Шоу. Закулисье

Вспышка. Смена позы. Манящий взгляд. Томное выражение лица. Дело привычки. Работа мечты. Длительность съёмки далеко не пропорциональна поступающей на счёт сумме. Лицо как источник заработка. Лицо как способ выживания. За спиной говорят: «Легко». Измотанный к ночи организм твердит обратное. Даша не вслушивается, не принимая ни одну из сторон. Работа необходима для связи с реальностью. Иначе полное погружение в себя, барахтанье в болоте пустых иллюзий. Шашина давно не бежит за собственной мечтой, потеряв её очертания в поездках по студиям. Её мир ограничен, и состоит он из картонных, неумело разрисованных декораций. Даша бережно хранит коробок спичек в своей сумочке из последней коллекции кого-то там, но не достаёт, чтобы превратить всё здесь в прах. Трусливость или зрелость? — Мне поступила интересная информация, — ехидно улыбаясь, говорит её агент. — ТНТ запускает новый бешеный проект. — Что может быть более бешеным, чем Бузова? — закатывает глаза Даша и садится на заднее сиденье, пока парень придерживает дверцу. — Лесбийский «Холостяк»! — восторженно сообщает он, опустившись рядом. — Чего? — не сдерживает смешка Шашина. — Теперь бабы будут бороться за другую бабу! Ты представляешь, какое месиво ожидается? Ох, надеюсь, в сценарии уже прописаны бои в грязи и конкурс мокрых маек. Иначе к чему это всё, согласись? — Скажи мне лучше другое: к чему ты мне это рассказал? Я не лесбиянка. — Лесбиянка, бисексуалка, какая разница? — сморщился агент. — Ты вообще представляешь, насколько это мощная площадка? — Для чего? Участвовать в телевизионном шоу — это унизительно. — Послушаю, что ты скажешь, когда скоро эти девочки отнимут у тебя если не всю, так большую часть работы, — быстро произносит парень и отворачивается от неё к окошку. — И за кого же бороться? — сдаётся Шашина. — За Серябкину, — вновь воодушевляется он. — О, боги. Терпеть её не могу. — Появление даже в одном выпуске даст тебе несколько тысяч новых подписчиков и забитый на месяц график. — Нет, — морщится Даша. — Оно того не стоит. — Я предполагал подобную реакцию, поэтому припрятал главный козырь. Темникова будет участвовать. — Темникова? — повторяет Шашина, отрывисто произнося известную фамилию. — Ей-то это зачем? — У каждого свои поводы, — пожимает плечами парень. — А если так, то пусть она станет — твоим.

***

В комнате, наполненной десятками различных ароматов, слишком душно. Ещё здесь слишком много симпатичных мордашек. Но Дашу это совсем не пугает. Кастинги — часть её привычной жизни. А вот дрожь в руках и стеснение — отнюдь. Она изредка поднимает взгляд на Лену и вновь боязливо опускает глаза в пол. Остальные шарахаются от Темниковой, оставляя в её расположении даже больше пространства, чем для всех вместе взятых. По надменному виду девушки отношение соперниц лишь повышает ей самооценку. Шашина приближается к ней медленно, всё ещё не будучи уверенной, готова ли вести подобную игру. — Привет, — тихо произносит Даша. — Привет, — легко отвечает Лена. Сердце предательски отбивает чересчур скорый ритм, и Шашина, сглотнув, присаживается рядом. Темникова, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, продолжает листать журнал. Даша, чуть приоткрыв рот, рассматривает её вблизи, борясь с непреодолимым желанием дотронуться до нежной, бархатной кожи; провести ладонью по тёмным прядям; прикоснуться губами хоть к подолу её платья. Она ощущает энергетику, исходящую от Лены, из-за которой хочется упасть на колени и, безропотно соглашаясь со всем, пробормотать: «Я за тобой всегда и всюду». Взгляд Темниковой в жизни обладает ещё более выраженной силой приковывать к себе, хотя, Даша потеряла голову давным-давно и через экран. Хочется тут же выложить все карты на стол, признаться, что лично для Шашиной главный приз — совсем не Оля, главный приз — сейчас перед ней. Но вместо этого она болтает, как ей кажется, что-то крайне несвязное. Лена же, наоборот, не оценивает поступающую информацию таким образом, и в привычной спокойной манере поддерживает беседу. Лене несложно мило беседовать с одной из противниц, а затем уверенно направиться к достижению своей цели. «Я уже выиграла», — источает её походка. «Я ещё потягаюсь, — думает Даша. — За тебя». Шашина не видит ничего предосудительного в собственном обмане и, переступая порог, тут же надевает маску заинтересованности в Серябкиной. Оля, в свою очередь, не скрывая расположенности, с улыбкой рассматривает её лицо. Лицо как источник заработка. Лицо как способ выживания. Серябкиной даже не важно, что им не о чем поговорить. На крючке. Легко. Иллюзорно. Ограниченно. И вновь душная комната. Побледневшее лицо и дикая жажда. Волнение, что твой обман раскусят на раз-два. Выдаёт взгляд, выдаёт дрожь. Но среди них всех Дашино тело пробивает не самой крупной дрожью. — Катя, — неуверенно произносит девушка за дверью. — Катя Кищук.