Жертва

Ситуация в Колодце Вендриенов не радовала совсем. Тащиться туда с Эдиктом Кайрос Мэйве не хотелось вовсе. Всё же с прошлого Эдикта не до конца отошла ещё, ощущая порой приливы жара, временами чувствуя слабый запах гари и замечая, что после прикосновения некоторые вещи подолгу сохраняют тепло, но выбора у неё попросту не было. Тунон требовал от своих Вершителей безоговорочного послушания, а провозглашение Эдикта считалось большой честью. Отказ не то, что не поймут, он попросту не предусматривался по факту. « — Такая себе честь», — думала Мэйва, собираясь в дорогу. «– Уж лучше бы без неё сидела, если б выбор был.» А при личном разговоре с Мэйвой Марк действия Тунона не одобрил, и посоветовал ей быть осторожнее и осмотрительнее принимать решения, да постараться убраться из Колодца по возможности раньше, чем свершится Эдикт Казни, если генералы так и не смогут договориться, а ей самой не получится переменить ситуацию. Ему явно не нравилось, что талантливую Вершительницу посылают на самоубийственную миссию. Мэйва лишь тяжело вздохнула на это и пообещала постараться. Почему-то её не покидала уверенность, что Голоса Нерата и Грейвен Аше даже не попытаются договориться. И что Кайрос скорее захочет избавиться от обоих Архонтов этим самым Эдиктом. А армии и Вершители… Ну, сопутствующие жертвы, что ж поделать. Большая Империя могла пожертвовать парой армий и парой Архонтов без вреда для себя. В какой-то степени такой подход она в чём-то понимала: просто, быстро и без затей. Ей самой не повезло оказаться той самой сопутствующей жертвой, которую никто не берёт в расчёт. Выживет — хорошо, не выживет — тоже неплохо. Честно говоря, такая мысль злила, однако оспорить решение Владыки и Архонта Правосудия она не могла — статус не тот немного. Вот была бы правителем другой Империи, тогда другой разговор. Но правителей никто и не списывает в расход. Самое печальное, что при любом раскладе она сама ничего не могла сделать: доказать то, что её практически пнули смерти на встречу невозможно. Оставалось лишь сцепить зубы, и, шипя проклятия, идти вперёд. И это будило ещё большую злобу. Так что время пути до Колодца она потратила на составление планов отхода: поиск перевалов через горы, которые можно пройти в одиночку. Увы, спустя время она признала, что без знаний тех, кто живёт в Колодце, ей самой пути не найти. Значит, придётся усиленно рыться в чужой памяти, что настроения тоже не прибавляло. А ещё она заготавливала оправдательные отговорки перед Туноном, почему бросила подавление восстания, армии и генералов. При желании, такой поступок можно рассматривать как измену, но Мэйва надеялась, что если до такого дойдёт, то она сможет себя оправдать. В Колодец Мэйва прибыла в довольно скверном расположении духа. А заваленный проход и вовсе увёл её настроение в глубокий минус. Только чудом она не сорвалась на опальной, которая её встретила. Впрочем, вскоре возможность выплеснуть свою бессильную ярость подвернулся, а новая знакомая Алая Фурия в этом только помогла. Настроение это подняло ненадолго, поскольку такая быстрая встреча с врагами означала только то, что Аше и Нерат крайне хреново держат осаду. Зато попытка Фуги как бы невзначай выяснить, зачем Вершительница явилась, изрядно повеселила, почти умилила даже. — Ты хороший боец, Фуга, но шпион из тебя так себе, — со смешком заметила Мэйва, на что Алая Фурия лишь криво усмехнулась и пожала плечами. Эдикт Казни не был чем-то секретным, поэтому Мэйва спокойно рассказала о нём, с любопытством понаблюдав за реакцией Фуги. Лагерь Опальных встретил их бряцаньем железа и шумом, как и любой военный лагерь. Мэйва нашла бы Архонтов и без подсказки, достаточно просто было взглянуть на мир по-другому и идти на самые яркие огоньки душ. Ну, или на самые громкие крики, которые тактично не замечали все подчинённые. Когда Мэйва дошла до нужного места и зашла в шатёр, то даже не удивилась, когда застала Архонтов в разгар очередной ссоры. Фуга предпочла остаться у самого выхода из палатки за спиной Вершительницы и Мэйва не могла винить её за это. Ссорящиеся Архонты — это весьма далёкая от безопасности компания. Железный Маршал и Пятый Глаз явно скучали и их было даже немного жаль — сколько уже дней подряд они слушают, как их Архонты самозабвенно ругаются. Но Мэйве было интересно, сколько они будут игнорировать её присутствие. А спустя мгновение виски легко, но неприятно закололо. Словно холодной-холодной иголкой царапают. « — Рады тебя приветствовать, Вершительница судеб. Ну и бардак же у тебя в голове!» — раздался чужой голос в голове. Или, точнее, голоса. « — Это творческий хаос!» — мысленно возмутилась она. Что у неё в голове чёрт ногу сломит, она и так знала. Было бы странно, если бы было иначе, учитывая её способности, однако ей самой подобное никогда не мешало. Но стороннее замечание по этому поводу было неприятно. И вообще, нужно думать о зеркалах! И чешуе! О чешуйчатых зеркалах! В голове привычно раздаётся тихий звон и ей кажется, что Голоса едва