Шпилей. Тут было удивительно спокойно и мирно. Уютно даже. Пожалуй, это было одним из немногих мест, где Бледен Марк действительно мог позволить себе расслабиться, и в которое ему хотелось возвращаться. И могущественная древняя магия Горного Шпиля, пронизывающая всё здание насквозь, его нисколько не смущала. В воздухе пахло травяными мазями и чем-то вкусным. Марк, ещё раз зевнув, осторожно сел и принялся осматривать себя. Большинство ран были залечены тенями вместе с магией змеиного наруча, и целебной магией. Те немногие, что остались, были заботливо смазаны заживляющей мазью и перебинтованы. В комнате царил полумрак. На стуле рядом с кроватью лежала его одежда и кинжалы, а на небольшом столике стояла тарелка с едой и большая кружка с каким-то травяным отваром, уже успевшим остыть, как и сырники на тарелке. Впрочем, менее вкусными они от этого не стали. Подвинув тарелку ближе к себе, Марк окинул спальню быстрым взглядом. Комната Мэйвы в Суде была безличной, как и у всех учеников. Хотя порой там появлялись какие-то личные вещи: блюда с фруктами или выпечкой, конспекты и книги, порой кружка с водой и непонятно откуда взявшимися букетиками полевых цветов. Но от этого она не приобретала тёплого и обжитого вида. Впрочем, когда она стала Вершительницей Судеб, эта безличность выделенной ей комнаты никуда не делась. Подобная обстановка встречалась у многих Вершителей. Здесь же ясно ощущалось, что Мэйва чувствует себя как дома и считает это место своим. Это виделось буквально во всём: в обстановке вообще, в мелких вещичках, в небольшом бардаке за письменным столом. И, честно говоря, это Марку нравилось намного больше, чем та безличность судейских комнат. Неожиданно кот встал, аккуратно подошёл к Марку и положил лапу ему на руку, в которой был сырник. А потом с небывалой для маленького зверька силой потянул к себе. Архонт только подивился неожиданной силе в мягкой кошачьей лапе, но дал коту обнюхать еду. Хотя маленьким этого кота называла только Мэйва. Так-то он спокойно охотился на крыс, кроликов, даже на зайцев, и Марк не терял уверенности в том, что при необходимости вполне может извернуться и задрать человека. Про птиц и говорить нечего, однако кот отличался удивительным умом и сообразительностью, потому вестовые птицы до сих пор были живы, целы и здоровы. Обнюхав сырник и благосклонно решив не отбирать у Архонта Теней его еду, кот спрыгнул на пол и не спеша пошёл в сторону своей хозяйки. Мэйва сидела за столом и читала принесённые из кабинета документы. В простой одежде она выглядела совершенно не воинственно и уж точно не величественно. Скорее казалась по-домашнему уютной и мягкой. Едва ли в ней можно было признать Архонта, если не обращать внимание на ощущение её силы, конечно. Впрочем, девочка умела свою силу скрывать. Доев оставленную ему порцию и понаблюдав, как кот, запрыгнув на стол, наслаждается своей долей ласки от рук Мэйвы, он хмыкнул. — Я вот смотрю, и каждый раз удивляюсь, где ты нашла это пушистое чудовище. Взяв кружку в руки, он сделал глоток. От отвара одуряющее пахло мёдом, мятой и ромашкой, но приятный сладковатый вкус это не портило. — Он не чудовище, а умница, — она ласково почесала подставленный кошачий лоб. Фантом согласно мурлыкнул. — Вполне приличный маленький кот. Марк закатил глаза и вздохнул. Мэйва окинула Архонта цепким спокойным взглядом, но он заметил в нём беспокойство. — Как ты себя чувствуешь? — привычно спросила она, как и каждый раз, когда он возвращался к ней раненым. — Нормально, — так же привычно ответил он, нисколько не лукавя, а потом кивком указал на бумаги. — Что-то срочное? Бледен Марк в курсе, что порой девочка притаскивает документы к себе в спальню, когда ей не хотелось сидеть в кабинете или когда появлялось что-то требующее скорейшего разрешения. Он вообще в курсе очень многих вещей, местами совсем незначительных, которые касались его жены лично. — Надо было занять руки и голову, — уклончиво сказала она, пожав плечами и слегка улыбнувшись. А потом поднялась и, подойдя, села рядом, забравшись на постель с ногами. Марк знал, что