заметно вздрагивают, но ощущения чужого присутствия в голове исчезло. Мэйва слабо понимала, как именно получается использовать эту способность, но искренне была ей рада, потому что без неё общаться с голосами она бы отказалась наотрез. А так говорит — и пусть говорит. Её собственные мысли останутся только её собственными, как и память. Нечего Архонту Тайн знать такие тайны. В воспоминаниях всплывали лишь два замечательных слова, описывающих способ скрыть мысли: ментальные щиты. В принципе, весьма оправданное название. Смотреть на Нерата физически неприятно. Яркая зелень его, то ли пламени, то ли тумана раздражает, злит, как и множество тусклых огоньков вокруг одного основного. Связанные, запутавшиеся. Они отдалённо напоминали кокон из паутины. Откуда-то изнутри поднялась волна необъяснимого отвращения, но Мэйва погасила её, прикусив язык. Как бы ей не нравился Архонт Тайн, но с ним ещё работать. Она прикрыла глаза на пару мгновений, собираясь с мыслями. Добраться до них и её памяти Нерат больше не мог, да и не особо пытался. Хотя такое его явно раздражало и интриговало одновременно. « — Твоё сияние очаровывает нас, но твоё молчание огорчает. Ты действительно надеешься, что сможешь закрыться от нас, спрятать свои милые мысли и просто игнорировать? О, это прелестно! Мы готовы вновь поиграть с тобой в эту милейшую игру! Адъюдикатор даже не представляет, какого зверя пригрел у себя на груди! Нам так жаль, так жаль, что мы не нашли тебя первыми.» В голове будто гвоздём по стеклу провели и Мэйва едва не поморщилась от неприятного ощущения. Несмотря на слова, Вершительница судеб знает, добраться до её мыслей он не может. Уже не раз такое повторялось. И Мэйва надеялась, что на этот раз на щиты он не будет давить с такой силой, что у неё кровь носом пойдёт — поостережётся при стольких свидетелях-то. Наверное. По крайней мере, надежда умирает последней. « — Мы знаем, что ты слышишь нас, дорогая Вершительница. Ты только послушай его, как он жалеет своих солдатиков, как он бережет их, боится пускать в атаку. Прежний Архонт Войны не был так сентиментален. Он украшал свою броню костями лучших своих воинов… Впрочем, сосредоточься. Ты можешь что-нибудь пропустить». Мэйва мысленно хмыкнула, но предпочла действительно сосредоточиться на разговоре. Тем более, ссора двух Архонтов, кажется, подходила к концу. Разговор с Архонтами вышел не слишком длинным, как Мэйва и ожидала. Она не собиралась задерживаться в их компании дольше нужного. Особенно настораживало внимание Голосов Нерата. Мэйва не понимала, почему вызывает такой интерес у кого-то подобного. — Мы будем рады ещё побеседовать с тобой, Вершительница, — сказал на прощание Архонт Тайн, когда уже уходил, а в голове снова раздался его голос: « — Потому что ты очень занятное создание, мы хотим узнать о тебе больше». Выйдя из шатра, Мэйва задумчиво почесала щёку. Хреново это, когда у тебя в голове едва ли не целый огромный город из различных личностей, с которыми приходится всё время взаимодействовать. Ей в этом плане проще как-то: чужая память не обладала личностью. По крайней мере, Мэйва никогда даже не позволяла себе о таком думать. Безусловно, память, как и чувства, эмоции — важная составляющая личности, без них нормальная целостное сознание, скорее всего, не получится. Но они не сами личность. « — Впрочем», — самокритично заметила она мысленно, « — мне не стоит увлекаться просмотром чужих воспоминаний. Они могут затянуть и поглотить. И, главное, не забыть себя при этом.» Хотя что-то внутри подсказывало, что ей для такого исхода надо сильно постараться. Пусть её способности силы Архонта Тайн в чём-то схожи, но уподобляться ему Мэйва не собиралась. Вздохнув, она посмотрела на небо и потянулась. Эдикт Казни неприятно зудел где-то на задворках сознания, побуждая к действиям. Можно было бы попытаться поискать выход из Колодца, но что-то Мэйве подсказывало, что она просто потеряет драгоценное время. Что ж… Тогда оставалось только одно — попытаться выполнить условия Эдикта. За несколько дней она успела сделать многое. В том числе захватить переправу и подвести войска вплотную к Горному Шпилю. Наблюдая за тем, как неохотно работают вместе Опальные и Алый Хор, выслушивая их взаимные претензии и решая споры, Мэйва всё больше и больше убеждалась, что Архонты не будут работать вместе добровольно. И даже Эдикт им в этом не поможет. А уж она и тем более. Разве можно примирить тех, кто этого примирения не желает совсем? Наверняка ведь Тунон прекрасно знает о том, что генералы друг друга терпеть не могут. И Владыка Кайрос тоже в курсе нелюбви Архонта Войны и Архонта Тайн друг к другу. А последней каплей в чаше терпения Мэйвы стало поведение Опальных и Алого Хора при звахвате Шпиля. — Хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам… — проворчала Мэйва, окончательно приняв решение. Она достаточно терпела, пытаясь дозваться до разума окружающих. Хватит. Скорее всего, Тунон будет крайне недоволен. Но никто из генералов помощи не заслуживает.