Мэйва волновалась за него. Всегда волновалась, когда он уходил на задания подолгу. И он до сих пор никак не мог привыкнуть к этому до конца. — Ты так беспокоишься, будто не сама даёшь мне эти задания. — Я могу перестать их давать, — заметила она, заправляя ему за ухо пару белых прядей волос. Марк молчал, внимательно слушая и наблюдая. — Но я не буду этого делать. Потому что это всё равно, что запретить поэту писать и сочинять. Именно поэтому я тебя прошу, Мрак, будь осторожнее. Я знаю, ты сильный и умелый. Можешь справиться со многими ситуациями, — она погладила его по щеке. — И ты у меня один единственный. Что я буду делать без тебя, м? Он тихо фыркнул и, перехватив её руку, поцеловал раскрытую ладонь. — Слишком поэтично, милая. Без меня ты можешь многое. Незаменимых нет, кроме тебя, моя Владыка. Она покачала головой и положила ладонь ему на грудь. — Моё сердце бьётся здесь. Если оно перестанет биться, то и я перестану жить. Марк смолк, внимательно и обескуражено глядя ей в глаза. А потом просто прислонился лбом к её лбу, прикрыв глаза и тихо вздохнув. Порой слова девочки выбивали из привычной колеи. Но от них же становилось тепло-тепло на душе и отчего-то радостно. — Нельзя постоянно избегать опасности. А хороший противник делает охоту интереснее, ты знаешь. — Знаю, — даже не попыталась отрицать она, и Бледен Марк довольно улыбнулся. О, он прекрасно видел её азарт, когда брал с собой на некоторые задания. Почти такая же тяга к убийству, почти такое же тёмное желание, как его собственное. Это странно, но завораживающе притягательно. Хотелось брать её с собой вновь и вновь, чтобы наблюдать за её охотой и охотиться самому, вместе с ней. Разделять тёмную жажду, тёмные чувства на двоих. Это чудесные, просто непередаваемые ощущения. От одних воспоминаний о них и совместной охоте бросало в сладкую дрожь, будя новые желания и будоража кровь не меньше, чем воспоминания о сексе с ней. — Я знаю. Но всё равно волнуюсь. Он тихо фыркнул и лёг, утянув жену за собой. А потом обнял, запустив руки под тунику и уткнувшись носом ей в волосы. От неё слегка пахло травами и чем-то ещё, едва уловимым, но знакомым. Приятно. У незаживших ран копошились тени, стягивая кожу и латая плоть. Скоро уже можно будет снять бинты. А он думал, что если бы встретил Мэйву раньше, то у Кайрос появился бы прекрасный рычаг давления на него. — Знаешь, малышка, порой твои слова бьют сильнее любого моего кинжала и травят быстрее любого яда, — тихо-тихо шепнул он. Не только слова, конечно, и искать противоядие от этого всего совсем не хотелось. Но этого уже он говорить не станет. — О чём ты? — нахмурилась она. Марк лишь усмехнулся и, коснувшись губами скулы, уткнулся носом ей в шею. — Не бери в голову, — мурлыкнул он, чуть прикусывая светлую кожу, а после просто целуя. — Просто не беспокойся зазря. Я выкарабкивался из многих передряг и ничего, живой, как видишь. — Это мало успокаивает на самом деле. Марк только расслабленно рассмеялся. Мэйва же аккуратно вывернулась из его рук и села, прислонившись спиной к спинке кровати. — Со мной всё будет в порядке, милая. В большей или меньшей степени, — с лёгкой усмешкой заверил он, перебравшись ближе и положив голову ей на колени. — Я всё же надеюсь, что в большей, — буркнула она, принявшись рассеянно перебирать пальцами светлые пряди его волос. А потом вздохнула и мягче добавила: — Отдыхай, мой милый Архонт. Потом расскажешь, как прошла твоя охота. Он хотел сказать что-нибудь, но передумал и просто прижался к ней сильнее. Тени обвивали её ноги мягкими лентами и замирали. — Марк, мне донесения дочитать надо… Он отвернулся, утыкаясь носом ей в живот. — Потом. По ногам бесцеремонно прошёлся кот, чуть царапая кожу острыми когтищами. Устроившись с другой стороны у Мэйвы под боком, он громко заурчал. Мэйва рассмеялась и погладила зверька по спине. — Ну, всё-всё. Обложили! Останусь сидеть тут, заговорщики. Марк повернул голову и глянул на кота. Фантом посмотрел на Архонта Теней, довольно жмуря жёлтые глазища и хитро улыбаясь в усы. А потом вовсе подмигнул одним глазом и отвернулся.